Глава 23.
Дальнейшее восхождение.
--Только песня совсем не о том, как не ладили люди с котом, – запела Катерина.
И к ее удивлению все носильщики подхватили песню.
--Говорят, не повезёт, если ЧЁРНЫЙ кот дорогу перейдёт. А пока наоборот – только чёрному коту и не везёт. Муга ша, муга ша, кэт севала блэк ньянбайла муга ша!
Так и шли. Весело, с песнями и шутками. А дорога становилась всё более каменистой. Деревья и кусты стали редкостью. И вскоре путешественники увидели палатки: лагерь других туристов. Костя и Машка встретили там китайского кота. Тот не обращал на них никакого внимания. Плавно размахивая лапами, подолгу оставаясь стоять на одной задней лапе, с задумчивым выражением глаз и отчаянно вращающим хвостом, чтобы удержать равновесие. Затем он резко махал когтистыми лапами, делал страшные глаза, сверкающие яростно, высоко прыгал и снова становился задумчиво- отрешённым, вращая хвостом. Очень невозмутимый кот. Ну, только два раза скосил глаза на Машку и стал ещё задумчивей и как-то немного повыше ростом.
--Это кунг-фу. Он- мастер! – сказала Маша. И они с Костей сложили лапы перед собой и почтительно поклонились. Они всё это видели в одном учебном фильме про кунг-фу. Фильм так и назывался «кунг-фу Панда».
-- Здравствуйте, Учитель!
Китайский кот сел в позу лотоса. Убрал когти на правой лапе, и она сложилась в кулак. И кот прижал её к левой когтистой лапе.
Очень эффектно.
--Меня зовут Ли. Мы с монахами шаолиня будем тренироваться и медитировать на горе.
А «монахи шаолиня» уже познакомились с нашими ребятами. Слышался смех. И ветер доносил запах дыма от разведённого костра. Собственно нельзя сказать, что это были монахи. Это были китайские студенты из пекинского университета. Но в прошлом году они действительно недельку пожили и потренировались в монастыре Шао-Линь. Им хватило выше крыши…
--Учитель, я насчёт мудрости интересуюсь, – начал Костя.
--Мудрость в простоте. В лёгкости и пустоте. Я расскажу вам притчу. Тысячу лет назад в долине реки Янцзы жил старый мудрый человек. И было у него три сына. И решил он так: - Я уже стар. И мне срочно нужно поехать на Тибет – подумать о чём-то хорошем и улучшить свой кунг-фу.
Старшему сыну я оставлю большое рисовое поле. Среднему же сыну достанется крокодиловая ферма. А младшему сыну я отдам самое дорогое – кота Шуацы.
Рано-рано утром, когда солнце в горах только-только забрезжило рассветом, трое сыновей и их отец, как обычно, пробежали вдоль Великой китайской стены, переплыли туда и назад реку Янцзы, размялись немного и провели спарринг- бой. И сели под мандариновым деревом посвежевшие и довольные. Немного помедитировать. И сказал отец.
--Я уже стар. С годами кости мои и сухожилия, мышцы мои и мой боевой дух стали крепче, а моё тело гибче. Глаза мои стали зорче, а походка легче. А аппетит - завидным. Я наслаждаюсь цветущим здоровьем, но сами понимаете… пришло время мне отправиться на Тибет, чтобы немного улучшить свой кунг-фу.
Сыновья с задумчивостью и почтением закивали головами.
Слушайте мою отцовскую волю.
--Старший сын Уй-ю получит рисовое поле.
Обрадовался Уй-ю, но ничем не выдал своих чувств.
--Средний сын Мао получит крокодиловую ферму.
Мрачнее грозовой тучи стал Мао. Но справился со своими эмоциями. Его можно понять. Трёх предыдущих владельцев фермы крокодилы съели…
--Спасибо, отец.
--А младшему сыну я дарю кота Шуацы!
Комок к горлу подкатил у Ли Пэна. О таком подарке он не смел и мечтать!
--Костя! Ли! Обедать идите! Машка!
Распушив хвосты, коты побежали обедать.
Вечером студенты играли на гитаре и смеялись. Никольский уснул. Фуму рассказал Катерине и котикам старую танзанийскую сказку.
-- У одного вождя племени, в давние-давние времена была любимая жена. Они оба состарились. И его любимая жена ушла в мир предков. Сильно опечалился вождь. Но шаманы посовещались у костра и решили: нельзя вождю без новой жены, ещё лучше прежней. Вождь должен быть довольным всегда. И выбрал себе вождь новую молодую жену. Дальше всех она кидала копьё. Стрела её лука разила метко. И легко она могла принести в деревню из саванны парочку убитых ею на охоте кабанов. Хорошая, сильная жена – как раз для вождя племени. Чтобы все побаивались и завидовали. А звали её Саманья.
И была у вождя дочь – маленькая, худенькая красавица Таонга, пятнадцати лет. И не взлюбила её мачеха – новая жена отца. И маленькая Таонга сказала:
--Мне уже пятнадцать. Хочу в деревню сходить на дискотеку.
Не добрым смехом засмеялась мачеха.
--Ты сначала буйволиху подои. Сделай йогурт. Да перебери всё зерно в мешках. Рис - отдельно, пшено – отдельно, а нут – тоже отдельно.
А это специально мачеха заранее смешала зерно. Так она решила проучить Таонгу, чтоб она опоздала на дискотеку. И все смеялись. Так как опаздывать на дискотеку было не принято.
А там будет весело. Будут танцы. Парни и девушки будут прыгать через костёр, дразнить львов и крокодилов…
Вздохнула девушка. Мачеха ушла. Очень обидно.
И тут она услышала шипение змеи. Это была не просто змея. Это колдунья из деревни, которая однажды, случайно заколдовала сама себя в змею. Людей она не любила, но иногда помогала Таонге. Она хорошо знала, что есть только одно средство снова превратиться в человека – чтобы Таонга выросла и вышла замуж за её сына. Но для начала их нужно познакомить. А уж там змея – колдунья сумеет приворожить Таонгу и своего сына. Сыграют свадьбу, устроят скачки на зебрах. И когда шаман объявит их мужем и женой, она снова превратится в молодую женщину.
Костя к этому моменту рассказа уже давно мирно спал. А Катя и Машка – слушали с величайшим вниманием.
--Так вот, змея и говорит: Не печалься. Я сама подою буйволиху и сделаю йогурт. И прикажу тараканам, мышам и муравьям перебрать всё зерно. Так что иди на дискотеку смело. Да надень это ожерелье из клыков тигра!
Глаза у Таонги стали огромными. Ещё бы! Ожерелье из клыков – да парни попадают от восхищения. И все девушки будут завидовать.
-- Спасибо тётя- гадюка! - Таонга хотела расцеловать благодетельницу, но что-то замялась и передумала.
Задумался Фуму.
-- А дальше, дальше –то что?
--Тут такое дело… Через три года она вышла замуж. Но не за сына змеи Тафари, а за меня. Пришлось нам уехать в город. Я устроился водителем автобуса, а Таонга открыла свой тату-салон. Потом родились дети. Мне очень хотелось расколдовать змею. Я чувствовал свою вину. Обучился магии и колдовству. Закончил университет на Занзибаре. Затем учился в Москве.
-- Так её можно расколдовать?
--Да, можно. Она и сама это может. И я могу с радостью. Но это возможно только, если она простит меня и Таонга всем сердцем, искренне. И себя простит. И станет снова молодой женщиной. Я много раз пытался объяснить… Вон Костя спит. Он тоже с ней уже встречался однажды…
Все молча смотрели на огонь.
--Видите, - сказал Фуму, показав на небо. - Млечный путь. Это большая кошка налила молоко, чтоб небесные котята всегда могли подойти и полакать. Все двенадцать котят-созвездий. Но пора спать – завтра в путь.
Утром экспедиция собрала палатки и отправилась в путь. Китайские студенты держали слово, данное вчера: остались спать до обеда. Китайский кот вышел провожать.
--До свиданья, Ли.
--До свиданья, друзья!
--Да, а что стало с братьями?
--О, всё хорошо! Всё хорошо! Старший стал большой фермер. Цветущее здоровье. И в тяжёлый год накормил всех нуждающихся. А сейчас – министр сельского хозяйства. Средний жив - здоров. И очень доволен этим. А ферму продал.
--Ну а младший?
--Поступил в университет в Пекине. А сейчас спит, во-он в той палатке. Моё полное имя Ли Шуацы.
И кот, как потом уверяли Костя и Машка, растаял в воздухе. Осталась только его улыбка. Как в сказке Льюиса Кэрролла «Алиса в стране чудес».
Глава 24.
Вершина покорена.
Восхождение продолжилось. Острые камни под ногами не давали идти быстро. Никольский бодро запел.
--Я спросил: зачем идёте в горы вы? Ведь Эльбрус из самолёта видно здорово…
Проводники подхватили:
--Альпинистка моя, скалолазка моя…
Но вскоре песня затихла. Группа шла в густом холодном облаке тумана. Одежда, лица, шерсть – всё стало мокрое.
Носильщик Мвадзу на ходу легко подхватил Машку и усадил на свой рюкзак сверху.
Машка уцепилась когтями за рюкзак, утроилась поудобнее и через пять минут уже дремала.
И видела во сне свой двор. Девочки скачут на скакалке. Детские голоса, хлопнул капот машины…
И девочка лет двух с половиной смотрит на Машку и говорит:
--А я - Даша.
Машке не хотелось отводить взгляд от детских глаз ни на секунду. Так хорошо было смотреть в эти два маленьких океана любви и живейшего интереса.
--А меня зовут Маша.
--Даяй бе?
--Бегать?
--Даяй?
--Давай!
Машка на секунду проснулась – носильщик встряхнул рюкзак, чтоб было поудобнее нести. И Машка снова погрузилась в сон.
На этот раз они ехали по Невскому. И ласковый голос женщины-кондуктора поинтересовался:
--Кому ещё нужны билетики? Следующая остановка – Гостиный двор.
--Привал!
Костя стал когтистыми лапами развязывать рюкзак, который снял носильщик Мвадза. Тот сразу помог ему. Костя достал свои сапоги, присел на камень и передними лапами натянул их на задние лапы. Посмотрев на Мвадзу чуть смущённо. Но Мвадза, ничуть этому не удивился.
--Ещё нужно что в рюкзаке?
--Нет, больше ничего, мяу!
--Хорошо.
Привал закончился. Костя пошёл и почувствовал, что сапоги сами несут его к вершине- он ничуть не устаёт. И легко побежал, перепрыгивая с камня на камень в сапогах на задних лапах. Передние были совершенно свободны. Настроение сразу стало беспечно-весёлым. А встречный, теперь уже совершенно ледяной ветер освежал и добавлял интереса и энтузиазма. Вся компания сразу приободрилась.
А вскоре наши альпинисты уже шли по толстому слою снега и льда всё ближе к вершине Африки. Шли до самого позднего вечера. И вскоре заметили, что они уже не идут в гору. Шли по равнине. Все посмотрели на Фуму. Тот улыбнулся. И буднично сказал.
--Ставим палатки. Мы дошли: это вершина Африки!
Ранним, ранним утром у Никольского на телефоне, как обычно заиграла мелодия АС/DC. Будильник. Все проснулись сразу. Ещё бы. Тот самый великий день.
Внизу, подножия Килиманджаро скрывали облака до самого горизонта. Небо светлело с каждой минутой. И из-за края света, появилось красное, огромное, родное, наше африканское солнце. Самый краешек.
И стало всходить победно, озарив все эти облака удивительным сиянием и красками. Небо казалось можно протянуть лапу, и ты потрогаешь его.
Всех, и людей и котов, охватил восторг. Они запрыгали, коты радостно заорали. А затем все затихли. И на душе у всех было удивительно спокойно и безмятежно.
--Запомните это состояние безмятежности, – сказал Фуму. И продолжил:
--Наш мир – всё, что мы видим и чувствуем – лишь зеркало нашей души и ума. Мир всегда так же прекрасен, как сейчас. А каким мы его видим – зависит только от нас. Всё в состоянии нашего ума. Всё зависит только от нас.
--Ну, слава Богу! Дошло, наконец! – послышался насмешливый голос старой питерской цыганки.
Костя завертел головой во все стороны. И решил, что ему послышалось.
А после завтрака решили, что пора собираться в путь. Навстречу новым радостным событиям и приключениям.
Но когда рюкзаки были надеты, Фуму сказал, что пора прощаться.
--Тут, на вершине, я понял, что всю жизнь не был самим собой. И веселье моё порой было не искренним. Теперь я точно знаю, что делать. Очень скоро кто-то станет самим собой, – Фумо улыбнулся. И это не только колдунья – змея станет человеком. Но и я стану. Мы оба станем свободны.
Костя ничего из этой странной речи не понял. Но лишними вопросами решил торжественность момента не нарушать.
Никольский вспомнил стихи поэта Гумилёва «Дороги нам разны, твоя – святая, а мне, мне сеять мой рис и чай..», но тоже промолчал. Только крепко обнял друга. Чуть дольше, чем обычно.
Глава 25.
Возвращение.
Сначала шли молча. Но вскоре предчувствие новых впечатлений, радость появилась в душе у каждого, она стала расти, как огонь в только что подожжённом костре… И вот уже разлилась за многие километры, от спускающейся с горы экспедиции. Я имею ввиду ощущение радости. И если бы им встретился путник, турист или кот, промышляющий «грабежом», у каждого на душе стало бы легко ещё до того, как они увидели нашу компанию.
-- И спускаемся вниз с покорённых вершин! – радостно пел Никольский ( песня немного грустная, но Никольский исполнял её очень жизнеутверждающе). Парни немного подпевали. Машка спрыгнула с рюкзака и побежала своим ходом. Получая удовольствие от самого процесса спуска с горы. Работали какие-то другие мышцы, совсем не те, которые трудились при подъёме. Получается, что подымаясь на гору и спускаясь, одни мышцы отдыхают, затем другие отдыхают. Сплошной полезный отдых!
И снова начались джунгли и невероятное радостное пение птиц и стрекотание насекомых. Уютные ночёвки в палатке и радостное пробуждение от первых лучей солнца и звуков АС/DC. Жизнь была полна удовольствия и приятного движения. И, наконец…
-- Тихо! – смотрите…
На большом лугу, запросто, мирно щипал траву носорог. Носорог!
Не будем его беспокоить. Лучше обойдём подальше…
Всех увидели в танзанийском национальном парке: и стаи фламинго, и бегемотов, и львов. Но дальше, конечно, передвигались на двух джипах. Всё – таки животные дикие. Львы. Жирафы. Слоны! Коты всю дорогу во все глаза смотрели эти чудеса и втягивали носом запахи. И молчали. Восхищённые.
А к табуну зебр они подошли совсем близко. Успели сфотографироваться. И, вдруг, весь табун одновременно понёсся прочь! Удивительное чудо!
И вот гладь индийского океана. Обязательно потрогали лапами: вода тёплая!
Корабль. Отчего-то его называют паромом, но это самый настоящий корабль!
И мы на сказочном острове Занзибаре. Уже казалось трудно чем-то удивить. Но Занзибар оказался столь прекрасен, что Машка даже, если бы не обстоятельства, короче, была даже мысль остаться здесь жить навсегда! До того хорошо.
Недолго Катерина нежилась на солнышке на пляже – увы, и ура! Пора в аэропорт города Дар-Эс-Салам ( в переводе – город Мира). И там, в Дар-Эс-Саламе, в кафе, к ним подошла элегантная темнокожая женщина лет тридцати. С золотым ожерельем в виде змеи на запястье. И представилась:
--Моё новое имя Адхиамбо! - сказала, что она только что с самолёта, спешила встретиться с ними, чтобы передать привет от её друга Фуму. Она – бывшая колдунья-змея.
- - А теперь прилетела немного поплавать и позагорать. Новая знакомая улыбнулась совершенно очаровательно. Она запросто могла бы рекламировать зубную пасту, с такой улыбкой.
--Работы у меня много впереди. Очень приятной работы. Пока я была змеёй, я узнала, где у нас в Танзании в земле много золота и бриллиантов. Теперь всё это мы найдём. И все дети будут учиться в хороших современных школах. Много пользы это принесёт моей милой Танзании. А вам, друзья, доброго пути.
И красивый небесный лайнер понёс наших путешественников в столицу государства Перу – город Лиму. В Южную Америку. С теплотой они вспоминали замечательную женщину Адхиамбо ( что в переводе означает – Рождённая вечером). И Африку.
Глава 26.
Полёт в Южную Америку.
--Люблю самолёты! – сказал Костя, устраиваясь поудобнее.
--Ага! – подтвердила Машка.
Лайнер уже набрал высоту. Полёт проходил спокойно. А впереди обед! И куча приятных перекусов. Интересные беседы, фильмы и стюардессы с подносами лимонада и молока.
Вдруг, из салона бизнес-класса зашла породистая домашняя кошка. И ни на кого не глядя, пошла себе, пошла мимо наших друзей.
--Привет! Тебя как зовут?
--Лури. Полностью Луриссия. Но можно просто Лури. Я кошка пилота. Мы летим в Лиму.
--Ну, это мы знаем, что летим в Лиму.
-- А больше в Анапу ни одной лапой. Ничего хорошего. Только Турция! – безапелляционно заявила Луриссия.
Все озадаченно помолчали. Не привычно было услышать над Африкой, или уже Атлантическим океаном, что в Анапу – ни одной лапой.
-- Не понравилось в Анапе?
--Не, не понравилось. Особенно Марине.
-- А Марина – это хозяйка?
--Подруга. Ну да, дочка Сергея.
--А Сергей…
--Пилот этого самолёта.
--А, ну хорошо.
--И ты всегда летаешь с ним?
-- Неет! Впервые, конечно. У Марины мама в Лиме.
-- Интересно.
--Да.
Но глаза Лури становились всё более сонными. Она посмотрела по сторонам, увидела пакет полиэтиленовый, который кто-то уронил. Подошла, залезла туда, устроилась поудобней, чтоб было поуютней и уснула.
-- Она совсем молодая кошка. Ещё подросток, – пояснила Машка, – пусть отдохнёт, поспит.
-- А хотите я расскажу вам старинное южно-американское предание? – предложил Никольский.
--С удовольствием!
--Ну, слушайте. Дело было в далёкие - далёкие времена. Однажды, на радость богам, родились два брата: полулюди - полуягуары. Точнее отважные и сильные, как ягуары, мудрые, как боги, и, в общем, внешне как люди.
--А боги там кто?
-- Не знаю, повидимому, с другой планеты, или из другого мира. Ну, слушайте дальше. И воспитала их добрая и мудрая лягушка.
--Царевна –лягушка?
--Нет, хотя интересно, что и в русских сказках есть мудрая лягушка и в перуанских легендах. Вот. И эти братья много хорошего сделали для предков индейцев, живших в Южной Америке, где сейчас Перу – страна. Научили их земледелию, искусству, юмору, наверное. Но одного брата хитростью злые существа уговорили сделать людям зло. И тогда в дело вмешались те самые боги, которые возлагали надежду на братьев, что братья будут помогать людям. Боги прилетели, победили злых существ и наказали брату, пошедшему против людей вечно поддерживать небо.
А другой улетел куда-то, но индейцы верят, что он вернётся и начнётся золотой век процветания и счастья.
--Это конец истории?
--Да.
--А можно я расскажу историю, которую рассказала старая кошка? – предложила Машка.
--Ну, конечно!
-- Давным-давно, наверное, в Перу, люди зимой мёрзли, летом им было жарко. Ничего они не умели. Но Мать-кошка увидела, что дети людей играют с котятами, там внизу, на земле. И подумала, что ж, они хорошие. Помогу им. И послала Мать-кошка на землю своих сыновей. В виде сильных братьев – полулюдей - полукотов, а может и ягуаров, кто знает? И научили братья людей строить тёплое жильё, использовать огонь, играть на музыкальных инструментах. И побеждать нечистую силу тоже! И чтобы всегда у людей всё было хорошо, один из братьев остался держать небесный свод. А другой улетел, чтобы помочь и на других планетах.
С тех пор, в благодарность, люди держат дома кошек. А коты верят, что однажды тот брат вернётся, и наступят ещё лучшие времена. А брат, поддерживающий небо, немного отдохнёт, поиграет с котятам. Заведёт себе подружку. И родится у них дочь. С зелёными волшебными глазами. И куда не посмотрит юная Принцесса – везде будет радость, покой и уют. Для всего живого.
Только через несколько минут Никольский только и мог что сказать, как «ничего себе!», а Машка уже безмятежно дремала.
Самолёт подлетал к столице – городу Лиме.
Глава 27.
Удивительный город Лима.
--Злые люди бедной киске не дают украсть сосиски! – пел с надрывом, само-собой по-испански, облезлый немного кот, с хорошей осанкой и надменным взглядом.
--Грацио синьоры, грацио! Дважды тонул… На морском перуанском флоте с детства. Ловил рыбу сетями. Сражался с янки. Правая лапа синьора Боливара ( Боливар в тех краях самый большой национальный герой. Но жил он задолго до рождения этого кота. Задолго). Кот пустил слезу, бил себя лапой в грудь, снимал и снова надевал шляпу, становился в величественную позу, пел, рыдал, взывал к остаткам совести собравшихся и дальше врал совершенно беззастенчиво и эффектно.
--Воевал с пиратами, отстаивал независимость Перу, любимый кот Фиделя Кастро. И где пенсия? Где правительственные гранты? Ни кола, ни двора… Ни рыбки на ужин…
Монеты и купюры летели в лежащую в пыли на мостовой шляпу щедро. Собралось прилично народу. Напарник кота - долговязый парень мерно вращал ручку шарманки. И с трудом сдерживал наглую усмешку и восхищение партнёром.
--Синьор! – поинтересовалась Катерина у стоящего рядом мужчины.
--Вы правда ему верите?
--О, что Вы, синьорита? Любимый кот Фиделя Кастро живёт у моей бабушки на ранчо. Он сбежал с отрядом Че Гевары, но влюбился в местную кошку, знаете ли… - стал оживлённо рассказывать перуанец, как всё было на самом деле.
---А… ну понятно…
Внезапно коту собственное выступление наскучило.
--Забирай шляпу – пошли в трактир! – кот посмотрел равнодушно на Костю, чуть задержался взглядом на Машке. Глаза полыхнули огнём, и он снова стал невозмутим и безразличен.
Компания наших друзей пересекла привокзальную площадь. И возле стоянки такси увидела перуанских индейцев – музыкантов с духовыми инструментами. Они были в национальных одеждах и в шляпах – котелках. Негромко играли спокойные индейские мелодии. А затем, сделав паузу, громко и удивительно слаженно заиграли композицию «одинокий пастух». Очень чисто исполняли. Сразу собралось много народу. Деньги бросали щедро. Никольский достал из кошелька купюры – те были с изображениями носорогов и слонов.
--Танзанийские, – напомнила Катерина.
--Да , забыл – улыбнулся Никольский.
Удивительный город Лима. И Костя и Машка чувствовали здесь себя совершенно как дома. И между тем, во всех мелочах, и в целом, здесь всё было как-то, ну совершенно по-другому. Коты глазели по сторонам. Катерина фотографировала буквально всё. До самолёта на Куско оставалось совсем немного времени. Экспедиция направлялась в высокогорный древний город Куско.
И вот винтовой самолёт с нашей компанией и ещё двадцатью пассажирами оторвался от взлётной полосы. Только полёт вот на таком не большом самолёте , где не турбины, а винтовой мотор, даёт настоящее впечатление от полёта. В таких самолётах дух приключений, и звук другой, и запах. И мысли приходят в голову самые авантюрные.
Однако в небе бывает такая штука, когда самолёт начинает подбрасывать немного вверх, а затем он проваливается вниз: болтанка. В большом лайнере это и не заметно, а в маленьком чувствуется здорово. Катерина загрустила. Кошачьи глаза тоже были полны печали. Они поглядывали то друг на друга, то в иллюминатор. А в иллюминаторе полыхали молнии. Была гроза.
Но вдруг небо прояснилось, самолёт летел плавно, и внизу, к удовольствию своему и бесконечному удивлению…
--О! Спасибо, Кот Баюн, за такие твои чудеса! – замяукали Костя и Маша, – во все глаза глядя на гряды гор в иллюминаторе, там низу, на земле.
--Кто здесь не бывал, кто не рисковал, – не громко стал напевать Никольский, улыбаясь всё шире.
--Тот сам себя не испытал, – подхватила Катерина.
И почти весь полёт проспавший какой-то латиноамериканский интурист вдруг оживился и, пусть и немного коверкая слова, но от души, подхватил:
--Пусть даже внизу ты звёзды хватал с небес! – я учился в Москве, добавил он, широко улыбаясь и потягиваясь.
Город Куско встретил гостей радушно, весело.
Цвели розы, город был умыт дождём. А народу на улицах было совсем мало.
--Сиеста. После обеда - отдыхают. Жарко, – пояснил Никольский.
--Я бы тоже отдохнула.
А я бы отобедал. Ведь не обедали ещё, – беспокойно подумал Костя.
Машка бежала бодро, почти летела. Она в Перу! В Латинской Америке!
Танцы, музыка, гитары, ленивые коты в мексиканских шляпах…
Она очень хотела надеть солнцезащитные очки, но они были где-то далеко в чемодане. Но это ничего.
Оставив чемоданы в номере и пообедав в кафе нехитрой едой пастухов – жаренными над костром бараньими рёбрышками - компания устремилась к какому-то интересному месту. Куда так стремился поскорей попасть профессор.
Прямо вдоль городской улицы проходила стена, выложенная из огромных прямоугольных камней. Размеров невероятных. Как будто великаны сделали их из пластилина, и всё это застыло и окаменело. Прям, как в старинных кошачьих легендах, где великаны строили для котов города и мосты…
Никольский и Катерина ходили, удивлялись… Коты всё обнюхали и прохаживались туда-сюда, довольные. Наступил вечер. А с ним в Куско пришло веселье, танцы. Но на сей раз наша компания, возможно, просто слегка устав, завалилась спать.
Катерине снились самолёты, индейцы, каменные мегалиты и почему-то подруга Ира, с которой она дружила в четвёртом классе.
Машке - странный сон о том, как какой-то грузин в бараньей шапке и бурке – пастух, гонит баранов на вершину Килиманджаро. А Костя верхом на осле помогает ему, постоянно повторяя: Цоб-цобэ, цоб-цобэ! Осёл, повернул голову в сторону Машки и громко сказал: «Иа!» Машка аж проснулась и пошла полакать водички.
Костя дёргал во сне левым усом и лапой. Снились каменные стены из каменных блоков. И солдаты на лошадях верхом в железных шлемах, кирасах и с алебардами быстро въезжают в город ( кираса – это доспех железный, защищающий грудь и спину, а алебарда – копьё с топором одновременно, которое служило подставкой для стрельбы из тяжёлого мушкета – старинного ружья. Но лучше посмотреть картинки этих предметов, если не понятно, что это J)
И Костя мчится куда-то со всех лап. Странный сон.
Ну а Никольскому снилось, как будто Катерина делает научный доклад в Сколково. И заканчивает свою речь словами:
--Таким образом, уважаемые господа, кварц – это очень прочный минерал! – и присутствующие начинают аплодировать стоя. А громче всех сидящий в первом ряду – премьер-министр России!
Все эти сны, возможно, что всё-таки, все немного устали… из-за этого.
Под утро Костя проснулся оттого, что кто-то потянул его за ус. И с сильным испанским акцентом сказал:
--Синьор Кот, пожалуйста, дайте кусочек сыра. Очень уж сыра охота.
Костя протёр лапами глаза, ничего не понимая.
--Синьор Кот, не будем терять ни минуты. Живот, знаете ли, так и сводит, – пояснил мышонок вежливо, но настойчиво. – Это там, в холодильнике. Самому мне дверцу ну ни за что не открыть.
Костя был такой сонный, что особо и не удивился. Тут, в Латинской Америке, вообще всё было как-то по-другому.
Он открыл дверцу – мышонок немедленно оказался в холодильнике.
--Придерживайте дверцу!
И попытался подкатить к краю полочки большущую головку сыра.
Костя забрал у него головку и дал кусочек поменьше, размером с этого мышонка. И поинтересовался:
--Пролезет ли в норку?
--Я живу на верху в мансарде, – обиженно пояснил мышонок.
--А…
--Окажите ответную любезность: помогите донести сыр.
--Конечно.
Костя понёс сыр по коридору и ступенькам наверх. Размышляя со сна: почему собственно ответную любезность?
Маленькая дверца открылась, и мышка – явно подружка нашего мышонка - с любопытством посмотрела на кота.
--Однако, синьор, это уже не вежливо! – мышонок забрал у Кости сыр и захлопнул дверь перед его носом.
Костя так же сонно вернулся назад. Лёг в ту же позу, в которой его разбудили. И тут же и уснул. Без снов.
Но утром все были бодры, глаза у всех сияли. Позавтракали яичницей с завидным аппетитом. Много шутили. Никольский чуть не подавился от смеха. И вот в таком подходящем для путешествия настроении и сели в поезд. Чудеснейший поезд с огромными окнами: чтобы любоваться фантастическими видами. Который помчался через покрытые джунглями горы к затерянному городу Мачу Пикчу.
В поезде было весело: много детей. Каникулы в Перу! Каждому хотелось погладить котов. Те были терпеливы – отнеслись к детскому интересу с пониманием. Затем дети запели какую-то песню. По-испански, конечно. Слова знали все. Кроме наших путешественников. Никольский немного знал испанский. Но это не важно. Удовольствие от песни, от видов за окнами, свежего воздуха, от радости впечатлений было на всех общим. И уж коты точно знали, что нет компании лучше детской. Никольский мог бы объяснить это научно. А коты просто знали. И все ехали счастливые. А дальше – пешком! И это было здорово. Тропинка круто вверх.