1
Он не такой как все. Он смотрит на мир не теми глазами, любит не тех девчат, которых стоило бы. Что поделать, коли поздно исправляться. Время на это, уже ушло и паровоз, да-да, тот самый на который нужно было успеть, уже маячит впереди, обдавая его искрами и дымом из трубы. А осталось только то, что есть, и оно никуда не денется, всегда будет рядом, до самой гробовой доски, рядом. Проза жизни, точнее, её шутка, заключается в том, что, чтобы исправить в себе что-то, нужно знать что исправлять, а если не знаешь, то нет и смысла браться за такие дела, можно сделать только хуже. Но он всё же пробовал исправлять свои минусы, не показывая плюсов. КУРЕНИЕ – Хватило на сутки, потом была первая сигарета а затем вторая, теперь в день полторы пачки вместо законной одной, до попытки бросить курить. Минус в его сторону. АЛКОГОЛЬ – Сложно не пить, если смотришь на мир такими глазами, сложно смотреть на мир, такими глазами, если не пьёшь…
Телевизор отвлекает, но только до поры, когда начинаются новости, проще сразу выключить его и не смотреть иначе в ход идёт тот самый алкоголь. Слишком много насилия в мире, слишком много.
2
Улица, что улица, что она может? Ноябрь, слишком холодно, но он выходит на эту самую улицу. Он идёт по тротуару промозглая, дождливая холодная пагода. Пасмурно, сплошной негатив. Прохожие все хмурые ни улыбки, ни смеха! Все с серьёзным видом идут каждый по своим делам. Они не замечают его, он в упор не видит их. Всё как всегда, однообразно, хмуро, серо. Радуют только листья на деревьях, яркие осенние машут ему при встрече. ОСЕНЬ излюбленное время года, для поэтов, но он не поэт и единственная книжка, которую он держал в руках это «Букварь». Он работает двенадцать часов в сутки, с восьми до восьми, без вынимачки. Он обожает свою работу и это единственная услада в его жизни, но сегодня у него выходной. Так же как и завтра. Он видит, что чего-то ему не хватает в этой жизни. Чего-то не обычного, чего-то… Он и сам не знает чего.
3
Нужно сходить на работу, там покой. Он сторож на кладбище, сегодня смена Стёпки, они ведь менялись утром. Он ловит такси, плевать, что дорого и плевать, что он редко пользуется этим видом транспорта. Садится спереди, накидывает ремень безопасности, говорит адрес, машина трогается, и он равнодушно смотрит в лобовое стекло. Пока едет, молчит, водитель тоже немтырь, единственный звук это авто-радиола, песня группы «Наутилус Помпилиус» называется «Люди», самое то для человека не похожего на других.
Я боюсь младенцев, я боюсь мертвецов,
Я ощупываю пальцами своё лицо.
И внутри у меня холодеет от жути,
Неужели я такой же, как все эти люди.
Он обожает эту группу. Он молча слушает мелодию и продолжает смотреть в лобовое стекло. Наконец машина подъезжает к воротам кладбища и останавливается. Водитель под пенье Вячеслава Бутусова, сообщает ему, что они приехали, и просит заплатить.
Люди, которые рожают детей,
Люди, которые страдают от боли.
Люди, которые стреляют в людей,
Но при этом не могут, есть пищу без соли!
Он роется в кармане куртки, специально медлит, чтобы дослушать песню. Водитель начинает нервничать, видимо решив, что его пытаются наколоть, а может и ещё чего хуже. Сумрак, до чего дошло человечество, люди меняются, меняются безвозвратно. Они ожесточились, каждый замкнулся в своём мирке, живёт только собой и дышит только собой.
Они отдали б не мало за пару крыльев
Они отдали б не мало за третий глаз.
За руку, на которой четырнадцать пальцев,
Им нужен для дыхания другой газ.
Наконец он находит деньги и расплачивается с водителем, под последние ноты песни. Благодарит его и, выбравшись из машины, сильно хлопает дверцей, чтобы плотно её закрыть.
4
Стёпка сильно удивлён его приездом, брови приподняты, но на лице играет радостная улыбка. Они даже обнялись, так, словно последний раз виделись не этим утром, а месяц назад. Сторож любопытствует у него, как дела, он отвечает, что всё нормально, просто соскучился по работе. В ответ слышит, что это поправимо…
Они уселись в сторожке за стол, и Степан как всегда, принялся разглагольствовать на тему жизни и смерти, будучи старым, добрым, много видевшим человеком он часто позволял себе рассуждения, порою рассуждал даже сам с собой, но это не мешало его работе…
Окунувшись в свою вотчину, он вдруг понял, что его тоска пусть медленно, но верно отступает, работа, обожает он свою работу…