-= Клуб начинающих писателей и художников =-

Эта история случилась ранней, но ещё жаркой осенью,  в тот год, когда человек покорил космос.

… Только я прицелил свою босую ногу, чтобы ударить по воротам, обмякшим мячом, как за спиной услышал радостные возгласы пацанов:

- Федьк, а Федьк! А чёй -то ты домой не бегёшь? Там говорят твой батька приехал!

 Я оставил дырявый мяч на прежнем месте и  уже мчался по деревенской улице в своих коротких штанишках, сверкая голыми пятками, не замечая злого  хохота своих друзей. На ходу стараясь перепрыгивать коровьи  лепёшки, я всё же умудрялся попадать в гусиные. Пыльные волны от моих ног расплывались в разные стороны и оставляли за моей спиной свой серебристый  туман.  Пробегая мимо яблоневого сада, я вспомнил о девчонках. Они давненько оборудовали там свои кукольные игры и мальчишек туда не допускали. Держали круговую оборону, защищая свои сокровища тем, что попадётся под руку. Не удержался. С разбега подфутболил в них пылью. Услышал душераздирающие визги и  уже убегая, получил в спину градины крупного песка и камней. Тонкая, выцветшая ткань рубахи не спасла от  раскалённых ударов кожу. Она загорелась огнём. Я погрозил девчонкам кулаком и прибавил ходу, пообещав себе ещё вернуться к этим злючкам:

- Я потом вам покажу! – прокричал я им, -   а  счас,  меня ждет отец!

Я был на седьмом небе от счастья. Теперь и у меня будет батя! Даже если он меня будет пороть, ну и пускай… потерплю!

 Встречу с ним  омрачало только одно препятствие – эти вечно гогочущие полчища гусей, заполонившие всю улицу прямо перед моим домом. Старый гусак дядьки Макара, в свою бытность прозванный им Гагариным, сделал всю мою жизнь невыносимой и можно сказать даже беспросветной. Этот вожак стаи не давал мне прохода с самых времен его гусиной юности. Каждый раз при встречи  он так и норовил ухватить меня за зад. Иногда ему это удавалось, и тогда  он с особым остервенением рвал  и метал мои единственные бедненькие  штанишки до тех пор, пока те не издавали подозрительные хрустящие звуки. Обычно меня спасал кто-нибудь из взрослых или сам хозяин изверга - дед Макар. Но сегодня улица оказалась пустынной и безлюдной. Я не долго думая выловил в пыльной жижи первую, попавшуюся шилыжину и с угрожающими криками бросился на крылатое почище.  Те от неожиданного нападения подскочили на свои красные лапки и, размахивая белоснежными крыльями, полетели паря и планируя над дорогой. Наблюдая картину взлетающей стаи, я наконец-то поверил матери, что гусь - это птица, а не гогочущее зловредное животное. Можно было бы и ещё понаблюдать, но… меня ждал отец!

Перед самым домом я все же умудрился ляпнуться задом в коровье добро. Почти со слезами осмотрел свои грязные и уже вонючие штанишки, но исправить ничего не мог – опоздать к отцу  я не имел права!

С грохотом отворил калитку и сразу напал с вопросами к матери:

- Мам, где он? Он меня дождался?  

 Мать ничего не подозревавшая, работала  под навесом и что-то напевала себе под нос. Она как раз обрезала капустную кочерыжку. Услышав мои крики, она медленно отложила нож, вытерла фартуком своё лицо и, собравшись с силами заговорила:

- Отдышись поначалу, оголтыш! Вон ведро с родниковой водой, охолонись!

Я послушно схватил ковш и зачерпнул воды, жадно стал пить, проливая на свое голое пузо. Грязные пыльные ручейки разрисовали загоревшую кожу живота. Мать всё время строго следила за мной и горестно покачивала головой. Слёзы словно расплавленное стекло застыли в них и никак не могли прорваться наружу. Она отвернулась от меня, не ответив. Я настырно опять задал вопрос:

- Где он? В бане? На леваду пошел, или к соседям поздороваться?

Мать молча подошла, причесала мои рыжие кудри своими теплыми пальцами и грустно посмотрела в мои глаза.

 - Что ж ты, у меня такой грязнуля! – она ласково обняла меня за плечи и развернула к дубовой бочке лицом, - дайка я тебя умою что ли!

- Мам, ну где же батя? – отплёвываясь и изворачиваясь от холодной воды, я не отступал, - он не дождался меня? Я слишком долго бежал? Пацаны поздно сказали, мам!

- На кочерыжку и ступай на улицу, - приказала мать и уже вдогонку добавила, - не жди его сынок, он на работах, очень далеко от нас…

Я плелся по улице и точил зубами кочерыжку. Гуси мирно лежали в пыли, распластав свои крылья. Гагарин поднял голову,  настороженно посмотрел одним глазом на меня, миролюбиво  потянул метровую шею и тут же засунул её под крыло. Я прошел несколько изгородей и оказался лицом к лицу с дедом Макаром. Старик сидел в своей привычной позе, словно держал вожжи в своих морщинистых руках. Только сейчас в место них был обычный сучковатый  костыль. Тут я вспомнил, как  часто он катал меня на повозке, посадив рядом  с собой на козлы. Бывало, я целыми днями ходил за ним попятам в конюшнях, а он всё рассказывал и рассказывал, как его вороной Етит-твою-через-ногу был ещё жеребенком. И как он лечил его раненую ногу, которую погрызли волки. И о том, как копытный друг спас его пьяного в зимнюю стужу. Етит-твою-через-ногу просто лежал с ним рядом пока дед Макар не протрезвел, а потом хыркая недовольно ноздрями, гнал хозяина в деревню, тыкая мордой в спину. Да и вообще историй много дед поведал, все и не упомнить. А сейчас он сидел на поваленном дереве и то и дело потряхивал вожжами-костылем. Я сел рядом, предложил ему кочерыжку. Тот ничего не ответил. Я тоже замолчал. В конце улицы на пустыре ещё были слышны голоса пацанов, но идти к ним мне расхотелось напрочь.

- За брехню ещё ответите…- погрозил я им кулаком. На мои слова дед в очередной раз вздернул вожжи.   Солнце стало клониться за макушки яблоневого сада. Девчонок мамки покликали домой. Те собрали свои корзиночки с тряпичными клочками и такими же тряпичными куклами,  и послушно разбежались по домам. Вскоре и пацаны потянулись к своим домам, то и дело, перекидывая вялый мяч из рук в руки.

 Грохоча и поднимая едкую вечернюю пыль, подъехал трофейный мотоцикл к Ваську. Это его батя возвращался с работы из МТС. Он догнал своего сорванца, посадил  перед собой на бензобак и, газуя, тронулся с места. Васька мне напоследок ехидно повертел у своего носа растопыренными пальцами и показал ядовито язык.

- Что ты, Федя, домой не идешь? –  отец Степки остановился передо мной с вопросом, - хочешь мятных пряников, в райцентре купил?  - дядя Митяй присел передо мной на корточки и стал раскручивать бумажный кулек. Тут же к нему на одно колено, а через мгновение и на шею, взобрался второй мой  дружок, Колька. Он смело вцепился в рыжие волосы отца своими грязными пальцами и требовательно приказал:

- Прокати  меня батя, галопом, как коняшка!

Дядя Митяй медлил. Он настойчиво предлагал второй пряник мне. Я стесняясь взял, но объяснил ему:

- У нас с мамкой такого добра полным-полно, я возьму для деда Макара. Он скоро проснётся, и я его угощу!

- Ладно, договорились. – Грустно ответил мне Колькин отец. Сын на его плечах теребил всё настойчивее и настойчивее,  и дяде Митяю пришлось подчиниться своему неугомонному и любимому наследнику. Он приподнялся на ноги. Колька с высоты роста отца показал дулю и растопырил руками свои уши, при этом ещё и не поленился показать язык. Вскоре парочка исчезла в проеме их калитки.

Солнце полностью упало за яблоневый сад. Комары настойчиво стали брунеть над ухом. Более наглые впивались в ноги и руки. Я посмотрел на стрика. Он мирно спал, не замечая надвигающейся ночи. Только я хотел разбудить его, как он произнес:

- Не переживай парень…

- Ты, чёй-то не спишь што ли, дед Макар?

- Нет. Поддремливаю только слегонца…

- А. Пряник станешь есть? – я протянул ему целый и уже накусанный мной, - я чёй-то расхотел… Чё у нас с мамкой пряников нету что ли!?

- Ну давай,  если расхотел, - дед протянул руку и словно невзначай погладил мою, - ты, скажи мне лучше…- он откусил пряник, шамкая и причмокивая стал жевать, - чё, ты, хочешь чтоб тебе батя привёз?

Я задумался, почесывая свой затылок. Глаза в потемках разглядели почти совсем спустившийся мяч, одиноко лежавший на дороге. Меня осенило:

- Вот было бы здорово, если бы батя догадался что у нас с пацанами мячик совсем прохудился, не отскакивает уже совсем… Я им все ноги себе отбил. Друзьям моим хорошо – у них сандалии есть, а мне мака ток к школе обещала купить! Только играть в футбол в них нельзя будет…

 -Да, хороший, ты малый, добрый! Они вон тебе языки показывают, а ты им мячик мечтаешь подарить….

Мать позвала меня баниться и ужинать. Я на прощание протянул деду свою чумазую ладошку. Тот пожал мне её по настоящему – по-мужски, уверенно и сильно.

… Рассветный луч ударил ярким светом в глаз. Я поспешил повернуться на другой бок. Очень хотелось ещё посмотреть сон про отца. Нос учуял кожаный запах и заставил глаза резко открыться. Прямо перед моим лицом лежал  новенький черный кожаный мяч.

- Папка приехал!!! – заорал я что было сил.

… С тех самых пор в деревне все мужчины протягивали мне свои сильные руки для приветствия, словно отдавая мне свою мужскую силу  и уверенность. И только один дядя Митяй прятал виновато глаза, когда я отказывался от его подачек.