Часовни в Пеноне давно отзвонили полночь. По улицам, обычно людного города, нельзя уже было встретить ни одного прохожего. Исключение составляли лишь пьяницы, которые пытались доползти домой после ночного гулянья. Пенон отдыхал после очередной «жаркой» поры рабочего дня.
По этим пустынным улицам, что должны начать заполняться купцами, зазывалами, путешественниками и прочим привычным для Юго-Восточной окраины империи людом, не спеша прогуливались двое мужчин. Один, лет сорока-сорока пяти, с множеством шрамов на мужественном лице и проседью, в когда-то русых, густых, волосах. Одна его внешность говорила о том, что старик за свою жизнь прошёл немало сражений, в которых побоялись бы участвовать даже самые храбрые и умелые ветераны войн. Он шёл по левую руку от своего товарища и будто чего-то от того ждал. Спутник этого бывалого солдата чем-то того напоминал. Фигура молодого человека была сложена как у настоящего атлета, хотя из-за несколько мешковатого плаща это не всегда становилось заметно. Лицо юноши знавало множество ударов, но в отличие от своего старшего товарища они оставались не от мечей, а от кулаков, или, в крайнем случае, табуретов. Вообще, черты лица молодого бойца в какой-то мере напоминали аристократические, однако, благодаря упорной работе кулаков пропойц в трактирах и горячим лучам пенонского солнца, некоторая утончённость и бледнота навсегда покинули юношеский лик.
Неторопливым шагом товарищи дошли до набережной.
– Что скажешь, Новак? – спросил за спиной, облокотившегося на перила Леонарда, старик.
– Смотря на то, что вы хотите услышать, капитан. – Ответил Леонард, не отводя взгляда от бесперебойных волнений моря.
– Я хочу услышать твоё мнение, не больше, не меньше. – Сурово произнёс Делон. – Кто, по-твоему, мнению все те люди, которые собирались сегодня ночью?
Леонард несколько секунд помолчал, а затем произнёс:
– Террористы.
– Интересный вариант, - с улыбкой оценил ответ товарища Делон, - я бы даже сказал, романтичный. Но это твои выводы как солдата – верного пса империи, а что ты скажешь как сознательный человек, имеющий дар от бога мыслить?
– Душевнобольные. – Без эмоций, как врач, ставящий страшный диагноз, сказал Новак.
– Может быть. – Продолжал вести разговор в смешливом тоне Делон. Он будто бы не замечал всей тяжести тех раздумий, в плену коих сейчас пребывал Новак. – С чего ты так решил?
Леонард внезапно дико взбесился.
– А ты сам не понимаешь?! Они хотят восстать против империи. Эта страна управляет почти третью Великого континента! Знаю, она ослабла, загрузла в долгах, но всё-таки она не позволит возникнуть новому государству, тем более жертвуя своей ценнейшей областью!
– Думаешь, у нас ничего не получится? – с интересом спросил Делон.
– Нет, конечно. Даже если империя каким-нибудь чудом согласится на это, то другие страны вас тут же растерзают. – Леонард присел на скамью и замолчал.
Некоторое время капитан молчал, то ли он подбирал слова, то ли про себя жалел боевого товарища.
– Ты прав, Новак, - произнёс Делон. Его голос звучал не как раньше, весело и шутливо, а скорее напоминал тон священника, что читает молебен над могилой. – Такое, действительно, очень может произойти, но… но лучше лишиться головы в бою за свободу, чем боятся за неё по ночам.
– Капитан, скажите, зачем вы меня привели в это общество? Почему именно меня? У вас же есть столько друзей в торговом флоте. Почему не их?
– Новак, - спокойно произнёс Делон, - послушай. Между тобой и остальными офицерами и солдатами нашего города есть одна существенная разница. Всех их можно подкупить, запугать, шантажировать, но ты – другое дело. Ты жаждешь битвы. Это болезнь, болезнь, которая передаётся ветеранам войн таким, как я. Не знаю почему, но каким-то образом ты ею заболел. Таких людей нельзя просто так обходить стороной. Если ты не присоединишься к нам, то всю жизнь будешь заниматься только тем, что отгонять пиратов от этого города. Со временем тебе это надоест и тебя припишут к бумажной работе. Ты разжиреешь, обленишься и будешь ничем не лучше тех бюрократов-казнокрадов из городского управления. Скажи мне, Новак, ты этого хочешь или ты будешь с нами, где тебя ждут слава и почёт.
– Или виселица, как предателя державы. – Невольно произнёс Леонард.
– Или так. – Рассмеялся Делон.
Леонард разрывался между своими честью и желанием биться насмерть. Эмоции зашкаливали, но выхода так и не могли найти. Минуту он ходил взад-вперёд по прямой перед Делоном.
– Новак, - вновь произнёс капитан, - ты не нарушаешь клятву чести, которую давал при поступлении на службу. Ты клялся защищать народ, но не престол. Пойми, что нынешней власти плевать на людей, им важна лишь толщина собственных кормы и кошелька. Именно поэтому большинство провинций обеднели. Скоро дойдёт очередь и до Пенона, но тогда момент уже будет упущен. Сейчас у власти самовлюблённые аристократы, они медленно проедают своё состояние, при этом, не желая своим трудом зарабатывать себе новое. Они, будто коты, трутся у ног императора, а он с тех бешеных налогов, уплачиваемых людьми, им за это платит. Пойми, у такого правительства нет, и не может быть будущего.
– Я всё это прекрасно знаю. – Протирая глаза, сказал Леонард, - Думаешь, я не догадался до этого сам? Думаешь, я не слышал, что в некоторых провинциях люди умирают с голоду, потому что банально не могут купить себе хлеба? Считаешь меня глухим и слепым?! Я знаю, кто виновен, но также я имею представление о том, какими силами располагает виновный. Даже, если всю вашу группу умножить в сотню раз, то результата всё равно не будет. Ваши усилия гроша ломаного не стоят. – Под конец Леонард почти кричал. Новаку не хотелось, что бы его хороший друг погиб с клеймом предателя, бунтаря, которого поставила на место «Справедливость».
– Наши старания до вчерашнего дня, действительно, ничего не стоиЛИ, - почему-то Делон сделал ударение на последнем слогу в своей фразе.
– Что ты имеешь ввиду? – спросил Леонард. В этот момент в голове лейтенанта что-то переключилось. Он сказал, что «их труды ничего не значили до вчерашнего дня», значит, произошло нечто, которое может изменить ситуацию на сто восемьдесят градусов. Но какое чудо должно было произойти, чтобы это свершилось?
– Вижу, ты понял! – широко улыбнулся Делон. – Да, дружище! Нас поддержало другое правительство, и уверяю тебя, мой пессимистичный друг, оно – не последнее. – Капитан светился ярче солнца. Эта новость прозвучала для лейтенанта, как выстрел из пушки для матроса, что случайно на ней заснул.
– Что за страна? – отходя от шока, спросил Леонард.
– Эрбейское государство, а на очереди Фасталия. – ответил капитан. – Они профинансируют наши войска, и мы сможем дать отпор империи. Что скажешь, пойдёшь с нами или предпочтёшь жизнь никчёмного защитника торговых кораблей, которому через пару лет отрубят руку или ногу, а затем заставят обучать недоносков-новичков, как правильно держать ружьё.
– Вы сумасшедшие террористы. Вы больные, что хотят лить кровь не ради службы, а для людей. – Новак сделал паузу. – Думаю, мы найдём общий язык.
Делон засветился ещё сильнее. Новаку показалось, что его капитан сейчас лопнет от эмоций, но, к счастью, тот сдержался.
– В таком случае, добро пожаловать в общество «Liberty». – поприветствовал нового члена организации капитан. – А теперь нам лучше бы отсюда убраться. Ветер начинает меняться – скоро утро.