-= Клуб начинающих писателей и художников =-

Спасибо "SawSter" за идею.


Здесь будет проза!




***
Предутреннюю тишину маленького городка взорвал пронзительный женский крик. В старых трехэтажках включали свет разбуженные соседи, летними ночами окна были настежь открыты. К одному из домов подъехала скорая.
- Господи, спаси и сохрани! Опять за Наташей! – причитала на балконе дома напротив старушка.
- Ой, не говори, Гавриловна! Месяца не прошло, и снова! – раздалась ответная реплика с соседнего балкона. – Как муж это терпит?! – продолжала всклокоченная тетка лет пятидесяти, прикуривая сигарету.
- Машка, да что ты? У них любовь с 1 класса! Бедная девочка!
- Любовь любовью, а как жить с истеричкой? – не унималась хабалистая тетка. – Мишка через год седым останется или чокнется! Что ни месяц, так ночные вопли! Говорят, что у нее шизофрения, - коварно добавила Машка.
- Ой, ну, что ты несешь?! Собираешь сплетни на рынке! – разъярилась старушка. – Я ее семью еще от прадеда знаю – здоровее не найдешь! Неоткуда такой беде взяться!
Из подъезда вышли врач и медбрат, под руки они вывели дрожавшую девушку с искаженным от ужаса зарёванным лицом и всклокоченными волосами. Следом вышел ее муж, он был подавлен и испуган, на щеке его белел большой пластырь.

***
Денис был лучшим в России гипнологом, талант которого признали в научном обществе. Более 20 лет непрерывного образования и богатейшей практики! Но сегодня, изучая краткий анамнез следующей пациентки, он волновался. Ей не смогли помочь лучшие специалисты самой Бехтеревки – ведущего в стране научно-исследовательского психоневрологического института.
«Наталья Николаева, 22 года, уроженка Нижегородской области. Замужем 4 года, детей нет. Профессия – художник. Физиологических, генетических, психических отклонений не выявлено. Уровень интеллекта выше нормы. Семейная, бытовая и социальная обстановка благополучная.
С 15 лет примерно один раз в год видит повторяющийся кошмарный сон – смерть от удара ножа в спину. С 21 года сон стал более детальным и мучительным, выход из сна сопровождается острым психотическим состоянием (крик, рыдания, агрессия, иногда судороги), которое полностью проходит через час после пробуждения. При этом фрагментарно помнит сон, но полностью отсутствует воспоминание о пробуждении».
С фотографии на Дениса смотрела миловидная блондинка с изящными чертами лица и темными глазами...
Во время транса эти темные глаза, казалось, стали чуть светлее.
- Наташа, расскажите, что вы видите вокруг, где вы? – спокойным мягким голосом спросил гипнолог.
- Темно и грязно, я иду по улице. Душно.
- Вы узнаете улицу, это ваш город?
- Нет, рядом широкая река, за ней большие старинные здания – у нас такого нет. Я сворачиваю в узкий переулок.
- Там есть люди?
- Я иду одна. Нет, слышу шаги…
- Вы кого-то встретили?
- Нет, шаги сзади, тихие. Страшно обернуться. Я иду быстрее. Он тоже.
- Вы его увидели? Это мужчина?
- Я его не вижу – чувствую! Я бегу, он следом. Переулок с подъемом – тяжело, задыхаюсь! – девушка начала мелко дрожать, пульсометр на запястье стремительно наращивал цифры.
- Не бойтесь, он не может причинить вам вред. Остановитесь и посмотрите на него.
- Я не могу! – сорвалась на крик пациентка. – Не могу, он рядом!
- Наташа, он вам не страшен, обернитесь, - Денис видел, как дыхание ее сбивается и пульс продолжает расти, пациентка его не слушалась.
Муж в кресле у окна заволновался: - Может, прекратить это?
- Наталья, посмотрите на преследователя, - властным тоном проговорил Денис, не обращая внимания на реплику мужа.
- А! – будто выплюнула короткий вскрик девушка, одновременно с конвульсивным рывком вперед. - Он режет меня, режет!!! – жутким голосом закричала Наташа и со стонами сползла на пол. – Он бьет ножом в живот, грудь, шею! Он режет руки и ноги! Я вся в крови! Как больно, больнооо… - в муках прошептала не своим голосом пациентка и затихла.
Неожиданно она резко вскочила на ноги и кинулась на Дениса. Подоспевший муж с силой обхватил хрупкую девушку и оттащил от гипнолога, который сумел в этот момент вывести Наталью из транса.
Девушка чувствовала себя уставшей, но самого сеанса не помнила, как не помнила и своей агрессии. После ухода пары Денис долго анализировал свою неудачу – почему она не подчинялась ему во время сеанса. Возможно, следующие встречи будут продуктивнее – случай, действительно, редкий.
Перед сном он вдруг вспомнил ее глаза, которые в момент нападения внезапно стали почти черными. Ему стало жутко!

***
Наташа и Миша гуляли по Питеру, решив отвлечься от постигшей их беды и погрузиться атмосферу «живой истории». С утра они уже побывали в Исаакиевском и Казанском соборах, и теперь медленно брели по набережной реки Мойки, болтая обо всем на свете и разглядывая местность. Так незаметно они дошли до мостика через реку Пряжку, за которым виднелся длинный желтый забор и массивное желтое здание.
- Натуль, пойдем обратно, там тупик и ничего интересного, - Миша заметил какую-то перемену в глазах жены и заволновался. Она, будто не услышав его, быстро пошла к желтому кирпичному забору, на котором Миша разглядел колючую проволоку.
- Наташа, нам туда не надо, это закрытое учреждение – хорошо если завод, а если тюрьма? – почти умолял он.
Девушка добежала до забора и прильнула к нему двумя руками и щекой, глаза ее были совершенно безумными.
- Я здесь была! Я здесь была! – шептала она.
- Мы здесь впервые.
- Я здесь была, они меня пытались разгадать, - демоническим голосом продолжила Наталья, – и не разгадали!
Откуда-то издалека послышался вдруг колокольный звон, девушка поменялась в лице, будто сжалась вся в комочек… На лице появилось смешение страха, боли и раскаяния, она зарыдала и упала на колени, судорожно повторяя одну единственную фразу: «Господи, прости!»
- Алло, скорая? Моей жене плохо! Мы на улице! Рядом большое желтое здание за забором, на пересечении Мойки и Пряжки… Что вы сказали? Это психиатрическая больница? Святого Николая Чудотворца?..

***
После смерти жены от инсульта Михаил почти год жил затворником. Он ненавидел Питер, где горе постигло его. Из дома не выходил и допускал к себе только родную сестру Олю, которая ухаживала за ним.
Однажды Ольга случайно оставила у брата «желтую» газетенку про всякую мистику. Михаил, уже отвыкший от прессы, развернул газету и увидел маленькую статейку «Первый Питерский маньяк», которая чем-то привлекла его внимание.
«Первым разоблаченным в России серийным убийцей стал Николай Радкевич (1888–1916), который именовал себя «Вадим Кровяник». Современники его описывали миловидным юношей с необыкновенно темными глазами. Первую неудачную попытку убить предпринял в 15 лет, но убивать начал в 21 год. С ножом он нападал на женщин в темных переулках Васильевского острова. Присяжные признали его садистом, отвечающим за свои поступки. Хотя в психиатрической больнице святого Николая Чудотворца его считали дегенератом с врождёнными дефектами, находящимся в плену ложных сверхидей. Он был приговорен к каторжным работам, но был убит уголовниками еще на этапе.
Говорят, что последняя жертва перед смертью прокляла его: «Чтоб ты мучился в пламени своего ножа по сто раз за каждую душу убиенную! И семи жизней тебе на муки не хватит!»
_____________________________________________________________________________





В эту сентябрьскую ночь, погода выдалась на удивление теплой. Большая и ясная луна освещала трущобы Лондона, словно выставляя напоказ нищету жилищ местных обитателей.
Старый Марти понуро брел вдоль улицы Уайтчепела и с тоской в глазах заглядывал в еще не потухшие окна домов. Дома его никто не ждал, если не считать собак, которых любила его покойная жена. Линда умерла полгода назад, и оставила на его попечении четырех крупных псов породы Ирландский волкодав, которых нашла однажды маленькими щенками в сточной яме за домом.
После смерти жены, Марти часто болел, ему пришлось уйти с тяжелой работы, и теперь он подрабатывал, где придется и кем придется, зарабатывая гроши. Этих денег не хватало, чтобы прокормить четыре голодных рта.
Марти свернул в переулок и остановился, заметив в темном углу мужчину в длинном черном плаще. Старик прижался к стене и стал наблюдать за незнакомцем. Мужчина был не один, кто-то еще лежал на земле. Подхватив большой саквояж, незнакомец надел на голову котелок и быстрым шагом пошел вдоль переулка.
Старик не читал газет, но зато слушал, о чем говорят люди вокруг. Слухи о серийном убийце, который орудовал в районе Уайтчепела, давно разошлись по всему Лондону. Газеты пестрели статьями о Джеке Потрошителе и страшных, жестоких убийствах. Таинственный убийца перерезал глотки проституткам из трущоб, а потом вспарывал им животы, вынимая органы.
Чувствуя сильный страх, Марти стал подбираться на ватных ногах к тому месту, где на земле распласталось тело очередной жертвы Потрошителя.
Молодая женщина лежала на спине в большой луже крови, горло ее было перерезано, а живот вспорот. Кишки, вынутые из нее, лежали рядом. Старик, глядя на мертвое тело, почувствовал приступ тошноты, но быстро пришел в себя.
- Это не мой грех, - прошептал он. – Это не я ее убил.
Старик, как мог, быстро затолкал кишки женщины обратно в живот и дрожащими окровавленными руками застегнул пуговицы на ее кофте, чтобы они не выпали обратно. Подхватил мертвое тело под мышки и поволок вдоль улицы, стараясь держаться в тени. Жил Марти недалеко, в соседнем переулке, рядом с церковью, и очень надеялся, что никто не видел, как он похитил тело трущобной шлюхи.
Собаки сидели в вольере, встроенном прямо в доме, и с интересом наблюдали за действиями хозяина.
- Сейчас я вас покормлю, - проговорил старик и взял топор с полки. Он снял с мертвого тела окровавленную одежду и засунул ее в мешок, чтобы потом выбросить подальше от дома.
Тело женщины было очень бледное, обескровленное и еще теплое. Старик протянул дрожащую руку и погладил женщину по пышному бедру, потом потрогал грудь и ухмыльнулся, чувствуя, как спадает нервная дрожь. Он взял топор и, размахнувшись, отрубил одним ударом женщине руку, потом ногу. Рубил пока тело не превратилось в груду крупных кусков мяса. Голову женщины сначала хотел сунуть в мешок, но передумал. Когда ему еще так повезет?
Марти собрал мясо в таз и вошел в вольер к собакам. Те, почувствовав кровь, занервничали, окружили хозяина, и заскулили от нетерпения. Старик бросил один кусок самому крупному псу и довольно улыбнулся беззубым ртом, видя как тот, поймав мясо на лету начал рвать его, придерживая мощной лапой.
- Ешьте, мои хорошие, - старик поставил таз с мясом на пол и положил рядом голову женщины.
Собаки чавкали и помахивали хвостами от удовольствия. Марти переоделся, взял тряпку, ведро с водой и отправился замывать кровь со ступенек и с мостовой возле дома.
Утром, перед работой, старик зашел в церковь и поставил свечку за упокой неизвестной ему падшей женщины. Назвал ее просто – кормилица. Как ни странно, Марти не испытывал угрызения совести.
- Это не мой грех, - твердил он упорно себе.
Проходя мимо того места, где ночью обнаружил тело, старик увидел толпу людей и полицейских из Скотланд-Ярда. Возле инспектора Эбберлайна крутились журналисты.
- Думаю, что тело жертвы увезли в кэбе, - сказал инспектор.
- Зачем? Ведь прошлые жертвы Потрошитель оставлял на месте, - удивился журналист.
- Разберемся, - ответил главный констебль Мелвилл Макнайтен. – Уверен, скоро мы обнаружим тело.
- Ага, как же, - ухмыльнулся старик и пошел своей дорогой.
После того случая, Марти каждую ночь выходил на улицы Уайтчепела и бродил в поисках Потрошителя. Иногда ему везло, и он находил выпотрошенное тело новой жертвы, грузил его в тележку, которую теперь возил с собой, прикрывал мешковиной, и вез домой. Собаки поправились, шерсть стала шелковистой, а в глазах появился хищный блеск. Старик уже не разделывал мертвые тела на куски, хотя это ему начинало нравиться. Он затаскивал убитых Потрошителем женщин целиком в вольер и с азартом наблюдал, как мощные челюсти собак, рвут безжизненные тела трущобных шлюх. А утром, перед работой, заходил в церковь и ставил свечку за упокой очередной кормилицы.
Марти никогда не участвовал в спорах, он, молча, слушал. В газетах писали о пяти жертвах Потрошителя, но только он знал, что их гораздо больше.
Но однажды все закончилось, старик случайно узнал, что Джека Потрошителя поймали. Он еще несколько ночей бродил по трущобам Уайтчепела, не веря слухам, надеялся увидеть в темноте таинственного человека в черном плаще с большим саквояжем в руке. А когда понял, что в газетах написали правду, вернулся домой и с горькой улыбкой на губах, открыл вольер.
- Теперь вы можете прокормить себя сами, - сказал старик и распахнул дверь наружу.
Зловонный запах трущоб ударил ему в лицо. Марти поморщился, но еще некоторое время смотрел вслед четырем псам, бежавшим вдоль темного переулка. Когда раздался душераздирающий женский крик, он равнодушно захлопнул дверь и проговорил:
- Приятного аппетита.
________________________________________________________________________________









Москва томилась ожиданием 2015 Нового года. Яркие новогодние гирлянды украшали улицы города, магазины устраивали предпраздничные распродажи, граждане все сильнее и сильнее втягивались в веселую суету.
Только Митек с каждым днем становился все мрачнее и мрачнее. Он словно зверь, запертый в клетке, метался из угла в угол, по тесной комнате, непрерывно теребя свои жиденькие волосенки. Наконец его нервы окончательно сдали, и он схватился за телефон.
-Макс, ты мне нужен, - хрипло пробасил он.
-Опять? – в голосе Максима зазвучали тревожные нотки.
-Ну, куда ж я без тебя, - стараясь казаться ироничным, произнес Митек, наигранно хихикая в трубку.
-Митя, нас же посадят! – начал возмущаться Макс дрожащим от волнения голосом.
-Да не дрейфь ты, - грубо оборвал его Митек.
-Митя но, - жалобно заблеял Максим.
-Никаких но, ты же знаешь, впереди десять дней новогодних праздников. Без хорошего запаса крови кое-кто до конца может и не дожить!
Голос Митька прозвучал угрожающе. Максим пару раз тоскливо хлюпнул и согласился.
Помахав перед носом охранника липовым пропуском, они оставили машину в дальнем углу парковки, и окунулись в предновогоднюю суету Неглинки. Толпы веселящейся молодежи бесцельно слонялись по улице. Зазывалы в маскарадных костюмах, подпрыгивая от холода, расхаживали перед входом в питейные заведения. Новогодние елки мигали разноцветными огоньками, придавая всей этой суматохе атмосферу праздника.
При виде пышущих здоровьем упитанных молодых ребят, лицо Митька озарилось счастливой улыбкой.
-Ух, какие пухленькие! Наверно вкусненькие! - смакуя каждое слово, произнес он.
Макс посмотрел на него с ужасом и попятился.
-Да ладно, - оправдывался Митек, я ж шутЮ. Мы ж не каннибалы, мы просто вампиры,- улыбаясь, добавил он.
Он хотел еще что-то добавить, но взгляд ребят привлек молодой человек вышедшей из пивной, и, зажав руками промежность, в припрыжку, направившийся в подворотню. Не сговариваясь, они двинулись следом. Их слух уловил журчание ручейка и, дождавшись окончания процесса, они схватили парнишку под руки.
-Пройдемте молодой человек, - сурово произнес Митек.
-Вы кто такие? - возмутился парнишка, пытаясь вырваться.
Максим поднес к его лицу носовой платок. Парень сделал два глубоких вдоха и безжизненно повис на руках у ребят.
-Ну, разве можно так напиваться! – громко и сурово продекламировал Митек и, взявшись поудобнее, ребята поволокли его к машине.

С любовь и бережностью Митя складывал в сумку-холодильник пакетики с кровью.
-А с этим, что делать? - спросил Макс, кивая на парнишку, распластавшегося на сидение.
-Да выкинем где-нибудь, - ответил Митек и сел за руль.

Вадим уже неоднократно давал себе слово не напиваться. Но оказавшись в хорошей компании, после трех коктейлей обо всем забыл и вспомнил, только когда швейцар помогал ему одеть пальто. Он вышел на улицу покачиваясь и в очередной раз зарекаясь, когда сильные руки подхватили его и повели в неопределенном направлении.
-Мужики, а куда мы идем? – удивленно спросил Вадим, рассматривая своих провожатых.
-Домой тебе отвезем, - ответил ему хриплый бас.
Вадим успокоился и окончательно отключился. Очнулся он от запаха медикаментов, напомнивших ему больницу.
-Где я? - тихо произнес он, - стараясь разглядеть знакомые очертания в полумраке.
Двое мужчин копошились рядом с ним.
-Мужики, вы чего там делаете? - спросил Вадим, пытаясь пошевелить затекшими конечностями.
-Тихо ты не дергайся, - сурово ответил ему хриплый голос, - а то всю машину нам кровью зальешь!
Вадим почувствовал, как ужас медленно закрадывается в душу. Сердце отчаянно застучало в груди и на глазах выступили слезы.
-Вы чО? – жалобно промямлил он и попытался поднять голову.
-Да не переживай, - ответил ему более мелодичный голос, - мы тебя не больно порежем, только сначала кровь сольем, чтобы грязи было меньше.
Вадима бросило сначала в холод, а затем в жар. Пот выступил на лбу, а во рту пересохло. Он напряг все свои силы, пытаясь увидеть, что с ним происходит. Ремни больно стягивали его тело, мешая двигаться. Правая рука занемела, и он ее не чувствовал или...
Вадим посмотрел на руку. Рукав рубашки был закатан, и кровь из вены по трубочке стекала вниз. Панический страх пронизал его насквозь. Он почувствовал, как кровь отхлынула от головы и, едва шевеля бескровными губами, прошептал:
-Помоги…те!
Один из мужчин повернул к нему голову, и Вадим увидел сначала далекий свет, а затем, хлопья белого тумана закружились вокруг. Отчаянно, словно рыба, он хватал ртом сгущающийся воздух, и беспомощно наблюдал, как туман спускается вниз и сковывает его тело. Огромная черная пропасть разверзлась под ним, и медленно засасывала его внутрь. Ему хотелось закричать, вырваться, но ни голос, ни тело не слушались его, а пустота уволакивала все глубже и глубже. «Все кончено», - подумал Вадим и прекратил сопротивляться.
Безжалостный свет фонаря желтым пучком лучей резанул глаза. Холод зимней ночи проникал сквозь одежду, вгоняя в дрожь. Голова безумно болела. Вадим ощупал свое тело. Все, включая бумажник, было на месте.
-Ну и приснится же, - прошептал он, пытаясь отогнать остатки ночного кошмара.
Он встал, осмотрелся и поковылял к дороге ловить такси.

-Приехали, - сказал водитель и включил в салоне свет.
-Сколько с меня? – поинтересовался Вадим и вытащил бумажник. Но открыв его, замер от изумления. Его глаза широко раскрылись, а челюсть медленно поползла вниз. В отделении для фотографии была вставлена открытка, наподобие новогодней, со следующим текстом:
«Станция переливания крови НИИ гематологии сердечно благодарит вас, за сданную кровь! Помните! Возможно, именно вы спасли жизнь больному ребенку!». Далее, мелким шрифтом было добавлено: «Для вашей безопасности мы использует только одноразовые системы забора крови». Вероятно, ради придания маленьким буквам большей значимости, текст был скреплен толстой иглой со следами крови.

Мария Васильевна, старшая медсестра отделения детской гематологии, увидев, как Митя сгибается под тяжестью двух сумок для переноски крови, прослезилась:
-Митенька, спаситель ты наш! Чтобы мы без тебя делали!
-Меня, Марь Васильевна, без вас и в живых бы не было, - пробасил в ответ Митя.
-Ну, так уже почти десять лет прошло, мог бы и позабыть.
-Есть вещи, которые не забываются, - пробурчал Митек и принялся аккуратно перекладывать пакетики с кровью в холодильник.
___________________________________________________________________________

Работа №4

Рут уже которую ночь спала беспокойно. Ее мучали кошмары, содержание которых она забывала, как только открывала глаза. Но в этот же момент ее сковывала тревога, так как взгляд упирался в комод, на котором сидела эта странная кукла. Малышка Эмили нашла её на чердаке через месяц после того, как семья переехала в этот дом на окраине города. Она радостно сбежала с лестницы и похвасталась маме своей находкой.

При свете дня кукла не представляла ничего особенного. Миленькое розовое платьице, белые кудри и невероятно реалистичные глаза. Эмили быстро потеряла интерес к новой игрушке и посадила ее на комод в комнате родителей. Тогда Рут и начали посещать эти странные сны и мысли. Глаза куклы как будто всегда смотрели на Рут, в каком бы углу комнаты она не находилась. Ночью неприятное ощущение, что кто-то следит за Рут, сковывало её тело.

Все же через несколько дней, а верней тревожных ночей, Рут решила отнести куклу обратно на чердак. Делиться с Элиотом своими мыслями ей не хотелось. Он и так переживал, что не смог позволить себе купить новое жилище, поэтому они купили этот небольшой дом, в котором до них уже обитала какая-то семья.

В первую же ночь без присутствия куклы в комнате Рут проснулась от голосов, исходящих из кухни. Элиот опять уехал в командировку, он должен был вернуться не раньше вечера. Рут наспех натянула халат, схватила статуэтку со столика в коридоре и кинулась вниз. На кухне горел свет. Она услышала, как Эмили с кем-то разговаривает. И этот кто-то отвечал ей писклявый голоском. Дочь сидела за столом, возле нее гордо восседала кукла. Рядом стояли две чайные чашки и две тарелки с кусками вчерашнего пирога.

- Эмили, детка, - Рут пыталась придать своему голосу спокойствие. – Что ты тут делаешь в пять часов утра? С кем ты разговариваешь?

- Андреа почувствовала себя одинокой там, на чердаке, - Эмили кивнула в сторону куклы и добавила более тонким голосом, который слышала Рут: – Мы пьем чай.

«Андреа», - пронеслось в голове у Рут. – «Так звали бывшую хозяйку дома».

Кроме этого Рут знала лишь то, что женщина сейчас находится в психиатрической больнице в соседнем городе, а её муж покинул штат. Рут уже не смогла скрывать свой страх и раздражение, поэтому довольно грубо отправила дочь в кровать.

- Можно Андреа пойдет с собой? – обиженным голоском спросила Эмили.

Рут категорически отказала дочери. Она не оставит куклу наедине с дочерью. Утром волнение не покинуло женщину. Она так и не смогла уснуть, а кукла была спрятана в шкаф.

Весь день она прибывала в нервозном состоянии и два раза срывалась на крик, когда разговаривала с Эмили. В итоге дочь заперлась в своей комнате. У Рут было достаточно времени, чтобы обдумать свое поведение. Она убедила себя в том, что имя кукле дочь подобрала, потому что, скорей всего, услышала, что здесь раньше жила некая Андреа. Но от странного чувства отделаться до конца не смогла. Желая во всем разобраться, Рут поднялась в спальню, достала из шкафа куклу, села в кресло и начала ее рассматривать.

Кукла не показалась ей какой-то страшной или неприятной. Наоборот, она была симпатичной, её так и хотелось прижать к груди, что Рут и сделала. Она начала качать и убаюкивать Андреа, а ее мысли пошли в абсолютно новом для нее направлении. Ведь это просто кукла, она не сделала ничего дурного, в отличие от Эмили. Это Эмили посадила ее на комод и лишила Рут сна. Это дочь слишком громко возилась на кухне. Это она сегодня целый день доставала Рут и злила ее.

В груди у Рут стала нарастать невиданная по силе ярость. Она злилась на дочь и еще сильней прижимала к себе Андреа. Рут начала припоминать все те неудобства, с которыми ей пришлось столкнуться, когда в ее жизни появилась дочь. Больше они не казались ей радостными материнскими хлопотами. Именно из-за Эмили ей пришлось бросить карьеру. Они переехали из квартиры в центре столицы штата, потому что ребенку небезопасно взрослеть в большом городе. Никто не спросил Рут, хочет ли она переезжать.

Мысли вихрем крутились в голове у женщины. На лице застыло выражение, полное ненависти. Через некоторое время Рут решила перейти от дум к действиям. Она вышла из комнаты, все еще держа в одной руке куклу. В другой женщина сжимая статуэтку, с которой еще ночью хотела обезвредить любого, кто мог бы угрожать дочери.

- Эмили, милая, открой дверь, - голос Рут был настолько жутким, что вовсе не походил на обычный. Эмили была все еще обижена на мать и не собиралась подчиняться. Поняв, что дочь не откроет, Рут впала в бешенство. Она начала колотить дверь ногами, так как руки были заняты. Поняв через некоторое время, что это бесполезно, Рут попыталась пробить дверь статуэткой.

Эмили в этот момент забилась под кровать и тихонько всхлипывала, не понимая, что происходит. Она была уверена, что это не ее мать, а какой-то монстр, завладевший ее телом. Поэтому она дрожащими пальцами набрала номер отца на мобильном и шепотом, полным ужаса, сказала ему, что в доме какое-то чудовище.

Рут продолжала долбить дверь всем, что попадалось под руку. Ее глаза налились кровью, а дыхание было отрывистым и тяжелым, как будто она только что пробежала марафон. Все еще сжимая куклу, она запустила в дверь одной рукой журнальный столик, сама удивившись той силе, которую почувствовала. Её обуяло чувство ненависти к дочери. Она уже представляла, как будет ее трясти из-за всех сил и повторять, что та испортила Рут жизнь. Она решила, что есть один способ повернуть всё в нужное русло – убить дочь. Вдруг Рут вспомнила о сарае на заднем дворе. Там обязательно должен быть топор. Он-то и прорубит ей путь к ненавистной Эмили.

***
Элиот настоял на том, чтобы Рут поместили под постоянное наблюдение специалистов. Он раз за разом утверждал, что та Рут, которую он обнаружил в сарае, ищущую топор, была вовсе не его жена. Она была больна. Здоровая Рут не смогла бы причинить вреда никому, тем более своей любимой дочери.

Сама же Рут утверждала, что не помнит ничего из произошедшего. Она умоляла, чтобы ей дали поговорить с дочерью, но Эмили наотрез отказалась от любого контакта с матерью. Когда через месяц пребывания в лечебнице, Рут сказали, что с ней хочет кто-то поговорить, она тут же соскочила со своего стула и вприпрыжку кинулась за санитаром. Но в комнате была не Эмили. Её ждала такая же пациентка, как Рут, судя по ее одежде.

- Рут, - обратился к ней санитар. – Это Андреа. Она утверждает, что жила в том же доме, что и ты. Андреа хочет поговорить с тобой. Вам, наверное, есть, что обсудить.

С этими словами санитар вышел за дверь, но следил за женщинами через окошко.

Андреа наклонилась над столом, чтобы быть поближе к отпрянувшей Рут и прошептала:

- Она тоже приказала тебе убить твоих детей?

Здесь будут рисунки!

Лето выдалось жаркое и сухое. Дождей не было вот уже два месяца. Погода будто бы испытывала людей на прочность. Изнемогая от жары и духоты Олег с Гариком валялись под деревом в парке.
- Эх, хорошо у моей тётки в деревне! Рядом речка! Сейчас бы бултыхнуться с головой в прохладную водичку! - сказал Олег.
- Да не трави ты душу. Ещё целых два дня корпеть на работе, - простонал в ответ Гарик.
- Два дня, а потом айда со мной к тётке! Я тебе гарантирую суперотдых, уезжать не захочешь, - оживлённо проговорил Олег.
- Лады! - ответил Гарик.
Два дня пролетели быстро. В субботу утром Олег с Гариком, наспех уложив сумки, помчались на автостанцию. Купив билеты им пришлось ещё целый час маяться на жаре, ожидая автобуса, который опаздывал. Наконец, раскалённый ПАЗик прибыл, и ребята, протиснувшись сквозь толпу людей, одними из первых заняли вакантные задние места. Через пять минут автобус тронулся и , пыхтя, понёсся по просёлочной дороге. Полтора часа езды на жаре вконец вымотали ребят. Еле живые они вышли на своей остановке и устало направились к дому. Там их уже ждали. Во дворе был приготовлен стол и тётя Галя, расцеловав племянника, а заодно и Гарика, захлопотала, собирая обед. Умывшись с дороги и пообедав, ребята побежали на речку. Накупавшись вволю, довольные, они растянулись на горячем песке.
- Ну, как тебе наша деревенька? - поинтересовался Олег
- Клёво! Тут бы месецок побыть, никаких югов не надо! - щурясь от солнца, ответил Гарик.
- Это надо взять на заметку! Следующим летом может быть рванём, если, конечно, тётка не будет против, - зевая, проговорил Олег.
Они валялись до самого вечера, но надо было собираться домой. Но тут у Гарика скрутило живот, и он трусцой устремился в ближайшие кусты. Олег, не торопясь, одевался, как вдруг из кустов раздался громкий крик . Олег быстро побежал туда, но из кустов прямо на него вышел Гарик с искажённым от боли лицом.
- Ты чего? - испуганно спросил его Олег.
Гарик держался за шею . Когда он убрал руку, она оказалась в крови, а на шее зияла приличная рана.
- Я сам не знаю, кто это меня так укусил, - морщась от боли прошептал Гарик. - Вроде бы рядом никого не было и вдруг дикая боль в шее!
Ребята промыли рану водой, завязали, как могли, носовым платком и направились к тётке. К дому они подошли, когда уже стало смеркаться. Наскоро поужинав, Олег с Гариком, еле волоча ноги от усталости, отправились на сеновал, где они изъявили желание переночевать. Рана на шее у Гарика почти не болела. Немного поболтав, они начали готовиться ко сну. Закопавшись в душистое сено, оба почти сразу заснули. Олег проснулся в середине ночи и хотел выйти из сарая по малой нужде, но с удивлением обнаружил, что дверь сарая заперта. "Видно тётка, опасаясь за нас, примкнула," - подумал Олег. Справив нужду в углу сарая, он вернулся на своё место. Не спалось. Рядом слышалось шумное дыхание Гарика. Вдруг внезапно в нос Олегу ударил резкий запах, исходивший с той стороны, где лежал его друг. Это был запах чего то горелого.
- Гарик, ты спишь? - шёпотом спросил Олег.
Никто ему не ответил, лишь дыхание стало чаще и глубже. Тогда он протянул руку, чтобы растолкать друга, но ладонь наткнулась на что-то мягкое и холодное. Олег инстинктивно отдёрнул руку. Темнота была, хоть глаз выколи. Фонарик с телефоном он , как назло, оставил в доме. Ему стало не по себе. Сердце начало стучать со скоростью пулемёта.
- Гарик! - громко проговорил Олег.
В ответ послышалось какое-то похрюкивание и сопение. Почуяв неладное,Олег отодвинулся как можно дальше от того места, где должен был лежать его друг. Сердце продолжало бешено колотиться. Он понял, что рядом с ним лежит не Гарик... Прислушиваясь к шумному дыханию , раздающемуся из угла, Олег всё сильней чувствовал запах гари. Он вспомнил, как в детстве старшие ребята пугали их оборотнями и рассказывали разные истории, холодящие душу. Кровь застыла в жилах. Напрягая изо всех сил глаза, Олег пытался всмотреться в тот угол, где совсем недавно лежал сам, но в кромешной тьме ничего не было видно. От страха у него застучали зубы. Мелкой дрожью затрясло всё тело. Вдруг Олег услышал, как зашуршало сено. Его шум становился всё ближе. Кто-то приближался к нему. Олег перекатился по сену в другую сторону, продолжая прислушиваться. Внезапно наступила звенящая тишина. ОН явно затаился в противоположном углу. Олег нащупал лежащие рядом вилы и выставил их прямо перед собой. Ничто не нарушало тишину. Прошло около трёх минут. Вдруг за своей спиной Олег услышал жуткое дыхание. Он резко обернулся и то, что он увидел,чуть не лишило его чувств. Прямо на него смотрели два зелёных, светящихся глаза с узкими продолговатыми зрачками. Отпрыгнув назад, Олег зацепился за вилы и упал, больно ударившись головой. Вскочив, он кинулся к дверям, лихорадочно дёргая их ,но всё было тщетно. Олег стал вспоминать хотя бы одну молитву, но от страха ничего не шло на ум, кроме слов "Спаси и сохрани". Повторяя их как мантру, Олег не отрываясь смотрел на зелёные точки, светящиеся поодаль. Примерно через минуту точки стали приближаться к нему. Олег вжался в угол Двигаться было некуда. Он выставил перед собой вилы, закрыл глаза и потерял сознание.
Очнулся он от громкого крика петуха. Светало. Олег вскочил на ноги и стал лихорадочно осматривать всё вокруг. В сарае никого не было. Только вилы валялись под ногами. Спустя минуту, послышалось звяканье подойника. Это тётка шла доить корову. Олег опрометью бросился к двери и закричал, чтобы его отомкнули. Тётя Галя, заохав, побежала за ключами и открыла замок.
- Где Гарик, тетя Галя? - закричал Олег.
- Как где? Спит на веранде. Я думала , что вы вместе спите. Может, думаю, замёрзли. Ночи то холодные, чай! Вот проснулась по нужде, смотрю, сарай то нараспашку. Я и примкнула от греха подальше, - бормотала тётка.
Не слушая её болтовню, Олег вернулся в сарай. Поднял вилы, на зубьях он увидел клок чёрной шерсти. поставив вилы на место, Олег вышел и без сил опустился на траву. Ужас прошедшей ночи не отпускал его.В глазах двоилось. Хотелось пить. Шатаясь, Он пошёл на веранду, зачерпнул полный ковш воды и долго и жадно пил, зажмурившись и постанывая. Утолив жажду, Олег огляделся по сторонам и увидел спящего Гарика. Олег подошёл ближе и тут ему опять в нос ударил уже знакомый запах гари. На веранде было жарко и Гарик спал в одних плавках.На его теле было две зияющие раны. Старая рана на шее и новая на правом боку...
___________________________________________________________________________



Адам проснулся от того, что мать с силой трясла его за плечи и что-то судорожно повторяла. Её глаза на фоне бледного лица показались девятилетнему мальчику уж через чур красными – тёмные зрачки будто купались в крови. Последние недели, которые Адам с родителями провёл в бесконечных бегах, она почти не спала.
Мальчик надеялся, что теперь, когда они нашли заброшенную молочную ферму, мать наконец-то сможет отдохнуть и снова начнёт улыбаться. Адам слышал, как по ночам отец настойчиво убеждал её, что теперь всё будет хорошо, и преследователи не найдут их здесь. «Они», как говорила мать, несут с собой лишь смерть. По её словам, «они» носят чёрные одежды, запятнанные человеческой кровью. Чудовища, не знающие жалости, и угрожающие всему человечеству. Отец же был уверен, что за границей ещё остались люди, и вскоре их семье стоит перебраться туда.
-Быстрее! – силуэт отца появился в дверном проходе спальни. – Что вы тут возитесь? Туши свечи!

Через пару минут они все собрались в главной комнате. За окнами почти стемнело. Отец уже успел отодвинуть обеденный стол и открыть дверцу, ведущую в подполье. Мать быстро, но аккуратно начала спускаться вниз. Адам замешкался – там было темно и сыро.
- Скорее, сын! – негромко, но крайне эмоционально подогнал отец, осторожно выглядывая из окна. – Они здесь!

Из тьмы подполья появились худые кисти матери, ухватили Адама за плечи и силой спустили вниз. Мать села на пол, прижавшись спиной к стене и крепко обняв мальчика.
- Дорогой, быстрей спускайся! – дрожа от страха, крикнула она мужу.
В ответ тишина. Через мгновение дверца подполья с шумом упала на своё место, и внизу окончательно воцарилась тьма.

- Нет! – сквозь слёзы закричала мать. Было слышно, как отец передвигает стол, чтобы скрыть дверцу. – Почему?
- Пусть думают, что я тут один, - в голосе отца звучала смиренность. Он готов…
Мать беззвучно рыдала, прижав ладонь ко рту. Адам понимал, что происходит, но всё это казалось ему плохим сном – мальчик верил, что отец обязательно справится с «ними».
Раздался звук удара - что-то выбило входную дверь, и она рухнула на пол, отправляя в подполье большое облако пыли. Множество тяжёлых шагов. «Они» внутри. Послышался голос на неизвестном Адаму языке. Скорей всего, один из них пытался выведать у отца, где прячутся остальные, прежде чем убить. Отец не понимал «их» языка и, судя по шагам, пятился назад. Тот, что говорил с отцом, жутко рассмеялся.
- Я найду, - с жуткими акцентом и интонацией сказал он, посмеиваясь. – Я их чую.
Внезапно отец взревел от злости и кинулся вперёд. Ему навстречу моментально двинулось множество шагов, но тот, что говорил, остался стоять на месте. Послышалась серия ударов, и отец, простонав, затих.
Мать зажмурилась, не в силах всматриваться наверх. Слёзы текли не переставая. Крик отчаяния накапливался у неё в груди, но даже сейчас больше всего на свете она хотела спасти сына.
«Он» снова произнесло что-то на своём языке, после чего раздалось несколько непонятных звуков, и тело отца повалилось на пол, прямо над тем местом, где пряталась его семья. «Они» ударили его, и он потерял сознание – первое, что пришло в голову мальчика. Но через секунду ему на лицо приземлилась капля, а затем ещё и ещё. Адам поднял взгляд наверх и замер от ужаса – это стекала кровь его отца.
Не контролируя собственные эмоции, мальчик вырвался из объятий матери и истошно завопил:
- Отец!


***

Адам резко проснулся, когда в комнате заиграла «К Эльзе» Бетховена. Всё тело болело, а конечности до невозможности затекли. Металлический ящик, в котором сидел мальчик, казалось, становился всё меньше и меньше с очередным пробуждением. Внутри было не развернуться, поэтому ему приходилось сидеть в одном положении, прижав к себе колени.
Адам не знал, сколько прошло времени с того дня, когда «они» у него на глазах убили семью. Он помнил, как с треском обеденный стол разлетелся в щепки, и со скрипом открылась дверца в подполье. Тогда Адам впервые увидел их. Увидел такими, как описывала мать. Он помнил, как она закрыла его от них и умоляла забрать себя вместо сына. «Он» улыбался. Эта скалящаяся улыбка намертво въелась в память мальчика. На глазах сына, матери перерезали горло, а затем сожгли вместе с отцом в фермерском доме. В голове у Адама до сих пор раздавался её крик и его мерзких смех.
Они забрали мальчика с собой. «Он» лично привёл Адама в эту комнату и посадил в один из железных ящиков, напоминавших большой сейф. Детей он всегда оставлял себе. Да, здесь были и другие запертые дети. Время от времени он появлялся, вытаскивал одного из них и уводил в соседнюю комнату, а затем возвращался в особо приподнятом настроении. В комнате освобождался очередной ящик. Другие дети называли его Монстром.
Какое-то время Монстр наслаждался «Эльзой», что-то противно напевая, на своём языке. Наконец, он выключил граммофон и приблизился к своей живой коллекции. Перемещаясь от одного сейфа к другому, Монстр постукивал по дверцам и наблюдал за реакцией детей. Остановившись у ящика, в котором сидел Адам, он ударил по двери несколько раз и с жутким акцентом прошептал:

- Я чую твой страх, Е018.

Адам весь сжался от ужаса. Холод стен его темницы, что пронизывал до самых костей, теперь казался роскошью. Дверца ящика открылась, внутрь проникли длинные бледные пальцы Монстра и схватили мальчика за горло. Одним движением он вытащил Адама наружу, после чего с силой бросил на пол.

- Е018, - Монстр улыбался. Он, как обычно, был одет во всё чёрное. – Пришло твоё время послужить Третьему Рейху!
СС-овец схватил Адама за волосы и поволок в соседнюю комнату, напоминавшую хирургическую операционную со специальным столом. Там жутко воняло. Пол был покрыт пятнами свернувшейся крови. Кое-где лежали небольшие куски плоти. У дальней стены, один на другом, были сложены набитые чёрные пакеты, каждый, примерно, по полтора метра в длину. Мальчик впал в дикую истерику, пытаясь всеми оставшимися силами вырваться из мёртвой хватки Монстра.
- Нет! Не надо!
-О, надо, Е018, ещё как надо!
Нацист силой уложил обезумевшего мальчика на стол и затянул ремни на ногах и груди. Затем он аккуратно одел перчатки и развернул на отдельном столике сумку с медицинскими инструментами.
Адам рыдал, умоляя Монстра остановиться, но тот лишь смеялся, что-то бормоча на немецком. Он взялся за скальпель, вслух размышляя, с чего бы начать. Мальчик зажмурился.
Прозвучал оглушительный выстрел. СС-овец затих. Адам открыл глаза и увидел, как Монстр замертво падает на пол. В дверном проёме стоял военный в зелёной камуфляжной форме и с пистолетом в руке. Он стремительно приблизился к упавшему нацисту и сделал ещё пару контрольных выстрелов. Затем развязал ремни, сковывающие Адама и сказал:
- Всё закончилось, парень, вставай.
- Что? – мальчик не верил своему счастью.
- Я говорю, что закончил, Е018! Ты можешь вставать.

Адам резко открыл глаза. Не было никакого спасителя. Перед ним сидел Монстр. Его перчатки и чёрный китель были запачканы кровью. Улыбаясь он поднял перед мальчиком зеркало и с жутким немецким акцентом произнёс:
- Как тебе, Е018? По-моему, это шедевр!

Комнату и все соседние помещения обдало истошным звериным воплем. «Они», как говорила мать, несут с собой лишь смерть.
___________________________________________________________________________



- Зря мы всё это затеяли, - вздыхала Надя, - лучше бы к маме в Воронеж махнули.
- Надюха, всё успеем, каникулы только начались, вот пофоткаем привидения, и в Воронеж.
- Опять забыла, куда мы едем? – спросила друзей Луиза.
- Мясной Бор, всего тридцать километров от Новгорода. Ты же читала за аномалии, я вам ссылку давал?
- Да, читала, и мне боязно. Если бы не уговоры Нади, то навряд ли я бы согласилась с вами на этот поход.
- Да брось ты ныть! Уже договорились и Макс едет, весело будет.
- Ага, Макс, он вообще помешан на всех аномалиях, с фотоаппаратом не расстаётся,
- Не нравится мне ваша затея, - буркнула в след Луиза.
Утро огорчило студентов погодой, моросил дождик. Луиза возмущалась, что по грязи разве это поход, но большинством решили всё-таки ехать. Разве мелкий дождик помеха летом? Добрались до автовокзала, и тут Луиза спохватилась, что забыла свой телефон.
- Ой, мне надо вернутся! Я вчера не позвонила папе, он же перевернёт за два дня верх ногами и Москву, и Новгород!
- Успокойся, рыжая, вон с моего позвони, - Макс услужливо протянул ей мобильник.
- Было бы здорово, но я номер не помню!
- Луиза, ты же ему рассказывала о походе, чего ты паникуешь?! За два дня ничего не случится! –хмурилась Надя.
- Ты же знаешь моего папу, я у него одна, и он был против учёбы здесь, хотел, чтобы я в Москве осталась… нам надо вернутся ребята, погода, чашку разбила сегодня утром, телефон – плохие приметы.
- Луиза, ну ты и фантазёрка! – воскликнул Коля, - скажи ещё автобус красный к беде. Вон наш уже подошел, пошли уже.
Блуждая по «Долине смерти» и в лесу, друзья всё время щелкали всё подряд, пока ничего особенного не наблюдалось.
Почему-то на активных и жизнерадостных ребят вдруг накатилась такая усталость, что овладело ими одно желание отдыха. Но места для палатки подходящего так и не нашли. Еле двигая ватными, тяжёлыми ногами друзья набрели на болото. Непонятная тревога словно повисла в воздухе.
- Нет, тут мы не можем ночевать, и воды нормальной нет, ужин приготовить и то проблема. – вздохнул Коля.
- Тут вообще нет походящего места, – сказал Макс оглядывая окрестности через видоискатель фотоаппарата и постоянно щелкал.
Луиза пугливо озиралась кругом, но не жаловалась, что удивляло ребят. Пошли дальше, когда раздался рокот машин и стрельба.
- Вы слышали? – насторожился Макс.
- Да. Охотники что ли? – у Луизы округлились глаза.
- Нет, скорей всего это эхо войны. Слышите немецкие голоса?
- Ой, кто это! – воскликнула Надя.
Все посмотрели в указанную сторону и увидели немецкого солдата, он медленно поднимал автомат и целился в их сторону.
- Что он делает! – воскликнула Луиза.
- Это видение, ничего не случится, - оказавшийся рядом с ней Макс, заслонил девушку собой и снимал солдата на камеру.
- Пошлите отсюда, - сказала Надя, - вернёмся в деревню. Я уже не хочу тут ночевать.
Друг воздух вокруг ребят стал ледяным, все поёжились, тревога нарастала. Друзья повернули в обратный путь. А лес ожил разными людскими стонами и криками в воздухе летал запах гари. Становилось очень жутко.
- Почему так быстро темнеет? - заметил Макс, - три часа дня только.
И правда вокруг сгущались сумерки, путь назад был незнаком, будто студенты были тут первый раз и вовсе не проходили здесь несколько минут назад.
- Как же страшно, - простонала Луиза, - зачем я только поехала! Кто это? Человек! Он идет к нам!
Друзья остановились, навстречу к ним шел мужчина.
- Тоже глюк, - прошептал Макс, щелкая его.
- Что вы тут забыли? – заговорил мужчина.
- Кто вы? – спросил Коля.
- Я, лесник.
- Пожалуйста выведите нас отсюда, - взмолилась Луиза.
- Пойдемте за мной.
Все двинулись за лесником, через десять минут вышли к ручью, и мужчина нагнулся и открыл скрытые двери блиндажа.
- Входите, отдохнёте, чаю попьёте, этот блиндаж я оборудовал под сторожку. Ребята были рады отдыху и не возражали. Они по очереди входили в тускло освещённое подземелье. На буржуйке стоял горячий чайник, после пронизывающего холода ужаса, всем хотелось прильнуть к теплому. Когда обратили внимание, что Коли нет.
- Задержались что ли? – недоуменно спросила Надя.
- Может по нужде отошли, и сейчас придут, - предложил Макс.
Надя пожала плечами, отставила стакан чая и высунулась из блиндажа. Её ошарашила гнетущая тишина вокруг. Лес словно застыл, ни птиц, ни шорохов.
- Коля! – позвала она, но и её голос словно не звучал. Она вылезла. Нигде никого. Прошла немного и увидела рюкзак своего друга.
- Коля! – опять в никуда крикнула она.
«Что происходит? Где же он!», тут она увидела след волочения по земле и кровь. «Что это?! Опять наваждение», девушке было страшно, хотелось вернутся к друзьям, она обернулась в сторону блиндажа. Но тут кто-то ударил её по голове, девушка рухнула без сознания.
Ожидавшие друзей в блиндаже Луиза и Макс насторожились:
- Что-то долго их нет, - прошептала девушка.
- Да, чем они там занимаются. Может, там какие чудеса снимают! Я сейчас.
- Макс, не долго ладно, а то не по себе как-то.
Парень открыл дверцу блиндажа, в глаза ему ударил яркий солнечный свет.
- Странно, то темнело резко, а сейчас солнце яркое.
- Макс, останься пожалуйста? – девушку знобило.
- Я на минуту, только гляну и вернусь, если всё в порядке позову тебя.
Он выскочил, жмурясь от яркого света.
Парень исчез из поля зрения, но девушке стало жутко одной, и она поспешила за ним.
Выскочила из блиндажа, осмотрелась, никого.
- Ребята, где вы!
Но в ответ тишина.
- Вы что, разыгрываете меня?! – её трясло от переживаний.
Луиза медленно двигалась, всё время оглядываясь, но её окружал только лес. Девушка наткнулась на след волочения и кровь. Вскрикнула.
- Макс! Умоляю, отзовись! – жалобно позвала она.
Пошла по следу. Через несколько метров издала душераздирающий вопль. Луиза наткнулась на изуродованное тело Коли.
- Нет! – попятилась назад.
- Надя! Макс! – она заметалась.
Вздрогнув, Луиза обернулась на звук шагов, увидела лесника, он был весь в крови. Истошно закричав от ужаса, она бросилась бежать. Её правую голень пронзила боль. Девушка упала, из ноги торчал нож, тут же вырвала нож, попыталась встать, боль пронзила. Всхлипнув, она сильно хромая продолжила убегать. За её спиной раздался зловещий смех. Обернулась, он совсем рядом. Стиснув зубы, рванула, что было сил. Но зацепилась раненой ногой за корягу, упала.
- Russische Bestie*! – лесник схватил её за волосы и стукнул головой об дерево.
Луиза обмякла, а незнакомец отобрал нож и потянул её за волосы. Она только и могла, что обхватить руками свою голову. Немного придя в себя, Луиза стала сопротивляться, но лесник не церемонясь наносил ей жестокие удары. Заволок её в подземелье и швырнул в угол на тело человека. Луиза приподнявшись узнала тело Нади. Та была вся в крови, стала тормошить её, повернула к себе лицом и завизжала от ужаса. Она была мертва. Распятый на цепях, стонал Макс, его голова висела безвольно, мучитель с ножом стоял рядом с ним.
- Die Kreatur zu sehen wie ich Ihren Freund zu töten, - лесник пристально смотрел на девушку.
Тут же повернулся к Максу и воткнул ему под рёбра нож.
- Послушайте, я не понимаю, что вы говорите! Вы же можете по- русски? Прошу вас, не надо!
Луиза заметила фотоаппарат Макса недалеко, подползла к нему. Мучитель уже заметив движение её, шагал к ней, она впопыхах запустила фотик в него. От удара сработала вспышка. Луиза заметила, что мутные глаза мучителя вдруг прояснились.
- Уходи! Уходи от сюда пока Клаус опять не завладел мной! – сказал лесник.
- Быстро, убирайся, я не могу сопротивляться ему! А Клаус мстит за своих сыновей.
Она как могла спешила уйти подальше от страшного места, размазывая слёзы и преодолевая боль. Сил уже почти не осталось, она уже ползла среди деревьев, всё время оглядывалась. Когда к ней подбежала большая собака, и тут же подняла лай. Перепугавшись не на шутку, девушка закрыла глаза.
- Молодец Сони! Антон, мы нашли её, - раздался голос.
Луиза открыла глаза. Мужчина, убирая рацию, наклонился и взял её на руки.
- Они все погибли, - простонала девушка.
Из-за дебрей выбежал человек.
- Пап, ты, - узнала Луиза, отец перехватил измождённую дочку на руки, - как ты меня нашёл?!
- Две недели от тебя ни слуху, ни духу, и телефоны друзей молчат, вот направились ан поиски. Где остальные?
- Там маньяк… - зарыдала девушка.

Это как так? А как же бонусные баллы???

Где ж вы видели, чтбы колбаса у собаки на шее болталась?
Разъясните, пожалуйста, поконкретнее, про второстепенные условия... Раз уж они заявлены, надо выполнять по полной программе.

Вам спасибо :)

Работа №8

Кадук

Сердце бешено колотится в грудной клетке. Удивленно оглядываюсь по сторонам. Сгустки облаков над бескрайним ноябрьским жнивьем. Аллея черных деревьев на линии горизонта. Куда ни глянь – ни одной живой души, ни одной человеческой постройки.
Замерзшие пальцы сжимают карандаш, в опущенной руке – потрепанный блокнот с отрывными страницами. Я хотел запечатлеть этот унылый серо-коричневый пейзаж.
Нужно возвращаться. Разворачиваюсь в направлении хижины и вижу Лиса, который приближается ко мне бодрой походкой. На фоне пустынных полей он кажется мне последним человеком на Земле. Легкая ухмылка, погруженный в себя взгляд, блеск в темных глазах. Наверняка что-то рассчитывает, сверяет «плюсы» и «минусы», продумывает новые ходы, чтобы увеличить профит от своей затеи.
После развода Лису достался клочок земли и садовый домик в каком-то заброшенном захолустье. Теперь он задумал завладеть прилегающими участками. Изучает свою потенциальную покупку. Одному Богу известно, что он намеревается делать с этой землей. Иногда мне кажется, что он просто запутался. Строит планы, вынашивает безумные идеи, вечно спешит куда-то – что угодно, лишь бы не оставаться наедине с самим собой.


– Дай сюда! – Лис требовательно протягивает руку. Некоторое время я не могу понять, чего именно он хочет.
– Альбом! – объясняет он.
Вспоминаю о блокноте в руке.
– Зачем?
Лис ухмыляется, как будто понимает причину моего замешательства.
– Ты думаешь, я не листал его в твое отсутствие?
Медлить бессмысленно. Скрепя сердце, отдаю ему блокнот. Пытаюсь придать себе рассерженный вид. Рука нервно теребит внутренности просторного кармана куртки, пальцы впиваются в первый попавшийся предмет – раскладной нож, с которым я не расстаюсь после того случая, как попал в реанимацию в результате ночной встречи с гопниками. В воздухе застыло молчание. Как ни в чем не бывало Лис переворачивает страницы, пока не останавливается на последней.
– Это ж надо! То самое поле! Я так и думал!
Опять этот пытливый, заговорщицкий взгляд, который я, хоть убей, не понимаю. Он замечает мою растерянность и хмурится. Затем вынимает из внутреннего кармана сложенный вчетверо лист бумаги и протягивает мне.
– Как ты это объяснишь? – посерьезневшим тоном спрашивает он.
Я разворачиваю потершийся на изгибах рисунок: покрытое редкой стерней ночное поле, линия черных деревьев, луна на темном небе и фигура человека, белеющая вдалеке. Бесспорно, это моя рука, но я не могу вспомнить, как и почему создал этот рисунок. Со мной такое не впервые. Я могу рисовать часами, забыв обо всем на свете. Закончу одно и тут же берусь за новую идею. Мимолетные эскизы: образы из сновидений, интересные люди, старые дома, пейзажи. Наверное, это один из тех эскизов, которые Лис забрал с собой без моего разрешения. Поистине, его фамильярность не имеет границ!
– Странно… – мрачно произносит Лис, вместе со мной разглядывая рисунок. – Ты меня разыгрываешь?
– Да в чем дело? Похожее поле? Все поля одинаковы! – возмущаюсь я.
– Он стал ближе! – указывая на человеческую фигуру, нетерпеливо, точно несмышлёному ребенку, объясняет Лис. – Утром я нашел этот рисунок в своем кармане. Вспомнил о нем где-то через час: нужно было во что-то завернуть шурупы. И вдруг заметил, что он изменился. На нем появился человек! А теперь он стал еще ближе!
– Может быть, это были разные рисунки? – терпеливо, точно несмышлёному ребенку, объясняю я.
– Я никогда не ошибаюсь!
Он смеряет меня недоверчивым взглядом. Мой озадаченный вид явно не подтверждает его теорию.
– Кто-то дважды подменил рисунок, – констатирует Лис. – И это мог быть только ты.
Я пожимаю плечами:
– Извини, но мне кажется, ты бредишь.
– На, забирай свои почеркушки, приколист чертов!
Лис возвращает мне блокнот и удаляется в сторону хижины.
Растерянно смотрю ему вслед.
Подумать только, а я боялся, что ему будет скучно со мной! Пусть сердится, мне это нравится. В нем так много жизни…
Я приказываю себе отвернуться, подумать о чем-нибудь важном и будничном, перебороть унизительную зависимость, но рука невольно тянется к блокноту. Я должен запечатлеть его еще раз.


Стрелки небосвода неумолимо приближаются к вечеру. Стылое солнце в гибельном упоении ныряет за черту горизонта. Приближается темнота, неумолимая, как смерть.
Чтобы приглушить тревогу, я осушаю полбутылки виски. Тайком от Лиса. Его отец умер от пьянства, и он ненавидит все, что связано с выпивкой. Считает меня безнадежным алкоголиком.


Лис сидит с ноутбуком у печки и хмурится каждый раз, когда смотрит в мою сторону. Молчит, словно воды в рот набрал. Я пытаюсь согреться под толстым одеялом. Делаю вид, что рисую. Затемняю небо над полем, добавляю луну… Нужно заточить карандаш. Тянусь за ножом к куртке.
Рука шарит по карману, нащупывает шероховато-теплую поверхность бумаги – тот самый рисунок, из-за которого разозлился Лис. Разворачиваю его и вглядываюсь в фигуру приближающегося человека. Странно, она как будто стала крупнее, обросла новыми деталями. Затушеванное лицо под копной черных волос, широкие плечи, тяжелые мускулистые руки. Да он же голый! Я отчетливо вижу навислый живот и темное пятно лобковых волос на фоне бледной кожи. Человек нарисован настолько убедительно, что по моей спине пробегают мурашки.
Интересно, почему колкий Лис не прокомментировал его наготу?
Чувствую, как широкая улыбка расползается по моему лицу. Вот же засранец! Это Лис меня разыгрывает! Попросил кого-то скопировать мой стиль и играет со мной в подмены. Мне льстит эта ситуация. Посмотрим, что будет дальше.
Складываю листок и демонстративно ложу его на столик возле кровати.


– Только что я убил человека.
Лис отрывается от ноутбука и смотрит на меня долгим изучающим взглядом.
– Все, завтра первым делом выброшу твои бутылки, – говорит он.
Я закрываю глаза, как будто надеюсь еще раз заглянуть в уплывающий сон. Перед мысленным взором возникает картина: окровавленный затылок, неестественный изгиб шеи, темноволосый мужчина лежит лицом вниз, багровое пятно быстро расползается по темно-зеленому ковру, точно такому же, как в этой комнате.
– Лис? Боже, только не это…
Меня знобит. Я поднимаю руки к глазам, как будто ожидаю увидеть на них кровь.
Со встревоженным видом Лис подходит ко мне. Наклонив голову вбок, смотрит на меня, как на идиота.
– Только что ты преспокойно сидел и разглядывал свой рисунок.
Я кошусь на листок бумаги возле кровати. Нет, ни за что не прикоснусь к нему.
– Он приближается к нам по полю. Может быть, он уже за окном. Смотрит на нас из темноты. Нужно уходить!
– Что за чертовщина у тебя на уме!
Мне кажется, будто Лис собирается меня ударить. Зажмуриваюсь, но ничего не происходит.

Открываю глаза.
Та же комната. Но что-то изменилось. Как будто оказался в другом времени.
Голос Лиса:
– Надеюсь, ты понимаешь, что между нами ничего не будет?
Его лицо сливается с полумраком комнаты. Резкий пронзительный смех.
– Поначалу ты казался мне таким неразборчивым…
Мои ладони потеют. Пол ходит ходуном под неверными ногами.
Я знал, чем все закончится. Лис постоянно за чем-то гоняется, куда-то спешит. В один чудесный день он отбросит меня, словно мертвый груз. Мне необходимо его остановить.

Рисунок за рисунком, десятки, сотни рисунков, словно хоровод осенних листьев, в замедленном воздушном танце опускаются на окровавленный ковер. На каждом из них изображен Лис. Я пытался запечатлеть каждую черточку, движение, ракурс, чтобы завладеть им, навсегда оставить рядом с собой…


На какое-то время я снова погружаюсь в кошмарную темноту. Сквозь бешеный стук крови я слышу, как кто-то могучий выламывает входные двери. Удар за ударом. Жалобный треск древесины. Звук тяжелых шагов. Он пришел за мной, чтобы покарать за мое злодеяние –
Я убил Лиса…



О чем я думал?
Рука сжимает блокнот. Похоже, только что я начал рисунок.
Бескрайние черные поля. В них есть что-то безжизненное. Кажется, сколько бы ни шел в сторону этих деревьев на горизонте – они не станут ближе.
Нужно возвращаться. Я оглядываюсь и вижу Лиса, который приближается ко мне бодрой походкой.
___________________________________________________________________________


Меня зовут Герман. Мне двадцать лет, я начинающий катала. Я знаю множество способов, как можно сорвать солидный куш у солидных людей. Посещаю закрытые карточные клубы и, сорвав очередной выигрыш, отправляюсь дальше. Я хочу рассказать вам историю, которая потрясла моё сознание и перевернула всю мою жизнь. По сей день не могу понять, это было в реальности или это плод моего воображения, но судите сами…
Я путешествовал по курортным городам на побережье Черного моря, вселялся в дорогие отели и посещал злачные места в поисках очередной жертвы. Один раз мне особенно не повезло, и я еле унес ноги. Оставшись почти на мели, я решил пойти пешком, по старой дороге, чтоб сократить путь до следующего пункта моей дислокации. И хоть меня предупреждали, что здесь иногда происходят необъяснимые вещи, я отмахнулся рукой и побрел навстречу приключениям…
День клонился к вечеру, а я все шел и думал: « Ловкость рук - это одно, но всегда найдется человек, который сможет раскусить тебя, тогда неизбежен провал. Вот если бы обладать некоей магией и с помощью потусторонних сил видеть и предугадывать ситуации. Ведь есть же такие люди, и есть такой дар, который можно обрести. Не фантазии же это Пушкина про «Пиковую даму»? Значит, были такие случаи. Вот так размышляя, я брел, а дорога, петляя, уходила в горы. За очередным поворотом солнце скрылось за тучи, и начался холодный, моросящий дождь... «Этого ещё не хватало, - подумал я, - нужно прибавить шаг, чтобы успеть дотемна, добраться до деревни». Но стемнело неожиданно быстро. Пронизывающий до костей ветер усилился, одежда промокла насквозь. Необходимо было искать хоть какое- то пристанище.
Вдруг впереди показался свет фонаря. Я ускорил шаг и, подойдя ближе, увидел, что он освещал тусклую вывеску «Отель «Пиковая дама». Я, недолго думая, направился туда. Холл был достаточно просторный и хорошо освещен. Я снял с себя дождевик, но вода продолжала стекать с меня ручьем. На ресепше не меня встретила пожилая женщина. Одетая, как полагается офисному служащему, лицом она напоминала цыганку. Единственное, что меня смутило - это солнечные очки. «Зачем они ей, здесь, нет солнца?»- подумал я.
- Здравствуйте! Что угодно? Хотите переночевать? - Без акцента спросила она.
- Да. Можно номер на одного человека? Желательно не дорого, – уточнил я.
- У нас все номера уже заняты, но есть один, всего сто рублей за сутки, - ответила она и улыбнулась. Расспрашивать было неохота, хотя каждый рубль был на счету, поэтому я без промедлений согласился. Она сразу дала мне ключи и скомандовала: - Идите за мной, я покажу ваш номер.
Мы долго шли коридорами, то поднимались вверх, то спускались вниз. У меня было ощущение, что мы идем по кругу. Спустя десять минут она подошла к черной двери и открыла её. Из сумрака донесся, какой- то вздох или мне так показалась. Цыганка уверенным шагом вошла и включила свет. Номер был вполне обычный. Односпальная кровать, тумбочка, телевизор, шкаф, ванная комната, стандартный - одноместный. Правда, окно было закрыто ставнями, но в тот момент я этому не придал значения.
- Приятно вам провести ночь, – сказала она и закрыла дверь. Я выбежал за ней, чтобы спросить, а где мне можно поужинать, но в коридоре никого не было. Со странным чувством я вернулся в номер и стал искать телефон или какую другую связь с администратором. Подняв трубку, я услышал приятный голос:
- Да, что вы желаете?
- А можно ли у вас поужинать или заказать в номер? – спросил я.
- А, Вы, из какого номера звоните? – ответил приятный голос.
- Я… Сейчас … .
Я вдруг вспомнил, что даже не уточнил номер моей комнаты. Посмотрев на бирку ключа, я обнаружил странную надпись «АД13». Не поверив глазам, я вышел и посмотрел на дверь. Там ничего не было.
- Извините, но на двери номера нет, а на брелке № 13, – сказал я, упустив слово « АД»
- Просто 13? - уточнила она.
- Нет здесь есть еще впереди две буквы А и Д, – сказал я раздельно, чтоб не называть всё слово.
- Тогда заказывайте, вам всё принесут, - произнесла она. - Слушаю, говорите!
Я заказал бутылку вина, салатик и отбивные с картошкой. Подумал, что, наверное, придется выложить все оставшиеся деньги. Через пять минут в дверь постучали. Я открыл - никого… На полу лежал поднос, на нем красовался мой ужин и счет на 320 рублей. Не поверив глазам, я перезвонил администратору, но трубку на другом конце не брали. Так как я был голодный, а от отбивных вкусно пахло, я решил сначала поесть, а потом уже сходить на ресепшен. Включил телевизор, налил себе вина. Отпив немного и, закусив салатиком, я попытался найти что- то стоящее из программ в телевизоре. Но тот показывал везде один и тот же фильм « Пиковая дама». « Что за чертовщина?» - подумал я и отпил ещё вина. В то время, как на экране Графиня открывала секрет Герману, где- то сзади послышался странный шепот: «Тройка, семерка, туз» и скрип входной двери. Я подскочил к двери и выглянул в коридор - никого…
Плюнув, вернулся к ужину и налил себе ещё бокал… « Ну, за тебя чертова дама, пиковая!» - усмехнулся я и залпом выпил бокал. « За меня, так за меня!» - послышалось из шкафа. Я подбежал и открыл дверцу…
Никого, что за чертовщина! Не на шутку испугавшись, я решил ещё раз набрать администратора, но телефон был отключен. «Ну, и что это за шутки?» - возмутился я и собрался пойти на поиски администратора. Но лишь открыл дверь, как в коридоре погас свет и кто - то прошептал в ванной: «Тройка, семерка, туз». Я двинулся к ванной комнате. В ванной было темно, но в зеркале я четко увидел красивую женщину с длинными черными волосами. С криком « Екарный бабай!» я закрыл дверь и сел на кровать. Вдруг свет моргнул и погас, в комнате остался только светящийся телевизор…
«Не понял, - прошептал я, - это невозможно! Почему не погас телек?». Но фильм продолжался, и Германн второй раз снимал куш. Я решил выпить еще. Отхлебнув вина и закусив отбивной, я вдруг ощутил чьё- то присутствие у себя за спиной. Обернувшись, я увидел её.
Роскошная женщина вся в черном смотрела на меня черными, как ночь, глазами. Её иссиня-черные волосы волной спадали с плеч, а красные, как кровь, губы шептали: - « Германн, я пришла!» Она медленно начала приближаться ко мне. Я заорал что было сил, и запустил в неё бутылкой. Бутылка пролетела, сквозь неё, не задев. Она залилась смехом: - «Ты, что не знаешь финала? Я пришла по твою душу», - шептала она, приближаясь ко мне. Я отпрянул к стене и начал искать окно, но окна не было. Забившись в угол, я чувствовал её дыхание совсем рядом.
- Я соскучилась, Германн! Я так хочу тепла и ласки. Почему ты убил меня? Я ведь ещё так молода, - шептала она и протягивала ко мне свои руки. - Ты хочешь знать секрет? Открыть тебе его?
- Нет! - орал я, - я не он, этого не может быть!
Дальше рассудок покинул меня, последнее, что я помнил - холодные губы и долгий поцелуй…
Я проснулся от света яркого утреннего солнца, которое лилось сквозь распахнутое окно в мою комнату. Оглядевшись, увидел, что лежу на полу абсолютно голый. Я попытался приподняться, в голове шумело. Тогда стал вспоминать ужасы прошлого вечера, но кроме странной, черной незнакомки появившейся из ниоткуда, не помнил ничего.
Я огляделся. Бутылка и остатки ужина лежали на тумбочке, моя одежда, аккуратно сложена на стуле. Пошатываясь, я отправился в ванную. Взглянув в зеркало, ужаснулся. Из зеркала на меня смотрел совершенно седой я, а на правом плече красовалась татуировка «Пиковая дама». Одевшись, я вышел в коридор… Никакого коридора не было. Передо мной расстилались поле и трасса. Обернувшись, вместо дома я увидел кладбище. И с первой могилы, мраморным памятником в полный рост, на меня смотрела вчерашняя женщина в черной одежде с ярко красными губами , а внизу красовалось четверостишие:
Лишь тот, кто хочет знать секрет,
Семерка, тройка, туз,
Моей души увидит свет
И губ холодных вкус…
___________________________________________________________________________



Сколько я знаю Саньку Скоробогатова, он всегда стремился оправдать свою фамилию – набить карман, прилагая минимум усилий. Ещё зелёным пацаном этот проныра брал деньги взаймы у всех подряд, но отдавать долги не спешил в надежде на то, что со временем они забудутся и, как говорится, быльём порастут.
Работал Санёк инкассатором – поближе к хрустящим купюрам, подальше от заводского конвейера. Да и то сказать: жизненный успех в его понимании измерялся не умом, не знаниями, не количеством верных друзей, а радужными бумажками в кармане, за которые, как он думал, покупались и продавались все блага этого мира.
В тот день я сидел за рулём, а Сашка – рядом. Всё проходило штатно, только денег нам загрузили много – около семидесяти «лимонов» в рублях. Броневик неспешно двигался по знакомому маршруту. Вдруг Санька посмотрел на меня как-то странно и спокойно так говорит:
– Сейчас повернёшь налево.
Я ему:
– С ума сошёл, что ли? Это же нарушение!
Но вижу: у него револьвер в руке и глаза стеклянные, будто у наркоши. Я притормозил немного, стал его уговаривать. Но он не улыбнулся даже, а зубы так оскалил немного и всадил мне пулю в правую ногу повыше колена:
– Поворачивай! – говорит. – А то хуже будет!
Только куда уж хуже – боль, страх и, чувствую, кровь под брюками потекла. Ну, я и свернул во двор, как было велено. Выкинул меня Сашка из машины и мешок с тремя «лимонами», как собаке, бросил на землю. Затем скривил губы в своей фирменной усмешке, положил тряпку на сиденье броневика, чтобы кровищей моей не замараться, выдрал кабель из системы навигации – и был таков. Бросил раненого товарища на дороге. Вот скажите, это как?

Меня, конечно, скорая подобрала, и что было дальше, я не видел. А Санька перегрузил деньги в свой старенький жигулёнок (он за него и не расплатился ещё до конца) и как ни в чём не бывало отправился раздавать долги, которых набралось у него – выше крыши. Не скупился, у кого брал двадцать тысяч – отдавал сто, у кого двести – «лимон» бросал из окна машины. Но даже после такого безрассудного транжирства гора ворованных денег в багажнике почти не уменьшилась.
Но даже после такого безрассудного транжирства гора ворованных денег в багажнике почти не уменьшилась. Затем наш «Робин Гуд» отправился к местному шоумену Арнольду. Не раз за бутылкой коньяка он, как бы шутя, излагал музыканту свои гангстерские фантазии. И, подыгрывая приятелю, Роня тоже полусерьёзно строил планы, как они вдвоём будут транжирить за границей украденные деньги, какие виллы, яхты и средневековые замки можно будет там купить, не говоря о женщинах. И от этих фантазий у будущего грабителя всё больше разгорался аппетит, и хотелось ему, наплевав на честь, на совесть и прочие условности, совершить небывало дерзкое ограбление…

– Ну, ты, друг, даёшь! – только и сказал музыкант, увидев кучу денег в багажнике скоробогатовской машины.
Дальше всё завертелось, будто в ускоренном кино. Роня за бешеные деньги снял приличную дачу в соседней области и отвёз туда Саньку. Деньги разделили и спрятали в нескольких надёжных местах, чтобы в случае чего не отобрали всё сразу. Самопальный гангстер безвылазно сидел в своей берлоге, наблюдал по телевизору за тем, как его искала полиция, и, маясь бездельем, часами играл на специально приобретённой по такому случаю игровой приставке. Он с детства любил эти игры. Кровавые монстры и морские десантники, прекрасные женщины и полные драгоценностей разбойничьи пещеры – всё подчинялось железной воле крутого мощного парня – его воле! И было до одури приятно, что реальная жизнь стала продолжением этих красивых компьютерных игр, сделавших из него супермена и Робин Гуда.
– Слышал, Роня, – говорил Александр приехавшему с продуктами и выпивкой другу, – за меня банк миллион даёт, вот какой я ценный фрукт.
– Скажи, а ты, если наше дело выгорит, жену к себе будешь выписывать?
– Которую из двух? – скривил губы Санёк. – А что, пускай обе будут. Гарем устрою – жёны, наложницы, дети…
– Тоже мне, персидский шах нашёлся, – смеялся Арнольд. А я студию звукозаписи зашарашу. Ну, и на бирже играть буду. Не так, как сейчас, наскоками, а на широкую ногу, со знанием дела. Там ведь можно большими бабками ворочать, если подойти с умом.
Так или примерно так рассуждали двое молодых людей, оставивших без зарплаты рабочих большого градообразующего предприятия.

Трудно сказать, на чём прокололись друзья, но группа захвата сработала чётко. Спустя несколько минут после начала операции оба лежали на полу с выпученными от боли глазами, даже не пытаясь освободить вывернутые до отказа руки. Затем – камера следственного изолятора, выматывающие душу допросы, редкие передачи и где-то далеко, в глубине души – раскаяние. Хотя…
Социальные сети интернета – это замкнутый искусственный мирок. Небольшими изолированными группками молодёжь варится там в собственном соку: картинки, смайлики, короткие реплики на сленге, присущем десятку-другому молодых людей, составляющих группу. Несколько лет подобного общения, и из глубин мировой паутины выползают на свет божий моральные уродцы – монстры пострашнее, нежели в самых ужасных компьютерных играх.
Они не от мира сего, они издеваются над тем, что дорого нам, живущим вне виртуальной реальности. Общечеловеческие ценности для них – ничто. Учителя, родители – пустое место. Полная свобода во всём – их идеал. А если вдруг кто-то встанет на пути компьютерного выкормыша – такую помеху он должен, просто обязан примерно уничтожить, чтобы другим неповадно было. Так, как привык это делать с троллями из соцсетей, с чудовищами из компьютерных игр, короче – с врагами. Неважно, мать перед ним, отец или младший брат…

Наш городок небольшой – всё на виду. И особенно бросилось в глаза то, что молодёжь поддержала Скоробогатова. Посыпались сообщения в соцсетях, СМС, звонки в прокуратуру, в администрацию города о том, что Санька, мол, не виноват, что он наш местный Робин Гуд, потому что раздавал всем подряд доставшиеся ему богатства, что его надо пожалеть или даже вовсе отпустить.
Люди-люди! Ну как же вам не совестно? Вас бы на моё место, когда этот «добрый волшебник» меня, своего бывшего друга, вышвырнул из инкассаторской машины и оставил на обочине истекать кровью. А если он и Робин Гуд, то не наш, не российский герой - гангстер не по-нашему. В нашей стране живут добрые люди, и вот так вот они никогда не делают.
А деньги… деньги имеют ценность только тогда, когда они честно заработаны - если ты сделал что-то нужное не для себя, а для всех, если ты гордишься сделанным. Вот рабочие нашего завода, к примеру, целый месяц трудились, выпустили какую-никакую продукцию, продали её и за это должны были получить зарплату. А он, Санёк, что сделал? Вот то-то и оно! Думайте, ребята, думайте…

Ну, теперь все понятно!
Исторический фон и "кулинарная" направленность" - это прям моё. Но с кровью будет сложнее
Хотя, интересно попробовать

опа, как я удачно зашел)
прошлую лит.игру пропустил, сейчас вот не пропущу)
хотя это сложновато, я больше по депрессивам. Но я сейчас как раз перевожу поэму Э. А. По "Ворон", поэтому окутан этой атмосферой, так что может что-нибудь получится

- Как нет автобусов – я таращился на кассу автовокзала, не в силах поверить своим ушам. – Совсем?
У меня не укладывалось в голове, что в двухтысячном году есть посёлки, не связанные сообщением с райцентром. Это же не Сибирь, в конце концов, это Европейская часть России, блин! И ладно бы хутор какой-нибудь. Иргизлы – деревня немаленькая, насколько я знал, не меньше трёхсот человек.
- Ничем не могу помочь, – кассирша сочувственно взглянула, и посоветовала. – Доезжайте до Кузьминовки и ловите попутку. Так все тут делают.
Через полчаса мы все, то есть восемь начинающих туристов-водников, высадились в Кузьминовке и с тоской смотрели на уходящую на холмы грунтовку. Какой-то местный житель, узнав о наших проблемах, дал внятный совет, который я не могу пересказать дословно по цензурным соображениям:
- Хрен ли вы поедете до Иргизлов? Доезжайте до Сюрени, там есть дядя Володя, а у дяди Володи есть трактор. И он вас довезёт до Акбуты за двести рублей.
Собственно, сплавляться от Акбуты я и планировал с самого начала. Сдержало меня то, что туда уж точно автобус не ходил, это я ещё дома знал. Так что, вариант мне понравился.
Дядя Володя оказался громоздким мужиком с простоватым лицом и деревенскими проблемами. Заработать двести рублей, к слову сказать, моя недельная зарплата, он не отказался, но сразу заявил:
- Не раньше заката. Тут сено надо копновать, до заката я там.
Мы сначала решили, что он цену набивает, но мужик твёрдо стоял на своём, пришлось нам ждать целых четыре часа. За это время мы успели тормознуть пару подходящих машин, в надежде, что водитель за те же две сотни согласится сделать крюк в десяток километров, но первый водитель отказался, сославшись на плохую дорогу, а второй, водитель грузовика-внедорожника, узнав, куда нам надо, передёрнулся и заявил, что туда не поедет.
Сразу после заката мы всей командой погрузились на тракторный прицеп. Бортов на нём не было, ибо на этом прицепе возили сено, так что мы вещи и девчонок загрузили в центр, а сами сели попарно, одной рукой держась за край платформы, а второй сжимая запястье напарника. Чтобы не соскользнуть при наклоне на перекосах.
Мимо плыл лес. Густой, древний, почти непроницаемый для глаз. Под деревьями уже стало темно, только просека ещё освещалась отблесками закатного неба. Километр за километром оставались позади, и мы думали, что через минут сорок мы будем у реки.
Подпортила наши планы лужа. С виду обычная лужица, раньше мы таких проехали с десяток, только вода шипела под колёсами. Но в эту лужу трактор ушёл на полметра. Правда, его грязь не задержала, но следующий за ним прицеп засел по оси, и «Беларусь» только впустую крутил колёсами, не в силах двинуться с места.
Тракторист вылез, почесал в затылке и высказал:
- Не вытянет. Колёсам не за что хвататься. Вот что, сейчас я отцеплюсь, сгоняю в лагерь лесорубов, он тут в километре. Там нет никого, но какая-то техника стоит. Я сниму с неё трос, вернусь и с твёрдой земли вытяну прицеп.
Мы возражать не стали. Но Серж решил поехать с трактористом, чтобы помочь, если потребуется. И вообще, на всякий случай. Курсант ТВВИКУ, окончивший четвёртый курс, он мог и помочь с техникой, и подстраховать на случай, если у дяди Володи возникнет желание не возиться с туристами, а отправиться спать до утра.
Шум трактора затих в ночи, и настала тишина. Чуть позже, когда уши привыкли, мы стали различать звуки ночного леса. Начиная от сплюшки где-то на холме, и заканчивая мышиными шорохами под ногами.
- А почему Акбута нежилая? – спросила Настя, шустрая, разговорчивая девчонка.
- Не знаю, – ответил я. – В России много заброшенных деревень.
- Тихо! – напряжённо проговорил Дрон.
Все затихли, и недалеко стали слышны чьи-то шаги. Тяжёлые. Я бы решил, что это что-то не меньше медведя, но я точно знал, что медведь ходит по лесу тихо. Хотя в этих местах медведя вполне можно было ожидать. Я взял фонарь и направил его туда, где слышались шаги.
Мощный луч осветил толстые стволы деревьев. Кустарника здесь не было, мощные дубы кронами перекрыли весь свет, не оставляя шансов тем, кто ниже. Я думал, что сейчас высвечу силуэт лося, или кабана, но в луче не мелькнуло ничего. Пусто. Но шаги не затихли.
Наоборот, кто бы их не издавал, он повернул к нам. Я шарил лучом туда-сюда, но никого не было. Остальные тоже схватились за фонари. Шаги приближались, но никого не было видно. Настя взвизгнула и вцепилась в Дрона.
Шаги уже слышались на расстоянии не больше десяти-пятнадцати метров. Я почувствовал, как по спине стекают холодные струйки пота. Этого просто не могло быть.
Шаги стихли, и в полной тишине стало слышно чьё-то дыхание. Какая-то невидимая сущность стояла в десятке шагов от нас и сопела, как… не знаю кто. Девчонки дрожали и чуть слышно заскулили, да и парни чувствовали себя не лучше. Тяжело дышащая сущность вдруг громко чавкнула и, судя по звуку, облизнулась, вызвав новый приступ визга. Кто-то из парней начал читать молитву, но результатом стали ещё два шага, после чего дыхание было слышно уже совсем рядом. А в свете фонарей всё равно никого не было!
Рёв трактора влился в наши уши, как небесная музыка. Фары высветили нашу команду, съёжившуюся на платформе прицепа, а среди этого шума я уловил торопливо удаляющиеся шаги.
Дядя Володя выволок прицеп, и через полчаса мы уже подъезжали к реке. Серж рассказывал:
- Там у лесорубов «Урка» стоит. Я с неё трос и позаимствовал.
- Откуда здесь «Урка»? – спросил я, наслушавшийся от братишки, тоже курсанта ТВВИКУ, о разной подобной технике.
- Ты меня спрашиваешь? – Серж усмехнулся. – Откуда я знаю? Вон там она стоит, за кустами не видно. Так что мы быстрее обернулись, чем положено.
Ужас постепенно уходил, хотя где-то внутри меня всё ещё передёргивало. Но спать мы в эту ночь так и не легли, просидели до рассвета вокруг костра. Кроме Сержа, который, не будучи посвящённым в наши события, сразу залёг дрыхнуть. Как только солнышко показалось над горами, мы собрали катамаран и рванули вниз. А на следующий год, сплавляясь от Иргизлов, не стали останавливаться возле Акбуты.
Никто из нас, насколько я знаю, никогда не рассказывал об этом. Я до сих пор не знаю, что это было, и сталкивался ли ещё кто-нибудь с подобным. Но в лес между Сюренью и Акбутой я больше не поеду.
___________________________________________________________________________



Когда-то давно Инфернаулт был самой обычной планетой. С самыми обычными соседями. Целое облако разновеликих камней и острых, как бритва, осколков, вращались вокруг Звезды по причудливым траекториям. Эти осколки могли бы легко разорвать тонкую кожу Инфернаулта, если бы вдруг подлетели слишком близко. Но гравитация Звезды отталкивала их, не давая даже приблизиться к орбите маленькой планеты...
Так продолжалось тысячи лет. Звезда горела ослепительным кроваво-красным светом, причудливо преломляющимся в ледяных глыбах астероидного облака и рассеивающимся в мельчайшей пыли. Издалека могло показаться, что это гигантское око следит за Вселенной, проникая в каждый ее уголок, на каждый ее камешек. А Инфернаулт был для него словно маленький, черный, бешено вращающийся зрачок.
И вот настал день, когда зрачку показалось, что он и есть Око. Планета решила, что она важнее Звезды. И заявила свои права на место центра системы. Центра Вселенной, ибо каждая звезда в пустоте - центр собственного безграничного мира. Планета бесстрашно ринулась вперед, стремясь сместить центр массы внутрь себя.
Она не смогла. Гравитация вытолкнула планету на старую орбиту. Но она попыталась еще раз. И еще. И еще. Звезда устала терпеть. Мощнейшая вспышка, какой еще не видел мир, сплавила несколько бегающих в облаке камней в один гигантский шар. Один за другим новые и новые осколки врезались в него, наращивая массу новорожденной планеты, взявшей себе имя Анафема. Могучая, уродливая, трясущаяся, злобная, бешеная планета выждала момент, и набросилась на Инфернаулт, как только тот снова двинулся к Звезде.
Анафема вытолкнула старую планету на новую орбиту. Прямо в облако острейших осколков. Один за другим они вонзались в нежную плоть черного шара. Они резали его. Рвали. Отламывали от него целые куски и сами становились на их место. Инфернаулт задыхался от боли, но никто не смог бы услышать его крика. Фонтаны пылающей крови ежесекундно извергались из его плоти. Конечно, он помнил боль своего рождения. Но разве можно сравнить ее с этой непрекращающейся агонией, когда все твое тело - уже не твое, когда каждая молекула его из тебя выдрана и заменена чужой, когда каждая его часть находится где угодно, только не рядом с другими, но ты все равно чувствуешь эту лютую, всепоглощающую боль?
А Анафема заняла старую орбиту Инфернаулта. И никто не обещает, что когда-нибудь она тоже не возгордится, и не повторит судьбу своего предшественника. Кто знает, сколько еще таких планет уже распылено по этому огромадному облаку? Всевидящее Око соткано из одной лишь боли..."
________________________________________________________________________________
_____________



В приведение, в нечисть не веря,
Я смеялся над страхом людей.
В старом доме закрылись все двери,
Ночь прожить, должен я, средь теней…

Полнолунье и тишь гробовая,
Отблеск свечки играет в ночи,
Вот двенадцать часов поджидая,
Я сидел и жевал калачи…

- Никого! Говорю - это сказки!
Никаких приведений здесь нет.
Только вижу, вдали, на терраске,
Загорелся неоновый свет.

По мерцало слегка и погасло,
- Полнолунье, то блики луны!
Но могилою свежей запахло,
И раздался, вдруг, глас сатаны.

- Хорохоришься, ты в нас не веришь,
Не дожить тебе, червь, до утра!
Ты в могилу открыл себе двери,
Так что всё… Собирайся, пора!

По спине пробежали мурашки,
Липкий страх зародился во мне,
И от пота промокла рубашка,
Когда свет я направил к стене.

Никого… Сразу мне полегчало.
Померещилось, видно, в ночи.
Но рука чья – то горло мне сжало,
И погас огонёк у свечи…

И во власти животного страха,
Холодея до кончиков ног,
На колени упал я с размаху,
Но замкнуть мелом круг, всё же смог,

« Отче наш» я читал и крестился,
Начал чувствовать… Снова дышу!
А в дали силуэт растворился,
С жутким шепотом: « Я отомщу!»
P.S.
Говорят, была страшной картина,
Я лежал на полу весь седой.
В эту нечисть, я верю отныне,
И не смейтесь, прошу, надо мной!

Всем привет!
Здесь будет поэзия.

1.

Глубокий сон прервался вдруг. Она была одна.
В ночной тиши раздался стук у самого окна.
Дом замер, будто часовой, и замерла душа.
Лишь только слышен был прибой и шелест камыша.

С трудом заставив себя встать, превозмогая страх,
Мобильный начала искать на ощупь, впопыхах.
Вдруг за окошком чья-то тень мелькнула при луне,
И звук разбитого стекла раздался в тишине.

Рукой дрожащей телефон нащупала впотьмах,
Но, Боже, не заряжен он! И мозг окутал страх!
Метнулась в кухню свет включить. Не тут то было!
Нет света в доме неспроста. И враз не стало силы...

Схватив и спрятав за спиною острый нож,
Она тихонько стала сбоку от дверей.
"Ну, гад! Вот только ближе подойдёшь!"
А сердца стук всё громче и сильней!

Он не заставил себя очень долго ждать
И приближался быстро, не таясь.
В одну минуту нож вошёл по рукоять,
И тёплой крови струйка полилась.

Он тихо охнул и оторопел.
Секунды их глаза перекликались,
Но раненый зверюга только злел,
Ручища горло жертвы отыскали.

Кольцо из пальцев всё сильней сжималось,
В её глазах остаток жизни потихоньку гас.
Душа и тело коротко сражались...
Зверь, завершив, издал победный глас.

Перевязав себя и разгромив всё в доме,
Сложил добро в карманы и мешок.
Мельком на жертву, собираясь, глянул
И вдруг как будто сквозь него пустили ток!

При свете, рассмотрев глаза и губы,
Убийца, сотрясая воздух, взвыл!
Пред ним лежала, Боже, как живая,
Та, ради которой он когда то первый раз убил.

Зверь громко выдохнул, с трудом поднялся,
И, не забрав добро, убрался прочь.
В права вступало утро. Для кого-то.
А для кого-то вечная настала ночь...

2.

ОН знает, что умирает, ОН знает, что час настал,
Но все же гордится фактом : никто его не сломал!

От чудищ крылатых шумных спасения нет . Они
Рвут плоть его с диким азартом весь день, от зари до зари.
Они будто жаждут крови, и радуются. Чему?
Тому, что этот, убогий, не даст отпор никому.
Тому, что их ярый пособник, нещадно жжет веселясь,
Играючи плавит кожу.
Повсюду сырость и грязь.

ОН очень боится рассвета, а день для Него словно ад.
ОН тихо мечтает о ночи, с надеждой встречает закат.
Безропотное создание. Внутри холодеет ... душа?
Последние лучики света… Ах, ночь, как же ты хороша!
Хотя понимает, что время , как хищник коварный и злой
Крадет его жизнь по каплям и сравнивает с землёй

Да, ОН - одинокий калека, уже без носа и рта.
Валяются руки-ветки. И шляпа , что из ведра.
А было другое время… Веселье и смех… детвора...
ОН счастлив.
Тихонечко плачет.
ЕГО целует весна.

3.

Художник

Полночной тишиной окутан старый дом,
Таился мрак и ужас на ветвях деревьев.
Туман могильный взял в объятия дол
И нагоняет страх и сильные волненья.
Художник, говорят, здесь жил один
И рисовал свои ужасные шедевры.
Здесь, говорят и до сих пор полно картин
Больных, холодных и цепляющих за нервы.
Зачем я здесь? Зачем вхожу сюда?
Затем, что меня тянут мои мысли.
И череда воспоминаний без конца,
Как будто я здесь был когда-то в жизни.
Зашёл я в дом… закрылась дверь так громко.
Я в сумраке лампад не вижу ничего почти,
Когда привыкло зрение, так робко
Я двинулся, увидев надпись на стене: «Прочти».
И тут же ускакало сердце в пятки, -
Каракуль этих не было здесь только что,
А может просто взор играет в прятки,
Но я читаю надпись…. Боже! Что?
Она гласит: «Художник истинный - убийца.
И краски – кровь, а кисти - пальцы для него».
Читаю дальше: «Сам он кровопийца.
Картины веют ужасом его».
И огляделся в этот миг я только -
Картин ужасных, скверных плыла череда.
И страх от них пронизывал настолько,
Что его холод выворачивал меня.
И исказились в этот миг картины.
Пошла из глаз ребёнка на портрете кровь,
Они живые и в сюжете их едины:
От смерти ужас, и страдания и скорбь.
Они в мучениях умирали, издавая крики.
Они живые! Боже, и знаком мне их сюжет,
И в этот миг, вдали, там, где мерцали блики
Увидел холст, накрытый я, мольберт.
Всё перестало искажаться, стало прежним,
Превозмогая страх, я двинулся туда.
Тряслась рука, но я движением нежным
Снял полотно – художник – это я…?

4.

Ночь, тишина, лишь лунный свет,
С фильмов знакомый всем сюжет,
Дорога темная как ночь,
Идут с прогулки мать и дочь,
Заброшенный проходят двор,
Ведя смешливый разговор,
Вдруг треск, сухой наверно, ветки
Остановил их у калитки
Раздался сильный, дикий крик,
Рычание громкое и в миг
Сковал двух женщин сильный страх,
Дух захватило, дрожь в ногах,
А треск все ближе приближался,
Как буд-то лес под ним ломался!
Под ним, под кем трещит усадьба?
Наверно это ЧУПАКАБРА!
Бежать, бежать, чего стоять,
За руку дочь хватает мать,
Но тут стрелою из кустов,
Наершенный на все готов,
Стремительно несется кот,
А пес, совсем наоборот -
Крутя хвостом, громко дыша,
С кустов выходит не спеша
В глазах недоумение, просто зрелище,
Принять щенка - подростка за чудовище!
Вновь в лунном свете и в тиши,
Две женщины смеясь пошли

Я сразу про Влада Цепеша подумала

Интересно будет посмотреть :) а вот от участия, наверное, воздержусь, кровь-кишки - это не мое :)

А у нас первая работы. К сожалению она вне игры идет, но для разогрева очень даже не плохо.)

О, прикольная работа вне игры! Без кровищи, но такая реалистичная... Мне понравилась. Думаю, это самое светлое произведение, которое будет в этой игре... С таящимся ужасом жду маньяков и каннибалов

Работа №11

Автор написал все от руки и решил сделать работу очень необычной. Смотрим.

Дима, доп баллы даются за выполнение второстепенных условий игры, без которых задание игры фактически ограничивается только жанром. Я считаю, что раз уже вы всем составом организаторов определили более конкретное задание, то его надо выполнять.
И гнаться за дополнительными баллами - это нормально. Творческие амбиции есть у каждого! Пусть даже и малюсенькие в рамках клубной игры, но есть же! Иначе зачем участвовать в игре, можно просто публиковаться в клубе...
Имхо