В темной комнате лежу я тихо,
Видимо отправился я на тот свет,
Видимо грешил по жизни лихо,
Видимо обидчиков простыл уж след…
С. Пахомов
Олег понимал окурок как трупик сигареты, и нес его соответственно – бережно, медленно, с достоинством, на вытянутых руках. Где-то на середине двора он все-таки осознал, что лучше бы просто зажать «бычок» в кулак. Чтобы не рыться в земле руками, ему нужна была хоть какая-то палка, но дворник, он же сторож следил за скупыми насаждениями СМЭшного двора хорошо, и никаких палок под деревьями не валялось. Но, догадался Олег, у того же самого дворника-сторожа легко найти настоящий инструмент, может даже саперная лопатка имеется. Хотя, конечно, лучше бы что-нибудь поменьше…
Для всех его коллег обычным делом было избавиться любым подручным методом хоть от лишнего трупа, например, тела мертворожденных младенцев, которые никто не хотел забирать, Шошкабас выгодно сбывал каким-то сектантам, но в глазах Олега и уничтожение окурка в неположенном месте выглядело как серьезное преступление, и большая подлость по отношению к своей профессии, к чести мундира, и коллегам. Хотя все его коллеги сами курили, кто по какой причине, но чаще чтобы заглушить запахи после работы с «клиентами», или впечатления от нее же. Сторожа возле ворот не было, его велосипеда тоже, наверное уехал за сигаретами. Олег на всякий случай постучался в дверь каптерки со стороны двора. Никто не ответил, но дверь на хорошо смазанных шарнирах, дворник был мужик рукастый и аккуратный, ушла под кулаком Олега внутрь. Хозяина не было, и Олег был волен в выборе орудия своего преступления – на полках слева лежало бессчетное количество разных инструментов. Олег выбрал небольшой заржавелый нож, которым не жалко было порыться в земле, и пока не спалился, побежал к клумбе доделывать свое грязное дело, озираясь по сторонам, зачем-то поглядывая на часы, и какую-то часть пути – спиной вперед.
У бордюра, он попробовал наклониться к земле и не смог, спину схватило так, что еле разогнулся обратно. От стоячей работы и холода в секционных, не только Олег, но и все эксперты страдали проблемами со спиной и почками. Время между тем шло, и примерившись, как будет удобнее, Олег уверенно принял коленно-локтевую позу. Копать надо было глубоко, благо нож был достаточно острым, чтобы взрывать землю, и недостаточно острым, чтобы пореза…
Только Олег подумал об этом – по пальцам с ладони сбежала струйка крови. Невовремя, черт, невовремя, теперь еще обрабатывать рану, просить кого-то помочь надеть перчатку, подержать что-нибудь. Трое «клиентов» уже ждали Олега в холодной, а между было только начало дня. Хоть бы Шошкабас не уехал творить свои дела, и помог…
Олег не разгибаясь, так было удобнее, не надо тратить лишние силы, на лишние действия, достал из кармана платок, промокнул и кое как обмотал им рану, а потом снова взялся за рытье. Со двора открывалась такая картина - из-за трансформатора, за которым и было дело, на расстоянии двадцати-тридцати сантиметров от земли, выплывал, попеременно уходя обратно за стенку, олегов зад. Тут уж не стоило и удивляться, что он получил пинок. Не сильный, легкий, но такой, которого хватило, чтобы субтильный Олег улетел за бордюр и распластался по траве.
-Эй дядя, не стой раком, понравится – привыкнешь – Звучал над ним чей-то надломленный, голос, похожий на бульканье в тазу с «лишними запчастями», которыми Шошкабас заботливо подкармливал собачек на соседней помойке.
Очки слетели, и теперь поблескивали на газоне остатками позолоты. Пока Олег одной рукой пытался найти и нацепить их обратно, не спалив нож и не порезавшись им еще сильнее, сверху раздался другой голос, с кавказским акцентом:
-Кто тут у вас главный, с кэм гаварыть?
Олег поднялся, поправляя очки, отряхиваясь, и пряча за спиной нож. Он знал, что начальник отдела уехал, и поэтому на всех правах мог сказать:
-Ну я гавный…
Двое на аллейке, переменившись в лицах, сделали шаг назад. Увидев начальника морга, прячущего за спиной окровавленный нож, они поняли, что неверно оценили ситуацию. Да, надо сказать, что тут и нож, выставленный вперед, направленный прямо на них, произвел бы не такой эффект, как тот, который прячут за спиной. Тот, чей голос зазвучал первым, снова заговорил:
-Пали, Дато, менты ваще…
Кавказец сделал какое-то еле уловимое движение пальцем, и второй визитер замолк на полуслове.
-В курсэ да, чо праизачло? – спросил Дато. Олег мотнул головой, мол нет, не в курсе. Ему ответили непонятно.
-Вот че - сегодня кто-то себя приговорил…
-Кто? – спросил Олег, притаптывая землю ногой. Сказали, поглядывая на землю, и уже щедро смоченный кровью рукав:
-Тот, кто убил Витю Чунжинского.
Олег ничерта не мог понять, и единственным, на что у него сработала готовность, было слово «убил» - получается, новый «клиент» какой-то. Прятать ножик уже не было смысла, и Олег убрал руку из-за спины, пытаясь повернуть разговор в деловое русло:
-А собственно - суть вопроса?...
Заговорил снова Дато:
-Вобщэм, щас Витю привэзут, сдэлай всо чтоб нармальна, дастойно было. Витя Чунджа срэди людэй вэс имэл, нада как паложина проводыть, а патом уже рэшать будэм, какие движэн… Карочэ вот кастум, галстук, все дэла, Дымыш, падарвыс, подгоны вэщы, с машыны, на заднэм сыдэньы лэжат. Гроб заказалы, завтра прывэзут, из Амэрыкы – дубовый с какым-то там лаком. Карочэ, чтоб все было, понял-нэт, чтоб Витек лэжал, как будто спал. Все оформыш, как нада, поставым дэнгы, нэ огорчым, накосачышь – самого закопаым. Вот пока все вродэ взялы, заказалы, еще чо нада?
-Да особо ничего, можете шампунь купить, и каких-нибудь тряпок, и побоше… - начал перечислять Олег, привычно жестикулируя рукой, в которой держал нож, как будто это был его секционный.
-Че? Какие тряпки? – задергался тот, которого назвали Димишем. Все движения его были такими, как будто Димиш страдал неким заболеванием костей, суставов или нервной системы, и то ли вообще не мог управлять своим телом, то ли это приносило ему невыносимые страдания. Надломленный, булькотящий голос тоже звучал в тон общей клинической картине, слова Димиш выплевывал из себя нехотя, как будто делал тем одолжение. Олег начал профессионально присматриваться к гостю, но даже он, будучи экспертом, не сразу определил, и вообще, с трудом мог поверить, что здоровый взрослый человек по своей воле станет так юродствовать.
-Ну – тампонировать – Объяснил Олег, возвращаясь из мыслей к реальности.
-Че лепишь, по-людски говори, когда по-людски спрашивают! – Димиша согнула новая судорога, он слегка присел, сгорбился и махал руками с неестественно согнутыми и оттопыренными пальцами в татуировках где-то возле своих коленей. Олег терялся – как объяснить просто и корректно, и выдал:
-Ну мозг мы посе вскрытия помещаем вместе с остаными органами, чтоб не вытек, а в поость черепа – что придё… Ну тряпки, ии еще что…
По счастью его оборвал проходящий мимо санитар:
-Олег Юрьич, Вас Шошкабас-ага к себе звал, там какого-то знатного уголовника завалили…
Тут впрочем появился и сам Шошкабас, который видимо спешил избавить Олега от неприятного общения. К близким Вити Чунжинского он обратился прямо по делу, без приветствий и слов утешения:
-Так-с, как хоронить будем, по-христиански, по-мусульмански, по-еврейски?
На вопрос они не ответили, но Дато поприветствовал Шошкабаса кивком и даже назвал по имени-отчеству:
-А Буркыт Сансызбайэвич, как нос?
-Вполне – ответил Шошкабас, хрюкая – Как зубы, не всатавил?
Олег только сейчас заметил и понял, что на произношение Дато кроме кавказского акценста влияет еще и отсутствие всех передних зубов, видимо, обусловленное влиянием Шошкабаса. Дато снова подмигнул:
-Нэт, нэ вставыл, так страшнээ.
Димиш тоже узнал эксперта.
-Да я этого мента тоже видел. Один кон Витек ему обещал кишки вырвать…
-Было дело – усмехнулся в усы Буркыт – а теперь угадай, чё я через пять минут буду делать с твоим Витей. И не кривляйся. Кстати, у нас корпоративные скидки на обслуживание, а вы, я так понимаю скоро все друг другапередушить за место этого вашего Вити… В общем ладно, не задерживаем, у нас еще работа.
-Корочэ ты понал да, за тваэй работай сырьозныи луды будут наблудать…
-И если че не так – Снова завели они свое, но Шошкабас оборвал:
-Серьезные – да, но насчет людей-то вы не переоценивайте. Все, идите некролог сочиняйте.
Дато вытащил из кармана скрутку денег, и сунул ее Олегу за шиворот, коротко объяснив:
-Задаток.
-Деньги взял – все… - забрызгал слюной Димиш, которого вновь повело.
Буркыт развернул Олега за плечи, и чуть подтолкнул в спину, пошли. Олег пытался поджать деньги у себя за пазухой свободной от ножа и чистой от крови рукой, но от этого скрутка разошлась, и купюры поползли из-под жилета.
-Я вот тут порезася, обработать надо, забинтовать, перчатку как-нибудь это…
-Ой, ну как же так? – Запричитал Шошкабас – Ты аккуратнее, аккуратнее, деньги давай вытаскивай, чтоб кровью не замазать. Давай, давай, я подержу, потом помогу забинтовать. А закапывал че?
Олег решил не отвечать прямо:
-Да так, ничего особо…
-Ну лучше бы вон собачек подкормил.
Когда подходили к дверям со стороны двора, мимо проехала труповозка. Труповозки, к слову сказать, тоже иногда, в свободное от основной работы время возили «клиентов» в обратную сторону, но сегодняшний день был урожайным, и к «шабашкам» не располагал. Притормозив, возле экспертов, водитель высунул из окна руку и постучал по кузову за своей дверью.
-Олег Юрьич, Шошкабас-ага, вот редкий случай, когда работаешь, и радуешься, клиенту – туда и дорога. Витька Чунжинского кто-то приготовил.
-Первей тебя знаем – отмахнулся Шошкабас.
-А правда – нахмурился Олег – откуда они узнаи, раньше чем труповозка приехаа?
-Чего тут не знать, Олежка, когда сами и завалили – Невесело усмехнулся Буркыт – Кому еще надо, да и кто решится? О, смотри, Талга вернулся, иди лучше, договорись с ним насчет «обратного билета» для Вити.
Олег пошел. «Обратным билетом» у них называли перевозку трупов от морга до места прощания и захоронения. Олег хотел сначала все же забрать ножик, но Талгат сам задел его:
-Да, Олег Юрьевич, жалко ту девочку, а?
-Жако… - Согласился Олег – Сушай, Тагат, тут такое део – важный «киент», хорошо патят…
-Кто?
-Да, черт его знает, угоовник какой-то, авторитет вроде, кажется зовут Витя, кичку я не запомни, Есикский чтои, ии Пиджимский.
-Нет – ответил Талгат, прикуривая – Я с этим г****м связываться не буду, даже рядом быть не хочу. Я лучше вичевого наркота или бомжа отвезу, а этого – пусть вон Буркыт-ага на помойку выбросит, чтоб собаки съели. Я блатных ненавижу, нелюди они.
-Но там вроде патят хорошо – забормотал Олег, елозя чистой рукой по животу, хотя все деньги из его жилетки теперь уже были у Шошкабаса. Талгат снова не согласился.
-Нет, Олег Юрьич, дело добровольное, хочу – везу, хочу – не везу. Сдох да и ладно, чего с ним возиться? А деньги эти – проклятые, кровь на них. Не слезы даже, а кровь. Их добывают на том, после чего у нас работы много. Еще обсадятся всяким г****м и носятся по дорогам, ничего не видят через свои черные очки и затонированные стекла, и таких вот девочек сбивают, а им за это – ничего! И чтоб я таких хоронил, да еще за их гнилые деньги? Нет, не возьму, и ты, Олег Юрьевич, не бери, проклятые они, смертные, на смерть, а не на жизнь. С них толку не будет, как пришли, так и уйдут.
Олег молча слушал обычно немногословного Талгата.
Вон Буркыт-ага гребет-гребет их, как сумасшедший – а что толку, богатый он стал, или счастливый? Нет, ничерта, наоборот, в настоящую свинью превратился. Я лучше за это время вон из дома инвалидов, или престарелых бабушку или дедушку отвезу бесплатно, чем эту падаль, и деньги свои пусть в ж**у себе засунут, или вместе с этой падалью закопают, если девать некуда.
Продолжение следует.
Eroshkun (16-го, 27 лет)
