Когда они поженились и укатили в свадебное путешествие в Адлер, ему было лет тридцать пять, ей - двадцать четыре. Она разведёнка, детей не имела. Он, будучи воспитан так, что не мог покушаться на её классические формы, не пройдя процедуры регистрации, вынужден был развестись с любимой женщиной и скоренько отвести в ЗАГС новую пассию. Он пришёл к ней, гол, как сокол, всё оставив бывшей жене и дочке.
Акупунктурщик, обещавший утроить их по первому разряду, оказался лгунишкой, и они остановились в заштатном отельчике на самой границе с Абхазией. Здесь кончался большой Сочи и на мосту через скачущую по камням речушку со смешным названием Пцырцха стояли пограничники. Стояли они так, для проформы, поскольку никаких междуусобных конфликтов тогда и в помине не было.
Увидав обшарпанный номерок с видом на местную помойку, Елена заплакала, и Евгений побежал искать директора. Сидя в мизерном холле в ожидании директора, он просматривал старые журналы «Общественное питание», в отдельном разделе которых были статьи об организации общественного питания на курортах страны. В том числе - в Сочи и Адлере.
Когда в холле нарисовался жирный дядька с перстнями на сарделькообразных пальцах, Евгений и ухом не повёл. Пришлось директору подплыть к нему:
- Я весь внимание, дорогой!- пропел он. Но Евгений отмахнулся:
- Вот. Редакция Общесоюзного журнала отправила меня в командировку в ваше захолустье с одной только целью- написать статью о том, как вы травите в своём ресторане трудящихся! – и он потряс перед носом директора удостоверением члена Союза журналистов СССР.
Директор, придвинув к Евгению массивное тело, облачённое в рубашку с воротником апаш и светлые брюки, через пояс которых свисал живот, прохрипел:
- Помилуйте! А где вы остановились?!
Узнав в каком номере поселили Евгения и Елену, директор самолично препроводил их в свой трёхкомнатный люкс, причём, разницы в цене с них не взяли. После званого обеда, состоящего из всего того, чего Евгений и Елена не видывали никогда, директор, уже запанибрата, полуобнял Евгения:
- Ну, как кухня? Как сервис?
-Выше всех похвал!- благодушествовал Евгений.- В общем-то,- надо писать не разгромную статью, а очерк о передовом опыте…
- Вот и ладненько!- подпел директор.
После десятидневного отдыха в «люксе» с первоклассным питанием, поставив в своём очерке последнюю точку, Евгений с молодой супругой отбыли авиарейсом Адлер-«Жуляны»( Киев) на Украину. Из Киева перелетели самолётиком местной авиалинии в Житомир. Отсюда, протрясшись несколько часов на захудалом автобусе, доехали до места.
Огромное село протянулось вдоль пыльного шляхта километров на десять. Здесь жила Еленина родня. Племянница, мужеподобная бабища без возраста, всегда облачённая в мужские брюки, шоферила в карьере на огромном «БелАЗе». Кукольная белая мазанка внутри оказалась довольно просторной хатой с многочисленными закоулками. Отужинав устрашающей величины галушками с маком, утопающими в сметане, запиваемыми мутным и крепким первачом, молодые легли почивать в горнице на пуховой перине, с гигантскими подушками, превращавшими сон в мучения. Перина грела, как печка, что в летнюю душную ночь было преступным, а подушки заставляли спать сидя, как в автобусе… Промучившись часов до двух ночи, Евгений понял, что надо срочно сделать пи-пи и тихо соскользнул с постели… На цыпочках, чуть поскрипывая половицами в кромешной тьме, он минут тридцать добросовестно искал выход на улицу, но так и не нашёл его, чувствуя, что подпёрло уже под горло…
Подойдя к распахнутому в сад окошку, он попытался вылезти наружу. Но оконце было настолько маленьким, что в него влезала лишь одна нога и половина филейной части тела. Окончательно обессилев от этих попыток и поняв, что сейчас обмочится прямо на плетёный половик, Евгений подскочил к окну и, выставив причинность вперёд, благодатно опорожнился в палисадник. Улыбка вожделения с его лица вмиг стёрлась, когда он услышал за окном басовитый мат Елениной племянницы:
- В бога, в душу и в мать! Якого бису?!
Стряхивая капли на пол, Евгений метнулся к кровати, шмыгнул под пуховое одеяло и включил храп… Стукнула входная дверь, скрипнули половицы, в зал ввалилось это обоссанное чучело…
- Хто тут на мене ссыть?!- с угрозой провозгласило оно. Елена, ничего не птонимая, хлопала глазами. Евгений продолжал храпеть. Едва угомонив племянницу, Елена обратилась в ночи к мужу:
- Это ты наделал?
Ну как мог Евгений, будучи на одиннадцать лет старше, занимая довлолдьно высокую и ответственную должность, сознаться молодой супруге в столь скабрезном деле?!
- О чём ты говоришь?!- возмутился он.- Твоя племянница просто лжёт!
Не желая терять мужа из-за пустяка, Елена, заверив мужа, что верит ему, снова уснула. А Евгений до утра лежал, перебирая в голове возможные варианты развития событий. И решил, если эту тему будут развивать, хлопнуть дверью и уехать в родной город.
Племянница, вполне естественно, подняла вопрос торчком прямо за завтраком:
- Пусть твой правоверный признается и попросит прощения!
Правоверный, обозвав её лгуньей, потребовал от Елены немедленного отъезда. Елена, отозвав племянницу в коридор, что-то долго внушала ей. А когда та появилась, сказала, не глядя на Евгения:
- Звиняйте. Ленка, бает, чай на мене плеснула…
Тот благосклонно кивнул, прощая, и она пригласила их осмотреть карьер – месторождение и местное кладбище. Карьер оказался фантастических размеров кратером, на дне которого елозили «БелАЗы», размером со спичечный коробок и люди-букашки. То и дело внизу, у стен карьера гремели взрывы, отваливая мраморные глыбы.
О кладбище – разговор особый! Оно за последние триста лет превратилось в музей скульптур. Каждый деревенский мастер старался запечатлеть помершего сородича в натуральную величину, причём- в разных интерьерах: сидящими на лавке, стоящими возле фикуса, управляющими автомобилем и тому подобное. Всё это – из чёрного мрамора и с потрясающим мастерством. Надо ли говорить, что Евгений потратил на изучение этого паноптикума дня три…
Через три дня резко засобиралась, вдруг, Елена, ссылаясь на то, что на смотрины зятя вот-вот приедет откуда-то с северов её мать. Перед убытием сели за стол и Елена, прихлёбывая чай с вишнёвым вареньем и мятой, бухнула:
- Жень, а ты бы, всё же извинился!
Евгений, поперхнувшись, выскочил из-за стола и умчался к автобусу, не попрощавшись. Всю обратную дорогу до дома они промолчали… «Мало того, что жизнь в примаках не сладка,- жалел себя Евгений,- так ещё Елена с ними заодно! Раздули из ничего…» При этом он с горечью вспомнил, как, запершись в ванной, с отвращением стирал чулки и рейтузы с начёсом -двух Ленкиных бабок, проживавших вместе с нею в двухкомнатной брежневке. Бабки, почуяв неладное, бросались снаружи на дверь ванной, призывая его оставить это занятие. Но он, отрабатывая своё здесь проживание, довёл дело до конца… А ещё вспомнил, как одна из бабок, толстая и круглая, как колобок, только, что с доброй улыбкой подкладывавшая ему на кухне еду, удаляясь в свою комнату, говорила другой, - тощей и высокой: « Ну и жрёт её муженёк! Не наготовишься…». Не изгладился из памяти и случайно перехваченные им в троллейбусе взгляды Елены и симпатичного, улыбчивого парня: его, словно говорящий- ну, как живётся с пердуном? и её -призывный и многообещающий...
Глядя вниз, на далёкую землю с борта самолёта ЯК-45, авиарейса Киев – Смоленск, Евгений твёрдо решил вернуться к своей бывшей.
В течение трёх дней их развели и Евгений вернулся в прежнюю семью. Как-то, после любовных утех, жена сказала ему:
- А знаешь, что мне сказала разводившая вас сотрудница ЗАГСа по поводу причины развода?
Евгений аж привстал, опираясь на локоть:
- Что сказала?
Жена тихонько рассмеялась:
- Твоя Елена сказала, что ты, как мужчина, несостоятелен…
Евгений матернулся. Но не скажешь ведь жене, что ты был жеребцом с ненавистной ей разлучницей.
- Что? Не нравится? – проворковала жена.- А мне такая причина вполне подходит. Ведь у нас то с тобой - всё в порядке!!!
Поразмыслив в ночи, Евгений ещё раз убедился в том, что, уйдя от Елены, поступил правильно. Спал он, как убитый, без сновидений… А рядом, положив светлую головку на его мощный бицепс, легко посапывала любимая женщина.
03.03-2014 г.