Реинкарнация юга
Часть 1
Фло
Утром Фло ушла.
Она оставила записку на прикроватной тумбочке, чтобы не оставлять Марту в недоумении.
"Я ухожу не навсегда, - писала она. Подчерк её был вытянутым, но ровным. Слова аккуратно подобраны, чтобы, спешно собираясь и убегая, дать понять, что она хочет остаться здесь навсегда, в этой квартире, и продолжать лежать на кровати, не вставая до обеда, а потом сварить кофе и выпить его на балконе, видя, как наступает вечер. - Ты понимаешь, что мне нужно идти. Поэтому прошу простить. И не звони мне - я сама позвоню тебе, как смогу. Твоя Фло!".
Разгар января. Темное утро. Снег валил, как в последний раз, безжалостно засыпая старый город. Дворник скреб лопатой по толстой корке льда на асфальте, во дворе у Фло. Каменная коробка казалась, как из сказки про средневековых рыцарей и принцесс. Но это двадцать первый век.
Фло зашла в подъезд, открыла электрощиток и щелкнула выключателем - темный "несуществующий" подъезд вдруг стал цельным, и довольная девушка зашагала по лестнице вверх. На четвертом этаже её уже поджидала мать в махровом халате и в платке, под которым накрученные бигуди уже несколько часов превращали мать похожую на гигантскую овечку. Она держала руки на груди и строго смотрела на дочь.
- Где ты была всю ночь? - спросила она прежде, чем влепить Фло пощечину.
Девушка опешила и согнулась от боли, прижимая ладонь к горящей от удара щеке.
- Заходи! - добавила мать и первая нырнула в квартиру.
Тем временем Марта, напялив на себя ватники и тяжелый бушлат, стояла у зеркала и пыталась снять с ноздрей пирсинг: маленькое черное полукольцо, подаренное Фло в день их знакомства. Больше, чем подарок, но на работу такое не носят. Там, где работала Марта, из украшений разрешалось только одно кольцо и тонкая цепочка. Все. Да и не перед кем там красоваться или самовыражаться - только мужики и собаки. Она зашнуровала берцы, начистила их крем-краской и вышла. Валил снег. Марта подняла воротник бушлата, чтобы метель не проникала внутрь, и зашагала вниз по улице, ведущей к войсковой части. Проходила мимо спящих домов, завидуя жильцам, их возможности выспаться в выходной, а не брести одной, полусонной, в метель, зевая через каждые пять минут.
Фло прошла на кухню, поставила на плиту турку, залила ее водой и зажгла конфорку.
- Ты посмотри на неё! – продолжала ругать мать. - Выросла она, самостоятельной стала! Ну, и валила бы тогда к своей шалаве!
- Мама, - тихо сказала дочь и, сделав паузу, добавила: - Она не шалава.
Из комнаты послышался недовольный голос брата.
- Ты лучше послушай, что мать тебе говорит! - он сонно ввалился в кухню, выпил стакан сырой воды из под крана и уселся за стол. Мать тут же засуетилась, накрывая все к завтраку. - Фая, ещё раз тебя с ней увижу...
- И что? - не дослушала Фло.
- Прибью и тебя, и её!
Разрыдавшись, девушка выбежала.
С Макаром они с детства делили одну комнату, но Фло частенько запиралась там, бывало надолго. Макар, взбешенный такими выходками, долбился в дверь, ругал Фло на чем свет стоит, но, в конце концов, бросал на полу в большой комнате плед и ночевал там.
Марта перешла дорогу на красный сигнал светофора - машин нигде не было, и не понятно, зачем вообще здесь стоит этот чертов светофор. Она нырнула в проулок и, пройдя по темной тропинке минуты три, оказалась у ворот войсковой части. Дежурный по КПП, видимо, спал - Марта стучала в дверь битых пятнадцать минут прежде, чем ей открыли.
- А, если "компот"? - злобно поинтересовалась она, опуская воротник бушлата. - Я вся в снегу из-за вас идиотов!
- Никак нет, товарищ ефрейтор, - отнекивался дежурный – по испуганному его лицу было понятно, что он срочник. - Я по рации разговаривал с ДЧ.
- По рации разговаривал с ДЧ, - передразнила его Марта, отряхиваясь от снега.
Она вышла из КПП и направилась в кинологический городок. Все как обычно: сейчас завтрак для собак, потом время на кофе и болтовню с командиром взвода, затем утренний развод и можно идти спать. В выходной командир полка появляется редко. Он - единственный во всем полку у кого воскресенье - есть воскресенье.
Маленькая хибара, уже покосившаяся и полуразваленная, служила чем-то вроде штаба для кинологического взвода. Срочники уже вовсю расчищали территорию городка, а из окон штаба тускло горел свет. Лейтенант Завьялов, которого Марта по-дружески называла Старый, завтракал тушенкой из сухпая и чаем. Он и правда был стар для лейтенанта, но на повышения не шел ибо должность его всегда оставалась лейтенантской.
- Здорово, Старый! - Марта повесила шапку на крючок, сняла бушлат и села рядом с лейтенантом. Тот пододвинул к ней тушенку и подал вилку.
А Фло, закрывшись в комнате, проплакала все утро. Она не могла ничего делать, кроме как плакать - все это так по-бабски, но, даже противясь самой себе, она не могла иначе. Вот Марта бы не ревела, размышляла девушка, она бы нашла другой выход из всего этого дерьма. Пошла бы и набила кому-нибудь морду, или напилась в усрач, как в тот раз, при нашем знакомстве.
Это было в далеком июле. Уставшие от жары горожане, отбывающие отпуска на "бетонном курорте", прятались в барах и забегаловках, ища на дне бутылок правду, а может быть, ложь. Марта много пила тогда, не мылась и ходила в одной и той же майке. Её короткая стрижка стояла всегда ежиком, и девушку в таком виде весьма легко можно было принять за мужика.
А Фло гуляла одна: выходила из дома и спускалась к речке, потом тем же маршрутом возвращалась обратно. Покупала мороженое на набережной и умудрялась растянуть его до самого дома. Ни с кем не знакомилась и не встречалась. Иногда компанию ей составлял брат со своей шпаной, промышляющей мелким грабежом и вечными "стрелками". Брату порой доставалось и он неделями валялся в больнице. Мать варила куриный бульон, жарила рыбные котлеты, а Фло заботливо относила все это в больницу брату.
Но в тот вечер Фло гуляла одна. А Марта напивалась в баре, в котором обычно собирались ей подобные девушки - все поголовно коротко стриженные, в широких штанах или джинсах, некоторые с татуировками на руках; они много пили, забирались на столы, пели во все горло песни, курили, потом могли поспорить из-за чего-то и развязать между собой драку.
А Фло просто проходила мимо, как обычно с мороженым, когда из бара послышались крики. Любопытные тут же поспешили на крик, достав из карманов телефоны, и приготовив их к съемке.
Как оказалось, дрались две девушки. Толпа вокруг ликовала, скандировала что-то вроде "Наваляй этой сучке!", кто-то просто стоял и наблюдал, давясь смешками и аккуратно перешептываясь с соседками.
Все это настолько удивило Фло, что она решила вмешаться: встала между девушками и попыталась разнять.
- Ну, помогите же мне кто-нибудь! - просила она толпу вокруг, - Слышите?
Но толпа оставалась нема к её просьбам.
Тогда она изо всех сил стала отталкивать девушку повыше, вцепившуюся одной рукой в волосы оппонентке, а второй нанося безжалостные удары. Дурёху Фло отбросило в сторону, когда один из ударов угодил ей в грудь. Она упала рядом с барной стойкой и зажалась калачиком, с трудом пытаясь дышать.
- Ах ты шкура! – девушка пониже схватила соперницу за затылок и что было силы вмазала ей с колена в лицо. Поверженная мужланка упала на пол рядом с Фло и вокруг них тесным кольцом стала стягиваться толпа. - Разойдитесь, пидоры!
Марта подняла Фло и на руках утащила из бара. Уже на улице, скрывшись в тенистом дворе соседнего дома, они познакомились.
- Прости, что так вышло, но ты сама полезла нас разнимать! - оправдывалась в ту минуту Марта.
- Я знаю, - отвечала Фло.
- На! Покури, пройдет!
- Я не курю.
- Ах, да! Ты же барышня, - улыбнувшись, съязвила Марта, разглядывая пестрый сарафан Фло.
Они обе засмеялись, и атмосфера вокруг наконец-то разрядилась.
На утреннем разводе Марта встала в конце взвода. Она не пела гимн, не кричала "Здравия желаю!", и вообще не говорила. Двое срочников рядом о чем-то зашептали и прыснули. Марта могла бы сделать им замечания или рыкнуть, что и делала раньше, но сегодня ей не хотелось и этого.
Метель усиливалась. ДЧ собрал командиров рот и быстренько провел планерку, прикрываясь от ветра воротником бушлата. Люди мерзли. Им было холодно. Но Марта грелась воспоминаниями. Она вновь окунулась в ту летнюю жару, когда они с Фло сидели на крыше блочной девятиэтажки, теряясь за лесом телевизионных антенн, обнимаясь, гладя друг другу ладони и улыбаясь. Легкий ветерок ласкал им кожу, продувая загорелые плечи и руки. Все терялось в округе, когда они оставались наедине, и Марта превращалась в совсем мягкую и нежную девушку, которая так нравилась Фло.
- Ты знаешь, мы бы могли уехать отсюда, - сказала Марта тихонько, будто боясь, что своими словам нарушит хрупкую атмосферу тепла, нависшую над ними. - Я бывала на юге области, там есть красивое озеро с холмами на берегу, а рядом деревня. Хорошее место. А что? Купим домик на окраине, где нас никто не будет доставать и заставлять делать то, что нам не хочется.
- Хорошая идея, - Фло улыбнулась и нежно поцеловала Марту, пальцами зарываясь в ее жесткие непослушные волосы. - Только меня мама не отпустит, а если я сбегу, то брат найдет меня. Он ужасный человек, но сильно любит мать, а потому сделает все, чтобы угодить ей.
- Обещаю, я смогу защитить тебя.
Оглушительные удары барабанов вернули Марту на заснеженный плац.
- На прааав-о! - скомандовал ДЧ и личный состав сию же секунду выполнил его приказ.
Роты и отдельные взвода начали ежедневный и уже такой надоевший марш вокруг плаца: командиры требовали синхронности и четкости линий, срочники испуганно контролировали каждый шаг, а контрактники безразлично зевали. Марта стояла позади всех и еле отрывала ноги от земли, и только когда взвод стал приближаться к ДЧ и Старый скомандовал "Иии-раз!", Марта без особого удовольствия приняла стойку смирно и отчеканила каждый свой шаг.
На кухню вошел брат. У него был выходной, как у белого человека, и он, широко улыбаясь, лениво потягивался от удовольствия, с любопытством разглядывая сестру в вязаном свитере без брюк.
- Чего уставился? – обеспокоилась Фло.
Брат деловито подошел к ней и сел рядом.
- Мама попросила меня провести с тобой воспитательную беседу, - он ехидно улыбался: Фло стало ясно - он что-то замышляет.
Девушка попыталась встать, но Макарм грубым движением посадил ее на место - и улыбка моментально спала с его лица, оголяя пугающий звериный интерес.
- Пусти меня!
- Сиди, шалава! - огрызнулся брат. - Ты хоть представляешь кто ты? Какая ты мразь и как поступаешь с нами? - он легко прикасался ладонью к щеке Фло, с поддельной нежностью лаская ее, и разговаривая словно змея - тихо и лживо. - Мать днями вкалывает пока ты трахаешься с этой бабой с яйцами. И не говори, что вы с ней просто подруги. Тебе нравится, когда она ласкает тебя там? - он крепко схватил Фло за шею, а второй рукой медленно полез вверх по гладкой ноге, дотрагиваясь до тех мест, куда ему природой запрещено лезть, поднимая свитер и разглядывая кружевные трусики.
- Отпусти меня! – в страхе застонала Фло, и слезы прыснули из её глаз. Было не по себе от ужаса, что брат способен на такое. Они с детства жили в одной комнате (мать приучала их к дружбе и поддержке), но Фло никогда не могла бы подумать, что её брат будет лапать её и причинять боль.
- Сиди тихо! - скомандовал парень, не спуская глаз с трусиков. - Тебе нравится, когда она тебя целует там? Нравится? Отвечай! - он схватил её за волосы и поволок в спальню. Кинул на кровать - Фло забилась к стенке, накрываясь одеялом, и звала на помощь.
Парень стоял над ней, как судья, как палач, как самый страшный кошмар, от которого просыпаешься в холодном поту. Он расстегнул свой ремень и достал его из лямок штанов. Потом занес его над головой и изо всех сил ударил по Фло. Он стянул с неё одеяло, а она, крича, давясь собственными слезами и соплями, кричала, просила прекратить и уйти. Потом ещё один удар по голым ногам – боль огнем разлилась по коже и Фло отчаянно застонала. Всё, что она могла сделать - зажаться калачиком и попытаться прикрыться тонкой тканью простыни. Удар за ударом, и отвратительный свист в ушах после каждой волны обжигающей боли. Он бил по ногам, по спине и лицу. И каждый удар наносился с особой жестокостью.
- Вот тебе, сука! - приговаривал он, брызжа слюной. - Будешь еще таскаться? Хочешь еще трахаться с этой стервой? На! Получай! Получай!
Когда Фло казалось, что уже не чувствует боли, а тело горит уже само собой, парень остановился. Он хладнокровно, не чувствуя вины и сожаления, смотрел на Фло бешеными глазами, а та, валяясь у его ног, с открытым от стона ртом, в невероятной позе, вся красная от боли и с рассеченной бровью, удар по которой пришелся металлической бляхой, смотрела ему в ответ и ничего не понимала. За что? Почему все это произошло? Какое он имел на это право?
- Подумай! - совсем тихо сказал брат затем. - Я прошу тебя, - и он заплакал, глядя на сестру, видя, как ей больно и что она переживает в данный момент. И голос его задрожал, будто бы он сам почувствовал эту боль. - Нам было так хорошо раньше!
Кинув ремень на кровать, брат вышел. Он закрыл дверь с той стороны и крикнул, уходя, что откроет к обеду. Но Фло было все равно. Она ничего не слышала, ничего не чувствовала, кроме страха, боли и разочарования.
Продолжение следует...