-= Клуб начинающих писателей и художников =-

Хрустальный пакт
На первом этаже всё говорило о событиях этой ночи, за исключением мёртвых тел, вынесенных из здания. Изрешечённые стёкла, разбитые бутылки и их разлитое содержимое, смешанное с кровью лишь доказывали это. В фойе собралось огромное количество репортёров, ждавших комментариев августейшей особы.
Несмотря на бессонную ночь, Николай был полон сил. Пытаясь не наткнуться на журналистов, он приказал вызвать машину, а сам вышел через чёрный ход.
Полный уверенности, император направился в резиденцию диктатора.
-И снова здравствуйте, мистер Абрамс.
-Доброе утро, ваше величество. С вами всё в порядке?
-Я? В полном.
-Черновой вариант соглашения готов, вот, взгляните.
После десяти минут чтения договора, царь остался доволен.
-Этот лист обеспечит мир на десятки лет. Однако ни вы, ни я не можем предугадать решения Нельсона. Предлагаю отправиться в Сан-Франциско нам обоим, чтобы обговорить всё на месте. Так мы сможем быстрее достичь согласия.
-Не имею возражений. Когда отправитесь?
-Тогда же, когда и вы.
-Так чего мы ждём?
-Ждём, когда кто-нибудь сообщит президенту о нашем прибытии. Не думаю, что Нельсон обрадуется, если мы свалимся ему, как снег на голову.
-Я понял, - рассмеялся Джон и отдал нужные распоряжения, -А теперь расскажите, что было сегодня.
-В этом нет нужды. Если вы нажмёте вот ту неприметную кнопку, спрятанную между «Великим Гэтсби» и «Гамлетом» на третьей полке сверху, я уверен, вы всё узнаете.
Абрамс удивлённо посмотрел на своего коллегу, подошёл к шкафу и нажал маленькую красную кнопку, спрятанную за книгами. После этого массивный книжный шкаф отъехал назад с помощью специального механизма.
-Я, конечно, слышал о вашей наблюдательности, но откуда вы знали, что слежка ведётся отсюда?
-А я и не знал.
За шкафом находилась небольшая комната, полная различной аппаратуры. На столе в центре её стояло несколько мониторов, через которые было видно все комнаты царского номера. Что до сотрудников, они были весьма удивлены такой неожиданной инспекции вместе с объектом их слежки, но при этом они не подавали виду.
-Начните смотреть с двух часов пятнадцати минут ночи.
Просмотрев архивные записи, Джон по достоинству оценил тактическое мышление своего коллеги. Император же с удовольствием выслушивал похвалы в свой адрес. Однако вскоре Николай почувствовал сильный голод, ведь со вчерашнего дня ни крошки в его рот не попало. Он собирался отправится в какой-нибудь ресторан, чтобы умять полный аглицкий завтрак, но Абрамс предложил в качестве альтернативы откушать у него, от чего царь отказался, сказав что для него и так было много сделано.
И на то имелась своя подоплёка. Император опасался есть в предсказуемых местах, чтобы не отравиться.
Заняв место в небольшом ресторане после двадцати минут поездки по столице, он привлёк огромное внимание как посетителей, так и персонала. Усевшись на удобном кожаном кресле, он заказал жареный бекон с корочкой, несколько зажаренных сосисок, яичницу-глазунью и тосты с маслом, попивая крепкий кофе. Объективы мобильных камер всё время следили за ним, несмотря на просьбу убрать сотовые.
Послав одного из друзей разменять тридцать рублей для оплаты счёта, царь обратил внимание на здешний интерьер, отдающий английскими корнями. Пол, весь устланный мелкой цветной плиткой, аккуратно подходил ко стенам из досок тёмных тонов. Да и само заведение, по правде говоря, не отличалось яркостью. На потолке висела триада искусно сделанных хрустальных люстр, которые были, по-видимому, единственным источником освещения в зале. Однако проверить данную теорию не представлялось возможным из-за неподходящего времени суток.
Внезапно его внимание привлёк ряд небольших фотографий в золотистых рамках. Они были действительно разнообразными: начиная от чёрно-белого фото первого президента единой Америки под властью конфедерации, датированной 1867 годом, заканчивая различными известными актёрами театра и кино. Исходя из этих изображений, можно узнать почти всю историю этой страны. Данное заведение было свидетелем подписания капитуляции демократов в гражданской войне, вышеупомянутого восстания, и, наконец, отделение Детройта и близлежащих штатов от них. Увлекавшийся историей Николай очень внимательно изучал эти картинки, пока из-за спины не послышался знакомый женский голос.
- Любопытное зрелище, не так ли?
- Какая встреча! Не ожидал я вас тут увидеть, миледи.
- Я тут почти каждый день завтракаю, - ответила Миранда и показала пальцем на маленькую круглощёкую девочку, по виду лет шести, изображённую на одной из фотографий. Её внешний вид вызывал если не смех, то просто улыбку умиления, чего Николай и не пытался скрыть.
- Очень мило. Я сожалею, что не могу остаться подольше, однако задерживаться мне не стоит, - извинился он с явной досадой в голосе, чего как Николай не пытался скрыть, у него это выходило скверно.
- Почему же?
- Оглянитесь, - ответил он и картинно расставил руки, - Это может скомпрометировать нас обоих.
В этот момент прибежал запыхавшийся солдат с маленькой пачкой десятидолларовых купюр.
- Вот, ваше высочество, - воскликнул он и, задыхаясь, протянул деньги.
- Спокойно, спокойно. Что, банкоматов не нашлось поблизости?
- Никак нет.
- Хорошо, возьми десять долларов, купи выпить себе и остальным, но чтоб хмеля в рот не брали. Расплатись за еду, ещё шесть дай на чай, остальное верни.
Мы с вашим отцом вечером отбываем в Сан-Франциско, - обратился Николай уже к своей собеседнице, когда рядовой направился ко своим сослуживцам, - постараюсь после конференции улучить момент для встречи с вами, если вы, конечно, не против.
- Буду рада.
- За –ме – чательно. До встречи, миледи! Bon-Appetit.
Однако выйти сразу ему не дали. Выбежавший из двери тощий гладковыбритый старичок в чёрном пиджаке и с круглыми очками, которые постоянно сползали вниз, сразу направился в его сторону.
- Здравствуйте, ваше величество. Моё имя Билл Натан Фултон. Я хозяин данного заведения, я бы хотел попросить вас об одной услуге.
- Конечно, у меня полно времени, - ответил император, сразу понявший, что тому нужно.
Выйдя на улицу через пять минут на улицу, он не знал чем себя развлечь до вечера.
- Что предлагаете, господа? – осведомился он у своих компаньонов.
В ответ те лишь пожали плечами.
- Хорошо. Отлично. Поступим так. Двое со мной, остальные встретятся с нами в аэропорту.
До четырёх часов по местному времени царь спокойно бродил по большим площадям, мелким улочкам и вдоль широких автострад. Пообедал в небольшом ресторане жаренным стейком с трюфелями. Неожиданно он отметил, что на небо уже заволокло тучами. Это заставило поторопиться. К счастью ни капли на его серый пиджак не попало.
Остальные солдаты пришли буквально через две минуты. Проводы были устроены с шиком. Оркестры наигрывали весёлые композиции, солдаты конфедерации салютовали винтовками, стреляя в воздух. Николай с удивлением заметил, что от громкого залпа Абрамс даже не шелохнулся, о чём царь сразу поделился с ним.
- На войне, мой юный друг, ты уже привыкаешь к подобному, - ответил Джон.
Их беседа продолжалась в самолёте.
- Впереди у нас четыре часа полёта, мистер Абрамс. Я бы хотел узнать поподробнее про ваше военное прошлое, если вас не затруднит. Очень уж любопытно узнать о вас больше.
- Ну, если вы просите…

Рассказ о жизни Джонатана Уолтера Абрамса, рассказанная им самим.
Родился я в Чикаго в 1965 году. Семья у меня была не богатая. Отец работал мелким лавочником, продавая еду, выращенную на небольшом огородике матерью. Доходы до семьдесят седьмого года были приемлемые, жить можно было, однако затем стало совсем невозможно. На нашей улице открылся супермаркет. Люди предпочли ходить туда вместо лавки, и наша семья осталась без дохода. Отец пытался найти место работы, но безрезультатно, из-за чего мне пришлось прекратить учёбу. Перебивались случайными заработками, бродяжничая по США, да и выбора не было. В богатую Калифорнию визу нам, ясное дело, не выдали, а проход к коммунистам на юге был закрыт для остальных стран. В конце восьмидесятых мы оказались в Детройте. Там родители смогли найти работу, к тому же с местом жительства. Правда это была просто маленькая квартирка со спальней пять на пять, туалет с проржавевшими насквозь трубами и небольшая комната, соединяющая их. Жизнь наладилась. Даже я смог найти себе работу грузчика.
Но счастье было не долгим. Хозяин предприятия имел делишки с мафией, которую даже я сейчас изничтожить не могу. Полиция прознала об этом, хозяина в тюрьму, завод скупает какой-то миллионер, чьё имя я уже и позабыл. Последовало сокращение сотрудников, и нас в том числе. Все были в отчаянии, кроме меня. Я наоборот был полон решительности. Дело в том, что один мой друг познакомил меня с подпольной организацией, готовившей восстание против (я цитирую) «жалкого и немощного президента Фултона и освободим страну от бюрократии и нищеты». Я работал целыми днями, благо друг поделился жильём, он теперь премьер.
К девяносто первому году нас поддерживала большая часть населения в пределах наших нынешних границ. Это был идеальный момент. Спросите откуда у нас средства на революцию? Нам давали их англичане. Они были заинтересованы в уничтожении наших оппонентов.
Всё началось с погрома. Разгромив половину полицейского состава (вторая половина перешла на нашу сторону) двадцать человек ворвались в ратушу и перебили чиновников. Подобное происходило по всей стране стихийно и бесконтрольно, их надо было объединить в единую силу. Эту задачу я взял на себя. Налаживал связь, выдавал оружие, создав всего за несколько недель единый фронт. Всегда смеюсь, представляя лицо президента, когда он узнал об этом. Короче говоря, я принял командование южной атакующей армией. Нашей целью был Вашингтон. Почти не встречая противника, мы ворвались в пригород. Но дальше мы встретили ожесточённое сопротивление. Это случилось в начале Августа. Они занимали каждый дом, чтобы отстреливаться оттуда, но несмотря на это, 19 Августа первый снаряд залетел в Белый дом.
Прислали парламентёров. Боб Вильямс, наш лидер, приказал высказать самые жёсткие требования. Он хотел присоединить всю страну и отстранить высшие круги власти. Но ничего не вышло. Во-первых, потому что Фултон куда-то сбежал, во-вторых, я не послушал. На севере была сосредоточена огромная группировка врага, который при желании мог с лёгкостью окружить нас при такой скорости продвижения, а это полмиллиона жизней. Я пытался сообщить об этом командованию, но они были как ослы упрямы. Я подписал мир. Нам даются наши территории нынешние, при этом они обязались выдать президента. А ещё всем желающим давался проход в нашу страну. Население в том году увеличилось на полмиллиона. Конечно же, командующие были недовольны. Меня хотели отстранить и расстрелять, но помешала тому симпатия солдат. Они хотели видеть меня в кресле канцлера. Через пять дней мы, разгромив ту немногую часть армии, воевавшую на стороне Вильямса, схватили всю ставку в плен, и его заодно. Вот как я получил этот пост, превратившись менее чем за полгода из нищего в принца.
Я заметил, как вы смотрите на мою ногу. Что бы там не говорили, потерял я её в борьбе с западным соседом.
На тот момент им принадлежали территории от Калифорнии до Колорадо и Нью-Мексико, от Аризоны до Юты и Невады. Но они хотели выйти на границу с Канадой, захватив западные штаты. В подробности этого конфликта вдаваться не буду, так как мало что помню. Помню лишь только случай в Бойсе, Айдахо. Когда я вышел, чтобы подбодрить солдат, начался артобстрел. Один снаряд упал совсем рядом, разорвав ногу. Доктора говорят, что я выжил чудом. Однако я оставался полу глухой.
Закончилось всё взаимным компромиссом. Они получили штаты Вашингтон, Айдахо и Орегон, мы же получаем репарации по сто миллионов долларов до 2036 года.

- Удивительная жизнь у вас, господин канцлер! – восхищённо воскликнул молодой император.
- Спасибо, ваше величество.
- Простите, но я отлучусь, я обещал солдатам матч - реванш в карты. Не желаете присоединиться?
- Отчего нет?
В этот раз Николаю не так везло, и он ни разу не смог выиграть. Несмотря на это, император был спокоен и весел, находясь в предвкушении будущего дебюта на мировой арене.
В Сан-Франциско их встретили практически также, как и в предыдущий раз. Пройдя через стену из официальных лиц республики, коллеги сели в автомобиль и прибыли в белоснежную резиденцию президента. Там их уже ждал Нельсон в синем пиджаке и лакированной обуви, пригласив гостей в отдельную комнату для переговоров. «С этим человеком надо быть настороже», - думал царь, с улыбкой на лице пожав президенту руку.
- Господа, я рад приветствовать вас в нашей столице, - начал он свою явно заготовленную речь, - надеюсь, что наша беседа увенчается успехом…
Закончил он лишь через десять минут, рассказывая уже о совместных космических программах.
- Это всё, конечно, хорошо, мистер Нельсон, но давайте не всё сразу, - приостановил восторженные слова президента Николай.
- А конечно, конечно.
- Мы собрались здесь, чтобы подписать пакт о ненападении, а не обсуждать права индейцев, - резко высказался канцлер, - и каковы же ваши требования?
- Монтана и Вайоминг.
- Надеюсь вы это несерьёзно.
- Я заявляю на полном серьёзе, - заявил Нельсон сильно переменившимся тоном.
- Таким путём этот разговор растянется надолго, коллеги, - вмешался император, - спорами ничего не добиться, надо идти на уступки.
- В таком случае, я могу потребовать лишь отмены репараций.
- С чего мне соглашаться?
- С того, что президент этого требует. Кстати… Как-то вы слишком требовательны, мистер Нельсон, для защищающейся стороны.
- Как это обороняющейся?! – резко встав со стула, воскликнул Абрамс, что это змея успела вам наплести?!
- Сядьте пожалуйста. Давайте вернёмся к нашей теме, - спокойным тоном ответил Николай, посмотрев на немного поникшего Нельсона, - есть у меня предложение. Детройт может отдать штаты, но увеличить репарации, либо наоборот. Как вам такое предложение?
- Думаю, это идеальный компромисс, - согласился президент, - как считаете, канцлер?
- Вполне неплохое предложение, остаётся только решить, кому-что достанется.
- Начнём с малого. Штат Вайоминг в обмен на увеличение выплат в полтора раза.
- Я настаиваю на увеличении в два раза.
- Послушайте, коллега, наш кошель не бездонный. Если уж желаете увеличить в два, будьте добры Монтану в придачу.
- На иное я не согласен.
- Послушайте, Нельсон, вы упускаете шанс на мир, преподнесённый мной на блюдечке, лучше согласитесь на эти условия, - прервал их спор царь.
- На чьей вы стороне, чёрт побери?! – воскликнул взбешённый Нельсон.
- На стороне мира, - ответил он всё тем же размеренным тоном, - к которому, я погляжу, вы не особо стремитесь. Зачем же, спрашивается, вы прилетали в Петроград? Чтобы в решающий момент отказаться от всего?
- Вы мне ультиматум ставите?!
- Пока что я лишь прошу.
- Нет, нет, вы именно выдвигаете требования! Нельзя вам доверять!
- Чья бы корова мычала, а твоя бы молчала (Данную фразу он произнёс на русском, смысл которой собеседник не понял). Сказали бы это тем двадцати ракетам, которые «надёжно» спрятаны на территории Северных Штатов.
- Что?! – вскричал Абрамс.
- Ничего об этом не знаю, - заявил удивлённо Нельсон после минутного замешательства.
- Очень странно. Так это, или нет, но у Картера есть боеголовки. Сомневаюсь, что Лига Наций это одобрит.
- Да это шантаж!
- Успокойтесь, господин Нельсон, я вас не в чём не обвиняю. Я имею в виду то, что как бы они туда не попали, все обвинят вас.
- С чего же?
- Не мы же. Демократы, мягко говоря, нас не любят, так что зачем нам давать им оружие? Учёные мистера Абрамса только взорвали первый прототип, так что и с него подозрения снимаются.
- Хорошо, я подпишу. Надеюсь, дружба между нами сохранится.
- Несомненно, мистер Нельсон, - согласился Николай и душевно пожал руку, - Ну что ж, я считаю, что теперь стоит вам подписать этот исторический документ.
- Так откуда мы его возьмём?
- У меня тут папка, - сказал Джон, - в ней есть несколько вариантов. Сейчас, только отыщу нужный.
Достав нужный вариант бумаги, «Два лидера соперничающих держав подписали пакт о ненападении и взаимопомощи…», как говорили заголовки мировых газет. На деле же чувствовалось некое похолодание в отношениях с Нельсоном. За это император корил только себя: «Ой дурак, ну зачем? Зачем ляпнул? А вдруг он действительно ничего не делал? Тогда точно не стоило этого говорить. Хочешь мира, готовься к войне, Цицерон ты эдакий».
Несмотря на это, Нельсон сказал после пресс-конференции ему: «На входе стоит кабриолет. Мой народ хочет видеть своего спасителя, хотя бы по пути в аэропорт, надеюсь вы не против?»
Царь согласился.
Находясь в центре кортежа и сидя в мягком кресле, он выехал на главную улицу города, где его радостными криками встретила ликующая толпа. Размахивая руками, император поддался порывам людей и вскочил на ноги. В ту же секунду народ прямо взорвался счастливыми криками. В это время душа его немного упокоилась.
Зайдя в самолёт, Николай, еле волоча ноги, разлёгся на три кресла. Он собирался отправиться обратно в Детройт, чтобы выполнить данное им обещание юной леди.
Внезапно у царя затрезвонил телефон. Из него послышался взволнованный голос секретаря:
- Царь-батюшка, беда!
- Что произошло?
- Палаточный городок на Дворцовой площади!
- По какому поводу?
- Они требуют, чтобы вы рассмотрели их петицию.
- Вылетаю.
Последнее слово он сказал с явной злобой. Громко вздохнув, царь отдал распоряжение по отлёту в столицу.

Из огня да в полымя
- Надеюсь, это важно, чёрт возьми! – возмутился император, вошедший в Зимний дворец, - нет оружия у них?
- Никак нет, - ответил шеф жандармов, генерал Тулин.
- Благодарю, Владимир Сергеевич.
Когда царь вышел на площадь, все протестанты вскочили на ноги. Представ перед грозным взглядом государя, они не знали, что делать. Такая ситуация продолжалась около минуты, пока император не нарушил молчание своим звонким молодым голосом.
- Кто тут главный?
- У нас все в равных правах! – крикнул кто-то в толпе.
- Забавно, кто же вручит мне петицию, из-за которой я с другого конца земного шара мчался?
В ответ на это, из толпы вышел немолодой человек с серебристой и поблёскивающей седой головой. Молча похромав к царю, он протянул помятую, грязную бумажку. Николай аккуратно принял этот лист и просмотрел его. В нём была написана жалоба на начальника завода в Петроградской губернии, задерживавшего сначала зарплаты по полгода, затем сократившего выплаты на семьдесят пять процентов, из-за чего им стало сложно кормить семью. После прочтения петиции, Николай сочувственно посмотрел на обедневших рабочих.
- Тулина ко мне! – приказал он секретарю.
Через минуту шеф охранки выбежал из здания.
- Приказываю арестовать Иванова Сергея Дмитриевича, владельца кондитерской фабрики «Бразилия» за подозрение в задерживании зарплат рабочим, лишить его завода, перевести в государственную собственность и выплатить служащим двойную сумму издержек, в случае подтверждения доказательств.
Из толпы послышались радостные крики, затем люди окружили императора и подхватили на руки и понесли. Никто не знал, куда его нести, зачем, но то было не важно. Важна была причина такой радости. Поступая подобным образом, царю никакие социалисты не были страшны. Всё оказалось лучше, чем ему казалось. Наконец, когда царя поставили на землю, Николай душевно распрощался с верноподданными и вернулся в свой дворец. Там государь устроился в любимом кресле и через пару минут он предался объятиям Морфея, проспав три часа. Разбудил царя секретарь около часу дня.
- Царь-батюшка, поднимайтесь!
- Что случилось, чёрт подери? – спросил император, отходя ото сна.
- У вас в два часа пополудни встреча с представителем аглицкого издания.
- Я же ничего не назначал.
- Ну, она была назначена покойным государем, но те не подоспели.
- Почему не уведомили меня заранее?
- Я полагал, что вы уже и так знаете, - тихо ответил подчинённый.
- Ладно, в этот раз прощаю, но чтоб впредь этого не повторялось. Передайте камергеру, чтобы обустроил данное помещение для беседы, - сказал Николай, выходя из комнаты, - и ещё распорядитесь кофею подать мне.
Отмывшись в душевой от накопившейся за два дня грязи, надушившись одеколоном, едва не попав себе в глаз, царь надел чистые пиджак и рубашку, ничем не отличающиеся от предыдущих. Отпив чашку капучино и немного взбодрившись, он стал терпеливо ожидать своего неожиданного гостя.
Какая всё же вещь — это ваше ожидание! Нет ни одного человека, кто не совершал данного действа, ведь вряд ли кто-нибудь не стоял в очереди или пробке. К ожиданию каждый относится по-своему. Оптимист считает, например, ожидание самолёта неотъемлемой частью путешествия. Пессимист же будет искать различные пути, дабы скоротать время. Царь относился к первой категории, но так как путешествия не намечалось, он сидел и скучал.
Но вот обер-маршал проводил гостей к дверям. И их было много, судя по множественным ударам крепкой обуви о не менее крепкий паркет. Вскоре в уютную и тёплую гостиную вошла целая команда операторов света и звука. Затем вошёл тридцатилетний молодой человек, бывший, по видимым признакам, главным, так как он был единственным, кто не утруждал себя переноской оборудования.
Познакомившись и обменявшись комплиментами, они стали ждать вместе, пока весь инвентарь разместят, где надо. Не обошлось и без конфликта. Оператор освещения едва не опрокинул георгиевское оружие, аккуратно стоявшее на небольшой гравированной подставке, которым был награждён наследник Алексей Николаевич в 1919 году за малокровное подавление религиозных волнений в западном Стамбуле. Из-за этого император сделал оператору выговор.
Но вот всё готово. Свет. Камера. Мотор.
- Добрый день, ваше величество, от лица телеканала BBC я бы хотел поблагодарить вас за уделённое нам время, а также выразить соболезнования о кончине вашего отца от рук террористов.
- Благодарю. Буду рад ответить на ваши вопросы, несмотря на то, что я узнал о вашем визите всего час назад.
- Тогда начнём, - согласился журналист, не заметивший иронии, - для начала я хотел бы узнать ваше мнение и роль в урегулировании Монтанского кризиса.
- Не знал, что ему уже дали имя, - улыбнулся Николай, - а если серьёзно, я считаю это важным моментом в истории. Этот конфликт ведь мог вылиться в атомную войну. С момента создания этого оружия апокалипсиса, благодаря российской политике и дипломатии ни один человек не пострадал от него. И я не хочу, чтобы это началось с меня.
- А как бы вы отнеслись к объединению всех этих разрозненных государств Америки?
- Отнёсся бы я к этому положительно. Однако мы поддерживаем только восстановление мирным путём. Препятствовать этому мы не станем. В конце концов это для американцев национальная трагедия. Страна могла развиться до европейского уровня и превзойти его, но работорговля и олигархия – это железобетонная непробиваемая стена для государства, стремящегося стать сильной державой. Однако, говоря откровенно, мы сами, русские, да и все остальные народы нашей страны сами едва не стали жертвой крепостничества. Но конечно, если новое государство начнёт проявлять к нам агрессивность, вторгаться в нашу зону влияния, то бишь Азию и Восточную Европу, то мы не допустим нарастания их потенциала. В этих регионах их национальных территорий нет.
- А как вы прокомментируете расширение военного судостроительства в Адриатике?
- Мы лишь расширяем наш флот. Как никак, русский флот в Адриатическом море – это наш передний рубеж обороны. В Европе никто не хочет видеть в нас друга и мирного соседа. Потому и был создан Европейский союз, в который нас, несмотря на изъявленное желание, не приняли. Не хотят европейцы принимать уроки истории. Дважды мы останавливали завоевателей, покоривших множество стран. Несмотря на это, мы всегда старались поддерживать мир во всём мире и будем рады, если Евросоюз пойдёт к нам навстречу.
Много было вопросов. Он спрашивал о финансовой помощи африканским странам, газопроводе к ним через Грецию, о еврейском вопросе в стране.
- Остался всего один вопрос, ваше величество. Российская империя на данный момент является самой развитой страной во всех государственных областях. Некоторые политики заявляют, что этот век будет принадлежать России, а что думаете вы на этот счёт?
- Я считаю таких политиков весьма недалёкими и глупыми людьми. Ну посудите сами. Никогда не было страны без конкурентов. У России, например, каждый век менялись главные противники, как Польша в XVII веке, Англия в XIX и многие другие.
Как я уже говорил, мы не собираемся мешать развитию других стран. Наоборот, кредиты на безвозмездной основе, русские специалисты за наш счёт для нуждающихся государств Африки подстегнёт их рост.
Страны лидеры всегда меняются, это естественный процесс, который не остановить, и люди, которые думают иначе, чрезвычайно наивны.
- Спасибо, ваше высочество, за уделённое нам время и данные вами ответы.
- Не за что.
Быстро и оперативно разобрав оборудование, репортёрская команда села в небольшой служебный грузовик и укатила от дворца по ровной чёрной дороге.
- Белкин! – позвал император секретаря, стоя у входа.
- Я здесь, царь-батюшка!
- Расскажи мне сразу, что запланировано, чтобы конфузов таких не случалось.
- Ничего нет пока, что-нибудь прикажете?
- Премьер сейчас где?
- Он на данный момент находится в Кёнигсберге с проверкой.
- Ладно, свободен.

Проклятый русский вопрос
В то время, когда государь занимался делами большими, а премьер министр Василий Казаков делами малыми, Алексей тешил себя общением со своими товарищами. Как и обещал, играть он перестал. Это вызывало много душевных страданий. Для человека такого характера, как у Алексея, даже с алкоголя и сигарет вместе взятых спрыгнуть было легче.
По вечерам, при свете двухметровой лампы, сидя в кресле, шулер августейшей крови спокойно раскладывал солитёр на маленьком столике. Но каждый раз доходя до десятой перестановки Алексей в праведном гневе раскидывал королев и шутов в разные углы стола, и создавал из осколков их дворцов свои домики. Однако бубновая крыша то и дело валилась со стен с трефовыми окнами, что не могло не вызывать возмущения.
Устав от революций и интриг, Алексей занимался чтением литературы золотого века, перелистывая пожелтевшие от старости книги в кожаном переплёте.
Ещё покойный царь позаботился о его склонности к тунеядству. Для этого Павел Иванович выдвинул его кандидатуру на пост министра внутренних дел, несмотря на категорический отказ. Народ проголосовал за представителя императорской семьи. Пути назад уже не было.
Работал на посту Алексей Павлович исправно и честно. Оказалось, что у него к этому есть весьма немалые способности. Личность его стала страхом коррупционеров по всей империи. Арестовано было около пяти тысяч чиновников и изъято более четырёх миллиардов рублей. Конфронтация с политиками была неизбежна, но те предпочли сдружиться с министром. Ничего у них не вышло. Намётанный глаз «Имперского опричника» сразу распознал их и отправил под стражу.
Однако в 2015 году он познакомился с несколькими представителями интеллигенции. Они научили его играть в дурака и покер, которые ему очень нравились. Однако, как известно, это игры на деньги. Следуя своим крепким и нерушимым, как чугун принципам, Алексей не тратил бюджетных денег, используя лишь свои кровные. Так честный и добропорядочный гражданин стал крупным должником.
В день, когда царь улетел в Детройт, у министра был выходной, из-за чего он проспал до полудня. Разбудил его звонок в дверь. Несмотря на всю старательность Алексея, спал он истинно богатырским сном, и чтобы не проспать визит он и будильник, и домовой звонок поставил максимальной громкости, чтобы даже в саду было слышно. Запрыгнув в брюки, надев рубашку и лакированные туфли, опричник открыл дверь и с удивлением заметил на пороге маршала Российской Империи. Неловкое молчание простояло около минуты, пока, наконец, начальник генштаба не прервал тишину своим громогласным басом:
- Мы так и будем на пороге стоять, или, может, пропустишь?
Когда они уселись на дешёвом венгерском диване (Раньше сидел на экономном шведском, но его пришлось продать) Алексей сухо спросил брата:
- Говори сразу и не уходи от ответа, зачем пришёл?
- Ну отчего так грубо? Я ведь помириться пришёл!
- Знаешь, за то, что ты сморозил вчера вечером, за пять минут не извинишься. Какого лешего тебе взбрело в голову что я соучастник?! – при этих словах Алексей, на манер Грегори Нельсона вскочил с места и собирался уйти из комнаты, хлопнув сосновой дверью, однако Михаил успел схватить его за край рубахи.
- Да сядь ты, скапыжник, дай договорю.
Но тут министр вырвался из крепких военных оков и попытался открыть дверь, но смола, оставшаяся на досках, прилепила дверь намертво. «Не стоило так скряжничать», - горестно покачал головой запертый природой младший брат.
- Хорошо, давай, выкладывай.
- Всем нам уже понятно, в каких обществах ты вертишься. В высшем командовании считают, что ты можешь стать отличным казачком засланным.
- И с чего это я должен согласиться?
- С того, что если ты это сделаешь, мы оплатим все твои долги и сделаем ремонт в твоём доме.
- Да не нужно мне ничего, - в этот момент ножка дивана, находящаяся под ним, с грохотом обломилась, из-за чего он упал на пол. При этом весь дом залил звонкий смех работодателя.
- Кто меня заменит? – осведомился Алексей, вставая с ровного паркета.
- На этот счёт можешь не волноваться. Найдём кого-нибудь, - ответил Михаил, продолжая смеяться, но уже более приглушённо.
- Пошёл вон!
- Но всё по-прежнему в силе? - осведомился маршал, выталкиваемый на улицу.
- Вон! - воскликнул министр, захлопнув за братом дверь
Вытолкнув маршала за входную дверь, министр уселся на мелкий стул. Тщательное продумывание плана заняло целых три минуты. «А, к чёрту! Продумаю всё по пути». Его ещё вчера звали отдохнуть в компании, но вот сейчас появился резон их навестить.
Надел опричник свою хлопковую футболку белого цвета да синие шорты небольшой фирмы «Штаны и брюки».
Добравшись до места, а именно трёхэтажного здания из саманного кирпича, украшенного колоннами коринфского стиля. Все эти обширные помещения принадлежали профессору филологических наук Сергею Задолжанскому и его товарищу, Рудольфу Станину.
Оба придерживались идей коммунизма. И оба они скрывали свои идеи от их общего «друга».
Алексей слышал ,как они увлечённо спорили.
Их шумные дебаты прервал постучавший в дверь из красного дерева член семьи Романовых. Споры сразу прекратились, и за дверью сразу послышались быстрые шаги.
«Товарищ» открыл ему дверь только через минуту. Он был молодым человеком с голубыми глазами, неустанно двигавшиеся из стороны в сторону, стандартным носом и светлыми волосами. Одет был просто: джинсовые шорты без пояса, да красная футболка с профилем Фиделя Кастро. Полная противоположность ему сидела за столом. Держа в руках Филлипинскую сигарету, пожилой сгорбленный мужчина в круглых очках и официальном костюме нервно почёсывал свою аккуратно постриженную бороду.
- О, Алексей Павлович, рады вас видеть!
Фраза та была сказана с явно фальшивой улыбкой. И опричник заметил это.
- Это взаимно.
- Ну что же, садитесь к нам. Чаю, кофею не желаете? Может пирожного?
- Нет, благодарю. Мы не в кондитерской на проспекте Корсакого.
Молчавший профессор после этих слов широко улыбнулся и вставил слово:
- И в чём же цель такого посещения?
- Пришёл повидаться с друзьями.
- Ну, мы вообще то собирались…
- Чёрт возьми, вы ведёте себя так, будто меня не рады тут видеть. Вот и приходи теперь в картишки поиграть и пообщаться! - воскликнул Алексей, перебив собеседника, и демонстративно направился к выходу.
Оппозиционеры сразу зашевелились. Задолжанский сразу побежал за ним и загородил своим доблестным телом проход, в то время как товарищ пытался отговорить опричника.
- Ну постойте, куда же вы, только пришли и уже уходите?
- Извините, поезд ушёл!
Прокричал он ту фразу, стараясь протолкнуться через тучную фигуру профессора, который всеми своими малыми старческими силами пытался остановить его.
- Да что ж сегодня за день такой! Почему я не могу в дверь пройти!
- Ну успокойтесь, Алексей Павлович. Уж простите нас. Оставайтесь, ну что вам стоит!
- Ладно, уболтали. Остаюсь.
Опричник высвободился из рук товарища, и не прошло и пары минут, как они сидели и бросали королей на растерзание тузам. Во время третьей партии Алексей обнаружил, что его компаньоны постоянно бросали нервные взгляды на блестящие в солнечном свете часы, без устали стучавшие секундной стрелкой.
Внезапно, когда часы пробили три часа, оппозиционеры стали резко настаивать на уходе министра из квартиры. Он конечно же долго сопротивлялся.
- Как это понимать? То просите остаться, теперь выгоняете!
Но вытолкнуть его у них не вышло. Раздался звонок в дверь, и товарищ поспешил открывать. В комнату зашёл двухметровый детина тридцати лет с виду, ему пришлось пригнуть голову, дабы пройти в квартиру. Заметив опричника, который еле доставал ему до шеи, здоровяк поднял свою ручищу, показал на Алексея и громким басом спросил: «А этот что тут забыл?»
Казалось, ничуть не смутившись, министр ответил на этот вопрос.
- Хотелось бы узнать, как живёт в наши дни доблестная оппозиция.
Сказал он то весёлым непринуждённым тоном, что товарищи сразу поверили его словам. Однако бугай недоверчивым взглядом по-прежнему пытался просверлить опричника насквозь. Но детина не смог ничего обнаружить в его ясно чистых глазах, пусть они смотрели прямо на него. Сложно представить, о чём он думал в тот момент. Может о том, сделают ли ему выговор, если он приведёт Алексея к начальнику, иль наоборот похвалят. А мог просто думать, что приготовила ему жена на обед. Кто знает?
Наконец, он решился. Встав из-за стола, он воскликнул:
- Если хочешь идти с нами, мы тебе глаза завяжем.
- Ну, похоже у меня нет выбора. Пришибёшь ещё, не дай бог!
Один из товарищей побежал по приказанию в соседнюю комнату и принёс пахучую тряпку и завязал Алексею глаза. Затем троица посадила его в машину на заднее сиденье, по бокам сидело по одному человеку. Из-за тряпки не было видно, кто именно.
Автомобиль поворачивал то направо, то налево каждые десять секунд. «Запутать стараются», - размышлял Алексей, - «ничего, я каждый переулок Петрограда знаю, меня не обманешь». Наконец его вывели из машины, и повели, судя по долгому стуку обуви о деревянный пол, по длинному коридору. «Маску» сняли в обширной комнате. На противоположной стороне стола сидел тридцатилетний мужчина в голубой рубашке, с фигурой не крепкой, не слабой. Изначально он казался обычным человеком, но лишь до момента, пока тот не поднял голову и не посмотрел на своего гостя. Теперь перед Алексеем предстал смелый и решительный мужчина, которого выдавал его взгляд, сказавший о нём больше, чем могли рассказать слова.
- Вы, наверное, задаётесь вопросом, где же вы находитесь? – спросил он гостя, когда тот сел напротив него.
- Нет. Мы сейчас находимся, если не ошибаюсь, на Уральской улице, дом… двадцать четыре.
За спиной опричника послышалось, как сразу у трёх человек перехватило дыхание. Его собеседник напротив, громко рассмеялся.
- Юморной вы человек, Алексей Павлович, - а таких людей всегда любят. Недооценили мои подчинённые ваши знания.
Начальник посмотрел на троицу, которая в тот момент готова была провалиться сквозь землю и обратиться в дым. Но земля не разверзлась, а обратиться в дым они не смогли.
- Но я надеюсь, что наш знакомый нас не выдаст. А! Так я же не назвался! Моё имя Вячеслав. Зовите меня Троцкий.
А Алексей молчал. Он молчал и слушал. Но настал его черёд говорить.
- Я также рад знакомству. Хорошо, что мне повстречалась вот та парочка, без которых я не смог бы с вами повидаться.
- А как я рад познакомиться с братом августейшей особы. Нам есть много о чём поговорить, но временем, к сожалению, мы не располагаем. Ну, не вижу смысла вас задерживать. При желании вы можете наведываться сюда в любой день с пяти часов до полуночи. Адрес вы и так знаете.
И встал перед опричником проклятый вопрос. «Что же делать?», подумал Алексей, стоя на набережной.


Всё для народа
Живя припеваючи, народ начинает лениться, и с жиру беситься. Надоедает ему ходить на те же оперы, сделанные по тем же пьесам. Нужно постоянно придумывать нечто новое, не виданое ранее. Но для того должна иметься специальная жилка, которая есть далеко не у всех. Таким человеком можно назвать Геннадия Пистолетова. Сейчас у него не всё проходит гладко. Он поставил на сцене Михайловского театра все произведения Чехова и Гоголя, Шекспира и Бернарда Шоу. Около десяти лет назад всё было хорошо. Люди приходили и наслаждались представлениями, а он, пятидесятилетний тогда мужчина, получал непередаваемое удовольствие от эмоций зрителя. Но многое нынче изменилось. Из энергичного и деятельного мужчины он обратился в слабого старика, который еле двигался. Если бы не поддержка его родни, Геннадий забросил это благородное дело. Но популярностью пьесы его не пользовались.
Стало ему плохо, слёг в постель. Последние надежды были связаны с праздником в честь принятия первой конституции 16 апреля. Весь день он лежал в кровати, ложку за ложкой поглощая гадкие лекарства. Где-то в час дня апреля восьмого в его дверь постучали. Её открыла стройная женщина с каштановыми волосами. Напротив неё стоял уже известный нам секретарь его величества. За всё время читатель так и не узнал внешний вид этого молодого человека. Он был немного коротковат, метр шестьдесят ростом в его девятнадцать лет. Его овальная голова имела короткие бурые волосы, которые он почёсывал каждые пять минут, из-за чего ему не раз советовали обратиться к врачу.
После долгого осмотра нежданного гостя, она, наконец осведомилась:
- А вы кто такой будете?
- Здравствуйте, здесь ли проживает некий Геннадий Фёдорович Пистолетов? Мне нужно с ним кое-что обсудить.
- Он сейчас никого не принимает. Болен он.
Она уже начала закрывать перед ним дверь, но секретарь просунул ногу в щель и не дал ей этого сделать. Но затем они начали тащить на себя ручку двери.
- Да вы даже не выслушали меня! Я был послан сюда Его Величеством императором Николаем III!
После этих слов борьба за дверную ручку прекратилась.
- И зачем это царю нужен мой отец?
- Как же, он ведь один из известнейших постановщиков пьес в России. А его величество хотел бы увидеть чего-нибудь нового на празднество шестнадцатого апреля.
Тут же из отдалённой комнаты послышался шум, и оттуда вышел, вернее сказать выбежал пожилой мужчина с длинной по грудь грязной бородой в ночной одежде. В глазах его сверкали искры радости. Когда он подошёл к секретарю, то хриплым и трясущимся голосом спросил:
- Царь хочет посмотреть мои пьесы? Умоляю вас, скажите, что это так, и моим старческим ушам это не послышалось!
- Вам не послышалось, Геннадий Фёдорович. Он желает отдохнуть в день празднества и на постановку плюс всю программу даёт вам девять тысяч рублей. Ваша премия будет составлять столько же.
Геннадий схватился за сердце, а затем, забыв о болезни, начал скакать и плясать от радости.
- Дед, успокойся, у тебя же сердце! – Воскликнула дочь.
- Да к чёрту это сердце!
Он побежал в свою спальню, и через мгновение выбежал в голубой немного помятой рубашке и чёрных брюках.
- Что я должен делать?
- Передайте вот эту бумажку казначею по адресу Невский проспект семьдесят семь. Там вам выдадут средства, постановку проводите в Александринском театре.
- Спасибо вам огромное! Я не подведу Его Величество! Может чайку?
- Нет, благодарю. У меня ещё есть дела.
Сделав всё, как ему сказали, Геннадий стал осматривать сцену, на которую у него были большие планы. Он остался доволен. Всё было чисто, сцена была большая. Геннадий хотел поставить для себя нечто новое. Его новая пьеса, написанная ещё до болезни, идеально подходила. С актёрами проблем не было. Ну разве что одна. Их было чересчур много.
Геннадий каждое утро вставал в семь часов, и в восемь начинал репетиции, принуждая актёров делать так же. Но времени не хватало. Ему было дано всего семь дней. Одна неделя на постановку комедии. Поэтому каждый вечер он с изнеможением падал в постель, чтобы всё начать сначала. Это сказалось на его здоровье. Пятнадцатого он не смог по обыкновению вскочить с неё, чувствуя сильную боль в сердце. Ему вызвали врача, который прописал ему постельный режим. Это был серьёзный удар для автора. Он очень хотел увидеть плоды своих тяжких трудов, зрителей, аплодирующих стоя, в том числе и императора. Но судьба отвернулась от него. Он валялся как мешок с песком, от которого столько же пользы, сколько от него.
Будучи не в силах удержать себя, Геннадий, улучил момент, когда дочь, следившая за ним, пошла отовариться продуктами. Одевшись потеплее, да так, что ничего, кроме части лица видно не было, Пистолетов запрыгнул в автобус и так доехал до театра.
Сложно описать словами всю бурю эмоций, которая обуяла его в тот момент. Огромная толпа людей толкали и пихали друг друга, стараясь получить заветный билетик на представление. Невдомёк доверчивому пожилому человеку было, что они хотели увидеть не столь пьесу, сколь царя. Ведь донёсся до ушей их слух, что его величество будет созидать это действо. Геннадий собирался достать свой пропуск, но с ужасом осознал, что билет он забыл дома. Он начал требовать, чтобы его пропустили внутрь, но жандармы царя, охранявшая в тот день все входы и выходы не пустила «безбилетника». В ответ Геннадий стал заявлять, что он режиссёр данного представления, на что жандармы сказали: «Вот посмотри на тех ребят, что стоят под дождём. Они тоже режиссёры.» После этих слов охранники засмеялись очень громко. А постановщик так и встал столбом и простоял так около минуты. Осознав, что его не пропустят, Геннадий грустно засеменил домой, в его квартирку в центре Петрограда. Там его уже ждала рассерженная дочь. И как только Пистолетов повернул дверную ручку, она начала скандал:
- Да что ты творишь, дед? Сказали же тебе русским языком, что нельзя на улицу выходить! Тем более под такой ливень!
В ответ Геннадий предпочёл отмолчаться, снял свои вещи, утяжелявшие его кило на пять, и прошёл в свою спальню. Там он сел у окна, опустив голову и поддерживая её левой рукой. Оттуда ему открывался прекрасный вид на переливавшуюся в каплях дождя, стекавших по стеклу, столицу. Внизу бегало множество маленьких людей с их маленькими делами, которые они, понятное дело, таковыми не считали. Но несмотря на это, их малые дела в итоге превращались в одно большое, принося пользу какой-нибудь конторе.
Так Геннадий и заснул, любуясь их вознёй.
Когда он проснулся, солнце уже стояло в зените. Затем Геннадий стал вспоминать о событиях прошедшего дня. Вспомнив о забытом билете, он взял его со стола и стал осматривать билет. Он был сделан из листика бумаги розового цвета, на обороте была фотография театра, а спереди было не так много написано:
«Александринский театр
Место: 15 Ряд: 1»
Ниже Геннадий прочитал пометку жирным шрифтом:
«Пропускать без очереди»
Спустя десять минут осмотра роковой бумажки, он прошёл на кухню, где его дочь готовила обед. Старческий нос сумел зацепиться за аромат жареной баранины, исходящей из духовки, борща, в углу лежали пакеты, рвущиеся от продуктов, на столе стояла коробка с тортом. Такая праздность удивила старика.
- Лизанька, а зачем нам столько?
- О, батюшка, проснулись наконец? Праздновать сегодня будем, гостям готовлю.
- Так праздник же вчера был.
- Государство нас обогатило, посмотри на комоде возле зеркала.
Геннадий подбежал к комоду, где увидел бумажный свёрток и лежавшее на нём письмо.
Первым делом он схватил конверт и достал сообщение. Вот что там было написано прямым и разборчивым почерком:

«Уважаемый Геннадий Фёдорович,
Мы благодарим вас за потраченный труд и время. Его величество выразил сожаление, что вы не смогли присоединиться к нам. Он остался в восторге, и попросил осведомиться о вас. Узнав о больничном, который вам прописали, Николай Павлович приказал выдать вам премию в двойном размере. В свёртке, который прилагается к письму, находятся восемнадцать тысяч рублей сторублёвыми купюрами. Пользуйтесь на здоровье и поправляйтесь».
Геннадий обрадовался, развернул свёрток и вытащил оттуда пачки с деньгами. Его взгляду уже предстают норвежские шхеры, арабские пески и бразильские джунгли.