-= Клуб начинающих писателей и художников =-

Я открыла рабочий блокнот и сделала новую запись: «17:18 – семья Кузьминых».

Мы должны пробыть у них не дольше часа.

– Галочка, напомни, что здесь?

– Соседка заявляет, что мать не выпускает свою дочь на улицу, – ответила моя напарница, невысокая блондинка предпенсионного возраста.

– Ты звонила ей?

– Да, конечно, я предупредила о нашем визите, – сказала Галочка. – Спокойный, внятный голос. Не похожа на психическую или алкоголичку.

Мы вошли в чистый подъезд нового дома и поднялись на третий этаж. Сорок третья квартира. Крепкие дубовые двери. Пока что все выглядело как нельзя благополучно. Не ошиблись ли мы адресом? На всякий случай я проверила свои данные и лишь затем нажала на кнопку. Вместо звонка с другой стороны раздались птичьи трели. Я собралась и сделала глубокий вдох. За шесть лет социальной работы я много чего повидала, но до сих пор волновалась каждый раз, когда предстояло переступить чужой порог.

Долго ждать не пришлось. Нам открыла стройная шатенка с выразительными голубыми глазами. Ухоженная, элегантно одетая – она выглядела совсем не так, как люди, с которыми я обычно работаю.

– Маргарита Семеновна Кузьмина? – спросила я.

Женщина утвердительно кивнула.

– Здравствуйте! Меня зовут Вера Никулина, а это Галина Крылова. Мы из центра защиты детей, – представилась я.

– Здравствуйте. Не сочтите за грубость, но покажите сперва ваши удостоверения, – попросила Маргарита.

Мы показали ей наши корочки, женщина внимательно осмотрела их, затем достала смартфон и сфотографировала нас и документы.

– Ну что ж, проходите!

Снимая верхнюю одежду, я огляделась по сторонам. В помещении царила чистота и безупречный порядок. Наверняка Маргарита тщательно подготовилась к нашему приходу. В воздухе стоял запах мебельного лака и цветов, к нему примешивалось что-то своеобразное и тяжелое… так пахло на чердаке в доме моей бабушки.

Хозяйка провела нас в гостиную. Окна закрывали тяжелые коричневые шторы. Помещение освещало лишь тусклое сияние золоченого торшера в стиле модерн. Комната была обставлена старинной мебелью. На отделанном резьбой столике из красного дерева стояла ваза с засохшими розами.

– У вас оригинальный интерьер, – опередила меня Галочка.

– Благодарю. Меня интересует все, что связано с девятнадцатым столетием, – ответила Маргарита. – Такую мебель не так-то просто достать. Например, этот гарнитур. Я купила его на аукционе. Не правда ли, он чудесно сохранился? Креслам, на которых вы сидите, почти сто сорок лет!

– Эта игрушка тоже антиквариат? – спросила я, кивком указывая на разряженную фарфоровую куклу с округлым личиком и каштановыми кудрями на самой видной полке трехдверной витрины.

Маргарита улыбнулась.

– Не совсем. Анжелика моя ровесница, можно сказать, подруга моего детства…

– Хорошая стилизация, – заметила я. – Чем вы зарабатываете на жизнь?

– Я работаю на дому. Веду блог. Провожу вебинары по истории моды.

– О, это интересно! – сказала я.

– К нам обратились из-за вашей дочери. Соседи давно ее не видели, и обеспокоены… – начала Галочка.

Лицо женщины помрачнело.

– Чушь! – заявила она. – С моей малышкой все в порядке. На нас заявила Тамара Карасева, с пятьдесят первой квартиры, не так ли? Слушайте, вместо того, чтобы терять с нами время, советую обратить внимание  на ее четырнадцатилетнюю дочь. Я не раз видела, как она проводила время в компании старших парней, и…

– Где Анжелика? – перебила Галочка. – Нам бы хотелось видеть ее.

– Она в своей комнате, – ответила Маргарита. – Нет! Сидите тут. Я позову ее. Анжелика!

– Вы назвали ребенка в честь куклы? – спросила я.

– Да. А что тут такого?

– Ее отец не живет с вами? – вмешалась Галочка.

– Он умер.

– Извините.

– Не волнуйтесь, с тех пор много воды утекло.

В гостиную вошла пухленькая девочка лет семи-восьми, одетая в вычурное платье с множеством оборок. Большие голубые глаза, маленький ротик, синие ленты в каштановых волосах – ну, точь-в-точь как кукла на полке!

– Привет, красавица! Как дела? – обратилась к ней моя напарница.

Анжелика окинула ее пустым взглядом и вопросительно посмотрела на мать.

– Простите, но она не разговаривает с незнакомцами, – обратилась к нам Маргарита.

Я удивилась:

– Согласно нашим данным, Анжелике должно быть тринадцать лет…

– Должно быть, в ваших данных ошибка, – отрезала женщина.

– Ваша дочь ходит в школу?

– В этом нет необходимости. Я занимаюсь с ней по школьным учебникам. Чуть позже мы наймем домашнего учителя…

– Ей нужно общаться с другими детьми, – заметила я.

Маргарита закусила губу.

– А какая от этого польза? В школе грязь, шум… девочки обучаются вместе с мальчишками! Сверстники извратят ее, научат ругаться, курить, употреблять наркотики! Понимаете, со мной у нее есть ВСЕ. Игрушки, сладости, любовь! Что еще нужно детям?

Галочка встревоженно посмотрела на меня.

– Простите, что перебиваю, но я бы хотела поговорить с вашим ребенком с глазу на глаз, – обратилась она к Маргарите.

– Вы не имеете права!

– Нет, имеем, – вмешалась я.

– Покажешь мне свои игрушки? – ласково обратилась к ребенку Галочка, выводя ее из комнаты.

– Я свяжусь с вашим начальством! – заявила Маргарита, провожая Анжелику обеспокоенным взглядом.

– На первый взгляд, у вашей дочери нет показаний к индивидуальному обучению, но я бы посоветовала пройти психиатрическую экспертизу… вам обеим.

– Что?! Послушайте, я пытаюсь заботиться своей дочери так же, как в свое время заботились обо мне мои родители. Они были уважаемыми людьми! Я тоже занималась дома и нисколько об этом не жалею. Гувернер в совершенстве обучил меня немецкому и французскому, и это не сравнится с тем мизером, который сейчас преподают в государственных школах!..

– Вы понимаете, что из-за вашей чрезмерной опеки у Анжелики могут возникнуть проблемы с социальной адаптацией. В конце концов, когда-нибудь она вырастет и станет взрослой!

Маргарита рассмеялась.

– Анжелика всегда будет оставаться моей маленькой дочуркой!

– Она живой человек, а не кукла!

– Вы ничего не понимаете!..

Из-за дверей раздался крик. Я вскочила.

Послышался чей-то топот. В комнату вбежала Галочка. Обеими руками она держалась за шею. Горловина ее бежевого шерстяного свитера была испачкана в крови.

– Она укусила меня! – удивленно воскликнула моя напарница.

– Кто? В квартире есть еще кто-то?! – спросила я Маргариту, но та застыла на месте и как будто не слышала меня.

– Девочка! Девочка укусила меня! – твердила Галочка.

Она крепко прижималась спиной к двери, как будто хотела воспрепятствовать кому-то войти в комнату. Я подбежала к ней.

– Покажи!

Галочка осторожно убрала руку от шеи, и я увидела рану. Это был след от неглубокого укуса. Выступала кровь, но, похоже, важные кровеносные сосуды не были задеты.

Маргарита вскочила со своего кресла, решительно направилась к выходу, оттолкнула мою напарницу и распахнула двери. На пороге стояла девочка, она облизывала губы, в глазах горели игривые огоньки. Маргарита схватила ее за руку и втащила в комнату.

– Анжелика! Сколько раз я говорила тебе не делать этого без моего разрешения! – орала мать.

Девочка как будто сжалась от ее голоса. У нее был провинившийся вид.

– Не кричите на ребенка! – сказала я. – Мы все выясним! В квартире точно больше никого нет?

– Мне нужно в туалет… – слабым голосом проговорила Галочка.

Я обеспокоенно посмотрела на нее, женщина была бледна, словно бумага, и, казалось, вот-вот потеряет сознание.

– Нам нужно в ванну! Моя напарница не переносит вида крови, – обратилась я к Маргарите.

Но та продолжала бранить Анжелику:

– Ты опять все испортила! Никогда больше, слышишь, никогда больше не смей!..

Осторожно поддерживая Галочку, я вышла в коридор и сразу же увидела двери ванной.

– Дурдом какой-то! Девочка растёт дикая, кусает незнакомых людей!.. – возмущалась я, поддерживая раненную женщину и открывая кран.

Холодная вода должна была привести напарницу в чувство, но та все еще пребывала в шоке.

– Закрой двери, я тебя умоляю, закрой двери, – твердила она, как в бреду, еле шевеля обескровленными губами.

– Не волнуйся, у меня все под контролем. Нужно продезинфицировать рану, – сказала я и осмотрелась в поисках аптечки.

Мое внимание привлек большой пакет Auchan в углу ванной. В нем лежало что-то завернутое в коричневую материю, сквозь которую проступали темные пятна. Я подошла поближе и наклонилась над пакетом. От него исходила приторная, сладковатая вонь, и я сразу догадалась о его содержимом. Точнее, не совсем. Чтобы убедиться в своем предположении, я попыталась отвернуть ткань, но она была плотно обернута вокруг тяжелой поклажи и плохо поддавалась. Наконец мне удалось сделать это. Я увидела участок рыжей шерсти, перепачканной запекшейся кровью.

– Что там? – спросила Галочка, похоже, ее насторожило выражение моего лица.

– Ничего… Нужно уходить отсюда.

В то же мгновение на пороге ванной появилась Маргарита.

– Куда-то спешите? – спросила она.

– Нам нужно повидать еще одну семью.

– Вы не хотите услышать мои объяснения?

– Пусть их выслушивает специалист.

– Это наша собака, – сказала Маргарита, указывая на пакет в углу ванной. – Она умерла от старости. Я приготовила ее к захоронению.

– И порубили ее на части?

– Она была очень крупной. Так проще копать могилу. Не беспокойтесь, я не делала этого на глазах у ребенка.

– Вы больная женщина!

Я попыталась покинуть ванную комнату, но Маргарита заслонила выход своим телом.

– Извините, но вы не выйдете отсюда живыми, – сказала она.

– У вас скверное чувство юмора! Кроме того, наши сотрудники знают, где мы. Что бы вы ни задумали, вам не уйти от ответственности!

Я старалась вести себя уверенно, чтобы она не почувствовала моего страха.

– Из-за вас и этой проклятой соседки нам придется снова менять документы и искать себе новый дом...

Маргарита как будто задумалась, и добавила:

– Вы и ваша напарница – это недельный запас крови. Не то, что эти бездомные собаки. Их хватает от силы на день. Честно говоря, нам было бы достаточно только одной из вас.

– Что за чепуху вы несете?

Маргарита расхохоталась.

Я внимательно присмотрелась к ее бледному лицу: зрачки были расширены, взгляд блуждал. Наркоманка или сумасшедшая, или просто сумасшедшая наркоманка. Она могла состоять на учете в наркологическом или психоневрологическом диспансере. Нам следовало навести о ней справки, но мы не сделали этого. Если бы мы знали, что нам угрожает хоть малейшая опасность, то непременно бы взяли с собой полицейского.

– Кто бы мог подумать, что в этом столетии нам придется остерегаться не охотников за вампирами, а ювенальной юстиции! – изрекла Маргарита.

– Вы убедили вашу дочь… в том, что она… вампир?

– Она и есть вампир.

– Боже мой!

– Вы мне не верите?

– Почему же? В прошлом столетии в США уже арестовали одного вампира. Он еще держал на голове апельсины, чтобы витамины проникали в его мозг.[1]

Женщина расхохоталась еще сильнее:

– Блаженный век здравого смысла! Вы объявляете сумасшествием все, чего не понимаете!

– Знаете, иногда мне хочется быть обыкновенной женщиной, такой, как вы, – продолжала Маргарита. – Но, увы, меня и Анжелику сделали вампирами без нашего согласия!

– Поговорим об этом в следующий раз.

– О, вы мне еще поверите!

Я взяла Галочку под руку и оттолкнула женщину от прохода. Она подозрительно легко уступила мне. Я кинулась к входным дверям.

«Схватить куртки, обувь – и на выход. Оденемся в подъезде», – думала я.

Внезапно из гостиной выпрыгнула Анжелика. Она стала передо мной и зашипела, словно кошка, ее глаза светились желтым светом во мраке коридора. Я отшатнулась, и тут перед моим взором вспыхнули искры. Ноги подкосились, мое тело рухнуло наземь, и только тогда я поняла, что кто-то ударил меня по голове, и через секунду я потеряю сознание.

Я очнулась в кромешной темноте. Голова раскалывалась от боли. Кожа на шее тягостно ныла. Я потянулась к ней рукой и нащупала след от раны. И тут я вспомнила все.

Эти психи пытались пить мою кровь!

«Дыши ровно. Успокойся. Успокойся. Вот так. Хорошо», – твердила я про себя.

Я еще раз проверила рану. Ничего страшного. Я жива, значит, все обошлось.

Судя по всему, я до сих пор находилась в квартире Маргариты. Я оглянулась и заметила полоску света, которая пробивалась между тяжелых гардин. Я бросилась к окну и распахнула их.

И тут случилось то, чего я никак не ожидала. Меня обдало невыносимым жаром, как будто кто-то ошпарил меня кипятком с ног до головы. Я зашипела от боли и задернула штору.

Что произошло?

Нет-нет-нет! Такого быть не может. Мою кожу жгло, но не от солнца же! Может, меня облили химикатами, которые от света вступают в реакцию еще с чем-то и…

Думать будешь потом. Прежде всего, нужно выбраться отсюда.

Я прислушалась: за стеной работал лифт, из улицы доносился шум машин и людские голоса, но в квартире было тихо. Я вышла в коридор, сделала несколько шагов в сторону выхода и застыла перед зеркалом. В темноте, на уровне моей головы светилось два желтых огонька. Я закрыла левый глаз, и один из них исчез, потом сделала то же с правым глазом – исчез другой.

Что они сделали со мной?

Я долго стояла перед своим отражением, пока голова не избавилась от ненужных мыслей. Следовало заново привыкнуть к себе, привыкнуть к новому положению вещей, и только затем действовать.

Мой нюх обострился. Мне казалось, что я могла бы ориентироваться в незнакомом пространстве, полагаясь лишь на свое обоняние.

Мир являл предо мной свои новые грани. Мне предстояло их исследовать. 

Но сейчас меня манил запах крови, который доносился из ванной комнаты, к нему примешивался запах влажной шерсти… старых шерстяных ниток… ммм… ниток бежевого цвета. Я знала этот запах, знала, что найду там Галочку, точнее то, что от нее осталось. То, что они оставили для меня.

Ставьте, пожалуйста, баллы, чтобы я могла оценить "успешность" своей работы.