Глава 2
Я так и завис.
– Ты меня не видишь, – заявил я для достоверности.
– А вот и ни фига, вижу, – ответно заявил Андрей, приводя глаза в нормальное состояние.
Сверху донёсся женский визг.
Печёнкой чую, назревают проблемы…
Высунув голову через потолок, я оглядел комнату в поисках проблем. Они лежали передо мной в виде Андрюшкиного трупа. Вдребезги разбитого и засыпанного осколками. От такого зрелища мне не то что поплохело, просто стало неуютно. Ещё какие-то дамочки носятся и визжат так, что уши закладывает. Они трещали что-то про рухнувшую люстру, проклятие, призраков и прочую чушь. Эта суета, кровь, вопли неприятно сдавили горло. Шутки шутками, а в аду я всякого навидался. Из обрывков фраз мне стало понятно, как нас обоих занесло в этот кабинет: когда гадалка призвала духа, она каким-то образом «материализовала» меня, и я своим телом сбил люстру, которая и прибила моего товарища, удачно расположившегося прямо под ней.
Кстати, надо бы узнать, зачем.
Но нырнуть обратно я не успел. Пред мои очи явились ноги в крылатых сандалиях и край хитона с золотистым подбоем. Допрыгался. Хочу обратно в котёл…
«Ну-с, посмотрим…» – пробормотал кто-то поверх этих ног и схватил меня за волосы. Страж, позволяющий себе такое – не ниже, чем с Четвёртого неба. О, да их двое. Двойная радость, как говорится…
– А! Полтергейст, – Страж разжал руку.
Меня аж скрючило. Кто-кто?!
– Нет, смотри, – второй Страж бесцеремонно ткнул меня пальцем в лоб. – Грешник, номер 874982490290247. У них же амнистия на одни земные сутки.
– А! Точно, я и забыл…
Страх и возмущение, скрутившие меня, ослабли. Я всё ещё торчал по плечи в полу, а за ногу меня дёргал Андрюха. Наугад пнув его, я подтянулся и тихонько вылез за спинами стражей, о чём-то негромко переговаривавшихся. Больше всего их тут интересовал труп и то, куда делась душа покойного.
Ясновидящая в глухом чёрном балахоне водила руками над раздавленной головой, чуть касалась слипшихся волос длинными пальцами, что-то шептала и принюхивалась. Не знаю, что ей почудилось, но женщина вдруг подобралась в компактный комок, став раза в два меньше, а глаза стали в два раза больше. В жизни таких глаз не видел – как хрустальные. Почему-то стало жаль её… На впалых щеках лежал толстый слой пудры, делавший лицо ясновидящей похожим на гипсовую маску старости, и только огромные ясные глаза светились странным светом, сканировавшим пространство кабинета. Однако она как будто принципиально не смотрела на меня. Даже обидно. Я ж дух всё-таки, да не абы какой, а из ада…
Пощёлкав пальцами у неё перед лицом, я убедился, что старая ведьма меня в упор не видит, о чём я не преминул ей сообщить. Всё равно ведь не слышит.
Чёрт возьми, а старушка сильна! Зачем же… поднимать… цунами в черпаке? Грехи замаливает, что ли? Или параллельно со златокрылыми ищет Андрюшкину душу? Стражей мутило не меньше меня, и они довольно быстро испарились по своим небесным делам. Вот и славно, а то приписали бы мне убийство по неосторожности – и здравствуйте, вечные муки!
Самое интересное уже закончилось, и надо возвращаться к забытому на нижнем этаже товарищу. А то мало ли…
Андрей сосредоточенно проводил рукой сквозь монитор компьютера, разглядывая разноцветные разводы, похожие на бензиновую плёнку. Когда он обернулся на моё покашливание, его взгляд говорил лучше всяких слов.
Пришлось объяснить, что к чему.
– Ты что, реально мёртвый? – не поверил Андрей. Вот кретин! Я, блин, вишу тут над полом, не отбрасывая тени, и он ещё спрашивает! С трудом подавил желание рассказать ему о грядущем конце света… В конце концов, я не подонок.
– Мертвее некуда, – заверил я его. – Пять лет как. Ты, межу прочим, тоже.
***
Минут десять друг нарезал круги по кабинету, периодически всплескивая руками и восклицая: «Это немыслимо!» Я всё это время дожидался, пока он соизволит успокоиться, хотя это было больше похоже на то, как будто ему сообщили, что его похитили пришельцы, а не то, что он умер. Остановившись передо мной, он с размаха плюхнулся на стул. Здорово у него получилось, словно всю жизнь был духом.
– И… что теперь?
Я развёл руками и предложил взглянуть на его труп, отчасти из желания заткнуть его, отчасти из любопытства перед реакцией (уж больно он, сука, ранимый). Когда ещё представится такая возможность. Андрею можно позавидовать: я себя увидеть не успел, черти мигом утащили.
Андрюха, которого я помнил, сейчас должен был либо стоять соляным столбом, либо, зажмуря глаза, носиться вокруг как дурная кобыла. Этот же, спокойно просочившись через потолок, с интересом разглядывал изуродованное тело, не обращая внимания на неторопливо работавших полицейских и охавших соседок. Раду допрашивали, и вид у неё был утомлённым. Присев рядом, слушал её спокойный рассказ о случившемся: несчастный случай, плохое крепление, виноваты чьи-то руки, растущие не оттуда, откуда надо.
Ну да. Я бы охотно поверил.
Но на то, чего не видят, не смотрят с таким ужасом. Она видела Андрея – и явно хотела оказаться как можно дальше отсюда. Думает, наверное, что он пришёл наказать её. Когда друг закончил любоваться на свою бренную тушку и подошёл ближе, лицо Рады перекосило, она с глухим сипением втянула в себя воздух. Совсем молодой полицейский, который допрашивал её, участливо предложил принести воды. Гадалка кивнула, переводя взгляд на юношу. Глаза её, такие огромные… манили. Я осторожно ткнул указательным пальцем в расширенный зрачок, и тут мою голову посетила немного сумасшедшая мысль. Повинуясь импульсу, глубоко вдохнул и как кольчатый червь, подбирая остатки своей сущности, втянулся в её мозг, чувствуя, как кто-то цепляется за меня, но вскоре это ощущение исчезло, сменившись другим. Это похоже на кошмар, когда тебе снится, что ты падаешь в пропасть. А она глубоооооокая, а ты всё падаешь… Просыпаясь в страхе, оказываешься в комнате и смотришь в смутно белеющий потолок, чтоб глаза привыкли к темноте. И вдруг понимаешь…
Какого лешего я делаю в детской?!
Комната явно девчачья, вся в розовых тонах, занавески с рюшами, беспорядочно разбросанные плюшевые игрушки… Лав-хотель какой-то. От этой мысли помимо воли на всё лицо расползлась улыбка. Было бы смешно, если бы не было… так страшно. Слишком тесна комната, давит потолок… Я зажмурился, и только поэтому услышал, что меня окликнули. Для ушей, утонувших в розовом ворсе, звук был едва различим; я повернул голову. Андрей сидел на плюшевом пуфике и потирал бровь.
– Её откачивают. Так и будем тут сидеть?
Ему, похоже, плевать. А я в невменяемо-весёлом состоянии лежу на ковре с Микки Маусом и ржу до слёз. Что за идиотский интерьер? Из освещения только два низких круглых окна с голубоватым стеклом, за которыми… что-то происходит. Выглянув, я увидел обеспокоенное лицо полицейского. Он шевелил губами, но слов не было слышно. Довольно быстро он отстал, и мне открылся вид на кабинет Рады. Там стояли два стража и о чём-то разговаривали. Они явно нервничали: один, сверкая зеркально отполированной лысиной, что-то вещал своему златокудрому напарнику, а тот визжал, как баба, и его сандалии нервно трепыхали крылышками, от чего страж постоянно подпрыгивал.
В целях безопасности я перебрался к другой стене, оставаясь вне зоны видимости. Стражи, по идее, не могли нас заметить, но рисковать не стоило.
– Лучше уж тут, чем в компании пары ангелов, – пробормотал я, так как предыдущий вопрос повис в густом, насыщенным нашатырём воздухе.
– Ангелов? – Андрей даже перестал теребить бровь.
– Ну да. По твою душу приходили.
Он так на меня посмотрел, что я, честное слово, перепугался. А вот зря он так. И напрасно говорит о «сияющих существах, несущих добро». С кого-то они пылинки сдувают, а кому-то вынимают печень… через горло. Особенно стражи Света не любят суеверия и атеизм – Андрюхе за вызов духа они бы точно вставили по самое не балуй.
– Что ты делал у гадалки?
Тема слишком резко свернула с перечисления апостолов, поэтому друг не сразу сообразил, о чём это я. Потом, смущённо почесав бровь, проблеял:
– Хотел поговорить с отцом.
– И ты веришь во все эти сверхъестественные бредни?
– Бредни, говоришь? – Андрей криво усмехнулся. – Посмотри на себя и повтори это ещё раз.
Глава 3
За окном сухая женская рука поднимала и опускала нож, нарезая овощи. Прошло где-то три часа после «заселения» в сознание Рады. Всё это время мы с Андреем беседовали, что называется, «за жизнь». Всё-таки он сильно изменился с нашей последней встречи. Было это – дай Бог памяти – семь лет назад, на вечере встречи выпускников: ещё молодые, но уже семейные, все как один успешные и счастливые, и все как один врущие друг другу одноклассники. Первым делом сказал своей первой школьной любви, что у неё отвратительная причёска, в ответ получил множество не менее лестных отзывов и с чистой совестью ушёл напиваться. Смутно помню, что разбил Андрюхе его круглые очки, а он же потом заталкивал меня в такси. Удивительный человек. Я не желал ему смерти.
Теперь передо мной сидит его душа и выпытывает подробности загробной жизни. Всё-таки он… странный.
Андрей чуть подался вперёд.
«Что, и Бог есть?» – прошептал он с горящими глазами.
– Есть, – чуть подумав, ответил я. – Правда, ко мне на чай он не заглядывал.
– Неудачник.
– А сам-то? Если бы кое-кого не понесло к гадалке…
– Если бы кое-кто не свалился мне на голову!
Рада появилась внезапно. Влетев аки фурия, она прошипела «Вы можете не орать в моей голове?!» и так же молниеносно разогнала овощной дух чем-то вроде освежителя; запахло фиалками. Не думал, что её душа окажется такой маленькой капризной девчонкой – если бы не глаза, ни за что бы не узнал.
– Ты! И ты! – она поочерёдно указала на нас аэрозолем. – Убирайтесь! Иначе я буду вынуждена совершить обряд экзорцизма!
– Успокойся. Мы… э… ненадолго. Ну да, к утру уже уйдём.
Ударив меня локтем под дых, Андрей прошипел: «С ума сошёл?!». Я с независимым видом разогнулся и выдал в ответ: «Ангелы нам обоим головы открутят, если найдут».
У меня нет таких глаз, как у этой девчонки. Зато есть харизма. И ещё я умею обращаться с женщинами. Ладно, пусть это сопливое создание не дотягивает до звания «женщины», попытаться всё же стоит.
– Послушай, Рада… мы не сделали ничего дурного. А стражи не станут разбираться, они беспощадны. Если ты нам поможешь, тебе отпустятся грехи. Поверь, я знаю, как много весит каждый поступок.
– Выметайтесь отсюда.
За окнами разгорелось зарево, и комната окрасилась оранжево-жёлтыми красками. Гадалка разводит огонь. Не к добру это. Девочка начала бормотать странные слова, напоминающие обычную детскую «заумную речь», но то, как меня начало выворачивать, опровергло эту догадку. Творится страшное колдунство, и если ничего не делать, то для кое-кого апокалипсис наступит досрочно!
Схватив девчонку в охапку, я вытолкал её за дверь, в беспроглядную тьму. Андрей уставился на меня, как на буйнопомешанного.
– Ты чё творишь?
«Впустите меня! – визжала мини-Рада, молотя кулачками по стальной обшивке. А вот шиш тебе. – Вы ничего не понимаете!»
Показав знаком, мол, всё O’K, попробовал взять контроль в свои руки. Так как душа вне своего привычного обиталища, обряд не может быть свершён. Осталось только занять её место. И у меня получилось! Только руки ясновидящей оказались в ворохе горящих трав. Слава Богу, я этого не почувствовал, зато Рада за дверью взвыла от боли. По тому, как прыгала картинка за окном, было видно, что тело женщины двигается судорожными рывками, то и дело чуть не падая. Кое-как набрав воды в кружку, я направил тело к импровизированному алтарю с пентаграммой, но вода благополучно вылилась на пол, а от опрокинутой ступки с травами занялась скатерть, обои и начали загораться шторы… Похоже, пора сваливать, ибо я сомневался, что смогу набрать «01» и объяснить, в чём дело.
Более-менее прилично управляя гадалкой, вывел её из квартиры, позвонил в дверь соседям и, прыгая через ступеньку, выбрался на улицу. Андрей хохотал над моими манипуляциями, не пытаясь остановить. Позже он принял управление на себя, но это уже стало скучным. В комнате витал запах алкоголя, дыма и фиалок, за дверью скулила Рада. От этого я начал задыхаться – тесное помещение и так давило, теперь атмосфера стала невыносимой. Во внешнем мире уже глубокая ночь, мы загостились, пора и честь знать. Глядя на раскуроченный "Жигуль" и не менее раскуроченный "Бентли", который вопил на всю округу, я огляделся. Район казался знакомым… К тому же ангелов поблизости нет.
Выходить через дверь не вариант – неизвестно, что там – и мы выбрались из сознания Рады, проломив стену комнатки. Мысленно извинившись перед ясновидящей, я потащил Андрея по знакомым улицам. Оставленное посреди улицы тело медленно осело, глядя перед собой пустыми глазами, изо рта протянулась тоненькая нить рыжеватой от крови слюны. Раду калечить я не хотел. Однако, там, куда я собирался, ей не место. Ему эти места были незнакомы, и он постоянно озирался, иногда по привычке огибая людей. Я же, шумно дыша полной грудью, злорадствующий от их дрожи и икоты, пёр напролом.
– И куда мы?
– А ты угадай, – подмигнул я.
Когда Андрей увидел неоновую вывеску «Рай», скептически покосился на меня и протянул: «Да ладно?»
Клуб был забит под завязку. И не только живыми. Оказывается, не один я такой умный…
Стриптиз на халяву – о чём ещё может мечтать грешная душа за несколько часов до апокалипсиса? Разве что о бутылке коньяку, которую мы уже получили – спасибо Раде.
Остальные времени даром не теряли: один седобородый донжуан активно лапал красивую женщину (со спутником, надо отметить) за все выступающие места, другие призраки парочками сидели возле барной стойки, а посетители шарахались от движущихся стаканов и висящих в воздухе коктейльных зонтиков. БОльшая часть духов столпилась у сцены, на и над ней. Воистину рай.
В VIP зоне… Опять этот златокудрый! Он-то какого чёрта тут забыл?!
– А! Ты номер 874982490290247, – Ангел улыбнулся. – Много тут ваших. Удобней забирать будет, – снова милая улыбка.
Андрей затерялся где-то в толпе, из-за мельтешения огней и тел я потерял его из вида.
– Кого забирать?
«Вас», – интимно шепнул страж, высматривая кого-то в толпе. Видимо, найдя, кивнул, и потащил меня к выходу, не обращая внимания на отчаянное сопротивление. Мало ли куда он меня повёл?!
Лысый мужик на фэйс-контроле (странно кого-то напоминающий…), хмыкнув, распахнул дверь… Вместо ночной прохлады с запахом бензина в лицо ударил упругий жар и серная вонь, от которой я только-только отвык. В конце огромного зала стоял не менее огромный трон. Сам Владыка восседал на нём, лениво распластав крылья. Жуткое зрелище. Говорят, Сатана когда-то был ангелом: хитон, в котором Его сбросили с Седьмого неба, до сих пор белоснежен, а вот крылья… Впрочем, на то Он и Владыка ада. Он сделал повелительное движение, и меня, уже облачённого в белую ткань, поставили на колени перед троном, прямо у ног Сатаны. Жар, исходящий от Него, причинял адскую (воистину) боль: тело моё обмякло за время пребывания на земле. Почему теперь я здесь? Неужели будет Суд? И что станет с Андреем?
– Не беспокойся, твой друг сейчас со Светом, – я облегчённо вздохнул. – Хочешь знать, почему ты здесь? Потому что промолчал о Страшном суде. А вот остальные не сдержались. Можешь отправляться, оправданный.
«Оправданный»? Да неужели сообразили?! Я пять лет в аду сидел за атеизм! И все пять лет твёрдо знал, что Бог существует! Так какого ж хрена…
Владыка поднял ладонь и сказал, что прежде я должен кое-что сделать.
– Сломай Печать, – торжественно произнёс Он.
Небольшой чёрный ящик, возникший из ниоткуда, на вид не был чем-то особенным, и даже закрыт был обычной сургучной кляксой. Дрожащей рукой я сломал хрупкую печать, и в полной тишине прозвучало тихое «хрум». Из ящика выскочил чёртик на пружинке и пребольно щёлкнул меня по носу.
– Шутка! – довольно хохотнул Сатана. – Апокалипсис отменяется.
– Чшшшего? – из горла вырвался полухрип-полурык. Я с кулаками бросился на Владыку, однако он лёгким движением руки отправил меня в полёт до ближайшей стены. Там меня подхватила пара дюжих чертей, один лысый и шкафоподобный, второй помельче, с рогами в барашковом обрамлении. Чшшшерти…
– Ну-ну, не шуми. Всем нужен отдых. Сам подумай, каково мне с вами, уголовниками?
Он устало опустился на трон и потёр бровь.
– Пшли вон.
Впиваясь пальцами в волосатые руки чертей, пока они волокли меня из тронного зала в пыточные, упираясь, я скрёб подошвами по горячему камню, на котором толстым слоем засохла жжёная кровь. Белый хитон покрылся копотью, подол тлел. Меня уже поджидали возле котлов. Радостно скалившийся чёрт – мой старый знакомый палач – надел перчатки с крючьями.
– Ты повеселил Владыку, и Он велел оказать тебе почести. Прошу!
Я проследил глазами за его широким жестом и замер. Впереди, раскрыв объятия, стояла раскалённая добела железная дева с лицом Рады.
A.Б (20-го, 30 лет)
