Одинокий человек пробирался сквозь заросли, прорубая себе путь не большим топориком. Шел медленно, но уверенно. Ботинки то и дело скользили и съезжали в стороны по мокрой скалистой поверхности, поросшей мхом. Но человек шел, шел к своей цели. Он вышел на открытую местность, где брала начало горная река. Но сейчас это был не бурный поток, а несколько ключиков-родничков, соединяющихся в единый ручеек, змейкой извивающихся между камнями-валунами. Человек остановился. Присел на корточки, зачерпнул ледяную воду жменей ладони и сделал несколько живительных глотков, обмыл лицо. Выпрямился и посмотрел вверх. Человек находился у подножья отвесной монолитной скалы, вершина которой терялась в низко висящих облаках. Это и была его цель, к которой человек проделал огромный и не легкий путь. Он улыбнулся. Скинул увесистый станковый рюкзак с плеч и разложил альпинистское снаряжение. Когда все было готово к восхождению, человек сел на камень, достал потертый ежедневник в кожаном переплете, не много задумался и начал писать:
« 22 июня этого года. И. В.
Что заставляет нас, Людей совершать самые невероятные поступки? Что движет нами, Человеками, когда мы создаем или же наоборот разрушаем? Что за сила такая, которая загоняет это не приспособленное к окружающей среде существо, то есть нас, в самые немыслимые места на Шарике? То на вершинах Гималаев, с отсутствием кислорода, наследим. То в пучину океанов, за каким то чертом погружаемся. Или же более обыденные вещи, как просто жить в обществе каждый день со всеми вытекающими... В любом случае, таковым движителем является ни что иное, как чувство НАЖИВЫ и ОБЛАДАНИЯ, кому в материальном, кому в духовном контексте, не в этом соль. Для кого то, правда, это желание ограничивается все-доступными благами цивилизации, а кому то и целого Космоса мало. Кстати о Космосе, вот спрашивается с какого такого перепугу занесло Сапиенса в абсолютно чуждое ему пространство? А! Вот то-то и оно, постоянное стремление постигать не постигнутое. То ли еще будет!
Но вот страшно порой становится, как раз таки и не от глупости, озлобленности или фанатизма некоторых особей, так как даже у них существует некая мотивация на действия, есть осмысленность и реальные цели, то есть НАЖИВА и последующее ОБЛАДАНИЕ реальными проявлениями в существующей действительности. А страх вызывает – отсутствие таковых желаний, причем полное отсутствие или же полная внутренняя опустошенность, нет ничего. На Руси про таких говаривали: «Без Царя и Бога в голове», иначе атеист. Как там у Ф. М. Достоевского: « Полный атеизм – это ничто иное, как почтение светского равнодушия, что приравнивается к бездушию, а равнодушие в свою очередь, никакой веры не имеет, кроме дурного страха». Это как овощ, бездушная оболочка, это даже не существо, оно не способно мыслить, только инстинкты для физического существования и обостренное чувство самосохранения, потеря ощущения реальности, да и вообще всяких ощущений. Ни горячо, ни холодно. В былые времена, таковыми бездушными оболочками в своем большинстве являлись рабы. Ну с рабовладельчеством тут все понятно. Как бы это не звучало прискорбно, но рабов ломали и уничтожали морально, превращая их в вещь, это как приобрести лопату: « Я ее купил, чтобы копать и все ». В современном мире эту нишу заняли такие явления, как наркомания и алкоголизм. Вот здесь по сложнее будет. Если манипуляции с рабами производились искусственно, даже исторически были зафиксированы, специальные системы и методики для этого. То с наркоманией, момент излома не уловим – это как идет, скажем человек по улице зимой, идет со своими планами, мечтами и достижениями и вдруг сосулька с крыши бац! И нет человека, умерла душа, глупо, непостижимо... вот так и с наркотиками...
– Саша, иди кушать! – проверещала женщина на кухне. Именно проверещала, как канарейка, звонко и приветливо. Валентине, так звали эту женщину, было чуть за сорок. Для своих лет она была достаточно стройна, но седые прядки по всей русой голове выдавали ее возраст, хотя Валю это нисколечко не портило, а даже наоборот, придавало некий шарм женщины умудренной высотой прожитых лет. Валентину всегда выделяло среди ее круга общения какая-то особенная опрятность и чистолюбие, что ей досталось от родителей. Папа фронтовик, уважаемый человек. Даже директор завода, на котором отец работал простым слесарем, советовался с ним и был частым гостем в их доме. Мама была нянечкой при детской больнице, и по своей природе была очень добрым, а иногда по детски наивным человеком. Все лучшие качества родителей собрала Валя в себе. Нет уже тех прекрасных и светлых людей на этом свете, рано они оставили Валентину одну.
– Саша! Остынет же все. Слышишь? -- не унималась женщина.
Космос... Бесконечный космос... Я лечу-лечу-лечу... Но как? У меня же нет крыльев. А может я и не лечу? И вообще, где я? И что это за место, что за космос? Где я? Да какая разница, мне хорошо, мне очень хорошо... я не ощущаю веса своего тела, я ничего не ощущаю, кроме какой то легкости, неописуемой легкости... нет ни запахов ни вкусов, мне ни тепло и ни холодно. И свет, такой не напрягающий, естественный, но откуда же он взялся? Я начинаю понимать, свет... свет... он же исходит от моих ладоней, я не могу поверить, мои ладони... мои ладони, они светятся. Я не могу оторвать взгляд от своих рук, как это прекрасно... И я как тот синий кит в водных толщах океанов... Я плыву в моем волшебном пространстве... я кит, да я могу быть кем угодно, да какая разница... Я парю...
– Сын, ты что издеваешься надо мной? Отозвался бы на секундочку! -- с какой-то нотой раздражительности звонко продолжала звать Валентина. Вообще поведение Александра, за последний год заметно изменилось. Это началось на втором курсе университета. С самого детства Валя вкладывала в сына все то самое лучшее, что она переняла от своих родителей. Сашка рос на зависть всем, примерным мальчиком, плюс еще подавал надежды в спорте. Не по годам серьезный и развитый молодой человек, Александр рано стал настоящей опорой для матери. Закончив школу с медалью, Саша так же успешно и легко поступил на бюджетное обучение в университет. И началось, сперва не заметно, а потом...
Космос... Бесконечный космос... Но что-то не так... Звук, что за противный звук... Откуда он взялся? Звук, похожий на сирену, нарастающий, невыносимый... Не-ет! Не хочу...
Так в жизни почему то часто случается, что светлых добрых людей, преследуют роковые несчастья. Как говорит один мой товарищ: « Сделал добро соседу и тут же отбеги, чтобы не задело ударной волной «благодарности» ». Вот и судьба Валентины сложилась по схожему сценарию. Замуж девушка вышла рано. Максима она ждала из армии целый год. А потом случилось несчастье, Максим попал под колеса БТРа. Чудом остался живым, но всего конкретно переломало и его комиссовали. А потом еще год, Валенька не отходила от постели любимого, выходила мужа и поставила его на ноги. В скорости Максим запил. Человек он был компанейским и поэтому в собутыльниках дефицита не наблюдалось, что не заставило себя долго ждать. Как то в очередной запойный период, муж ввалился домой с сомнительной компанией в изрядном подпитии. В такие часы Валюша отсиживалась на кухне. На сей раз компания засиделась очень поздно и вела себя мягко скажем не тихо. Не выдержав шума Валя решительно направилась в комнату. Зайдя в коридор она нос к носу столкнулась с невменяемым мужем. Это был не ее любимый, а абсолютно отрешенное существо с пустым взглядом. Монстр во плоти. Что произошло дальше Валенька помнит смутно, обрывками. Без единого звука, муж придавил ее за горло к стене и с каким то неистовством, сорвав халатик, изнасиловал Валю... Оргию закончили пьяные дружки, по очереди, причем с пьяного одобрения Максима. А утром благоверный, сказав, что не сможет жить с «потаскухой», просто ушел восвояси. Правда поговаривали люди, что утопили потом Максима в какой то луже за бутылку сивухи, но это совсем другая история. А еще через некоторое время, как следствие тех событий, на свет появился Сашенька. Так закончилась замужняя жизнь в розовом свете и началась другая, взрослая без прикрас. Отцовский характер не дал сломаться или наложить руки на себя и Валентина, полностью занялась собой и воспитанием сына. Закончив институт, она добилась не плохого успеха в области психологической поддержки пострадавших при чрезвычайных ситуациях и катастрофах.
– Александр, это уже не серьезно. Если ты через две минуты не подойдешь на кухню, то я приду к тебе. И пусть кому то будет стыдно, – с какой то иронией, но в тот же момент тревожно прокричала Валя.
Этот шум, этот не выносимый шум. Он то затихает, то возобновляется с новой силой, как тревожная сирена. В момент, когда шум затихает, устанавливается звенящая тишина, которая в свою очередь напоминает голос... До боли знакомый голос, такой противный... И кажется я начинаю понимать слова... Кого то зовут, точно зовут... И опять звук нарастает, нарастает и превращается в этот ужасный шум... Куда то исчезает мой космос... И свет, где свет? Я не вижу своих рук... И я уже не лечу, я, я... Не-ет! Я падаю! Падаю. Падаю в какой то колодец. Запах плесени, сырость и стены каменные, черные... Мне страшно! А-а-а!
– Сын! Это уже не серьезно. У тебя что ли опять приступ? – разволновавшись не на шутку, Валентина, нервно вытирая руки о фартук, двинулась в сторону комнаты. Первый приступ у Сашки произошел как раз, где-то год назад. Тогда она списала его на спортивные тренировки Александра. После второго приступа, Валентина грубовато обошлась со знакомым доктором, который предположил, что причиной приступов являются наркотики. На что Валя дерзко заявила, что ей лучше знать, что с ее сыном. В чем она уже начинала сомневаться.
Не выносимый шум начал превращаться в крик, еще более не возможный. Этот крик уже не в первый раз забирал у него его космос и бросал в пучину ужаса и боли... Он ненавидел его всем своим жалким существом.
Выйдя в коридор, Валентина столкнулась с Александром. И тут Валю накрыло сковывающим ужасом. Она по новому окунулась в кошмар того, казалось забытого вечера. Тот же опустошенный взгляд, как и тогда. Перед ней предстал тот же безликий монстр...
– Сашка очнись! -- каким то чужим голосом прокричала Валя, что сразу вернуло ее в реальность. И не ожидая от себя такой реакции, влепила ему пощечину... Как же я ошибалась, Боже, доктор все-таки был прав.
Жгучая боль по щеке! Я, наверное упал и ударился лицом о дно того проклятого колодца! Мрак начал расступаться, но от этого почему то не стало легче... И снова этот проклятый крик, только уже совсем рядом, совсем. Глаза, мои глаза начинают видеть... но что это? Лучше бы я не видел... Змея, передо мной огромная змея... И о ужас! Ужасный звук, крик исходит от нее! Не-ет! Как же мне страшно... Что делать? Выход, есть выход... Мои руки, какие они сильные... Я хватаю змею этими сильными руками и сжимаю пальцы до белизны в костяшках и... Мои ладони снова начинают светиться! Шум уходит! Мой космос! Я чувствую! Мой космос начинает возвращаться ко мне! Я сильнее сжимаю пальцы и... Я снова лечу... Ни запаха, ни вкуса... И ладони, мои ладони... Я не могу оторвать взгляд от своих рук... Мне снова хорошо! Но что опять? Почему вдруг стало так холодно? И что это за балконы, что за окна? И что это за грязный тротуар с черным снегом по бокам? Я птица? Точно! Я черный ворон или же... А какая разница кто я, что я? Главное космос... Бесконечный космос... И я лечу-лечу-лечу...
В сводках криминальных новостей, молоденькая девушка в форме лейтенанта милиции, обозначила очередную бытовую драму со смертельным исходом. Трагедия произошла в одном из спальных районов столицы. Молодой человек, предположительно находившийся в наркотическом опьянении, по показаниям свидетелей, сперва задушил свою мать, а затем выбросился из балкона девятого этажа. Следствие продолжается...»
* * *
Человек аккуратно вложил химический карандаш во внутрь ежедневника и неспешно закрыл его. Глубоко вздохнул. Было по сему видно, что он еще находится под впечатлением от написанных строк и размышлений. Спрятав ежедневник, человек решительно встал, потер руки, сделал несколько шагов к скале и одним прыжком достал до первого небольшого выступа у основания естественной стены. Он повис на одних пальцах. Медлить было нельзя, человек, качнувшись всем телом, подтянулся на одной руке, одновременно уперся ногой в стену и выбросил тело вверх, на сколько это было возможно и ухватился второй рукой за следующий выступ. Манипуляция удалась. Человек вскарабкался на небольшую площадку, метрах в десяти над землей. Это место, в отличии от подножия, было сухое и нагретое солнцем, да и зверье дикое сюда не доберется. Подтянув на верх рюкзак со всем необходимым, человек решил заночевать здесь, так как солнце уже садилось, да и дневной переход забрал много сил. Перекусив, человек устроился около костра поудобнее, снова достал ежедневник, провел по нему рукой, открыл, послюнявил карандаш и продолжил писать:
« 22 июня этого года. И. В.
Сухая статистика милицейских сводок ежедневно фиксирует тысячи и тысячи подобных происшествий плюс военные конфликты по всему Миру. От чего не вольно, сам по себе возникает вопрос – зачем мы приходим в этот Мир? Этим вопросом задавались многие светилы разных времен и народов. И что вы думаете ответ найден? Ан нет. Нет однозначного ответа, и все тут. Мое личное мнение, что и такой дар от Жизни, как способность мыслить или иначе – РАЗУМ, человеку и дан для того, чтобы постичь смысл нашего пребывания на Земле. И вот тут цепь замыкается - мы живем для того чтобы постигать не постижимое, помните в начале... А удастся это когда нибудь человечеству или нет, по сути то и не важно. Правда, если проанализировать все учения мудрецов мирских, которые были, и которые есть даже сегодня, все-таки можно подвести некую черту под их умозаключениями и дать своеобразное определение смыслу жизни, да и жизни как таковой. Значит так – Существует некая единая Сила, которая упорядочивает ВСЕ, начиная от движений мельчайших частиц, заканчивая процессами, как созидающими, так и разрушающими в масштабах Бесконечной Вселенной, причем процессов как материальных, так и не материальных и часто не подвластных нашему пониманию. Иначе – Хаос, что в свою очередь так-же является частью контролируемого процесса (и снова цепь замкнулась, круговорот Жизни)... Тяжело? Вот и я про то же. Тяжело прочитать все это, не то что понять.
Жизнь – на первый взгляд простое слово,
Но сколько смысла в нем лежит.
И чтоб не быть мне голословным,
Пример готов я изложить:
Пойдем по пути наименьшего сопротивления. И как не странно есть такой путь и лежит он на самой поверхности, как и все гениальное. Вы только не примите меня за проповедника, но факт: простейшее объяснение и постижение бытия людского лежит через религиозные учения. В нашем случае, через Библейское писание. Лучшее подтверждение сему Путь слова Божьего, который прошел через века, культуры различных народов и сердца стольких людей. Любое понимание быстрее приходит через конкретные примеры. И наша Вера в Бога не будет исключением, а скорее наоборот, подтверждением сего факта. Так вот пример:
– Боже, царя храни, -- каждое утречко просыпался с этими словами купец большой руки, Серафим С. По своей скупеческой... нет, не так, купеческой сущности, Серафимка не вымаливал здравия у Боженьки для царя-батюшки, а спасибовал небеса за царские указы, которые попахивали еще «бироновщиной», что дозволяли торговать купцу с большой выгодой для себя. Серафим был большим затейником в делах мошеннических и всю дорогу обманывал, обсчитывал люд всяко-разный, при этом совесть его молчала, да и сам он сильно ее не беспокоил.
Возьмем случай, который произошел в попутной станице, когда Серафим направлялся в Петроград или как его называли на новый манер Петербург. Заночевав в небольшой гостинице, на окраине городка, Серафим познакомился за ужином в кабаке, тут же при дворе, с очень занимательным типом. Фома Кавалерист, был из кругов с сомнительной репутацией, известных в народе как босота, не совсем знатное окружение. А вот внешностью Фома тянул как минимум на бравого офицера — копна шикарных волос, статный, военная выправка и взгляд с прищуром. Чем вызывал некий переполох и волнение в дамских кругах. Свое же прозвище Кавалерист, Фома получил не спроста. Он на самом деле около года служил в кавалерийском Псковском полку, правда при кухне, старшим помощником младшего поваренка, помойщиком короче. Но этот факт он опускал и считал себя капралом, не ниже, о чем незамедлительно и пытался похвастать. Постоянное отсутствие денег и какое то чарующее влияние на женщин сформировало у Фомы определенную линию поведения, прозванную сапожных дел мастерами — халявой. Чем и не замедлил воспользоваться Серафим. У купца большой руки тут же начал зарождаться план, хоть еще и сырой, но все же план. Была у Фомки одна маленькая мечта, как ни странно, но Кавалерист грезил жениться. Конечно же с учетом его образа жизни, ни кто, в том числе и сам Фома, не связывал данное мероприятие с какими то высокими чувствами. Главное, чтобы знатная, породистая дама, с хорошим приданным, ну и как дополнение - безумно влюбленная в своего капрала, причем приданное — это верхний пункт мечтаний. Вот собственно и все условия сего союза. Правильное сравнение сапожники все таки придумали — халява... Вот.
Довелось как то Серафиму быть представленным в Петербурге одной весьма занятной мадаме. Варвара Негрустуева, так звали ту замечательную барышню, имела при себе много амбиций, а за собой ни гроша. А красой наделена какой была, просто Ух! Кровь с молоком, румянец по щекам и коса по пояс, ну настоящая русская женщина, но вот на этом месте Варвара начинала бурно так возмущаться, мол: « Я девушка княжеских кровей и не гоже Нас-с, -- здесь она заигравшись величала себя на вы: « Приравнивать к простолюдинам и всякой там черни ». Эти моменты очень забавляли Серафима и он начинал подыгрывать ей, возвышая ее величие. Особенно это потешало, если знать семейную историю Вареньки. Род ее и на самом деле брал истоки от мелких дворян, но все дворянство закончилось где-то на пра-пра бабке Варвары. Учудила старушка. Уже в возрасте дамы за тридцать, Фроська надумала влюбиться, да в кого? В цыгана залетного. И умчалась душенька, единственная дочь у родителей, в ночь за тем цыганом, примерно туда куда и табор уходит... И осталось от дворянства только фамилия, да память добрая. Но естественно, Варвара сие прискорбное обстоятельство на публику не выставляла. А вот чернявый глаз и такие же волосы, Варенька успешно списывала на старинное ответвление древа семейного к испанской знати. Это же надо до такой степени желать заиметь титулов там всяких, да червонцев по боле, чтобы девичий ум такую ересь на фантазировал, но Бог ей судья. Идем далее. И как любая девушка, Варенька мечтала выйти замуж. И тем счастливцем мог стать только военный офицер знатного рода, да что бы столичный и красавец... Вот.
Не с проста Серафим вспомнил про Варвару Негрустуеву. Разглядывая разгоряченного то ли спиртным, то ли своими бравадами, Фому Кавалериста, он уже связывал между собой эти две такие забавные и чем то похожие особи. Везло же Серафиму на подобные знакомства.
Если жаждешь наживы за чужой счет, то не стоит прибегать к насилию, а просто приблизь человека к его мечтаниям или хотя бы создай иллюзию сего, и этот человек сам отдаст себя со всем своим скарбом в твои руки... Эту не хитрую истину Серафим усвоил еще в отрочестве и успешно продолжал пользоваться ей и по сей час. Иногда, обобрав в конец какого нибудь несчастного, купец чувствовал себя неким повелителем душ.
– Ну что Фома зыркаешь? Нынче мечты сбываются. Будешь капралом на службе при царском дворе, – заискивающе почти шепотом ошарашил остолбеневшего босяка Серафим. Фома держал в руках парадный китель от офицерского мундира, который лежал тут же на табурете перед ним, а в ногах стояли новенькие хромовые кавалерийские ботфорты. Не понимая, что происходит он просто застыл, как изваяние и ждал, когда же этот сон закончится. Серафим, ущипнув Фому за бок, приказал тому присесть и слушать его внимательно не перебивая. – Значит так. Поедешь со мной в Питер под видом москаля, то бишь капрала кавалерийского полка при Московской губернии, направленного тамошним генералом, а по совместительству твоим папашей, в Санкт-Петербург. И следующим приказом, по прибытию на место, должен быть приставлен к гарнизону охраны при царском дворе. Естественно ни в какой гарнизон мы не покатим, будешь всю дорогу при мне. Усек балбес? – сделав многозначительную паузу и не дав опомнится Фомке, а тем более что-нибудь сказать, продолжил вещать Серафим. – Все бумаги и сопроводительные письма готовы. И запомни, ты временно являешься моим душесохранителем, лично по распоряжению твоего, так сказать отца, на основании якобы нашей с ним дружбы. Если все пройдет, как я задумал, то ты получишь в Питере бабу с приданным и червонцев дюжины с две. Мою выгоду не ищи, пустое занятие. Идет? – закончил Серафим и пристально уставился на Фому. Фома смотрел на Сему, так Серафим представился временному приятелю, с какой то собачьей преданностью и понимал, что этому человеку можно беспрекословно довериться, причем терять Фоме, собственно и нечего. И он согласился, на все.
Сие манипуляции, Серафим проделал без особых затруднений, с его то знакомствами и навыками. Обработать Фомку, как раз плюнуть. Сопроводительные письма были написаны собственноручно и заверены, как и документы на офицера, штемпселем, наскоряк выструганным местным умельцем в этих делах. Не большое вознаграждение и все готово, в прочем как и везде и во всем. Мундир был приобретен в местном театре за копейки и подкорректирован в виде пришитых аксельбантов, погон и мундштуков, со слов местных барыг, бывшей солдатни за несколько бутылок водки. А сапоги пришлось покупать новые. Вот собственно и все приготовления. Как говориться: « И в добрый путь, господа! »
Получив весточку от старого знакомого, господина Семена, то бишь нашего Серафимки, Варвара Негрустуева очень разволновалась и стала ожидать с великим нетерпением дорогих гостей. Еще бы, письмо гласило: «Здравствуйте дорогая Варвара Захаровна. Пишет Вам ваш преданный друг и поклонник Семен С. Очень нуждаюсь в общении с Вами, особенно после моих странствий по глухим деревушкам и провинциальным станицам. Хочется снова почувствовать светлый ум светской дамы. Надеюсь вы не против моего общества. Тем более я буду не один, ко мне приставлен генеральский сын, настоящий офицер да и просто хороший молодой человек. С дня на день ожидайте нас».
Встреча произвела на Вареньку настоящий фурор. Гости оказались на славу обаятельными и интересными. Особенно обворожил Варвару гусар кавалерист Ефим Фомин, так решил обозвать Фомку Серафим. План Серафима начал воплощаться в реальность, деваха клюнула. Дальше все пошло как нельзя лучше. Между Фомкой и Варькой вспыхнули настоящие чувства, ну так по крайней мере казалось со стороны. На самом же деле каждая особь преследовала свою цель, как мы помним, Фомка породистую и зажиточную Варьку, Варька генеральского и богатого Фомку. Как же потешал купца С. этот самообман, якобы влюбленных друг в дружку шутов. Еще через некоторое время обалдевший от такого счастья Фомка предложил руку и сердце такой же одуревшей Варьке. Серафиму пришлось значительно потратиться на поддержание и правдоподобие цинуса Фомы с одной стороны, и зажиточности Варвары с другой стороны. Но игра стоила свеч. И как кульминация тому, была сыграна свадьба. Махинацию таких масштабов Серафиму еще не доводилось проводить. И по сему все были счастливы.
Развязка не заставила себя долго ждать. А заключалась она в следующем: Серафим привез молодоженов в ту самую станицу, где и началась эта история. Знатным аристократам Негрустуевым, естественно Фома взял фамилию жены, полагалось проживать в соответствующем имении. Которое собственно и насмотрел Серафим в той самой станице. Так как Негрустуевы на самом деле являлись представителями дворянства в архивах, то купцу С. совсем не представляло труда сварганить еще в Питере бумагу о соответствии сих к вышесказанной принадлежности. И заверив последнюю царской печатью, что тоже собственно и покупалось при дворе всеядозволителя. И вот с бумагами на перевес и под видом представителя знатного семейства прибыл Серафим С. ко двору местного чинуши.
– Здрасте-с, пожалуйста дорогим гостям-с столичным в сей скромной обители, -- заискивающе так поздоровался чинуш. – Чем могу-с быть угоден Ваше превосходительства? -- продолжал лобзать прихвостень. Довольный такой встречей и нагнав на себя важности, Серафим поведал, какая такая нужда заставила прибыть последнего в это замечательное место.
– И Вам не хворать. Да вот в ваших местах большие господа со столицы насмотрели имение с прилегающими землями и хозяйствами. И конечно же желают приобрести их, -- величаво поведал Серафим.
– Я всегда-с пожалуйста, а что кто-то али что-то препятствует сей сделке-с, что Вы ко мне пожаловали-с? -- забеспокоился чиновник.
– Да видите ли, уважаемый, господа наши, свои накопления держат в злате, да рубинах, а дума, с согласии царя-батюшки, пишет нам закон, что любые купческие сделки производить только рублями. По сему получается, что пока драгоценности, наши господа перевезут из семейных хранилищ в Испании, в банк матушки России, то имение - тю-тю. И расстроятся господа большие, что не к руке ни вам, ни мне. Вот така-вот, -- обезоруживающе произнес Серафим и тут же добавил: « Так что вся надежда на вас и ваш местный банк. Всего лишь маленькая услуга, кредит на покупку имения под поручительное письмо с главного банка России. Все бумаги прилагаются, » -- закончил свою браваду, Серафим выложил на стол пакет с бумагами, которые для пущей важности были перевязаны широкой гербовой лентой. Как вы понимаете ни одна бумага и ни один штамп не были подлинными. В наше время купить можно все, хоть черта в табакерке, больше чем в чем-либо был убежден купец С.
И сделка состоялась!
Имея на руках огромную сумму денег, Серафим уже подумывал рвануть за бугор, но почему то ему захотелось еще раз увидеться со своими так сказать «господами», балбесом Фомкой и напыщенной Варварой. Как же они умиляли и потешали Серафима своей верой в собственные иллюзии. И как доверчивы и благодарны были они, когда подписались на покупку не существующего имения, через не существующего Семена, ведь даже не удосужились проверить документов у Серафима удостоверяющих его личность. Нет конечно, имение существовало, иначе на каких бы это основаниях банк выделил бы кредит? Но вот истинный владелец особняка ни сном ни духом не знал об этом, да и знать ему не обязательно было. Серафиму всего лишь нужна была его подпись. Придя в дом под видом управителя национального царского музея, естественно с липовой бумагой, Серафим произведя опись старинных вещей заверил все это личной подписью и родовой печаткой хозяина усадьбы. Подкорректировать сию писанину под бумагу о продаже жилища с прилагающимся имуществом и землями, не представило для Серафима С. особого труда, с его то умением. Вот собственно таким то образом банк подарил купцу большой руки много-много денег.
Молодожены Негрустуевы остановились временно в гостинице, куда и явился напоследок Серафим. Объяснив свое длительное отсутствие бумажными проволочками с оформлением земель и якобы вынужденной отлучкой в столицу, Семен успокоил молодых хорошей новостью, что мол имение уже их и приблизительно через парочку деньков они все вместе поедут смотреть усадьбу. А пока надо завершить все бумажные дела и расписаться еще в нескольких документах. Естественно ни кому из молодых и в голову не пришло перечитать документы, так слепо они верили своему «покровителю». А вот это были настоящие бумаги, в которых семья Негрустуевых заверяла дарственную на вышеупомянутый особняк, на имя Серафима С. И получается следующее — Серафим становился вторым полноправным владельцем сего имения, без ведома истинного хозяина усадьбы. Вот так. Эта мысль пришла Серафиму в последний момент, чем запутанней все организовать, тем сложнее будет найти концы. Эту науку, кстати, купец С. извлек из государственного устройства. -- Боже, царя храни, -- каждое утро любил повторял купец большой руки...
Дорогой мой читатель, ты спросишь у меня, зачем я рассказываю тебе про жизнь этих далеко не праведных людей, в тот момент когда обещал привести пример связанный с писанием слова Божьего? А вот сейчас, когда подошли к развязке сей занимательной истории, мы и попытаемся понять смысл бытия. Продолжим.
Прошло некоторое время. Господин купец большой руки Серафим С. давно и думать позабыл про несчастных Негрустуевых и их дальнейшей судьбе, оставив последних без гроша и крыши над головой, и в придачу с проблемами с царским банком и полицмейстерами. Но это мало заботило мошенника. Продав свою, якобы половину ошарашенному графу его же дома, прибрав к этому еще банковские деньги на это же имение, довольный собой, Серафим по тихому перебрался в Питер. Теперь это был знатный господин с личным слугой и счетом в банке. Хозяин жизни, как любил называть себя Серафим С. Но однажды все переменилось в момент. А дело было так.
Породистый жеребец легко нес по брусчатке богатый двухместный экипаж. Пассажир важно поглядывал по сторонам. Мимо пролетала разношерстная толпа, строения, улочки. Серафим любил этот город и всегда любовался им, будь там убогость нищих или же роскошь богатых. Вот и сейчас, Серафим смотрел на происходящее вокруг с каким то очарованием. Но тут неожиданно извозчик дернул поводья и увел экипаж в сторону, при этом грязно выругавшись. Напрягшись Серафим выглянул из-за сутулой спины кучера. Перед ним возникла следующая картина. На рельсах конки, прямо по среди улицы, сидел на коленях весь взъерошенный и какой то чумной человек, периодически бил челом оземь и что-то приговаривал. Поравнявшись с ним, Серафиму удалось расслышать слова чудака. – Не так, как ты хочешь, а как Бог даст... Не так, как ты хочешь, а как Бог даст... -- за каждым разом повторял несчастный и бился о брусчатку. – Не так, как ты хочешь, а как Бог даст... -- уже далеко отъехал экипаж от того места, а Серафим все вторил тому странному человеку. Так сильно, почему то запали эти слова в голову купцу...
Федор Бугашин был очень не фартовым человечишком. Маленький, жалкий, весь какой то хлипкий, Федька, что и умел так это брадобрейничать да шевелюры подстригать, цирюльник попросту. И карты, карты, на кон жизнь свою никчемною поставить мог, что собственно и произошло. Пообещали местные уркаганы перо под ребро определить, так и сказали, в прах проигравшемуся Федьке, если тот не вернет долг. И задумал этот ущербный не ладное, а конкретно грех большой на душу взять. Повадился к нему барин один, бороду подравнять там или волосы, по сему видно, что богатый господин, оплачивал хорошо. « Бритвой по горлу чик и всего то делов, уркам долг отдам да и махану восвояси, в глубинке осяду... у барина червонцев на всех хватит, » -- мечтательно бурчал Федька, доводя лезвие старенькой опаски о лоскуток солдатской шинели.
– Не так, как ты хочешь, а как Бог даст... Не так, как ты хочешь, а как Бог даст... – не оставляли в покое Серафима сие слова. – Не так, как ты хочешь, а как Бог даст... -- в пол голоса приговаривал Серафим, измеряя комнатушку шагами в ожидании цирюльника...
– Барин! Прости! Прости меня холопа! Замолви за меня грешного в церкви словечко! Виноват, виноват я перед Тобой и пред Боженькой! Батюшка, каюсь, каюсь, бес попутал... -- кинулся со слезами, в ноги задумчивого Серафима, тщедушный брадобрей. – Благодарствую! Благодарствую! Спас Ты душу мою грешную словами светлыми … -- продолжал причитать Федор Бугашин, целуя ноги Серафима.
– Какими словами, о чем ты? – растерянно и не понимая, что происходит проговорил Серафим.
– Не так, как ты хочешь, а как Бог даст! – победоносно повторил Федя и тут же добавил: « Я же тебя барин порешить хотел за деньги твои проклятые и бритву уже вот подготовил, » – выронив виновато опаску продолжил Бугашин. – А потом, а потом... Слова твои... Я все уразумел... Все. Каюсь Батюшка, каюсь...
Перед глазами Серафима вся жизнь пролетела, как один день. В памяти всплыли все те люди , которых он обманул за все время, а так же люди которые его окружали по жизни, низменные, подлые, темные, в принципе, как и он сам... И те его мысли, о его же, так называемом величии и власти над другими, показались ему сейчас, когда ощутимо повеяло холодком от смерти, таким мусором, никчемностью, что Серафиму аж дурно стало. Он залпом опустошил два стакана воды и присел. В ногах рыдал несчастный Федя, голова кружилась от ОСОЗНАНИЯ. Серафим почувствовал себя тем бедолагой по среди оживленной улицы, повторяющего заветные слова, как покаяние... теперь он понял их и того человека. – Как ничтожна моя сущность... Какой же я глупец... Господи... -- держась двумя руками за голову и покачиваясь произносил Серафим. С каждым словом он ломал в себе все устои той бренной жизни и душа его перерождалась. Это была революция, очень болезненная революция, внутренняя борьба, жесточайшая борьба с самим собой.
– Господи. Воистину. Все во власти Твоей. Я слуга Твой до конца дней своих... ведь всей жизни мало, что бы за молить грехи мои... Каюсь, – продолжал уже пред Батюшкой на покаянии в Церкви Серафим. Он стоял на коленях, слезы градом текли из глаз. Он держал, Святого Отца за руки и говорил, говорил, периодически целуя ладони Батюшки со словами: « Отче Наш, Прости меня...»
– Христос Простит, если Ты сам себя простишь... -- тихо, отвечал Батюшка. От чего Серафима по новому обжигало изнутри.
– Господи, как тяжело... -- с глубочайшей душевной мукой выговаривал Серафим.
– Когда душа страдает — она очищается... -- так же тихо и умиротворенно продолжал Батюшка...
– А как же люди, которых я обижал и обманывал? – вопрошал в сердцах Серафим у батюшки рыдая.
– Во первую себя спаси, душу свою очисти и вокруг тебя спасутся тысячи...
– Но как? Велики грехи мои и нет в делах моих прощения... – отчаянно вопрошал Серафим.
– Раскаяние, сын мой. На Голгофе, рядом с Иисусом на кресте, вор и убийца, произнес: « По заслугам сие муки мне за мои деяния, и справедлив суд людской надомной. Но что? » – вопрошал вор у Христа. – Что Он, воистину Святой человек, Сын Господний делает среди них, темных и в конец утопших в грехах своих, конченных существ, как вообще такое может быть?-- И отвечал ему Иисус Христос: « Все мы дети Божие, Его творения, по образу Его и подобию, без исключений. И прощение заслуживает каждый, как заблудшая в ночи овца, отбившаяся от стада и вновь воротившаяся в лоно свое, к пастырю своему, из тьмы к свету обернувшаяся ». Так и с Душами людскими. НЕ ОТЧАИВАЙСЯ, говорит нам Бог. И Уверуй в Твердынь Мудрости Господней, ибо ничтожны Мы перед Творцом нашим. И говорил Иисус Христос вору: « Истинно уверовал ты в меня, искренен ты предо мною в своих раскаяниях, ощущаешь и осознаешь грехи свои и вину свою, по сему со мной пойдешь ». Так говорил наш Спаситель.
– Батюшка, так что получается, Бог грешников любит? – недоумевал в сомнениях Серафим.
– Нет сын мой, Бог Веру, Раскаяние и Осознание человека в греховности своей перед самим собой любит. Ибо, что Господу грешник? Что Господу праведник? Все едины, мы все для Него, как песок в своем бесчислии на берегу морском, мы творения Его. Но Господь может снизойти в своем благословении, услышать мольбы и пролить часть своей мудрости только на праведного и покаянного человека и дать ему прощение в виде понимания. Других же Он не видит, других Он оставляет гнить в своих грехах и смуте, как в силосных ямах, – крепил такими словами Батюшка уже понимание Серафима.
– Батюшка, значит грешить дозволено, только потом просто надо раскаяться и все? – не унималась в сомнениях страдающая душа Серафима.
– НЕ ОБОЛЬЩАЙСЯ, говорит нам Бог. Второй вор на кресте, обольстился, как ты сейчас и Господь его отверг. Прямы и ясны, как лучи солнца должны быть деяния и помыслы человека. Только так душа его сможет приобрести покаяние и праведность. Ибо души наши заблудшие и люди далеки от истинны в своих убеждениях и желаниях. Есть на это строки праведные:
На Свете все предрешено,
От Святости Рождения, до Скорби Погребения.
Но человечество убеждено и утверждает без сомнения,
Что все зависит от него...
За что повергнуто в забвение... – твердил Батюшка.
– Каюсь, Отче Наш, Каюсь пред Тобой... – утверждался Серафим. Очень тяжела и продолжительна та исповедь была...
В скорости, Серафим, все свои сбережения от дел своих, кабы хоть как снять тяжкие оковы с души, передал на строительство Храма Божьего, а сам, исповедуясь еще ни раз, попросился послушником в церковный приход. Где досконально погрузился в изучение Святых писаний. А еще через некоторое время Серафим ушел в монастырь, находящийся в местечке под Санкт-Петербургом. Серафим всю свою оставшуюся жизнь посвятил служению Божьему. Много праведных дел совершил Серафим, достойно неся слово Господне по свету. Целый альманах странствий Серафима по земле Русской и за ее межами составлен людьми разных народов. Хроники деяний его в Святости своей и Вере крепко закрепились и живут по сей день в сердцах православных. За что в последствии был канонизирован Серафим и причислен к лику Святых. Правда сам Серафим не переставал считать себя великим грешником и все время твердил, что все деяния его — это малая доля в покаянии перед Господом.
– И Ангел у Владыкиинской Церкви, напиши, что Сие глоголит Аминь, Свидетель Веры Истинной, Свидетель Началу Созидания Божьего: « Знаю твои дела… -- обращался Серафим к самому себе. -- Не холоден, ты и не горяч. О если бы ты был холоден или горяч, то говорили бы Мы, что ты теплый. А так... Сблюю тебя из Уст Моих, ибо ты говоришь, что богат, разбогател, не в чем не имеешь нужды... Ха! Но не ведомо тебе, что жалок ты, беден и слеп...» -- и здесь Серафим начинал рыдать... С такими, отныне, словами начинал свой день Светлый Старец, Серафим С.
Воистину, пути Господни неисповедимы... »
* * *
Человек перекрестился. Нащупал рукой нательный крестик, прижал его к груди и закрыв глаза, прошептал коротенькую молитву. Сложил ежедневник и укутавшись в спальник, предварительно разворошив угли и подкинув еще пару палок, провалился в забытье.
« 23 июня этого года. И. В.
Нет ничего предосудительного, страшного или что-нибудь из вон выходящего в тех коренных переменах, которые происходят порой с людьми в один момент или же на протяжении всей жизни, что мы ясно проследуем в выше упомянутой истории. А скорее наоборот — это даже можно взять за правило. Попробуем разобраться почему.
Ведь человек так устроен, что рождается с абсолютным чистым сознанием и головой, совершенно без каких-либо мыслей, устоев, принципов. Поэтому эта пустота начинает заполняться информацией со скоростью прорвавшейся дамбы. И как в случае с дамбой, начинка та представляет собой не только воду, несущую жизнь, но и гремучею смесь из грязи, обломков и всяческого мусора. И как следствие – изгнание человека из Эдема, ну или из Рая. Опять возвращаемся к Библии. Как же все просто и доступно преподнесено. Попробуйте разбить по пунктам и сформулировать все, что происходит вокруг в общем и по отдельности под вопросом — « ПОЧЕМУ? », такие проявления как, корысть, похоть, лицемерие, сострадание, прощение, смирение и так далее... голова закачается от этих потуг. Так вот, если читать Книгу Бытия, как говорится между строк, понимать написанное не буквально, а найти в ней скрытую среди стихов идею, то истинна Жизни открывается соискателю сама, не будучи ищущий семи пядей во лбу.
И вот впитав все то хорошее вперемешку с негативным, начинает формироваться личность. В итоге, что же получается? Всем до боли знакомый образ человека, на одном плече, которого находится ангел, а на другом восседает дьявол. В каждом из нас сокрыто, как хорошее, так и плохое. И змей искуситель со своим чертовым яблоком приходит к каждому из нас. И это наш рок, человек сам выбрал свой путь еще в Начале.
Поэтому и Покаяние, поэтому Серафим Саровский и стал праведным, будучи великим грешником. Шанс есть у каждого. Шанс оглянуться назад, пересмотреть свои поступки, сделать правильные выводы и двигаться дальше, по пути самосовершенствования, ставя цели и задачи. Вот, наверное великое благо, данное Нам свыше. Как там у японских самураев: « Жить без цели – малодушие, слабость. Продолжать жить, не достигнув своей цели – трусость...». И возраст тут не имеет значения, как собственно и время.
Отойдем немного от религии, повторяюсь, я же не проповедник. Мы уже задели тему самураев, а конкретно одно из правил кодекса Бус-си-до (путь воина). Так вот что получается, абсолютно другая культура и чуждые нам взгляды на вещи, но в основе то лежат все те же истинные ценности, что присущи и христианам и мусульманам и буддистам, да всем народностям нашего Мира. Наблюдая за многими людьми из различных частей света, с разным вероисповеданием, проследуется некая общая тенденция во взглядах. Тенденция на запреты, табу, грех, недозволенность творить те или иные вещи. И противоположность тому - взаимопомощь, любовь, благодетель, святость. Весь этот коктейль вмещает в себя человек, от чего и сложно порой становится разобраться при выборе принятия тех или иных решений. Добро и зло, искушение и терпимость, любовь и ненависть, все в человеке балансирует на грани. И порой достаточно одного не значительного раздражителя, чтобы нарушить равновесие. И чаша весов склоняется в ту или иную сторону. Это неизбежные моменты для каждого из нас, это часть нашего пути. Вообще, в Мировом устройстве вещей все понятия, касающиеся добра и зла, света и тьмы, на столько переплетены, что представляют собой одно целое, неделимое, как карточный домик, где убрав одно, рухнет вся конструкция. Это непререкаемая, горькая правда Бытия. Но я верю, что внутренние весы большинства из нас имеют перевес в сторону чаши добра и благодетели. Хорошего на свете больше. Мое убеждение. Иначе не существовало бы нас, Людей. Не на пороках Жизнь держится. И кстати, понимание и проявление сего, почему то за частую приходит к человеку на грани жизни и смерти или же перед взором костлявой, как угодно. И подтверждение тому многие случаи и эпизоды в общем и в частности из жизни на пороге смерти. ВОЙНА...»
Человек отложил карандаш и ежедневник в сторону, выкарабкался из спального мешка, потянулся на встречу утреннему солнышку, глотнул холодного чая прямо из чайника и глянул в верх на стену. Пора. Это была внутренняя команда на действия. Сложив вещи и подготовив все необходимое к восхождению, человек принялся досконально изучать подножие неприступной скалы...
« 24 июня этого года. И. В.
Тишина. Какая не привычная тишина. Уже два года Назар не ощущал такую тишину. Он, командир Красной Армии, на какой то момент позабыл о том, где находится, что творится кругом. И его воспаленный разум от нервного напряжения, недосыпания и эмоционального истощения, не выдержав нагрузки, перенес сознание в состояние покоя, а конкретней погрузил его в воспоминания из детства.
Тишина. Какая же обволакивающая тишина. Лес, река, поле, все кругом во власти сна и покоя. За исключением правда некоторых ночных звуков, природа происхождения которых, всегда, для маленького Назарки оставалась большой загадкой. Такая тишина может быть только на самом-самом рассвете, на зорьке, когда все спит, но уже не страшно, потому что первые лучики солнышка осветили все кругом. И туман, над полем, речкой, в кустах и ветвях деревьев.
– Деда, а Деда. А почему, когда солнышко просыпается никогда не дует сильный ветер, вот как сейчас? – шепотом, что бы не нарушить тишину, допытывался Назарка у седовласого и белобородого старика, дергая того за штанину.
– Эх-хе-хей внучек... Должен же когда то человек послушать свой голос изнутри, о чем ему его душенька шепчет? Должен? Должен, а-га. А для того помолчать ему следует. Так? Так. А кабы помолчать, тишина потребна. Потребна? Потребна, а-га. А коли ветер не дуеть, то и тишина будеть. Так? Так. А Мы ведь есть детки Матушки Природы. Ведь так? Так. И по сему Она нам Час на это даеть, причем амаль кожный день... -- не спеша тихо так отвечал Дед. А потом, перехватив косу по удобней, размашисто начинал сбивать сочную траву покрытую капельками росы. И косил, косил, косил...
Уголек папироски обжег пожелтевшие от махорки пальцы. Рука непроизвольно дернулась. Тихо выругавшись по матушке, Назар встрепенулся.
– Командир, ты в порядке? – окончательно вернул в реальность Назара голос, не весть от куда взявшийся.
– Мотя, не перестаю я удивляться, как тебе удается так бесшумно перемещаться? – в никуда ответил Назар.
– Ну я же парень таежный. Все, командир, исчезаю... -- так же неожиданно, как и появился, голос растворился в утренней тишине.
Назар снова закурил. Организм нуждался в отдыхе. Что бы не уснуть, Назар, отложив в сторону бинокль, уперся руками во влажную землю и энергично начал отжиматься. Вроде помогло.
– Пять человек, всего пять человек. Чем они там думают? После прошлой атаки от роты осталась жалкая кучка бойцов, если можно так назвать ободранных, грязных, истощенных ребят. А тут кидают «подкрепление» из пяти человек, подумать только, пять человек и задача: удержать высоту до подхода основных частей... С кем? Пять новых и двенадцать выживших... -- подумал Назар, потом отжался еще с десяток раз, но уже с каким то остервенением. И продолжил размышлять.
– Так, хорошо. Из моих ребят осталось трое: Мурзат Шалимов, Миша Шпалов, Матвей Шишкарев. Чертово совпадение, три М. Ш... Хохла не стало... Не о том, не о том думаешь... -- потряс головой Назар, но уже было поздно, воспоминания снова взяли верх.
Назар Збруев встретил войну в звании капитана, замком роты. В первые дни войны их полк, впрочем как и вся вторая армия, попал в окружение. Разбитые в пух и прах, остатки полка были разбросаны по болотам Западной Беларусии. Вспомогательная рота осталась без командира, но выжила почти полным составом, благодаря грамотному командованию капитана Збруева. Для многих солдат, впрочем, как и для самого Назара — это было боевое крещение. Назар вспомнил, как при первой бомбежке он обмочился, сперва было стыдно перед подчиненными и он специально плюхнулся в лужу. Но потом, когда на его глазах одних разрывало на части, другие сходили с ума от увиденного и рвали на себе волосы... то капитан понял уже тогда, что лучше несколько раз обосцаться, но сохранить рассудок, чтобы выжить самому, и помочь выжить своим товарищам. Благодаря этой самодисциплине и волевому характеру, унаследованного от Деда, Назару удалось выйти с линии огня и вывести своих людей из этого пекла. На какое то время они были в безопасности, окруженные лесом и болотом в тылу врага. Душу тешила одна мысль, рядом с ним находились его друзья, братья, соратники по учебке, не вольно вспоминались все тяготы службы лейтенантского училища. Мотя - Матвей Шишкарев, Шпала - Миша Шпалов, Мурзик - Мурзат Шалимов и Иван Куцко - Хохол. Только Назар дослужился до капитана, благодаря своему упорству и тактическому складу ума. Остальные ребята были в звании лейтенантов и тоже являлись отличниками воинской службы, но как говориться: « Лучший из лучших». По окончанию училища, друзья попали, как сработанная команда и звено в один полк. А дальше, война...
Хруст веток и шелест листьев, у куста справа, выдернули Назара из дремоты и воспоминаний. Шпала, своим мощным телом, прокладывал себе путь сквозь заросли, как тот танк.
– Командир, с права по флангу спокойно, что у тебя? -- остановившись и тяжело дыша, пропыхтел Шпала.
– Мишка, ты как слон в посудной лавке, тебя же за версту слышно, -- прошептал Назар и добавил с улыбкой: « Ладно, Мишка не обижайся, у меня тоже тихо. Продолжай наблюдать. Пока ждем.
– Есть капитан Назар, -- отрапортовал Шпалов и тяжело повернувшись на животе, пополз назад, ломая и подминая под себя молоденькие кусты и траву.
Утро вступало в свои полномочия. Солнце поднялось довольно высоко, порывистый ветер наполнил лес и заросли, поле, реку, шумом и монотонным гулом с завываниями. Природа очнулась ото сна, встрепенулась и все кругом застрекотало, зачирикало, зажурчало. Сон, накрывавший Назара, ушел в месте с тишиной. Назар приободрился и почувствовал тепло летнего солнышка на влажном от росы кителе гимнастерки. Капитан продолжал размышлять.
Так, значит моих трое и с десяток выживших и потрепанных бойцов. И пять новоприбывших. При них ящик патронов, десять гранат и станковый пулемет с одним боекомплектом. У нас два-три рожка на нос, винтовка с оптикой у Моти, противотанковое ружье и трофейное орудие с семью снарядами. Да, бляха, не густо. Да и пятерочка эта мутная какая то, по бумагам амнистированные заключенные, прибывшие искупить свою вину перед Родиной. Штрафбат тут нашли, твою мать! Ну это ладно, хреново, что не стрелянные... Б-дь.
– Мурзик, что у тебя? -- не отводя взгляда от поля, в пол голоса спросил Назар.
– Да тыха, камандыр, -- с акцентом ответили кусты метрах в десяти слева за овражком.
Странно, очень странно, почему не наступают? Как то очень спокойно, такое ощущение, что и нет никого на рубеже. Что же ты задумал, фриц? Хорошо, еще час и если ничего, проведу общий сбор, надо оценить состояние людей. А там посмотрим.
Попав в окружение и потеряв своих, рота напуганных не стрелянных солдатиков, под командованием молодого капитана Збруева, отсиживалась в болотах Полесья. Но так долго продолжаться не могло, надо было что-то делать и прорываться из вражеского кольца. И тут впервые, Збруеву пригодились Дедовы хитрости. Назар вспомнил, как в детстве, чтобы сократить путь до хаты через болото, Дед из лозы вязал кругляши диаметром в сантиметров этак сорок. Привязывал их к ногам и смело, как цапля ступал по дрыгве, не проваливаясь. И обзывались они «мокроступами». Это и оказалось той спасительной ниточкой для выживших бойцов. Путь к нашим частям лежал через не проходимые болота. Прихватив с собой еще пленного немца, Назар вывел таким образом роту в полном составе. За что получил первую свою награду. И был назначен командиром разведроты, в состав которой вошли все его друзья. Хм, как же они тогда с радости такой напились...
Ухмыльнулся Назар, вспоминая дела времен минувших. Ну что, час прошел, изменений никаких. Глухо.
– Мотя, присмотри за обстановкой, а я с бойцами покамест погутарю, -- кинул Назар в никуда и добавил: « Мурзик, Шпала, вы со мной.»
Три разведчика отползли от наблюдательных позиций на двадцать метров юго-запад и в овраг. Приняв вертикальное положение, друзья, размяв затекшие телеса, дальше пошли ногами. Еще сто метров по оврагу, речушка в брод и брошенные немецкие окопы с накатами, точнее то, что от них осталось после арт-подготовки нашими или немцами уже не важно. Здесь теперь располагался временный штаб, где и отдыхали остатки роты. Ребята спали прямо на земле в окопах. И только вновь прибывшая пятерка расположилась особняком и среди них наблюдалась какая то суета и шум. Назар насторожился и прежде чем объявить общий сбор, направился к новеньким.
По середине круга сидел на корточках солдатик, закрывая голову руками. Остальная четверка нависали над ним, при этом каждый из них норовил пнуть, несчастного, кто ногой, кто прикладом винтовки.
– Ты че падаль, так и не врубаешься. Ты возьмешь валыну в руки... -- брызжа слюной, приговаривал самый старший из новеньких и наносил все новые, и новые удары грязным сапогом.
– Отставить! Я сказал отставить! Смирно! -- уже на бегу кричал Назар. И не останавливаясь влепил первому попавшемуся кулаком в грудь. Падая тот задел еще одного и получилась свалка. – Строиться! Становись! -- продолжал выкрикивать Назар. Это поостудило компанию и они отошли в сторону. Но тут неожиданно, тот который самый старший, выхватил финку из сапога и неуловимым движением, приставил ее к горлу Назара.
– Гражданин начальник, ты рамс попутал, мы тебе не солдафоны, ты нам не указ. А за этого пархатого впрягаться не стоит, а то шкурку подпорчу... -- просипел сквозь зубы тот. Остальные поддержали старшего одобрительным угугуканьем. – Я не для того с зоны рванул, чтобы подле тебя кости парить, ты воюй себе с немчурой, а мы с братвой за линию фронта...
Что произошло дальше, даже сам Назар, с его реакцией, сразу и не понял. В плече старшего с финкой, с глухим ударом врезался мощный булыжник, от чего руку того отбросило в сторону и она как то не естественно повисла на суставе. И тут же, из-за плеча Назара просвистел еще один камень и с хрустом встретился с лицом старшего, тот кулем завалился на бок. Назар молниеносно выкинул руку вперед, удар пришелся в горло одному из троих, а подоспевший Шпала, одновременно, навалился всем своим весом на двух оставшихся. Вся эта баталия продолжалась секунды две, не более. Через минуту все четверо лежали связанными.
– Ух шакалы... -- приговаривая, достал свой кинжал, Мурзат и не добро глянул на связанных.
– Может их по законам военного времени... а командир? -- поигрывая автоматом не в шутку пробубнил Шпала.
– Погоди Мишка, это мы за всегда успеем, надо разобраться... -- протирая бинтом порезанную финкой шею, тихо произнес Назар. Затем присел на корточки против очнувшегося старшего. Тот потиху приходил в себя. Переносицу его скрутило от удара в сторону, глаза моментально затекли гематомами, из носа и рассеченной раны между бровей обильно сочилась кровь. Назар разрезал путы на руках старшего финкой, которая только что могла лишить его жизни. Поиграл с ней, крутанул в пальцах, хмыкнул и спрятал ее в халяву своего сапога. Затем кинул бинт, которым протирал себе шею, старшему и резко встал.
– Что, начальник мечешься? Не в понятках че делать с нами? А? -- прохрипел старший, вытирая кровь с лица. – Падлы, руку похерили... мм, -- простонал он и аккуратно уложил обездвиженную руку на колени.
Tanya Shakor (25-го, 51 год)
