Утро началось, как обычно - с завтрака. Предвкушая пресную, но полезную овсянку, я сел за стол и заправил салфетку. Миссис Гадтсон осведомилась, можно ли подавать и не буду ли я ждать своего компаньона, на что я велел нести еду. Черт его знает, где пропадает Херли Шомс - мой компаньон по меблированной квартире, а заодно величайший сыщик в Лондоне. Вполне возможно, что он и не ночевал у себя, а овсянка ждать не будет - остынет и станет совсем несъедобной. Миссис Гадтсон выпорхнула из кухни, неся на вытянутых руках поднос с блюдом, закрытым никелированной крышкой. В крышке отражалась комната и моя непропорционально раздувшаяся фигура в области живота и задницы. Я поморщился: - Что это, Берримор? - сострил я, надеясь, что старушка ответит голосом бородатого дворецкого: "Овсянка, сэр". Но Гадтсон вполне соответствовала своей фамилии. Почему в Лондоне не популярны простые фамилии? Ну, например, Сидоров. Просто и понятно. - Собачьи тефтельки с рисом, доктор,- шокировала меня наша домовладелица. - В честь года желтой собаки по китайскому календарю. - Как, собачьи? - Для вашего настроения, сэр,- невозмутимо отрапортовала упрямая старуха. - Миссис Гадтсон, - вздохнул я, - почему пропущенная через мясорубку дворняжка должна поднять моё настроение? - Потому что вы - китаец, сэр. Доктор Хонь Вонь-сан. Услышав родное имя, я закашлялся, мучительно краснея: - Зовите меня просто: Джон Ват-сан, - попросил я. - И с чего вы решили, что китайцы едят собак? Это корейцы ... - Корейцы?! - рассердилась старушка. - Да кто вас, косоглазых, разберет? Есть будете? Я взглянул на дворняжку в тефтелях и кивнул: - Буду. Под херес! *** Блюдо с тефтелями успело опустеть на половину, а бутылка с хересом на две трети, когда появился мой дорогой друг Херли. Он вошел, неся с собой прохладу Лондонской весны и инспектора Гадкинса. Еще с порога гадкий Гадкинс начал водить носом, явно принюхиваясь то ли к тефтелям, то ли к хересу. К моим носкам принюхиваться он никак не мог, так как я сидел в халате Шомса и его персидских туфлях на босу ногу. Компаньоны, знаете ли, должны выручать друг друга. - Не дождались меня, док! - весело воскликнул Херли, потирая руки, - Ну, ничего! Сейчас я вас догоню. Что вы там едите? Мясо!? - Тефтели, Шомс! - не стал я разочаровывать друга. - Что нового в городе? - Убийство, мой друг! - Херли энергично потер руки и направился к себе в комнату, - я переоденусь, а Гадкинс вам расскажет. Не кормите его! Он не заслужил! Гадкинс, тем временем, уже подсел к столу и, даже не сняв пальто, вооружился вилкой. Легко сказать - не кормите. Полицейский инспектор при исполнении, что хочет, то и делает. - Это собачатина, - сказал я, когда Гадкинс нацепил на вилку свою первую тефтелю. Это не остановило инспектора, он поместил тефтелю в рот и жестом попросил меня передать ему херес. - Я знал её при жизни, - доверительно сообщил я, делая вид, что не понял просьбы и передал солонку, - и кормил барбитуратами. В черных глазах Гадкинса не было ни единой мысли, он хотел жрать, и тефтели ему подходили. Дело принимало дурной оборот. - Это влияет на потенцию, - пришлось опуститься до аптекарских тем, - йенк начинает заворачиваться в обратную сторону, сэр. Это подействовало. Гадкинс отложил вилку: - Как, в обратную? - Вниз, на полшестого, - терпеливо пояснил я, - у некоторых даже случается файв-о-клок, вечерний чай. Представляете, как неудобно? Инспектор обтер губы рукавом пальто и поднялся: - Произошло убийство, - без предисловий начал он рассказ. - Убита любимая собака лорда Треплоуна. Супруга лорда в бешенстве, сам лорд требует найти убийцу в течении суток. - Убита? - уточнил я и предположил: - Отравлена? - Вовсе нет, - вздохнул Гадкинс. - Её застрелили. - Как?! - Пробкой из шампанского, - инспектор полез во внутренний карман пальто и извлек пачку бумаг, - вот отчеты судмедэксперта и патологоанатома. Он протянул мне бумаги, и вдруг его лицо сделалось плачущим: - Это катастрофа, мистер Ват-сан! Лорд грозит развязать войну с Германией, если мы не докопаемся до истины. Вы военнообязанный? - Я даже не гражданин Великобритании, - гордо сообщил я. - Вам везет, - вздохнул инспектор. *** Пока мы втроем ехали в имение сэра Треплоуна, я все размышлял об отчетах, которые дал мне прочитать Гадкинс. Что до моего друга, он был очень задумчив и курил папиросу за папиросой. Когда пачка кончилась, он достал трубку и накрошил в её чашку несколько бычков. Дело было очень серьезное. В отчетах скупым казенным слогом сообщалось, что пес Иван был убит пробкой от шампанского этим утром. Версия самоубийства отвергалась полностью - пробка прошла через анальное отверстие и вышла через ухо, смерть наступила мгновенно. Представив ощущения бедного пса, я невольно испытал дрожь: - Господи, какая ужасная смерть, - пробормотал я. Никто из моих соседей не откликнулся, и мне ничего не оставалось делать, как уставиться в окно нашего кэба. Проклятый лондонский туман скрывал архитектуру поместья. Мне удалось разглядеть лишь решетку забора и пару констеблей, которые азартно резались в карты. - Газированное ружье, - вдруг произнес Херлок, и мы с Гадкинсом одновременно уставились на него. - Я знал немецкого механика, фон Шикеля, он делал газированные ружья, - пояснил Шомс. - Чудовищная убийственная сила! Сидя в Мюнхене за двенадцать минут в Амекрике был убит президент Грант! Пробкой от шампанского и еще парой пуль тридцать восьмого калибра, для верности. - Невероятно! - воскликнул я. - Вы хотите сказать, - замирающим голосом произнес Гадкинс, - в деле замешан шпионаж? - Ищите мотив, - буркнул Шомс, затягиваясь потухшей трубкой, - как найдете, зовите... *** - Господа, умоляю, придумайте что-нибудь! Мне впервые приходилось видеть лорда в таких человеческих встревоженных чувствах. Он постоянно промокал белоснежным платком глаза и время от времени сыпал под язык успокоительный порошок доктора Кокса. Когда мы прибыли в поместье, нас немедленно препроводили к его хозяину, лорду Треплоуну. Оказалось, что войну с Германией желает развязать супруга лорда, в память об убиенном Иване. - Боже, господа, это был несчастный случай, - признавался лорд. - На днях мне доставили настоящее газированное ружье... - Ага! - радостно воскликнул Шомс. - Да... это очень редкий образец, изготовлен слепым механиком фон Шкурером... - Шикелем, - попробовал поправить я, но тут же был подвергнут молчаливому остракизму. - Такое событие! - продолжал лорд. - Я немедленно распорядился принести шампанского... отметить. - В восемь утра, сэр? - уточнил Гадкинс - Шампанское по утрам пьют только истинные аристократы, - вздохнул Шомс. - Продолжайте, сэр, мы слушаем. Треплоун кивнул и продолжил говорить: - Все было прекрасно. Я, ящик шампанского, газированное ружье... Но все испортил эта с-сука Иван... Я и Гадкинс переглянулись: - Простите, сэр, - промолвил инспектор, - но экспертиза установила - Иван был кобель... Возникло неловкое молчание. Лорд Треплоун подошел к бару и налил в стакан шнапса: - А то я не знаю, - пробормотал он. - Убил бы суку... - Что вы и сделали,- спокойно произнес ХерлокШомс. - Вы давно подозревали Ивана, он был не просто любимцем вашей жены, он был её любовником! Неловкое молчание стало еще более глубоким. Лорд махнул полный стакан шнапса и налил еще: - Что вы такое говорите, мистер Шомс? - спросил он, перед тем, как опорожнить стакан снова. - Ваша жена любила Ивана, - повторил мой друг, - а он - любил её. - Да... - убито признался Треплоун. - Я застрелил его из бутылки шампанского. Прекрасный брют, прошло навылет... Что меня ожидает, господа? - Вам придется заплатить штраф, - сурово произнес Гадкинс, - возможно, даже отсидеть под домашним арестом. - Развод, война с Германией, - печально продолжил лорд, - Британия на коленях... - Черт возьми! - воскликнули мы трое одновременно. - Давайте, скажем леди Треплоун, что Иван был естествоиспытателем, - предложил ХерлокШомс. - Допустим, он увлекался космическими перелетами и использовал бутылку шампанского, как разгонную ступень в своем летательном аппарате. - И произошел несчастный случай! - подхватил Гадкинс. - Бутылку установили наоборот, и она ударила реактивной струёй в ракету! - Иван погиб, как герой, - заключил я. Треплоун икнул и допил шнапс прямо из горлышка: - П-прекрасная идея, господа! - одобрил он. *** - Конечно, собаку убил не Треплоун, - осчастливил Гадкинса Шомс, когда мы возвращались в кэбе на Булки-стрит. - Такой пьяница не смог бы ювелирно попасть псу в задницу. А промах из газированного ружья чреват дырками в стенах. Ват-сан, вы заметили дырки в поместье? - Нет, Шомс, оно выглядело целым, - признался я. - Вот и я не заметил, - согласился Херли, - стрелял явно профессионал, а вся эта история с шампанским придумана чтобы запудрить мозги Гадкинсу. Мы посмотрели на инспектора. - Что же делать? - промямлил он. - Идите, Гадкинс, и работайте, - посоветовал ему мой друг, - ищите немецкого шпиона, не зря лорд жрал шнапс. Вот вам и ниточка. - Черт, - вздохнул Гадкинс, поднимаясь, - какой тяжелый год... - Желтой китайской собаки, Гадкинс-сан, - крикнул я ему вслед на родном языке.
Firshteyn (20-го, 33 года)
