-= Клуб начинающих писателей и художников =-

   В комнате стояла невыносимая жара. Обычно Кевин оставлял форточку открытой, однако сегодня забыл сделать это. Он очень устал, и, придя домой, сразу же рухнул на кровать, подобно раненному зверю. От него разило перегаром. По покрытым двухнедельной щетиной щекам потекли слезы. Он плакал, не открывая глаз. Во сне. Уже много лет Кевин Уилсон считал себя конченым человеком. Он не понимал, почему именно он должен нести этот тяжкий крест. Почему это происходит именно с ним? А может, этого вообще не существует, и ему просто нужно обратиться к психиатору? Может, он просто спятил? Ну, нет, думал он, это слишком просто. Откуда тогда эти шрамы, появляющиеся на теле Кевина? Черт, все это напоминает жуткий кошмарный сон, хотя… это и было сном, вот только с восходом солнца легче не становилось. Он четко знал, что засыпать нельзя. Что это может обернуться смертью. Но в последнее время Кевин подумывал об этом все чаще. Его останавливало лишь одно – страх. А вдруг после того, как он ляжет в теплую ванну, проведя острым лезвием по своим дрожащим рукам, когда его душа покинет тело, ее сразу же заберет этот город, оставив вечно блуждать в своих подвалах и зданиях. А когда из его квартиры пойдет неприятный гнилой запах, и офицер нахмурит лоб, найдя его безжизненное тело, все скажут: «Жаль парня. И почему он вздумал сделать это? Бог его знает». И Тихий холм останется загадкой. Хотя, есть еще один выход: пойти и рассказать всем о своих проблемах. Нет. Ему вряд ли поверят. А в больничной палате едва ли будет лучше. Там он точно оставит всякую надежду. «Черт! Что же делать?! А? – Думал Кевин, сидя в баре и попивая дешевое пиво каждый вечер. – Господь, почему же ты не слышешь меня?! Отвечай!»

   Все вокруг казалось настолько враждебным и чужим… Ему хотелось бежать. Бежать, как можно дальше. Он делал это каждый день, принимая изрядные порции алкоголя и… этих маленьких таблеток, которые приносили облегчение первое время, однако потом оставили лишь страшную зависимость. Но все это оказывалось бессильным с приходом ночи, когда Кевин закрывал глаза и засыпал, просыпаясь в густом тумане, перед огромной ржавой табличкой «Добро пожаловать в Тихий Холм».

   «Добро пожаловать, - думал он, допивая остатки пива в стеклянном стакане, - они бы еще написали что-нибудь, вроде: «Приятного отдыха!»

   Одиночество, боль, страх – все это казалось непреодолимым. Но все-таки, Кевин видел людей, которые так же, как он бродили по пустынным улицам Тихого холма. Он не знал, есть ли они на самом деле, но все же думал, что есть. От такой мысли в его душе появлялось некое теплое чувство, которое не могло решить его проблему, но хотя бы делало жизнь более… приятной? Приемлемой? Да черт его знает. Главное, что оно было, и Кевин знал, что готов отдать все, что угодно, ради того, чтобы испытывать его как можно чаще. Это чувство было лучом света во мраке его существования.

   В своих снах он видел, как умирают люди, как трепещут адские создания, в предчувствии кровавого банкета. Но это не все. Он видел, как зарождается жизнь. Как появляются люди. А так же, как выглядит правда. Каждый раз, стоя на пути в кошмар, он слышал тяжелый вой сирены, заставляющий закрывать уши, как можно крепче, падая на землю. Он чувствовал, как в это время на голову плавно ложатся белые пушинки пепла, и знал, что сейчас привычный мир разобьется на тысячи маленьких осколков, открыв врата в ад. И исчезнет все, что связано с нормальным миром. Исчезнут его законы, порядки. Здесь не поможет ничего, даже известная сила любви, о которой все только и говорят.

   «Но что же тогда поможет? – Думал Кевин, почти засыпая».

   Он не мог ответить на этот вопрос сейчас, в принципе, как и всегда. Его разум постепенно растворялся во мраке ночи, и вдруг, подобно каплям летнего дождя, подобно дуновению весеннего ветра, до него дошел чей-то мягкий, нежный голос: «Вера-а…» - прозвучало в предсонной темноте, постепенно растворяясь в тишине.

   От этих слов исходило невероятное тепло. Кевину не хотелось забывать их. Он улыбнулся, впервые за последние четыре года, после чего натянул одеяло до подбородка, уснул. По щекам продолжали бежать слезы, но это были слезы счастья и облегчения. Кевин уже не чувствовал их. На его лице застыла нежная улыбка. Возможно, сейчас он уже стоит на пути в привычный для него кошмар, ожидая воя сирены. Возможно, сейчас он видит перед собой знакомую табличку «Добро пожаловать в Тихий Холм». Но одно известно точно: он стоит, улыбаясь. Улыбаясь искренне и со всей добротой. Лишь пушинки пепла падают на его плечи, оставляя на одежде белые точки.