Охотничий сезон Наступил август месяц. Царь с его братьями, следуя ежегодной традиции, решили отправиться на охоту по уже истоптанным и изъезженным дорогам. Три года назад по заказу тогда ещё царевича на востоке Петроградской губернии был построен охотничий домик неподалёку от посёлка Свирица для этой цели.
Став императором, Николай Павлович решил не отказываться от возможности здорово отдохнуть. Перед отъездом царь переложил свои обязанности на премьер-министра Казакова и приказал докладывать ему только в особо важных случаях. С собой он взял три охотничьих ружья тульского завода, патроны для них, а также остальные необходимые вещи.
На следующий день Николай проснулся в пять утра, когда солнце только начинало осторожно показывать своё лико из-за линии горизонта, оделся в камуфляжную одежду, выпил чашку кофе, сел в свой личный «Руссобалт» и отправился к месту встречи. Через час он стоял возле моста через реку Волхов в Новой Ладоге. К тому моменту солнце уж успело полностью выйти, цепляясь краями за лесные верхушки, а птицы начали свои серенады. От нечего делать, царь начал ходить взад-вперёд по тротуару. Мысленно он был в другом месте. Через некоторое время все охотники были в сборе.
Дом, в котором они собирались провести следующую неделю, был убран и чист. Снаружи он ничего особенного из себя не представлял, однако внутри было очень красиво и удобно. Была кухня, чтобы готовить добычу, была гостиная, в которой находилось всё, что нужно для тихого вечера, три спальни, две ванной комнаты. После того, как они наспех расположились и позавтракали, охотники пошли в лес. Ориентируясь по старым отметкам, братья заходили всё дальше в чащу, пока не вышли к большому голубому озеру, блестящее в дневном свете. Недалеко от берега по водной глади передвигалась стая уток. Они были настолько заняты едой, что не обратили внимания на них. Невероятно лёгкая мишень.
Внезапно Алексей громко вскрикнул, из-за чего птицы мгновенно разлетелись. Николай успел подстрелить одну, которая упала от него в двух шагах. Михаил же сразу накинулся на крикуна. - Чего ты тут разорался?! - Простите, пожалуйста, я тот корень за змею принял. - Будет тебе, Мишка, первый блин всегда комом, - вмешался царь. - Легко тебе говорить, вон какого селезня поймал! – возмутился Михаил и направился в сторону жилища. Император похлопал Алексея по плечу, и они пошли в противоположную сторону. На обед они решили съесть ту злосчастную птицу, которой не повезло попасться стрелку на глаз. Насобирали хвороста, растёрли руки, пытаясь разжечь огонь, так как спички царь оставил дома. Селезень был довольно пресным, но вполне съедобным. Всё время за едой Николай задумчиво смотрел на трескающий огонёк, не говоря ни слова. Алексей же, напротив, усердно переваривал птицу. Когда жевать еду уже не было сил, он разлёгся на зелёной траве, любуясь голубым небом. Внезапно Алексей решил завести разговор. - А отчего вы такой задумчивый, ваше величество? - Воскликнул министр шутливым тоном, будто никакой ссоры не было. - Да я не выспался сегодня,- ответил Николай. - Неужели? А я думаю причина в другом. Царь после этой фразы лишь усмехнулся. - Эх, Коля, не серчай, но ты слишком старомоден. Сейчас ведь сложно утаить что-нибудь. - Ты на что намекаешь? - Детройт, ресторан «National» и милая юная девушка, с которой беседует один из самых желаемых женихов в мире. - Надо было конфисковать их телефоны. - Не положено у них так, Коля. Однако ты теперь не отвертишься. Давай, рассказывай. - Эх, ладно. С того момента, как мне нужно было срочно лететь из Сан-Франциско домой, я очень сожалел, что не смог ещё раз встретиться с Мирандой Абрамс вновь. Я долго думал, что делать. И в начале июля решение этой задачи пришло ко мне само. С визитом прибыл глава министерства иностранных дел Детройта. И тут меня осенило. Я решил передать письмо моей знакомой через посла. Конечно, улетает он обратно не так часто - раза три в месяц, но я не упустил возможности. Когда мистер Майкфолл вернулся, я получил ответ… - Ну что там было? – не удержался Алексей. - Во-первых, не перебивай. Во-вторых, это личное. Скажу лишь, что мы общаемся до сих пор. Однако хотел бы я встретиться с этой наиприятнейшей особой вживую ещё раз.
После этих слов царь вскочил на ноги, быстро собрал вещи, потушил огонь. Затем братья решили вернуться домой по протоптанной дороге. Выйдя обратно к озеру, они увидели крупного кабана, запустившего своё рыло в малиновый куст. Подкравшись как можно ближе, братья взяли зверя на мушку. «Стреляй ты, потом я, если не попадёшь», - прошептал Николай. Алексей поднял ружьё, прицелился, нажал на спусковой крючок, и в следующее мгновение дикий свин повалился на бок и упал на землю. - Отлично! Одним выстрелом! – воскликнул царь, - вот только как мы его дотащим? Но всё же они, перетащив кабана в удобное место, выпустив ему кровь и разделав тушу, а затем положив куски мяса в мешок, вышли из леса и вернулись к дому. Михаил встречал их лёжа в гамаке с чашкой чая. Когда его братья затащили мешок во двор, маршал удивлённо выпучил глаза и встал на ноги. - Неплохо для первого дня, а, Мишка? – съязвил император. - Ну вспылил, чего смеёшься? Ещё неделя впереди. Зато я успел сходить в ближайший посёлок, специй для дичи накупил. А также свежая газетка сейчас лежит на столе в гостиной. Однако если ты не хочешь… - Газетка – это всегда хорошо.
Отмывшись от грязи в душевой, царь надел чистые домашние вещи и вышел в сад с газетой под мышкой. Затем он уселся на металлический шезлонг под вишнёвым деревом. Слева журчал голубой ручеёк, вытекающий к небольшому пруду с разноцветными рыбками. Николай рассмотрел её и понял, что это был последний выпуск «Копейки» - газеты, которая предназначена для небогатых людей и которая является цитаделью всех мировых сплетен, которые печатались рядом с простыми статьями, например, из Краковской республики. Царь сразу понял, что его ждёт. «Мишка! Там что, поприличней никаких газетёнок не было?» - крикнул Николай. Сразу же послышался ответ: «А чего ты от посёлка ожидал? Столичный вестник?».
Прочитав половину газеты, царь не нашёл ничего нового, оно и понятно, когда о любом событии в первую очередь докладывали ему. Однако стоило императору перевернуть очередную страницу, глазам предстала статья, от которой Николай обомлел. В ней рассказывалось об отставке посла Детройта, в связи с утратой доверия. Внезапно за спиной царя послышалось присвистывание. Он обернулся и увидел Алексея. - Ну и что будешь делать дальше? – спросил младший брат. - Не знаю. Пойду прогуляюсь. Император отложил газету, затем вышел за калитку и направился в сторону поля. Алексей некоторое время смотрел ему вслед, пока царь не скрылся за холмом. Но тут министра схватил Михаил и поинтересовался: - Позволь спросить, почему не докладываешь мне?! – спросил он холодящим душу тоном, - четыре месяца прошло. От неожиданности Алексей замялся, однако сумел ответить: - В Петрограде у товарища Троцкого глаза и уши повсюду. А я стараюсь втереться к нему в доверие. Он бы сразу приказал меня убить, как слишком много знающего. - Погорячился я видно. Но сейчас, когда Николай наконец отлучился, ты можешь мне всё рассказать. - Погоди, так он ничего об этом не знает? - Не знает и не должен. Ты же знаешь характер нашего царя. Он для этого слишком мягок. А для того, чтобы очистить страну от этих террористов нужно быть готовым идти на крайние меры. Надеюсь, ты это понимаешь. - Хорошо, сейчас всё расскажу.
Они прошли в гостиную. На полу лежал обширный персидский ковёр, старше их обоих, на котором был изображён Константинополь. На стенах висели копии известных картин, которые выглядели совсем как оригинал. Усевшись в кожаное кресло, Алексей начал рассказ.
Что делал министр эти четыре месяца. «Растягивать рассказ не буду. Однако здесь много деталей, которые его растянут, однако не упомянуть это я не могу. С тех пор, как я познакомился с лидером коммунистов, мои «друзья» стали захаживать в мою скромную лачугу. Мы играли в карты каждый раз. Я пытался выудить из них побольше информации, однако они сразу же меняли тему. На ином я не настаивал, бог знает, что они бы подумали. Так бы и продолжалось бесконечно, если бы не одно событие. Насколько тебе, как новому начальнику охранного отделения, должно быть известно, в июне состоялся съезд Коминтерна. За два дня до этого, направляясь на работу, я увидел бумажный конверт с печатью в виде серпа и молота. Открыл его. Там было приглашение лично от Троцкого. В нём он писал: «Дабы показать вам всю сплочённость и силу коммунистическо-освободительного движения, я, как Генеральный секретарь Коминтерна, приглашаю вас на XIX съезд Интернационала, который состоится 30 июня сего года в Мюнхене. В конверте лежит билет первого класса на самолёт, вылетающий завтра. Надеюсь, что вы осчастливите нас своим присутствием». Это был шанс, которого я ждал так долго. Достав из конверта билет, я направился на свой пост. Там я передал временные обязанности своему заместителю, сказав, что вернусь через три дня. На больничный, мол, ухожу.
На следующий день я собрал некоторые вещички и добрался до аэропорта. Когда я зашёл в помещение и устроился в зале ожидания после всех процедур, у меня появилось неприятное чувство, будто кто-то беспрерывно следил за мной. Я стал осматриваться вокруг себя, однако ничего подозрительного не нашёл, однако это ощущение слежки не давало мне покоя вплоть до посадки на самолёт.
Всегда бы первым классом летать. Приносят тебе самые вкусные блюда, шампанское, вино льются рекой. Мягкое кресло, на которое можно чуть ли не лечь, телевизор к твоему распоряжению. Сказка, а не полёт. Однако, ближе к делу. В конверте также лежала визитка на имя Франца Кёлера, по предъявлении которой (Об этом говорилось в конце письма) мне предоставили номер в отеле. Так как съезд должен был начаться лишь завтра, я решил пройтись по этому замечательному городу. Однако это к делу не относится. Скажу только, что на следующий отпуск обязательно отправлюсь туда. По возвращении домой, я нашёл на кровати очередную бумажку. На ней был уже адрес и время начала заседания.
На следующий день я прибыл к нужному месту. Это было огромное здание недалеко от центра. Внутри охранник спросил с меня приглашение, но я-то ведь иностранных языков не знаю. Вот и стал он знаками показывать, думая, что я глухой.. На его лице читалось явное раздражение, однако затем охранник достал из кармана приглашение и тыкнул пальцем на него. Я наконец понял, чего от меня хотели. Я вошёл в огромнейшую залу. Пока заседание не началось, стоял шум и гам, такая солянка из множества языков. Всеми силами старался я не наткнуться на делегацию от КПРИ, не дай бог признают своего министра МВД. Но тут я почувствовал, что кто-то просунул руку в мой карман. Подумал, карманник. «Вор» не успел убежать, и я схватил его за руку. Тот посмотрел на меня испуганным взглядом, я же молча, не отрывая от него взгляда проверил карман, и, к своему удивлению, нашёл ещё одну бумажку. На ней было написано: «1 ряд, крайнее сиденье слева, левая трибуна». Я отпустил посланника и направился к месту.
Через полчаса все уселись по своим местам, и я тоже. Наконец на главную трибуну вышли лидеры компартий самых великих держав. Их встретили бурей аплодисментов. Троцкий сидел по центру. Все важные шишки вставали и докладывали о своих успехах, например, получение 30% голосов в Германии. Наконец, Генеральный Секретарь медленно приподнялся, все взгляды были прикованы к самому юному участнику этого съезда. Он начал доклад.
«За последние двадцать лет влияние Компартии Российской империи значительно сократилось после кампании, проведённой императором Иваном VII. Она подразумевала дискредитацию нас в глазах избирателей, а также называя нас членами пятой колонны. И народ им поверил. Если в 1990 году популярность партии составляла 40 % в Думе, то новое тысячелетие мы встречали с 20 за пазухой. После смерти предыдущего лидера партии, она перешла вашему покорному слуге. Я делаю всё возможное для нашего народа. Мы применяем различные методы, чтобы развить влияние, однако мы не террористы! Ни я, не мои подчинённые ничего не знаем о попытках убийства царя. Мы пытаемся лишь покончить с властью партий либералов и консерваторов мирным путём. Все эти акты были совершены либо самой властью, чтобы обвинить нас в очередной раз, либо третьей, ещё неизвестной стороной. Я всей душой верю в победу социализма над капитализмом, однако мы слишком слабы для этого. Пока что…»
Там он говорил много ещё чего, целый час рапортовал. Под конец он сказал: «…Победа близка, товарищи, и в нас верят многие высокие люди империи». После этих слов Троцкий посмотрел мельком на меня. Мне стало неудобно. Затем он слегка кивнул в сторону боковой двери и объявил заседание закрытым. Люди стали расходиться, и я стал ждать, пока выйдут остальные. Когда за последним не особо расторопным мужчиной закрылась дверь, я направился, куда мне показали. За дверью была подсобка. Троцкий сидел на стуле и выглядел очень измотанным, смотря в потолок и не замечая меня. Однако стоило мне закрыть дверь, он посмотрел на меня томным взглядом, в котором не было и следа былого огня. «Присаживайтесь, Алексей Павлович», - сухо отрезал товарищ. - Вы, наверное, не ожидали, что мы сможем побеседовать только в кладовой. Ну, такие сейчас обстоятельства. - Я не привередливый, - ответил я. - Могу я вам довериться? - Спросить об этом стоит императора. - Ну, хорошо. Знаете, я так устал от этого! Все эти съезды, совещания, так выматывают меня! Ведь мне всего 27 лет! У меня вся жизнь впереди, а я должен горбатиться во имя светлого будущего для нас всех. Я коммунист, это так, но я не хочу быть лидером движения.
Я молчал. А что я мог сказать во время такого излияния души? - … А ведь у меня была возлюбленная! Мы хотели пожениться, но тут этот старый пень Ложкин решил купить билет на тот свет! Тут же на меня переложили партию, конечно, ведь никто не хотел такой участи для себя! Теперь я проклинаю своего отца, который и провёл меня в Думу. – После этого он положил руки мне на плечи, - Алексей Павлович, я прошу вас, как высокопоставленного человека! Устав партии не позволяет мне уйти, такой скандал произойдёт! Поговорите с начальником Охранки, дойдите до императора! Я жить хочу, жить счастливой семейной жизнью, уверен, что царь поймёт. Найдите, пожалуйста, способ, передайте императору письмо. До свидания.
Вячеслав убрал руки с плеч, отдал мне конверт и продолжил смотреть в потолок. Я лишь сказал, что сделаю что смогу. Передо мной предстала всё та же зала, всё та же уборщица на другой стороне, всё те же голуби на стеклянной крыше.
Самолёт уходил обратно на следующий день. Уже смеркалось. Я посчитал, что должен снова посмотреть город. Поел в ресторане у реки Изары (Название я узнал от официанта), побывал во множестве мест и вернулся поздним вечером уже сонный. Тут произошло нечто странное. На входе меня попросили подождать немного, уборка там идёт мол. Стал ждать.
Через полчаса я устал от ожидания и направился в номер, чтобы поспать, наконец. Шагая по ковру, длиною с Невский проспект, я встретил коридорного, который вежливо мне поклонился, сказал что-то непонятное и снял шляпу. Я в ответ кивнул и пошёл дальше. Открыв дверь, я ужаснулся. Всё было перевёрнуто верх ногами, из чемодана вытащили всю одежду и вывернули карманы наизнанку. Долго я старался понять, кто и зачем это сделал, но когда, положив руку в карман, я нащупал бумажку, что мне дал Троцкий, я всё понял. Я понял, что в стане компартии разлад, что у их «лидера» нет власти, а за ним стоит ещё кто-то.
Тут к моему затылку приставили пистолет. Знакомый голос коридорного сказал мне на русском, но с небольшим акцентом, чтобы я медленно достал письмо и отдал ему. Я вытащил его, но стоило ему схватить долгожданную бумажку, я схватил его за руку, со всей силы в живот, выхватил его оружие и направил на него…» - Погоди, что-то мне в это слабо верится, - прервал Михаил эмоциональный рассказ младшего брата. - Кто тут рассказывает, ты или я? Алексей продолжил: «Я, не отворачиваясь от «убийцы» позвонил в фойе и вызвал охрану. Тут же прибежали двое здоровых детин в пиджаках, к счастью, один из них пару слов на русском связать мог. Попросил вызвать жандармов, после того, как они повели его подальше. Я решил сделать вот что: Собрал разбросанные вещи в чемодан, сдал ключи и на такси добрался до аэропорта, где и переночевал, как бездомный какой-то. Вот я и доложил, что случилось. Надеюсь, на этом моя часть сделки выполнена». - А где письмо? - В надёжном месте, отдам, когда Коля вернётся.
Dean Hope (23-го, 28 лет)
