Последнее солнце осени
Зелёный чай
Сегодня обещали луну. Я слышал в сводке «Новостей». Обещали.
Выскакиваю из квартиры в халате и закуриваю на лестничной площадке. Ветерок из окна приятно играет в волосах - кажется, что жара наконец-то уходит из города. Маша позвонила мне час назад: пообещала собраться быстро, поймать машину или вызвать такси, и приехать. А я вот стою и представляю в чем она приедет, что расскажет мне и под каким предлогом позовет в кровать.
Делаю глубокий затяг и тушу сигарету в консервную банку. Еще неделю назад я пообещал самому себе бросить курить, но дело это оказалось настолько непосильным для меня, что я закурил через полтора часа. Теперь вот пытаюсь ограничить себя, как посоветовала мне соседка-шлюха – курю ровно пять сигарет в день.
- Я сама так бросала, - убеждала меня Светка, - Отвечаю, бросила на три месяца, но потом мой вернулся, опять начал пить, на меня руки поднимать, ну, я и сорвалась. Все-таки нельзя в жизни без сигареты! Это даже лучше, чем секс.
Я любил Светку. Любил по-соседски, как человека, а не шкуру. С ней у нас был хороший секс раньше, пока её Толя сидел в «Крестах» за убийство местного чиновника. Теперь, встречая Свету на лестничной площадке, мы только курим вместе, о чем-то всегда говорим или молчим, зная, что сказать уже нечего…
Я возвращаюсь в квартиру и завариваю чай: люблю зелёный, а Машка черный. Поэтому достаю из буфета два заварных чайничка, чтобы наверняка.
Рыбья кровь
С утра постучали в дверь.
На пороге стоял веснушчатый мальчик в смешной голубой футболке на пару размеров больше и держал в руках картонную коробку. На площадке стояла Светка в шелковом халате, и курила.
- Привет, соседка! – поздоровался я, не обращая внимания на мальчика. Как будто так и должно быть.
Наверняка она проснулась рано, чтобы успеть накрутить бигуди – собралась куда, или просто для мужа прихорошилась.
Светка кивнула в ответ и отвернулась к окну.
- Тебе чего? – я опустил голову и поймал безразличный взгляд мальчика.
- Дядя, купите рыбу! – искусственно улыбаясь, малец открыл крышку коробки и я увидел обезглавленного карася или красноперку, уже протухшую и ужасно пахнущую.
- Давай чеши отсюда, сукин сын! – выругнулся я, развернул мальчонку, и всадил ему приличного пенделя.
- Зря ты так! – обернулась Светка. – У него мать присмерти. Бедняга деньги на операцию собирает, - она по-женски, с присущей этому ритуалу таинственностью, достала из лифчика деньги, пересчитала их, зажимая в зубах сигарету, и протянула мальчишке полтинник. – Рыбу дяде отдай!
Немного воздушности в древесной коре
Утро. Над потолком повисла дымка и кажется, что она навсегда здесь. Я поднимаюсь с кровати. Я иду на балкон. Во мне мысли о законченном сне, где были уже ушедшие для меня люди, и стена из песка, по которой я карабкался вверх, а когда достиг вершины и встал на ноги, то увидел пляж и много людей, и услышал крики капризного ребенка, который что-то выпрашивал у своей матери. В общем, самый обычный сон, что только может присниться.
На балконе меня ждал камень. Погода хорошая – солнце и жара, солнце и ветерок, солнце и духота. Есть из чего выбрать.
Я выдуваю дым и вспоминаю, что вчера по подъезду металась старуха, стуча в каждую дверь, нажимая на каждую кнопку звонка… И кто-то вываливался из своей квартиры, и я слышал о чем они говорят:
- Передайте этой суке из сорок второй, что я не намерена этого терпеть. Если я еще раз учую этот запах, то полицию вызову!
И соседка не шутила… После того, как я в очередной раз сходил на балкон – минут через двадцать – по подъезду шарахалась уже не мерзкая старуха, а наряд с собакой. Они так же стучались в каждую дверь и пытались узнать, что от них хотят. Смешно.
Я возвращаюсь в квартиру, чувствуя легкое головокружение. Завариваю зеленый чай и начинаю завтракать. Над потолком все та же дымка и, знаете, я уже привык к ней.
Потом снова возвращаюсь на балкон, чтобы наблюдать за происходящим во дворе. Полицейский бобик стоит прямо под балконом, и я слышу, о чем разговаривают мужики в форме. Но их беседа пробуждает в моей фантазии все новые картинки, и внимание автоматически переключается на другие вещи: муж Светки, вероятно пьяный, сидит на детской площадке, рядом с песочницей, в траве, зажав голову между колен. Спит, дурной, или думает о чем. И я представляю о том, что Светка сейчас одна дома и к ней можно придти, пусть и, рискуя жизнью, попросить угостить кофе, а потом, может, плавно перейти в спальню. Неплохо было бы.
Евангелие от Светки
Я, одетый в джинсовые шорты и майку, стою у Светкиной двери. В кармане все то, что осталось от камня – может Светка согласится и составит мне компанию. Несмело стучу – жду. Ещё жду. И ещё. Никто не открывает.
Спускаюсь на первый этаж и слышу, как на этаже скрипит дверь и, спустя пару секунд, захлопывается. Светка смотрела в глазок. Я уверен – она видела меня в глазок, но почему-то не открыла. Вряд ли ей было страшно. Я даже представляю, как она, стоя все в том же халате и жуя бутерброд, смотрела в дверной глазок и видела меня. Может, хотела открыть, но не посчитала нужным.
Последнее солнце осени
Это было последнее солнце осени. Его лучи грели мне лицо и тело, и я шел в полуденную жару по пустынной улице с аккуратными домами, и представлял, что шагаю по американскому кварталу, и сухие газоны мне казались сочными – есть в этом скрытая романтика, когда хочешь уехать, а не можешь. Приходится представлять и домысливать.
Я шел не зная куда. Просто шел. Просто гулял. Позвонил Машке, но она была чем-то занята и пообещала перезвонить вечером. Была суббота.
Свернув в парк, где еще галдел народ, я уже точно знал, что мне нужен тенек, ну или навес. Единственным местом в парке, которое могло бы меня устроить, почему-то оказался пивной шатер. Я заказал кружку дешевого пива и сел за дальний столик, чтобы была возможность наблюдать за происходящим: двое алкашей сидели по-соседству, у бара терлась какая-то лесбиянка в потертых джинсах и боксерской майке (щебетала что-то официантке, которая дожидалась моего пива).
- Девушка, - кричу я с места, - захватите ещё анчоусов сушеных!
Девушка одобрительно кивнула и отвернулась к компьютеру, чтобы забить заказ.
Когда я получил своё пиво и рыбу, ко мне – так неожиданно – подсел Светкин муж. Он был поддат и навеселе, много курил и матерился. Я слушал его сперва с интересом, фильтруя отборный мат, потом стал рассматривать татуировки, набитые ему в тюрьме: вся левая рука была темна синяя, с изображением то ли зверей, то ли птиц, то ли чего-то ещё.
- В общем, сука она приличная! – последнее, что я услышал от Светкиного мужа.
Не помня о чем он говорил, я смел предположить, что мужик не доволен Светкой. А значит, опять будет её бить и смешивать с грязью. И в этот момент во мне рождалась злость, бурлящая, словно вулкан, и безграничная, как вселенная.
Возвращаясь домой, я наслаждался последним солнцем осени – в абсолютной уверенности, что завтра начнутся грозы.
Отрезанная голова продолжает думать
Вечером мне позвонила Машка. Сказала, что соберется быстро, поймает машину или вызовет такси и приедет. Но я почему-то уверен, что случится это часа через три. У меня остается время, чтобы добить камень и еще немного подумать о Светке. Она не заслуживает той жизни, которой живет, не заслуживает своего мужа-ублюдка, и прозвища «шлюхи», которым нарекла её злобная старушка с первого этажа.
- У меня вся квартира шмалью провоняла! – вспоминаю я утренние крики суки, ходившей по подъезду. – Передайте ей, что если я хоть раз ещё учую, то полицию вызову!
Остатки камня теплом разлились по моему телу. Я довольно развалился на диване, наблюдая за тем, как на потолке образуется дымка. Ещё чуть-чуть и финиш. Было бы хорошо умереть вот так, без боли, просто заснув. Но у меня сосет под ложечкой от одной только мысли, что завтра обязательно проснусь. Поэтому, собрав волю в кулак (не мужик что ли!), встаю с дивана и выхожу в подъезд – запах табака тут повсюду, курит каждый, кому не лень. А я бросаю!
Подхожу к Светкиной двери и уверенно тяну за ручку – дверь покорно открывается передо мной, и я чую, как дрожат колени.
Прохожу в квартиру. Кругом горит свет, кругом орет музыка (что-то из шансона), я иду не спеша, как по минному полю, вымеряя каждый свой шаг. На ходу придумываю причину столь позднего визита – пришел за солью или за спичками. На крайний случай, мол, услышал странные звуки за стеной и подумал, что что-то произошло.
Из прихожей попадаю в комнату и вижу это. Застываю от одного вида, словно меня не стало. Странно, но Светкин муж совершенно не замечает моего присутствия – он увлечен процессом: резкими движениями режет кухонным ножом Светкино горло. Женщина лежит на полу и руками хватается за мощные плечи мужа. Я не вижу её лица, но, кажется, она получает несомненное удовольствие. Верзила прижимает тело жены к полу и продолжает резать – заляпанный кровью и кусочками свежего мяса, он напоминает мне мясника, который вероятно с любовью относится к своему делу. Ни шума, ни криков… Только пузырчатый шепот и хрип из открытого рта Светки, взрывающегося кровью, словно гейзер.
Как можно тихо, чтобы остаться незамеченным, я разворачиваюсь и выхожу. В подъезде пахнет табаком и гуляет сквозняк. Закуриваю. Машка позвонила мне час назад, а сейчас она возможно уже в пути.
Сегодня будет луна. Я слышал в сводке «Новостей». Обещали.
Делаю глубокий затяг и тушу сигарету в консервную банку.
Жизнь продолжает идти по кругу, даже теряя звенья.
Москва
13.08.14
Eroshkun (16-го, 20 лет)
