Я родилась в женском королевстве. В эдаком доме «Цветов и Ив». Королевство состояло из бабушки, прабабушки, тети и мамы. Мужчины, конечно, в нашей жизни были. Но они были здесь чужими. Их встречали очень вежливо и гостеприимно, как всегда встречают чужих. Им угождали, заботились, подчинялись, ценили, как некий гибрид начальника, ребенка, и высшего существа, но всерьез их не воспринимали. Им не давали мыть посуду и стирать, но не пускали в святая-святых.
Они были будто вне круга.
Мужчинами были дядя, папа, друзья мамы и тети, иногда появлявшийся в жизни дедушка.С ними разводились, сходились вновь и что-то среднее тоже. Мужчин кормили, слушались, благодарили за деньги, но с ними не разговаривали вечерами на кухне и в спальне на ночь. Говорили о Них, но не с ними. Мужчины были Вне. Это были гости дома Цветов и Ив.
Я не помню точно, когда я впервые ощутила желание любить. Мне кажется, оно родилось со мной, возможно даже, что вначале было оно, а после создалась я - как сгусток материального, нужного, что бы где-то это желание поселить. Ровно столько, сколько я себя помню, во мне было ощущение любви к мужчине, невероятно глубокое и страстное. Конечно же, оно было лишено всякой эротической составляющей, как и моя психика в том возрасте, но это было очень насыщенное, земное, сильное желание близости с человеком. Первый воображаемый любимый имел образ полностью взрослого мужчины -не юноши, не мальчика, но взрослого человека. Я словно грустила по незнакомому мне человеку.
В столь же раннем возрасте я заметила, что отличаюсь от своих родственниц.
В них как -будто горел свет, огонек, в них был какой-то внутренний стержень, а во мне – нет. Особенно старшие – эти две женщины, матриархи семьи – бабушка и прабабушка. Они выглядели странным образом счастливей тети и мамы. Создавалось впечатление - которое позже не раз возникало у меня при знакомстве с пожилыми женщинами, - что эти зрелые дамы были довольны жизнью из-за свободы, которую они обрели, выполнив свой долг с мужчинами, и лишившись его. Их жизнь подчинялась лишь им, и уже одним этим они были полны. Будто мужчина в любом случае приносил боль. Что любовные отношения – прекрасный долг, необъяснимо, почему нужный, и неизбежно ранящий. Что отношения - это путь из лепестков роз и стекла, который необходимо пройти с огромным грузом на плечах.
Бабушка и прабабушка работали в полставки. Они обеспечивали необходимый минимум денег, и неустанно убирали, готовили, стирали и няньчили. Это была прислуга, бухгалтер, экономка в одном лице.
Тетя и мамы работали, учились, заводили романы и не прекращая пытались устроить свою жизнь, налагодить ее. Эти женщины вызывали у меня трепет. Они казались мне богинями, всемогущими феями. Красивые, яркие, прихорашиваясь у зеркала перед выходом в Мир, они выглядели в моих глазах примадоннами, готовящимися выйти на сцену. Мне и в голову не приходило, что это были две испуганные девочки, сломленные слишком рано свалившейся на них взрослой жизнью, своими собственными выборами, и все время ускользающим крепким и стабильным счастьем.
Я безумно обожала мать. Половина моих детских слез была пролита никак не иначе, как из-за недостатка возможности объяснить, как сильно я ее люблю. Бывало, я отвечала на какой-то вопрос слишком поспешно, как мне казалось, резко, и от мысли, что могла обидеть ее, глаза наполнялись слезами. Вообще большой проблемой детства было то, что во мне заключалось больше, чем я могла выразить. Разница атмосфер: внутри себя я была под давлением, а наружу мой неумелый язычок не мог передать ничего путного или достаточно выражающего мои мысли.
Мама однажды купила мне наклейки с изображением прекрасной рисованной женщины. Вероятно, это была мульт-героиня неизвестного мне мультфильма. По моим меркам, она была невероятно, невозможно красива. У нее были оранжевые с золотыми и желтыми прядями волосы и очень доброе лицо. Я сразу же поняла что это – моя мама, и наклеила на изголовье маминой кровати, и это было священнодействие: я инициировала мать таким обрядом, как Великую Волшебницу, Прекраснейшую из женщин Земли.
Naunet (05-го, 30 лет)
