Александр Посохов
УБИЙСТВО В БОЛЬШОМ ТЕАТРЕ
Лихие девяностые. Трое молодых рэкетиров требуют деньги у пожилого коммерсанта. Это такое кино смотрит по телевизору Анжела. Вдруг звонок по смартфону мужа, который греется в ванне. Уверяет, что горячая вода для сосудов полезна и думать помогает. Анжела берёт аппарат и, не отрываясь от экрана телевизора, говорит:
– Слушаю.
– Кто это?
– А вы кто?
– Соломон Кавалерия.
– И что вам надо?
– Позовите Михаила.
«Ага, сейчас, – взволнованно подумала Анжела. – Разбежался. Это точно те кавказцы, которые наехали на Мишину фирму».
– Его нет, – стараясь не выдавать испуг, соврала она.
– Передайте ему, когда появится, что звонил Соломон Кавалерия.
«Ну, надо же, с кем связался, – снова подумала Анжела. – Имя-то какое-то подозрительное, а фамилия вообще бандитская».
– Не передам.
– Почему?
– А он уже умер.
– Давно?
– Похоронили уже.
– Где?
– На Новодевичьем кладбище, – вспомнив первое попавшееся, ответила Анжела.
– Большой человек, однако, сочувствую, – произнёс собеседник и отключился.
– Звонил кто-то? – выйдя из ванной, спросил муж, здоровенный такой тридцатилетний бугай, бывший боксёр, чемпион. Только чего Анжела сказать точно не смогла бы, путает постоянно.
– Звонил какой-то Соломон Кавалерия, – не хотела, а всё равно проговорилась Анжела.
– А кто это?
– Тебе лучше знать, – продолжая смотреть телевизор, ответила Анжела. – Ты же постоянно вляпываешься в разные истории.
– В какие ещё истории?
– А вчера что ты рассказывал про кавказцев?
– То, что они приехали. И мы вместе будем создавать новый бойцовский клуб. А при чём здесь это?
– При том, что себя не жалко, так меня пожалей.
– Ну, началось. Так, я не вижу последний номер, – взяв свой смартфон, сказал Михаил. – Надо перезвонить и спросить, кто же это такой Соломон Кавалерия.
– Не надо.
– Почему?
– Наверняка бандит какой-нибудь.
– У тебя все бандиты. И я бандит. Смотришь ерунду всякую. Где номер-то?
– А я удалила его, – призналась Анжела и, чтобы не нарваться на скандал из-за этого, решила тут же поменять тему разговора. – Ты лучше скажи, когда в Большой театр меня сводишь? Сколько я могу напоминать об этом! Я же говорила тебе, что ни разу там не была.
– Обязательно свожу, не беспокойся. Вот как раз насчёт билетов из мэрии должны позвонить. Специально для тебя заказал лучшие места в партере. В кассе на них билеты не купишь.
Но никто из мэрии Михаилу не позвонил. Ни через день, ни через неделю, ни потом. Неудобно, но Михаил всё же решил сам позвонить новому знакомому, чиновнику по спортивным делам, который и обещал достать билеты в Большой.
– А мне сказали, ты умер, – удивился этот самый знакомый, тоже бывший боксёр.
– Это кто такое сказал! – в свою очередь удивился Михаил.
– Жена твоя, наверно, если ты женат. Я позвонил, хотел билеты тебе передать, а она сказала, что тебя уже похоронили.
– А как ты назвал себя, когда позвонил?
– Как есть, так и назвал, Соломко Валерий. А что?
– Так это ты, оказывается, Соломон Кавалерия?
– Не понял.
– Да это ей так послышалось
– А зачем она придумала, что ты умер?
– Да ей всё бандиты мерещатся. Извини, что так получилось. Но от билетов мы не отказываемся.
– Теперь только через месяц, дорогой, не раньше.
Вечером Анжела спросила мужа:
– Когда в Большой театр пойдём?
– А театр закрыли на месяц, – с невозмутимым выражением лица ответил Михаил. – В связи с убийством. Представляешь, какой-то солист балета прыгал-прыгал по сцене, потом достал пистолет из бандажа, это такие обтягивающие трусики, и выстрелил в первый ряд прямо во время спектакля.
– А как он туда пистолет-то засунул?
– Потом покажу. А тебя только это интересует, а кого убили тебе не интересно?
– Ну, и кого же?
– А помнишь, мужик звонил, меня спрашивал?
– Соломон Кавалерия, что ли?
– Его самого.
– А за что?
– А чтобы чужих жён не отвлекал, когда они телевизор смотрят.
– Ну и правильно! – решительно заявила Анжела. – Туда ему и дорога, бандит несчастный.
* * *
Najrel (29-го, 31 год)
