-= Клуб начинающих писателей и художников =-

О, Небо! Я пал, позорно пал среди толпы, не пытался встать, о нет! Пылкой страстью был сражён! Неведомая сила пригвоздила мои руки к асфальту. Над площадью сгустилась Вальпургиева ночь - беспроглядная, ненасытная, несущая смятение и ненависть. Подо мной извивалась змея, щекотала раздвоенным языком горло моё и тихо тихо свистела о вечной любви. Вокруг были покойники, казалось, они не замечали, что ночь тронула их лица, обнажая тлен, что сердца их не бьются. Нет, они продолжали скандировать, поднимая к чёрной выси костлявые кулаки и потрясая ими в своей уже вечной злобе. Вокруг мелькали образы, они алкали хаоса, среди них угадывались темные тени, смердящие страхом и возбуждением и да, у них был акцент. Никакой Молох не мог устоять рядом с ними. Вся адова паства жалась в геене, во время буйства золотого тельца с Уолл Стрита. Моя Гетера клонила нас ниже. Она вжималась в меня, крошила мне ребра. И вот мои слова уже трудно было разобрать среди дыма и осколков стекла. Рядом хрустнула бутылка, тяжелый армейский ботинок чуть не задел мне ухо, его хозяин был растерян, хоть зеркальный шлем и скрывал эмоции. Подруга шепнула что-то о родне и захихикала, от чего я весь задрожал. В толпе была его сестра.
-Маша, ты что? Маша, зачем?- Она дразнилась, а я все не мог отвести взгляда от часто вздымающейся груди бойца. Даже вроде смог различить увеличенные значки, скрытые забралом. И тут ... И тут мне стало по-настоящему страшно, страшно за мой смех. Мимо нас прошло ещё несколько человек. Тут я отвлёкся на подругу, на её ласки, запустившие моё сердце в марафонский бег, проследив за пальцем вытянутой руки, понял, что дикое напряжение только нарастает. Один из бойцов поднял свой пм на уровень глаз, прицелился и, точно вторя траектории пальца, выстрелил. Все замерло. Даже воздух стал густым густым. Я посмотрел вниз - в глаза своей партнерше и поцеловал её. Казалось, вместе с дыханием я отдавал ей последние частички своей души. Поцелуй был долог, на вкус-как гниющая рана, но оторваться не было сил. В ней бушевало море, бушевали русалки, сотрясающие темные волны, коронованные белыми гривами, бушевала Стихия-Начало. Тут же привиделся утёс, уходящий ломаными рёбрами в изумрудное лоно. Русалки тянули тощие руки к горстке монахинь на вершине, сострадающих своей сестре, крещенной на конец. Хвосты отчаянно взбивали воду, а девушка роняла слезы, с мольбой взирая на своих палачей. Я крепче вжал её в асфальт, прогоняя Былое и, запрокинув голову, залюбовался темным свечением выпущенной пули. У дула все ещё держался призрачный дымок, звезда на рукояти в одночасье привиделась пентаграммой. В толпе послышался вскрик. Тут волны разошлись и выкинули в грязное пятно света девушку. Все лицо её было залито кровью, вместо глаза влажно блестела рана. Бойца рядом пошатнуло, его руки безвольно повисли вдоль туловища.
-Ма ня, - хихикая пропела моя ведьма и попыталась сорвать ещё один поцелуй. В людскую массу полетела граната, после чего все заволокло дымом. Люди визжали, брыкались, то и дело мелькали их конечности.
-Английский ублюдок,- не прекращая попытки меня поцеловать пробормотала она,- да, он такой, вот его лицо, - с этим словами она снова указала на беснующуюся толпу.
-Ему мало, он идёт по асфальту, который шевелится под ним от огромного количества людей погребённых заживо. Ему тяжело - отдышка мешает плясать на могилах. Уродливое лицо, да, уродливое.
Рядом кто-то проблевался. Бойцы подобрались к толпе и методично теперь избивали крайних дубинками.
Моя любовница захохотала, как будто не замечая криков и стонов несчастных.
-Жуть!,- прокомментировала она происходящее,- публика быстро это сожрет, видели бы это те черные осы, научившие меня летать. Да! Это ваш чумной век и новая наука-Демократия по-звезднополосатому.
Она не успела закончить, большинство присутствующих на площади обратилось в бегство, оставались лишь бессильные. Остался и я, невзирая на животный страх, невзирая на трупы и вонючую белую пелену. Моя ведьма смотрела мне в глаза и шептала о тонкостях мира во всем мире. Шёпот проникал под кожу, ласкал слух, успокаивал. Закрывая глаза, я знал, что Мессия уже здесь, что в одной стороне ему посвящают литургии, в другом- в его честь изображают святые конвульсии, ещё в одном монотонно плетётся Дуа. Да, я спокоен, будте спокойны и Вы.