Сперва я хохотал как сумасшедший.
Не мог поверить, что это не отвяжется от меня даже после серии насмешливых и, как я полагал, остроумных подколок, пинков и подзатыльников. Ничего не действовало. Оно не отставало ни на шаг, и стоило мне на минуту замешкаться, тут же без опаски терлось пушистым боком об ногу либо предпринимало отчаянную попытку забраться вверх, цепляясь неокрепшими коготками за кожу. Следует сказать, что его целью всегда было одно и то же место - моё сердце…
Я смеялся,как заведенный, стряхивая его с живота, наблюдая за бессмысленными, неумелыми и предсказуемыми уловками. Оно было бесполое и неуклюжее, но я не ощущал отвращения, глядя на его упрямый лоб и дрожащие коленки. Скорее, любопытство и, пожалуй, осознание собственной самодостаточности. Я был силен и непреклонен, убежден до мозга костей в своем бесстрашии : меня невозможно было одолеть какому-то хилому существу, которое с трудом держалось на ногах…
Однако, когда на его аморфном личике появились глаза, хитрые и внимательные, я немного остепенился…Нет-нет,я не испугался, не подумайте чего! Просто они были невероятно красивые и переливались цветочными, жемчужными, морскими и травяными красками…
Вскоре я привык к его присутствию, как к чему-то неизбежному. Даже имя дал легкое и воздушное –Любовь...Стал мягче и игривее, позволял ей часами сидеть у себя под боком (исключительно под левым), любовался ее окрепшим и ухоженным телом, кормил с рук и никому не показывал. Что скрывать, привязался безумно. Настолько, что не мог себе представить утреннего кофе без нежного мелодичного журчания, исходившего из нагрудного кармана (она, почувствовав свою беспрекословную власть надо мной, отныне требовала, чтобы я носил её исключительно возле сердца), или вечерних прогулок без Любиных веселых песенок, которые слышал только я.
Однако изумительные метаморфозы возникли неожиданно и вскоре стали заметны невооруженным взглядом…
Она росла, как на дрожжах, мурлыкала все громче и отчетливей, и с нескрываемой настойчивостью и отчаяньем разрывало в клочья узкий карман, требовательно царапая грудь…Я осознавал, чувствовал всем телом необходимость впустить её, теперь уже безвозвратно, в пышущее жаром сердце. Находясь на грани экстаза, я приоткрыл левую грудь, не затронув ни одного капилляра, не повредив ни одной мышцы, позволил ей слиться с сердцем, мягким, сочным и прекрасным в своей беззащитности.
Однако моя сожительница повела себя странным образом. Учуяв тонкий аромат абсолютного доверия ,она с плотоядным урчанием вскочил на трепещущий комок и нанесла единственный выверенный удар жесткой когтистой лапой…
* В ту пятницу она меня отшила. Ревела, ругалась ,даже намеревалась пару раз дать по физиономии. Вообще-то я парень не промах ,в сказки не верю ,никому не позволяю сесть себе на шею. А ей позволил! Потратил на нее столько времени и денег!...А она, стерва!…
Она разбила мне сердце,дура…Не понимаю,что я в ней нашел! Да я таких как она отшивал на право и на лево! Ненавижу, ненавижу всех этих особей женского пола!
…Черт возьми, как же я ее люблю… *
***
Отныне я в бегах. Милиция, сумасшедшие дома, больницы – никто из них не знает меня и не стремится заполучить в свои стены. Я убегаю от странного видения, путающего мой разум сильнее, чем кровавые реки и динамические кошмары преисподней. Я ощущаю присутствие чего-то, неимоверно сильного и властного, наступающего мне на пятки…
Ускоряю шаг, перехожу на бег. Уже не открещиваюсь и не плюю через левое плечо ибо так и не удосужился понять, с какой же силой имею дело. Мраком от нее не веяло, хотя это было бы гораздо лучше, чем тот испепеляющий огонь, от одного только взгляда на который вспыхивали ресницы.
Мне не дает покоя этот призрак…Я поддаюсь безумию и кажется, становлюсь параноиком. Эта сила не могла быть тем существом, которому я так доверял и которое однажды отхватило порядочный кусок моего сердца…Но отчего я увидел те самые перламутрово-цветочные глаза, когда в порыве смелости оглянулся назад?
Это странно. Страшно. Сегодня я нашел у себя на голове седой волос.
Отныне я стал слишком нелюдимым.
Я хмурюсь и всем своим видом показываю , как мне все безразлично!
Не улыбаюсь, ничто не заставит меня даже усмехнуться!
Шаг за шагом вытаптываю одну и ту же тропу… Дождь, идущий отчего-то не с неба, а из глаз, размывает четкие контуры, как будто шифрует послания из внешнего мира, искажая их суть, которая мне совсем уже не интересна….
Я с горечью и мистическим ужасом осознаю, что моя тварь перевоплотилась в нечто большее…
Я бегу от нее в свой собственный ливень, пытаюсь укрыться завесой тумана и непроходимых топей, создаю смертельные препятствия, лишь бы она не догнала, не обхватила мою шею своими тонкими чувственными руками…
Она звала себя Лихорадкой, потому что я боялся дать ей ТО имя, помня старые раны.
Говорили много и подолгу. Но…Она никогда не слушала меня, не уделяла должного внимания моим колючкам, моим нахохленным и вызывающим убеждениям, не смотрела в налитые кровью глаза, в которых я прописывал каждый раз пламенные нигилистические оды…
Смеялась над моими остротами и неудачными шутками…
Пару раз дала мне подзатыльник. Заливисто хохоча, наблюдала за моими неумелыми попытками встать на неокрепшие, дрожащие ноги. Я хорохорился и фыркал, до тех пор пока она вдруг не опустилась передо мной, отливающая золотистым пламенем ,и прикоснулась губами ко лбу…
Её песни о прощении, мудрости и снисхождении полились в мою голову, гипнотизируя ум и заживляя сердечные рубцы.
Пожалуй, я позволю ей овладеть мною еще раз...
Это стоит того.
*Ну ладно, позвоню ей первым. Она у меня гордая такая, не подойдешь…
Дурочка моя…Любимая…*
nataliakazakova38 (17-го, 29 лет)
