Однажды солнечной весною
Трудолюбивая Пчела,
Весьма довольная собою,
Пыльцу и мёд домой несла.
Но, ножки прижимая к брюху,
К несчастью, а быть может, нет,
Она вдруг повстречала Муху,
Снискавшую авторитет.
О, цокотуху все ценили –
За прозорливость и за ум.
Навозные жуки любили
Её зеленобрюхий глум:
Как много им она брюзжала,
Что жизнь, мол, сводится к дерьму.
И «аромат» его вплетала
В своих суждений бахрому.
Червяк, взращённый на помёте,
Красавицу боготворил:
Узрел негодницу в полёте
И тут же нежно полюбил.
Он никому бы не позволил
Над ней смеяться, ей вредить.
Лелеял он её и холил,
И был готов превозносить…
Так вот, с жужжаньем пролетая
Навстречу золотой Пчеле,
Спросила муха разбитная:
«Вы где живёте? Не в дупле?»
И дружбу тут же предложила.
Пчела присела отдохнуть.
Ей цокотуха изложила
Своих воззрений соль и суть.
Расписывала горделиво
Навозной кучи «аромат»,
Где из опарыша счастливо
Родилась много дней назад.
Но не понять пчеле-трудяге
Лентяйки пламенных идей,
Как не понять простой дворняге
Идей бродячих медведей.
И медоносица сказала,
Что ей претит бездумный трёп.
Мол, трутней видела немало,
Болтавших ерунду взахлёб.
«Лентяям мы не потакаем.
Пусть участь их и тяжела,
К зиме из улья «провожаем»», –
В сердцах добавила Пчела.
«Как можно?» – Зажужжала Муха, –
«Отцов семейства? На мороз?!
Сама-то ты, смотрю, толстуха», –
Пошла негодница вразнос.
Пчела же скромно промолчала.
Не стала тратить лишних слов.
Зачем всё начинать сначала?
Дразнить не стоит болтунов!
Тот, кто бездельником родился,
Пока тепло – гуляет всласть.
А тот, кто сызмальства трудился –
Переживёт зимы напасть!
Не верьте временным стратегам,
Чьё словоблудье знаем мы.
Их заметёт холодным снегом
С приходом… матушки зимы.
Katte (19-го, 41 год)
