***
Приоткрыв тяжелую штору, я выглянул на улицу. Под отелем образовалась пробка. Я мог почувствовать раздражение, которое витало в воздухе. Выхлопные газы, конец рабочего дня, напряженные лица. Вся эта суматоха казалась мне чем-то нереальным, а снующие туда-сюда люди – инопланетянами, которые захватили Землю и теперь вовсю ее обживали. Яркий свет и резкие очертания предметов раздражали мои глаза, и мне пришлось задернуть штору.
Я недавно проснулся и ждал, пока стемнеет. Голова была тяжелой, словно чугунная гиря. Вчера мы праздновали выход третьего альбома, который обещал быть самым успешным за время существования нашей группы; на данный момент было продано около ста тысяч экземпляров, если бы не пираты, количество было бы значительно больше. Я подошел к зеркалу, чтобы проверить, как выгляжу после ночных излишеств, придирчиво рассмотрел себя в профиль и в фас. К собственному облегчению я обнаружил, что у меня превосходный вид! Легкие круги под глазами только добавляли моему образу таинственной очаровательности.
Риз, сорокалетний красавчик и мой приятель по тренажерному залу, не без зависти говорил, что хорошо выглядеть после попойки – привилегия лишь тех, кому нет тридцати. Что ж, до кругленькой даты мне оставалось чуть больше чем два года – гуляй не хочу.
Я распрямил плечи и посмотрел в зеркало своим фирменным взглядом: немного надменным и в то же время томным, но без излишней слащавости. Брутальная неприступность и уязвимость в одном флаконе. Женщины сходили от него с ума. Я погладил себя по животу, проверяя, как прощупывается безупречный пресс через тонкую ткань шелковой рубашки, и был доволен результатом. Кожа под рукой слегка побаливала после ультразвуковой липосакции. Я еще раз посмотрел на свое лицо и заметил нездоровый блеск в своих глазах. Тревога щекотала меня внутри. Ожидание чего-то важного, но пока неясного.
Я прилег на кровать, включил ноутбук и первым делом проверил почту: рассылка платного порносайта, уведомление о новых событиях на Facebook, спам, сообщения от менеджеров и прочая деловая переписка, которую я практически не читаю. catalina_88 так и не ответила мне. На всякий случай я открыл папку отправленных писем и щелкнул по последней записи. Она состояла всего из одного предложения. Задерживая дыхание, я перечел его: "Хочу сделать его моим".
Интересно, можно ли удалить отправленное сообщение? Поздно. Она наверняка прочла его и прекрасно все поняла. Поэтому и не отвечает.
Я почувствовал, как мной овладевает злость. Если бы не звонок мобильного телефона, я непременно бы швырнул чем-нибудь о стену. Посмотрев на дисплей и сделав несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, я поднял трубку.
– Чед, я тебя разбудила?
Голос Лидии звучал слабо и неуверенно.
– Чего тебе?
– Собирайся, есть одно дело… Буду через полчаса.
– Можно конкретнее?
– Флаверс хочет поговорить с тобой.
– У тебя такой тон, будто кто-то двинул кони.
– Собирайся, – повторила Лидия и повесила трубку.
Разговор с Флаверс не сулил ничего хорошего. Чтобы отвлечься от тягостных мыслей, я включил музыку. Плеер работал в произвольном режиме, и я не сразу узнал начавшуюся композицию.
«Seit dem Anfang der Welt haben wir keine Chance…»*
Немецкий был единственным иностранным языком, который я знал. Мне нравилось его звучание, возвышенное и четкое, но в то же время ласковое, как будто-то кто-то шептал тебе на ухо сокровенные истины.
«Wir sind kaum angekommen
Sind wir auch schon verblasst…» **
Дети звезд…
Я всегда чувствовал себя нездешним. Наверное, именно поэтому выбрал музыкальную стезю. Моя мать была группи и вела бродяжнический образ жизни, путешествуя вслед за своими кумирами. Когда мне было двенадцать лет, она наконец-то осела в одном Богом забытом захолустном городишке, где я впервые в своей жизни пошел в школу. Это случилось после того, как мать чуть не лишили родительских прав. Ни я, ни моя родительница не знали, кто был моим биологическим отцом. В детстве я часто сравнивал себя с известными рокерами, мечтая оказаться ребенком какой-нибудь звезды восьмидесятых.
***
Начинало смеркаться. Мы вышли из отеля. Я скрывал лицо за крупными солнечными очками, но несколько папарацци, стороживших здание, сразу заметили нас. Пришлось ускорить шаг. Лидия указала на черный лимузин с затемненными стеклами, припаркованный на противоположной стороне улицы. Он тронулся с места, как только мы запрыгнули в салон.
Некоторое время я смотрел в окно, пытаясь придать своему лицу небрежное выражение. Меня до сих пор беспокоили мысли о catalina_88. Я нашел ее на форуме фанатов нашей группы. Мое внимание привлекла ее аватарка: черный цветок, пробивающийся из глазницы черепа. Каталина была не из тех виртуалов, которые скрывают свою личную жизнь. Через несколько кликов я уже рассматривал ее семейные фотографии в Facebook. Она выглядела старше своего возраста – типичное метамфетаминовое лицо. Но у этой женщины было то, что я искал.
Я долго колебался, прежде чем написать ей. Мы общались несколько вечеров, она была готова на встречу (мы договорились об отеле недалеко от ее городка), а теперь затихла… Нет, Каталина не посмеет заявить в полицию, у нее нет оснований. Я был предельно осторожен в высказываниях. Данные на моем ноутбуке зашифрованы. В любой момент я могу избавиться от него…
Не знаю, сколько времени прошло прежде, чем я вспомнил о своей молчаливой спутнице. Лидия выглядела, мягко говоря, не очень: сальные волосы, прыщ на лбу, без макияжа черные глазки казались совсем маленькими. Несмотря на мои старания (как-то я даже трахнул ее для поощрения), Лидия оставалась неисправимой серой мышкой и, несмотря на солидный гонорар, который она получала как полноправный член группы, так и не научилась следить за собой. В последнее время она заметно поправилась, так что я подумывал объявить конкурс на новую барабанщицу. Среди сексапильных фанаток нашей группы ей бы наверняка нашлась достойная замена.
– Ну, так что? – спросил я нетерпеливо.
Лидия озабоченно посмотрела на меня и даже попыталась взять за руку, я вовремя ее отдернул.
– Мы давно знаем друг друга. Мы прошли через все... – начала она.
Я сделал останавливающий жест, поняв, к чему она клонит.
– Даже не начинай...
– Иен тоже обеспокоен...
– Ему не помешало бы начать с себя. Из нас четверых он больше всех тратится на наркотики и проституток.
– Хотя… – добавил я. – У него всегда есть выбор: либо он убирается ко всем чертям, либо продолжает бренчать на своей бас-гитаре и помалкивает. Я не раз говорил ему об этом.
Лидия скорбно покачала головой.
– Я не понимаю, почему ты это делаешь?..
– Не понимаешь?! А я не понимаю, почему ты суешь свой нос в чужую жизнь?! Куда мы едем?
– К Флаверс.
– Что задумала эта сука?
Я попытался открыть дверцу машины на ходу, но она не поддавалась.
– Не психуй!
Лидия подняла на меня голос! Я посмотрел на нее уничтожающим взглядом.
– Ты уволена!
– Ты не можешь уволить ни меня, ни Иена, потому что это не твоя группа, – заявила она.
Мне не нравился ни ее тон, ни ситуация в целом.
– Тогда уйду я! И что вы будете без меня делать? Никому не нужные, заурядные музыкантишки! Флаверс может лезть из шкуры, но у нее ничего не получится! У нее нет харизмы! Нет таланта! А таких, как ты и Иен – пруд пруди! Вам повезло, что вы оказались рядом со мной!
Машина внезапно остановилась.
– Где она? – неистовствовал я, имея в виду Флаверс. – Решили устроить интервенцию? Что ж, давайте поговорим. Мы так давно не говорили!
Водитель вышел из лимузина и открыл дверцу с моей стороны. Я угрожающе посмотрел на него, но он ответил мне равнодушным взглядом, который как бы говорил мне: «я и не такое на своем веку видал».
– Тебе следует быть учтивей со мной! Я запишу твои номера! Слышишь? Тебя лишат лицензии! – заявил я ему.
– Иен тоже тут… Пойдем, – умоляюще сказала Лидия.
Я вышел из машины и осмотрелся по сторонам. Мы были за городской чертой. С одной стороны простиралось поле, с другой – роща, которая примыкала к высокой каменной ограде. Лимузин остановился возле решетчатых ворот, за которыми виднелся двухэтажный особняк.
– Где мы?
– Не волнуйся, мы в десяти минутах езды от города,– ответила Лидия. – Флаверс арендует дом. Смотри, вот и она!
Я оглянулся и увидел Флаверс, которая неспешно приближалась к воротам по гравийной дорожке. Высокая брюнетка в черном, размалеванная а-ля женщина вамп, она напоминала мне нечто среднее между Мортицией Адамс и трансвеститом. Пожалуй, нужно отдать ей должное, несмотря на свою эпатажную внешность, она была настоящим трудоголиком. Кроме ролей гитаристки и соавтора песен, она занималась документами и исполняла обязанности нашего PR-менеджера. Фанаты много спекулировали вокруг наших отношений. Некоторые считали нас братом и сестрой, некоторые – любовниками, а некоторые – и тем, и другим.
Последнее время мы мало общались. Когда записывался наш последний альбом, в студии царила накаленная атмосфера. Флаверс то и дело раздражала меня: браковала мои демо-версии, указывала, как исполнять песни, решала технические вопросы без моего ведома. Эта выскочка слишком много о себе возомнила!
– Свежо выглядишь! – с иронией поприветствовала она меня, отворив ворота.
***
Флаверс рассмеялась:
– Употребляй, что хочешь: марихуану, кокс, метамфетамин… Гробь себя на здоровье! Ты же знаешь, что я говорю о другом.
Меня раздражал ее спокойный, иронический тон.
– Я весь внимание, – сказал я.
– Решил играть до последнего? Ну что ж… В «темном вебе» циркулирует непристойное видео, порноролик с участием мужчины, лицо которого не попало в кадр… чего не скажешь о легко узнаваемых татуировках…
Флаверс сделала паузу и, прищурившись, посмотрела на меня.
– Если бы это было обыкновенное… легальное порно, то поверь, такой ход был бы нам только на руку, но когда в нем участвует пятилетний ребенок…
– К чему ты клонишь?
– Ш-ш-ш! Я не закончила. Ты наверняка знаешь о слухах, которые начинают распространяться вокруг нашей группы. Как PR-менеджер, я решила копнуть глубже, и по счастливому стечению обстоятельств вышла на мать мальчика из того самого видео... Она оказалась фанаткой нашей группы…
– Никто не подтвердит мое причастие…
– Я подтвержу, – заявила Флаверс ожесточившимся тоном.
– Зачем тебе это?
– Рано или поздно ты опозоришь нас, – прошипела она.
Мне захотелось ударить ее по лицу, сломать нос, разбить губу, чтобы сбить с нее спесь, чтобы наслаждаться ее видом, когда она будет захлебываться собственной кровью. Я еле сдерживался.
– Я заплатила матери ребенка, и она передала мне полную версию видео – с твоим лицом и твоим голосом. Она наркоманка, к тому же полная дура, потому что теперь наверняка сядет за решетку.
Я не верил своим ушам.
– Неужели у тебя проснулся материнский инстинкт? Думай головой, а не маткой! Я – ваша дойная корова. Без меня вы потеряете все! На вашей карьере можно будет поставить крест! – пытался растолковать я.
Флаверс покачала головой и извлекла из своей сумочки конверт из плотной бумаги.
– Чед, поверь, я никогда не хотела быть звездой. Просто писала песни, которые мне нравились.
Она протянула мне конверт. Я приоткрыл его. Внутри лежала одна таблетка.
– Что это? – спросил я.
– Цианистый калий.
– Ты решила казнить меня? – рассмеялся я.
– Нет. Мы предлагаем тебе выбор. Либо ты умираешь и становишься легендой, обожествляемой так же, как Дженис Джоплин и Курт Кобейн, либо я обнародую видеозапись, и ближайшие тридцать лет ты проведешь в тюремной камере.
– Это шутка?
– Нет.
– Ты хоть понимаешь, что несешь? Это подстрекательство к самоубийству!
Флаверс утвердительно качнула головой. Я посмотрел на Лидию и Иена. Они мрачно молчали. Наверняка обсудили все заранее. Сумасшедшие ублюдки!
– Только поспеши. Через два месяца тебе стукнет двадцать восемь, – изрекла Флаверс с ядовитой улыбкой.
– Да пошла ты!.. – выругался я.
***
Я вернулся в отельный номер в прескверном настроении. Ни о каком ночном клубе не могло быть и речи.
Нужно избавиться от ноутбука, но перед этим…
Я вошел в систему. Мое сердце бешено забилось, когда я увидел ответ от catalina_88 в своем почтовом ящике. Я долго не открывал его, всматриваясь в черные буквы на мониторе. Слова расплывались и трансформировались перед моими глазами: catalina – satalina – satana. Я тряхнул головой и щелкнул по сообщению.
«Я приведу его. У меня есть еще один сын. Ему семнадцать месяцев…»
Я не стал читать дальше. Мне стало дурно.
Была ли Каталина подсадной уткой? Вряд ли. Очередная тупоголовая фанатка. Такие, как она, были готовы на все, лишь бы угодить своему кумиру. Они ничем не отличались от моей легкомысленной мамаши, для которой музыка, наркотики и бездарные звезды-однодневки были важнее собственного сына. Почему я не мог делать с их детьми того, что когда-то делали со мной? Все люди были частью зыбкой, каннибальской пирамиды. Я не чувствовал угрызений совести, потому что поступал согласно ее законам. Я добрался до самой вершины…
Пусть узнают обо всем. Мне будет забавно наблюдать за тем, как гнев сменит недоумение на их глупых лицах. Пусть распнут меня. Я все равно буду выше их мерзкой суеты, мелочной грызни, которую еще именуют громким словом «справедливость».
У меня оставался выбор.
В кармане своей шелковой рубашки я нащупал конверт с таблеткой.
* «С зарождения мира у нас не было и шанса»
** «Мы едва родились, но уже почти погасли…» (перевод с немецкого, текст песни «Kinder der Sterne» группы Blutengel)
Crowned Jester (26-го, 31 год)
