Тема четвертая: «Ели мясо мужики»
Вся компания топталась у стола на кухне, в ожидании трапезы.
Дед Федот принес с погреба свежее мясо, потом нарезал огромными кусками, из него все еще сочилась кровь. Афоня с интересом наблюдал за ним, и расспрашивал:
- Что за зверина? Кабан?
- Ты же охотник, - засмеялся дед. – Попробуешь, скажешь, что за мясо.
- Какой из меня охотник? – лесник поставил свое ружье возле стола, на дедовой кухоньке. – Я на охоте двух часов не выдерживаю, сразу «тухну».
- Водку жрать меньше нужно,- заметил дед. – Настоящая охота, это когда ты часами выслеживаешь, выжидаешь зверя, а не уничтожаешь канистру спирта и танцуешь с ружьем.
Куски мяса отправились в чугун, а потом туда добавилась вода и соль.
- Поставь в печь, - приказал дед леснику, и тот повиновался.
Чайка, осмотрев комнату, слегка поморщился. У деда в хате всегда был какой-то легкий смрад, от которого мутило. То ли крыса какая издохла под полом, то ли еще что-то. Не помешало бы проветрить все это и сделать здесь ПХД, то есть генеральную уборку. Дед, очевидно, давно «забил болт» на порядок в своем жилище, но намекать ему об этом было как-то неловко.
Но только не Чайке. Он шморгнул носом и сказал:
- Дед, ты бы убрал свою берлогу. Вонище уже такое, что дышать не возможно.
- Тряпка со шваброй в прихожей, - ответил ему дед. – Можешь хоть сейчас приступать.
- Ну-ну, - улыбнулся Саня. – Как же можно так жить?
- Жизнь хреновая, - ответил Федот, ставя на стол чугун с вареным картофелем. - Что, по мне не видно как я живу? И убираться уже незачем, какой уже с этого прок?
- Да ладно, - махнул капрал. - Что прибедняешься?
- Девок на хуторок водишь? - подмигнул Афанасий, усаживаясь за стол, у единственного незашитого доской окна. - Пенсию-то нужно куда-то тратить.
Дед закректал улыбаясь:
- Зачем мне девки, у меня ты есть.
Когда на столе появилась бутылка первака и огромные советские рюмки, все дружно присели к Афоне. Даже два наркомана не прочь были не то выпить, не то поесть.
- Вам по восемнадцать есть? - без улыбки спросил Макс у «огородников».
- По любасу, - ответил худой.
- Мне тоже, - поддержал напарника жирный.
Афоня склонился к капралу:
- Олегатора подождем?
- Он потом «штрафную» выпьет. Главное, чтобы это «тело» не потерялось в лесу. Человек без GPS на работу не может доехать, а тут ведь и дорог нет. Придется еще искать его потом.
Олегатор поднял девушку на ноги и сомлел от неожиданности: перед ним была та самая Танюша, с которой он познакомился в клубе. Бутылка «кагорчика», раздавленная на двоих, теплые обнимашки на пороге и нежные поцелуи на диванчике. После того он долго искал ее. Нужно было еще тогда обменятся телефонами, но увы…
И вот сейчас она сама, буквально приползла в его руки.
- Что случилось, Танюш?
Она, поправляя рукой волосы, ответила:
- Обкуреный мудак хотел изнасиловать меня, но я смогла убежать, - она все еще тяжело дышала, как после пятикилометрового кросса.
- Кто такой? - всполошился прапор. - Я сейчас ему кое-что отрежу.
- Одноклассник мой, - сказала она, обтирая свои джинсы и свитер от сухого листья и сосновых иголок. - Чмо отмороженое.
- Я его найду, - сжав в руке пистолет, прапор почувствовал себя крутым шерифом. - Жди здесь.
- Не уходи…
- Я быстро, не бойся, - успокоил он ее.
Олег пустился в ту сторону, где лежал пулемет.
«Не дай бог, он попадет в руки этому малолетнему психу-маньяку! – подумал он».
Татьяна осталась позади, опасливо озираясь по сторонам. Ее спаситель скрылся так же быстро, как и появился.
Пятьдесят метров спортивной ходьбы, и прапор уже стоял возле сваленных в кучу вещмешка и пулемета.
- Фуф-ты! Еб*ть колотить!
- Не стоит тебе с ней видится! - зашептал страшным голосом Федот на ухо Макса, отведя его в сторону от шумной компании. - Это уже не та Маруська, которую мы знали. И парней уводи до заката, чтобы горя им не было. Себя дурака не жаль, так хоть их-то пожалей. Ты не чужой человек мне Максим, и ты должен послушать меня. Я людей не очень люблю, но ты мне нравишься. Я даю тебе шанс спастись.
Макс задумчиво нахмурился и подкурил сигарету.
- Хочешь стать закуской? - не унимался дед. - С каждым годом их больше! Хочешь своими товарищами накормить их? Одумайся пока не поздно! Ведь и сам ты тоже пойдешь на закуску.
- Я не видел ее целый год,- сказал Макс. - И этот год, я почти не жил.
- Скажи спасибо, что сам остался жив. А про нее забудь! Навсегда забудь! Ее больше нет с нами. А то, что сегодня ночью будет бродить по хуторку - то само исчадье ада!
- Если у меня есть шанс быть с ней, то я готов на все, - так же зловещим шепотом зашептал Макс.
- Ты не понимаешь во что впутаешься. Уходите с ребятами до заката, это последний ваш шанс.
В дом без стука зашли прапор с Танюшей. Дед и Макс незаметно дернулись и замолчали.
- Ни хрена себе! - крикнул с кухни Афанасий. - Где ты в таком болоте красавицу нашел?
- А он, наверное, лягушку поцеловал, - шепнул капрал Афоне и тот, заржал как конь, на всю хату.
- Это Танюша, - пояснил прапор. - Это она кричала. На ее какой-то ублюдок напал.
- Ты его победил? - ухмыльнулся гадко капрал.
- Он ушел, - ответил хмуро Олегатор.
Их усадили за стол, сюда же присоединились и Макс с Федотом, которые обменивались взглядами, словно телепатически продолжая свою дискуссию.
Чайка сразу узнал Таню и от досады закусил губу. Вновь прапор его «обскакал».
- Жирный, - обратился Макс к юному наркоману. - Сгоняй на улицу. У меня мотоциклетном ящике «сухпай» лежит. Притарань его сюда.
Тот покорно поплелся исполнять приказ, а капрал тем временем налил две полные рюмки.
- Тебе штрафную, а Танюше от стресса, - пояснил он Олегатору.
- Так как же случилась такая «борода»? - спросил Макс. - Что это за насильник объявился в нашем глухом краю?
- Одноклассник мой, - пояснила Танюша, закусывая жгучую жидкость картофелем. - Предложил прогуляться пешком от школы, а потом набросился на меня как сумасшедший!
- Это кто такой?
- Андрей Коровин.
- Корова? - недоверчиво переспросил капрал. - Так он вроде адекватный парень. Я бы в жизни не подумал бы про него такое.
- Оказывается не совсем адекватный, - заметил прапор.
- Наваляем ему хорошенько завтра, - решил Макс.
Федот поднял пустую рюмку и крикнул на капрала:
- Что, руки отсохли, сержантик?
- Понял. Дед, не кипишуй!
Снова рюмки наполнились перваком, а шумная компания продолжала посиделки. Хату наполнил аромат тушеного в печи мяса, ликвидировав тем самым непонятный смрад.
Макс время от времени посматривал на часы и мрачнел с каждой минутой. Но на его кислый вид никто не обращал внимания - было время анекдотов и веселых историй из жизни.
Алый шар солнца неумолимо падал все ниже и ниже, помалу окутывая хуторок сумерками. Над кладбищем всполошились вороны, с громким карканьем они разлетелись по сторонам.
Жирный наркоман, таща «сухой пайок», на секунду задержался у порога и посмотрел в сторону кладбища. Ему почудилось, что кто-то крикнул где-то вдалеке. И от этого крика всполошились чертовы вороны.
Кто-то крикнул на кладбище?
Это все х**ня. Когда кажется – креститься нужно.
- А что за фотка? Всегда хотел спросить, - обратился капрал к деду, указывая пальцем на фото красавицы над календарем.
- Внучка, Мария.
- Учится где-нибудь? - спросил как бы невзначай Чайка, а сам, тем временем придумывал хитроумный план о встрече с внучкой. Если уж вариант с Татьяной не сложился, то нужно искать что-то другое.
«Алчная Татьяна выбрала слащавого прапора. Что же она нашла в этом куске дерьма? – думал Чайка. – Вечно бабы клюют на всяких пид***в, а нормальные мужики остаются ни с чем».
- Умерла она, - опустил взгляд дед и нахмурился. - Год назад ее не стало. Она у меня одна была, сын с женой пятнадцать лет назад на мотоцикле разбились. Те еще гонщики. А Маруся со мной одна и осталась. Выучилась на бухгалтера, работу нашла хорошую. Но опасность пришла внезапно, померла моя Маруся. Год назад, на моих глазах.
Все за столом траурно притихли, стало вдруг очень жалко этого одинокого старика-отшельника. Когда остаешься один в целом мире - это самая чудовищная пытка, которую можно придумать. Сам в целом мире, один на отшибе общества, единственный контакт с человеком, так это магазин и пьяные пограничники, ищущие постоянную добавку или догонку.
Макс и вовсе помрачнел и вспомнил свою встречу с Марусей.
Он - образцово показательный пограничник, участковый инспектор первой категории и она - милая и симпотная бухгалтерша, с которой он познакомился во время обычной пьянки в клубе. И завертелось: сначала просто встречались по выходным, когда она приезжала якобы «проведать дедушку». А потом у Макса с Марусей дело мало не дошло до свадьбы, но роковой уикенд у деда, стал последним днем ее жизни. Дед предупреждал, чтобы они не приезжали в тот день. Но молодожены так соскучились за неделю друг за другом, что пошли вопреки словам деда. И получилось так, что весь тот бред, что молол, кажись выживший из ума дед, оказалось правдой.
- Предлагаю не чокаясь, выпить за Марусю, - сказал Афоня. Он знал Марусю из самых малых ее лет. Всегда помогал Федоту в чем мог, и жена Афони всегда закрывала отдельно консервацию деду и его внучке. И ему тоже было трудно поверить в то, что такая милая и совершенно здоровая девочка в один день просто так сразу и умерла от какой-то острой инфекции. В это было трудно поверить, и Афоня до сих пор думал, что за этим что-то кроется. И это сто процентов связано с ее женихом - Максом. Вот только что?
Все тихо выпили за упокой души бедной Марии, а потом Жирный наркоман принес «пайок» и сказал:
- Стремное место здесь у вас, такое впечатление, что оказались в прошлом веке. Заброшено все и эти керосиновые лампы... Вы похожи на какого-то лешего из старой сказки.
Последние слова, очевидно, были адресованы Федоту. Тот вскинул свои лохматые как у Брежнева брови и посмотрел на Жирного.
- Леший говоришь, - дед вскочил со стула и подбежав к шкафу, снял от туда свой парадный китель с полной грудью боевых орденов.
Жирный слегка даже опешил от такой реакции.
- Смотри сопляк вонючий, - брызгал слюной дед и тряс перед собой кителем. - Это - красная звезда героя советского союза, у меня их две. Это - орден победы, я до Берлина дошел, я на Рейхстаге маты писал, а ты говоришь что я просто еб**тый дед, который живет в лесу. Это не так, внучек, это не так.
- Да я понял, дед, не стартуй! - молвил Жирный.
- Ты деда не обижай, - сказал Макс, - он тебе еще может «вломить».
- Да я понял уже, - Жирный присел на свое место за столом, и схватив ложку, стал наворачивать уже немного остывший картофель.
Дед еще минуту постоял с кителем в руках, немного остыл и задумался о чем-то. Руки задрожали и он с ненавистью бросил китель на пол, потом сел за стол и подняв рюмку, крикнул:
- Что случилось, сержантик?
Капрал заулыбался и начал разливать первак, со словами:
- Ну ты суровый дед!
Дед вспомнил, что собственно сейчас значат эти медали. Ровным счетом - ничего. Единственное что осталось, так это память тех, кому не все равно. Чем дальше, тем хуже стали люди, сейчас все дерутся за кусок пирога. И чем далее, тем кровавей будет вся эта бойня. А ведь раньше война была менее бессмысленной, чем в нынешнее время.
Выпили и закусили.
Танюша немного закашлялась. Ей было не в привычку «сандалить» по полной рюмке шестидесятиградусной «отравы». Капрал посмотрел на нее и заметил то, чего не замечал раньше - ее женственности. Реальной и неоспоримой. И хоть как бы он в мыслях не обзывал ее, но тянуло к ней все так же сильно, как и во время первой встречи.
«Шалава вонючая, - размышлял о своем Чайка. – Ничего, ты будешь моей, я клянусь».
- Я на перекур, позвоню на отдел, разузнаю обстановку, - с этими словами капрал встал из-за стола, и неуверенно покачиваясь на ногах, пошел к выходу. Танюша проводила его неоднозначным взглядом, прапор это заметил и нахмурился от резкого укола ревности. Танюша - его девочка, уж никак ни этого чертового пьяницы!
«Такие ангелы должны постоянно находится в ласке и заботе, - думал Олег. – Что ей может дать этот чухан? Но она ведь так на него посмотрела, этот взгяд определенно что-то значил. Я не отдам тебя, моя маленькая».
- Как твое самочувствие? - спросил Олегатор, нежно взяв ее ладонь.
- Уже нормально, - Танюша даже не посмотрела на него.
Афоня взял предводительство в свои руки и уже лихо разливал по новой со словами:
- Федот, я, можно сказать, читаю твои мысли.
- Хоть один нормальный мужик за столом, - сказал дед, жуя огурец и время от времени подсаливая его.
- А я что? - нахмурился Макс.
- Ты сопляк еще, - молвил дед.
- Я больше не буду, - сказал Жирный, указывая на наполняющиеся рюмки. От таких доз алкоголя у малолетнего наркомана уже вертелось в голове. «Как можно пить это дерьмо? Нет бы вискарь какой-нибудь, или ром».
- У тебя никто даже не спрашивает, - спокойно ответил Афоня, щуря правый глаз, чтобы никого не обидеть «на разливе».
Если же Афанасий уходил в запой - то это надолго. Он был один из тех - "ветеранов-запойников", которые уходили ТУДА не на день и даже не на неделю. Пограничников он всегда уважал и по своему выражал им свою признательность - напивался с ними «в сиську». И хоть прапор Олегатор ему был противен как человек, то капрал Чайка вызывал в его лесничей душе уважение.
Танюша поднялась и сказала:
- Я отойду на минутку.
- Тебя провести? - спросил Олегатор.
- Думаю справлюсь сама, - ответила она.
Найдя мобильную связь на лестнице - метра два над землей, капрал набрал номер дежурного. Пришлось включить громкую связь, потому что если телефон опускался к голове, то сеть терялась.
- Але Чайка, как дела? - зазвучал немного искаженный голос Халка.
- Как обычно – «четыре единицы», - Саня подкурил сигарету. - Что там у вас, на заставе? Начальник на месте?
- Да, еще здесь сидит.
- Понятно, вдруг что - набирай, - капрал посмотрел на Танюшу, которая подкуривая пошла в дедов сад. Чайка следил за ней и понимал: что-то в этой девочке есть. Как только она прошла мимо его, то кровь покинула голову и направилась в паховую зону, это определенно влюбленность.
- Тогда до связи, - попрощался он с дежурным, и спрятав телефон, медленно спустился с лестницы. Старая лестница трещала под ногами и была вероятность спуститься раньше, чем этого хотелось. Танюша наблюдала как он комично перебирал ноги и чуть улыбалась.
- Ей богу, можно покалечится, - сказал он, как только нога коснулась земли. Танюша сделала вкусную затяжку и сказала:
- Ужасно мрачное место, дед, то действительно похож на лешего.
- Только при нем это не говори, видела, как его потом плющит?
Она засмеялась:
- Да уж!
- Вообще-то меня Саня зовут, - подойдя ближе, он протянул ей руку. – Мы виделись с тобой ранее, в сельском клубе.
- Мне, как я понимаю, представляться не нужно?
- Нет, не нужно. Ты сама-то, где живешь?
- Там, где и ты со своей заставой, - мило улыбнулась Танюша.
- Странно, я там тебя не так часто видел. Ты, наверное, редко посещаешь злачные места нашего поселка?
- Ну почему же? В меру возможностей.
Чайка перебрал в голове каскад мыслей:
" Почему я раньше не обратил на нее внимание?"
"Шикарные сиськи"
"Может нужно меньше бухать, чтобы видеть дальше своих рук?"
"И фигура ниче так... а жопа вообще улёт".
- Это стоит исправить, - говорит вслух Саня. - Я могу сделать тебе экскурсию по самым клевым местам вашего поселка.
- Ну почему НАШЕГО? ВАШЕГО тоже.
- Нет Танюш, мой дом слишком далеко отсюда. И попаду я туда не скоро, и это самая глубокая печаль в моей душе, - сказал Чайка и принюхался.
- Понятно, - сказала она и отвела взгляд в сторону, туда, где за четырьмя старыми яблонями, небо уже окрашивалось в алый цвет заката.
- Что ты куришь? - улыбнулся Александр.
- На, попробуй! - Танюша протянула ему свою сигарету, и Чайка сделал несколько крепких затяжек.
- Мэд подогнал? - спросил он, выпуская дым.
- Ну а кто же еще?!
- За победу Советских войск над фашизмом! - дед, стоя и держа рюмку в руке, походил сейчас на Генсека КПСС. - Выпьем, внучки, до дна!
- Будем, - сказал Афоня и опрокинул рюмку в свою горлянку.
Жирный и Худой морщась тоже выпили, все еще они были заложники ситуации, и сегодня, веселая гулянка в клубе с девочками - отпадает. А ведь такие были у них планы!
Прапор сидел с кислой миной на лице. Его Танюша слишком долго задержалась в "туалете". Да и еще отсутствие "звонящего" капрала, подливало масло в огонь. «Что же не так? Почему везде ЭТОТ ГРЕБАНЫЙ КАПРАЛ сует свой вонючий нос?» Как только в жизни Олегатора начинает немного проясняться - появляется этот засранец, и отбирает все. Типичные несправедливости жизни, к этому можно привыкнуть.
«Но не мне!» - кричит в мыслях прапор.
- Эй, уже вон кипит в руке, - Афоня указал пальцем на чарку, в руке Олегатора. - Что ты? В самом деле!
Олегатор проглотил огненную воду и закусил все это мясом, которое дед только что вытащил из печи, для пробы. Его лицо "окислилось" еще больше, алкоголь удваивал все его чувства и большинство из них, были не так уж и хороши. Он знал капрала вот уже три года, с тех пор как перевелся в это место. Служил он раньше на Пункте Пропуска, через границу. Естественно там было хорошо и прибыльно, но для прапора этот рай оказался недолгим. Во время очередной проверки, у него в кармане обнаружили сумму, почти доходящую до двух штук американских зеленых, за что и был сослан бедный прапор в самый «анус» пограничного отряда. Как же паскудно было отвыкнуть от всех удобств его собственной квартиры, и оказаться в старой хате с потрескавшейся печкой и сараем, вместо сортира. И единственный магазин на весь поселок нагонял печаль, и этот их клуб... Это жесть. Но единственное, что утешало, так это друзья, которых он встретил здесь. И тогда, пару лет назад, Чайка оказался ему ближе всех. Они в первые года были друг другу как братья: сняли хату вместе, пили, гуляли по бабах - тоже вместе. На работе были супер-напарниками, пока в один прекрасный день, Чайка и Олег не повстречали Танюшу, которая дала им возможность «пересмотреть» свою дружбу. Так появилась ненависть. Они продолжали дружить, но как-то это выглядело, как детонация при выключении зажигания в моторе автомобиля.
- В последствии, я вернулся домой...
Олегатор отвлекся от своих мыслей и попытался вникнуть в рассказ Федота, очередную байку о войне, на которой тот воевал.
- А потом, - продолжал дед, крутя самокрутку с махорки, - увидел, что немцы добрались уже сюда. Четыре огромных грузовика стояли аккурат перед кладбищем, а за ними был разбит их лагерь. От своей жены я узнал, что уже десять жителей хуторка, они арестовали и забрали в свой лагерь. Среди них была и моя дочь - Варвара. Я, не долго думая, в тот же вечер подговорил оставшихся на хуторе мужиков, чтобы напасть на это чертово логово и разнести его к чертовой бабушке.
- Сколько их там было? - Афанасий спрашивая, покосился на свои наручные часы. Дед мог рассказывать свои байки долго, но ровно в семь вечера у Афанасия заканчивался "внеплановый" рабочий день, а отсюда до его дома - порядком двенадцати километров. Поэтому так важно было уйти ровно в семь.
- Тридцать шесть солдат и два офицера. Один из офицеров командовал этой ротой, а второй был непонятно каким доктором, или, можно сказать - профессором.
- А вас? - не унимался лесник, пытаясь уловить деда. В глубине души он осознавал, что все боевые россказни деда - это плод больной фантазии престарелого человека, который любит "поездить" по ушам любому попавшемуся под руку.
- Нас было семеро, - почесал бороду дед, припоминая дела минувших дней. - У нас было по трехлинейке, плюс у меня штык-нож. Около двенадцати дня, когда жара была самой невыносимой, мы пробирались под пшеничным полем, в обход кладбища. Часовых было трое и все они, измучены зноем, прятались в тени кладбищенских сосен. Мы незаметно к ним подкрались и оглушили.
- Чем? - Афанасий наливал «по новой».
- Что ты все уточняешь? - вскипел дед. - Не веришь, сучий отрок!
- Нет, - спокойно ответил тот. - Просто уточняю. Нельзя, что ли?
- Нельзя, - отрезал дед Федот. - Закрой духовку и слушай.
Прапор достал мобильный и посмотрел на время. Все шло к тому, что заночевать придется у деда. Впрочем, это не в первый раз.
Макс очень долго разглядывал пустую рюмку водки в руках, так что стал почти не заметен за столом. Он все думал и думал, и самые непростые мысли приходилось пережевывать в уме по несколько раз, чтобы полностью быть уверенным в правильности решения. Он ждал этого целый год, он бредил по ночам, он бредил на работе, он бредил дома, за очередной бутылкой пива. И все-таки в душе ворочался червь сомнения, но чем дальше - тем больше Макс его игнорировал.
Он посмотрел на прапора, и заметил его мрачный вид, к вечеру за столом веселье вовсе угасло и все становились угрюмыми и неразговорчивыми, кроме деда, который вошел в азарт:
- И когда мы перебили большую половину этой нечисти, я попал в центральную палатку лагеря. Сначала я подумал, что это госпиталь: везде были кровати и какие-то медицинские аппараты. Но чем дальше я углублялся в темень палатки, тем больше осознавал, что это какая-то лаборатория. А потом я лоб в лоб столкнулся с этим офицером-доктором. Он был по форме, на которую небрежно накинут белый халат. И мы сцепились с ним в смертельном поединке, исход которого был понятен каждому из нас.
- Красиво лепишь, - заметил Жирный.
Дед выпучил глаза на него, но промолчал. Лишь ехидно усмехнулся и сказал:
- Можете считать меня старым маразматиком, но мои ордена мне дали не за красивые сочинения. Так что, сопля необразованная, заткнись и слушай. Слушай то, что в скором времени тебе сгодится.
Жирный, тем временем, незаметно покрутил у виска. Хилый начал было улыбаться, но потом увидел холодный взгляд Макса, и улыбка сама собой сползла с его лица.
- Когда я всадил штык в его живот, он отпустил меня и отступил назад, я же бросился искать Варвару. Она находилась в одной из тех камер, в которых подготавливают к экспериментам. Они раздевают их, - дед поморщился, вспоминая, - потом посыпают каким-то белым порошком, вроде как для дезинфекции. Вместе с Варварой, я выпустил на волю еще пять женщин. Потом я увидел, как фашист ползет к одному из шкафчиков. С живота ручьем бежала кровь, и штык торчал из его поганой туши. Этот подонок достал со шкафчика шприц с какой-то желтой жидкостью и вколол его себе в шею, смеясь при этом как прокаженный. Я, не выдержав, подбежал и еще раз всадил штык ему в чрево, а потом еще раз и еще. Восемнадцать ударов, как сейчас помню...
Прапор молча выпил «стопарь», который налил ему лесник и почесал голову:
«Почему я должен слушать этот бред сивой кобылы? Здесь ли я должен быть? Или все же пойти и попытаться добиться своего, сбросить капрала с дороги».
- Я курить, - сказал он, и поднявшись из-за стола, побрел не спеша к выходу, на незастекленную веранду, на ходу доставая сигарету и подкуривая. Никто даже внимания на него не обратил - все внимательно слушали деда, потому что если перестать его слушать, то можно получить пизд**ей.
- А потом он разбежался и нырнул, прям головой в пень, торчащий из воды, - продолжал Чайка травить свои байки. Танюша с интересом слушала и смеялась от души.
- Это он мне под клубом из темноты чарочку предлагал? Я чуть не померла со страха, - говорила она.
- А кто же еще? - улыбался капрал. - Такой кадр у нас один!
Танюша смотрела капралу в глаза, и он на собственной шкуре ощутил, что все женщины - ведьмы, и они многое способны сделать своим взглядом. Хотя бы то, что у капрала в ту же секунду по телу прошла приятная дрожь.
«Это, наверное, «ОНО», - подумал Саня».
Их разговор перебил подошедший Олегатор:
- Почему вы не слушаете увлекательные истории о фашистских докторах? - с улыбкой обратился к ним прапор.
- Эта та, про восемнадцать ударов, которая?
- Точно, ты угадал!
- Я слышал ее 118-дцать раз, - засмеялся капрал, и Танюша его поддержала.
- Дедушка слегка не в себе, - тревожно заметила девушка. - Может, его доктору нужно показать. Алкоголь творит с людьми необратимые вещи, вплоть до полного безумства. А он уже человек в годах.
- Его уже поздно показывать докторам, - ответил ей Олегатор.
Капрал, улыбаясь, дотронулся до его плеча и сказал:
- Ты еще о немце, который приходит к нему каждый год, не слышал.
- Серьезно? - округлил глаза прапор.
- И потом: забитые окна, капканы у забора. Ты все еще не понял? Мне местные мужики говорили, что у деда контузия со времен войны. Раньше под кладбищем концлагерь стоял, ну и попала туда его дочь Валя, - капрал прервался, чиркая зажигалкой, но Олег спас его и запалил свою. Капрал подкурил со словами:
- Угу, спасибо.
- А дальше что? - поинтересовался прапор, тайком поглядывая на Танюшу, та в свою очередь, от его взглядов не пряталась. Она наоборот, как бы оценивала подошедшего Олегатора. Было в нем что-то, чего не было в этом бабнике и пьянице - Чайке.
- Потом, - продолжил капрал, - он собрал пару хуторян с вилами и те, словно сумасшедшие, принялись атаковать концлагерь. Вот так вот. Деда с компанией долго били палками, а потом бросили в яму для расстрелов. Даже пустили несколько очередей по бездыханным телам. Не знаю как Федот выжил, возможно, это заслуга товарища, под которым он лежал. Но факт в том, что он выжил, хоть и с пробитым на всю жизнь, чердаком.
- Жалко старика, - сказала Танюша и опустила взгляд вниз, откровенно сочувствуя лешему. – И внучка у него померла.
- С внучкой вообще история мутная, - ответил Чайка. – Она с Максом встречалась когда-то.
- С тем, что в доме сидит? – уточнила Таня.
- Да. Год назад она уехала с каким-то хахалем за границу, а влюбленному идиоту сказали что она умерла.
- Это жестоко, - сказала Танюша.
- Это жизнь.
Они на несколько секунд замолчали, любуясь красочным закатом.
- Красота, - сказал потрясенный массой позитивных чувств, капрал. - Природа здесь хоть и страшная, но местами - потрясная. Просто как в сказке!
- Ты хоть не кончи сейчас! - прокомментировал ситуацию прапор.
- Постараюсь, - ответил капрал.
Танюша тихонько хмыкнула и улыбка застыла на ее лице. Она была настолько красива с улыбкой на лице, что ребята смотрели уже не на закат, а на удивительной красоты девушку, которая сегодня оказалась с ними в столь гиблом месте. Татьяна видела их взгляды, но демонстративно не обращала на них внимания. Что творилось в ее душе - никто не знал.
И никто не узнает, как за беззаботной и милой улыбкой, скрывается нечто темное и опасное.
Капрал немного помялся с ноги на ногу, и хлопнув себе по пузу, сказал:
- Так, ну что вы? Пошли продолжим, там у дедугана осталось что-нибудь.
- Да, сейчас идем, - быстро ответил прапор.
С поднесенным настроением, Чайка зашел в дом, где Федот уже доставал с печи тушеное мясо:
- Попробуйте, сынки, мяса настоящего, охотники ху**вы!
- Ой, удиви нас, Степаныч, - хлопнул радостно в ладоши Афоня и сразу же схватил кусок в руки. Кусая его, от мычал от удовольствия и улыбался.
- Ну что? – спросил дед. – Что скажешь, охотник?
- На курицу похоже, - сказал лесник.
- С тобой все понятно.
Чайка присел за стол и спросил Макса:
-Ну что тут?
- А-а, - махнул рукой Макс, - Дед вон опять в разнос уходит.
- Давай и мы уйдем, - хохотнул Саня. - Что нам помешает?
- А служба еще? - Макс, для серьезности сказанного, поднял указательный палец вверх.
- Ой, я тя умоляю! Служака нашелся... Такой… ЛУЧШИЙ ИНСПЕКТОР ГОДА! Товарищ Максим, вас поздравляет сам начальник отряда. Примите орден!
- А что? Я могу себе позволить, нужно же как-то отсюда переводиться. Не всю же службу торчать в этой дыре.
- «Бабки» нужно, - махнул рукой Чайка, и улыбнулся в лицо наивному Максиму. - Так просто с этого места не переведешься. Это же "тюрьма" отряда. Здесь одни "провинившиеся" с разных уголков. Отсюда никто бесплатно не переведет. Что ты как пацан?
- Но должен же быть такой, которому не пофиг, кто годами здесь в лесу, по болотам лазит, а зимой - по колено в снегу! - Макс стоял на своем. - Неужели там, в отряде, нет нормальных людей?
- Они там ничего не решают, твои нормальные, - смеялся Чайка. - Они приезжают сюда, «налапшают» вам, что скоро будет лучше, а сами так и поглядывают на часы, дабы не проеб**ть автобус, который вывезет их из этой жопы.
- Так, ребята, - вмешался лесник, - прекращайте о работе говорить. Мы здесь не работу гребаную обсуждать пришли. За столом нужно отдыхать.
- Поддерживаю Афанасий! - Саня шуточно ударил ладонью по столу, этого оказалось достаточно, чтоб зазвенели рюмки. - Наливай-ка товарищам еще по одной за двадцать пятый съезд нашей коммунистической партии имени Ленина, товарища Сталина.
Толстый наркоман, пихнул незаметно своего кореша, и показал ему под столом, в руках небольшую «пятку» в газете, прошептав при этом ему на ухо:
- Пошли «разсушимся», а то сидеть как-то не в прикол.
- Подожди, пускай тот черт с кобылой зайдет, тогда и мы стартанем, - в ответ прошептал ему второй.
Чайка, на последок завершения неприятной темы, сказал Максу:
- Обрети веру поху**зма, и жить станет проще, вот увидишь.
Федот уселся за стол и кинулся на капрала:
- Сержантик, я тебе руки скоро отрублю!
- Ого дед! Что ты такой кипишной? Сейчас налью всем, никого не обижу. Ну-ка, подавайте рюмахи сюда, дядя Саша сейчас все сделает. А то видите - дед сейчас за ружьем пойдет.
- А куда вы шли с Коровой? - Олегатор отвлекся от любования закатом и опершись на плетеный заборчик, посмотрел на Татьяну.
- Просто гуляли по лесу, зашли слишком далеко, - ответила она и посмотрела прямо ему в глаза, как в доказательство своей искренности. - Кто же знал, что у него в голове? Вроде как нормальный был всегда.
- Я доберусь до него, можешь мне поверить, - прапор достал брызгалку с лекарством и втянул в нос порцию освежающего спрея. - Гайморит, - пояснил он Танюше, - заработал за восемь лет службы.
Она понимающе кивнула головой и указала в сторону ушедшего капрала:
- Твой лучший друг?
- Был таким, а сейчас я даже не знаю, - вздохнул прапор. - Поменяло его здорово здесь, за два года. Был нормальным, а потом начал уходить в запои. Начальник из-за бабы на него нож точит и старается при случае его вставить.
- Его можно понять, - ответила она.
- Знаешь, что бы я хотел тебе предложить? - улыбнулся Олегатор.
- Ну же, удиви меня, - флегматично вздохнула она и посмотрела вновь на уже прячущееся солнце.
- Хочу сделать продолжение нашего вечера. Вино, «клубешник», танцы-шманцы... Как ты на это смотришь?
- А стоит ли? - она устало посмотрела на него и как бы сама в уме задумалась над своим вопросом.
- Я считаю попробовать нужно, - не унимался Олегатор. - Я обещаю: скучно не будет. Даже вымучу букет цветов.
- Даже? - насмешливо удивилась она. - И в чем же причина такой щедрости?
- Ты мне очень нравишься, - пояснил он. - Еще с того самого вечера, как мы неожиданно встретились в клубе и пили «кагорчик». Ты ведь помнишь?
- Да, конечно, - улыбнулась она, но судя по всему, улыбка далась ей с трудом. - Может быть, в скором времени мы так и сделаем. Пойдем к столу, нас уже, наверное, ждут.
Когда последний силуэт солнца скрылся за верхушками соснового леса, они пошли продолжать банкет. Солистом там сейчас выступал Афоня, рассказывая свои байки. Чайка встретил приветственным взглядом Танюшу и сразу же предложил ей:
- Танюш, а ну-ка садись рядом со мной, буду учить тебя выпивать.
- Великий учитель? - засмеялась она, но все же послушно присела рядом с капралом, отчего Олегатор в один момент прозрел, и с чувством глубокой обиды опустился на свой стул.
Капрал по-хозяйски обнял Танюшу за плечи и начал грузить ей весь тот бред, который любил рассказывать девушкам. Будь то Танюша или еще кто-нибудь - ему было все равно.
- Я вообще Гуру этого дела, - говорил он, все время улыбающейся девушке. - У меня стаж - два года. Представляешь? Да я, мать его, «сенсей» в области алкогольных напитков!
- Наливай, «сенсей»! - буркнул прапор и опустил взгляд в стол.
Макс посмотрел на часы, а потом на Федота, тот тоже с грустью смотрел в окно на окутывающие двор сумерки. Времени осталось совсем немного, или его у них уже и нет вовсе.
Два огородника как по команде встали и засобирались к выходу. Афоня повернул голову в их сторону и спросил:
- Куда намылились?
- Покурить, не парьтесь, сейчас придем, - сказал худой и на полпути к дверям, спросил у Федота: - Дед, а где у вас здесь колодезь? «Разсушиться» надо.
- За сараем, - ответил Афоня вместо деда, так как тот до сих пор «тупил» в окно с обреченным видом.
- Благодарочка, - кивнул Афоне, Жирный.
Оказавшись на улице, худой сразу же сунул сигарету в зубы и достал телефон. Жирный, спускаясь с прогнившего крыльца, спросил у друга:
- Ну, что ты по этому поводу думаешь?
- А что тут думать? Линять нужно пока не поздно. Сейчас братишу позвоню, пускай летит сюда как стрела.
- Точно! И как можно быстрее, - закивал башкой Жирный. - Меня эта тухлая компаха уже захарила.
Они уверенно направлялись за сарай, не обращая ни малейшего внимания на заросли крапивы, которой был усеян двор. Худой набирая номер, приказал Жирному:
- Мути «аппарат», вон колодец, а я сейчас свяжусь с Толиком.
Жирный отошел к колодцу и начал там копошится, а Худой залез на выкорчеванный пень, дабы поймать лучшую связь. Несколько гудков и долгожданный ответ:
- Че нужно, Малой?
- Привет разсушеный, - улыбнулся тот. - Помощь твоя нужна, у нас здесь «борода» вышла.
- Че случилось? - брат, уже видимо не раз слышал эту фразу от Малого и поэтому, его голос был не удивленный.
- У нас здесь на «огороде» не получилось ничего, нужно чтобы ты на «фаре» забрал нас отсюда. И чем быстрее - тем лучше.
- Хорошо, я наберу вам.
- Нет, здесь связи нету нормальной, давай лучше через час под кладбищем. Сможешь?
- Ладно, жди, сейчас тачку заправлю и буду ехать.
- Хорошо братуха, жду, - Малой с улыбкой спрятал телефон и крикнул Жирному:
- Ну что, ты готов сегодня в диско-баре зависнуть?
- Толик уже летит сюда? - Жирный тоже обрадовался хорошим новостям. - Хух, сегодня вискарика хлопнем по такому случаю. Стресс снимем.
- Ну, - засмеялся его корешь. - Кобыл пригласим, шампусика-херусика... Эгегей!
- Курим и мотаем? - спросил Жирный.
- Нет, посидим еще часок, чтобы сесть сразу в тачку и уйти.
- Чтобы без палива?
Макс поднялся из-за стола и сказал:
- Я сейчас приду. В туалет.
Федот посмотрел на него стеклянными глазами, но ни единого слова не вылетело из его рта. В одно мгновение у старика пересохло во рту, и он несколько раз провел рукой по лбу, где обильно выступил пот. Было понятно, что Макса уже не остановить.
Он разгладил на себе форму, поправил ПМ, висевший в кобуре, на поясе. Всем своим видом участковый инспектор показывал, что готовится к чему-то грандиозному и долгоожидаемому.
Но никто с пьяной компании, кроме Федота этого не заметил.
Макс пошел к выходу и уже через несколько секунд скрылся за дверью.
Танюша нагнулась ближе к капралу и молвила:
- Мне помощь твоя нужна.
- Что случилось? - спросил Чайка, чувствуя себя не то Бэтменом, не то Робином. - Чем я могу тебе помочь, милое создание?
- Я телефон «посеяла» где-то возле кладбища. Жалко. Нужно найти.
- Делов-то! - махнул рукой капрал, не обращая внимания на ревнивый взгляд прапора по ту сторону стола. - Сейчас огреем еще по пятьдесят и начнем наше следствие.
- Следствие ведут знатоки, - вставил свои "пять копеек" Афоня.
- Наливай.
- Макса подождем.
- Не стоит, он будет позже, - промямлил Федот, с какой-то тихой грустью.
Афоня почесал бороду, окинул застолье своим пьяным взором и как-то даже нахмурился. По его кривой и староватой роже, было понятно: чем-то уже он не доволен.
- Что морщишься? - наливая в рюмки, спросил капрал. - Как говна попробовал...
- Закуси мало, - сказал он и обратился к Федоту: - Слышь, дед, на зуб есть что-нибудь?
- Что? - вернулся со своей орбиты Федот. - Йо! Мясо сырое. Трескать будешь?
- Ну что ты говоришь такое? Я сейчас обалденный шашлык заделаю. Пальцы оближете. Шампура есть?
- Нету, - развел руками дед и достав с кармана табакерку, принялся крутить себе самокрутку. - Я в жизни шашлыков никогда не делал.
- Есть три шомпола, - подал идею капрал. - Вполне сгодится. Как вы считаете, Татьяна?
Танюша очень мило улыбнулась и может быть, не понимая о чем идет речь, согласилась. Прапор не сводил с ее глаз и всем своим видом, показывал человека, которого только что жестоко кинули. И не просто кинули, а растоптали по полу, как никому не нужный кусок дерьма. Капрал на это не обращал ни малейшего внимания, а лишь протянул каждому налитую до верха рюмку:
- Ну, так выпьем же товарищи, за оху**но вкусное сырое мясо, которое в скором времени превратится в самый пиз**ый шашлык, когда-либо бывавший на Черевахе.
Продолжение следует. С уважением Н. Хантер)
AndRR0n (13-го, 28 лет)
