Жила-была проститутка Лиза. Как-то раз она захотела исповедаться.
Она пришла в церковь первый раз с тех пор, как ходила туда со своей матерью еще в юности. Чаще всего это происходило на Пасху, или же иногда, прогуливаясь домой, ее мать, как-бы невзначай, говорила: «Давай-ка зайдем в церковь, Лизонька, поставим свечку». Но Лиза знала, что мать решила зайти в церковь не только что, она хотела это сделать давно, и тем не менее каждый раз Лиза делала вид что принимает все как есть. Бывать в церкви Лиза не любила, особенно на всё ту же Пасху. Она не понимала, почему туда нужно идти ночью или же ранним утром, не любила эти тяжелые пробуждения и людей скопившихся возле церкви. Чаще всего они ходили в маленькую церковь рядом с их домом, где освящали еду, и, что больше всего нравилось Лизе, священник обрызгивал их святой водой. Но как-то в один год, мать решила повести Лизу в главный храм города, где проходило большое служение. Огромные очереди, толпа людей, временами давка, недосып и езда через полгорода туда и обратно навсегда отбили у неё желание бывать в церкви. До этой ночи. Итак, Лиза исповедовалась.
- Я… я не знаю что нужно говорить и как начать, святой отец. Моя душа полна грехов, самых разных и отвратительных. В последнее время я не чувствую ничего, кроме отвращения к жизни, злости, ненависти. Я не хочу просыпаться утром, я не хочу выходить на улицу. Я потеряла волю к жизни. – говорила она, а на её глазах выступали слезы.
- Дитя, моё присядь, успокойся. Здесь ты можешь покаяться во всем, что тебя тревожит. Излей свою душу перед Богом, и он простит тебя. Бог прощает всех и принимает людей такими, какими они есть, наставляя их на путь истинный. Говори со мной, но знай, что тебя слушает Всевышний. Говори не мне, а этим стенам, этим иконам. Сбрось всё, что лежит у тебя на душе.
Всё это происходило ночью, за полночь. Это была та самая маленькая церквушка, в которую они ходили с матерью в детстве. Внутри были только они, тусклый свет свечей падал на красивые иконы, чаши, вход в келью, в воздухе витал тот самый церковный запах, запах чего-то святого и высшего. Люди, проходившие снаружи, могли видеть лишь тусклый огонек от свечки в маленьких окошках церкви. Никто не думал о том, что внутри кто-то раскрывает свою душу и ищет спасения.
Глубоко вдохнув и проглотив слезы, Лиза продолжала:
- Я… я еще очень молода, но внутри я уже мертва. Последние несколько лет я работаю проституткой. Я не знаю, можно ли говорить здесь об этом, можно ли произносить это слово, но… пусть ОН принимает меня такой, какая я есть. Я ПРОСТИТУТКА! – крикнула Лиза и залилась слезами. Священник принес ей воды, успокоил ее и взял за руку.
- Дитя мое. Знай, что он прощает даже самые страшные грехи. В рай попадает только душа. Тело, вместе с его плотскими грехами остается на этой земле. Продолжай.
И Лиза продолжила свой рассказ:
- Я не была в церкви, по меньшей мере, лет восемь, и в этом хочу покаяться в первую очередь. Каюсь. Еще со школы я работала по вечерам уборщицей, чтобы заработать себе на учебу в университете. Мать моя была простым учителем, так что от нее ждать большой финансовой помощи мне не приходилось, хоть она и делала все что могла. Тогда я начала терять волю к жизни. Каждый день происходило одно и то же: утро, школа, домашнее задание, работа, и ближе к полуночи я приползала домой безжизненным трупом и валилась спать. И все снова повторялось. Я думала, что хуже быть не может. Каюсь и в этом. Сейчас бы я все отдала, чтобы вернуться к той жизни. И все же, пришло время, и я поступила в университет. Первый год прошел очень трудно, но прошел. Снова приходилось работать вместе с учебой, спать меньше, учить больше. А всё потому, что за каждый экзамен учителя драли взятки, и не малые. Ненависть к ним переполняла меня. Каюсь. Благодаря своему труду, я смогла отучиться там год. Когда же наступила сессия на втором курсе, то денег у меня просто не хватило, и меня отчислили. Я продолжала работать уборщицей, параллельно ища себе более достойную работу. За те несколько лет мне просто осточертел физический труд. Я хотела работать головой, но без высшего образования это было почти что невозможно. В это время как раз и случилось то, что толкнуло меня в это грязное болото. У матери обнаружили рак. Курсы химиотерапии и другие лекарства были для нас чем-то непреодолимым в финансовом плане. В один вечер, когда я сидела в парке и рыдала, ко мне подошел мужчина средних лет и предложил поработать. Я особо не думала и почти сразу же согласилась. Мать сейчас думает, что я работаю арт-директором ночного клуба, куда устроилась по знакомству. Если она узнает правду – это добьёт её.
Последние фразы Лиза уже жевала сквозь слезы, снова наполнившие её. Священник все внимательно выслушал, вытер её щеки и глаза своей рясой и сказал ей:
- Ты много выстрадала. Но Господь учит нас, что все испытания, выпадающие на нашу долю, даны нам, чтобы мы их преодолели. Во всем нужно видеть что-то хорошее, и всегда нужно помнить, что есть кто-то, кто страдает больше тебя. Если так случилось – на то Воля Божья. Он все видит, и поверь мне, что за страдания тебе все воздастся.
После этих слов Лизу наполнила ненависть. Она не этого ждала. Множество мыслей соединились в один поток, и она начала кричать, так громко, что это было слышно на улице.
- Воля божья?? ВОЛЯ БОЖЬЯ?! Так за что же? За что он так с моей матерью, со мной?! Почему же именно мы? Почему те подонки, что драли взятки, что убивают людей, что развязывают войны, почему они живут припеваючи, а мы, МЫ, люди которые верим в Него, которые всю жизнь старались жить свято, именно мы страдаем?! – кричала она, глотая некоторые слова, всхлипывая и задыхаясь. – Я не этого ожидала, когда пришла сюда. Бармен в любой забегаловке поймет меня лучше, чем вы! Я хотела… нет, я не хотела покаяться в том, что я проститутка. Я хотела покаяться в том, что мне приятно ей быть! Вся моя жизнь – дерьмо, кроме тех моментов, когда очередной клиент трахает меня. Каюсь! Но каюсь перед собой, а не перед Богом!
С этими словами Лиза вылетела с церкви и убежала в ночную темноту.
- Еще один человек потерял веру. – сказал себе тихо священник и отправился в келью.
***
Лиза бежала по городу, и в один момент просто рухнула на асфальт в отчаянии и залилась слезами, крича в ночное небо, надеясь на то, что хоть оно её услышит. Она хотела бы сейчас пойти в тот же бар, излить душу тому же бармену, напиться в стельку и уснуть на какой-нибудь скамейке до утра. Процедура низкая и отвратительная, но в тот момент ей казалось, что это принесет облегчение. Но она не могла. Она считала каждую копейку, питалась как нищий, отказывала себе во всем и всё ради матери. И даже сейчас она спешила на работу. Денег на такси у неё не было, общественный транспорт уже не ходил, так что ей пришлось подняться и пойти пешком.
В голове у неё перемешалось много мыслей, но ночной воздух, прогулка и тишина вокруг постепенно привели их в порядок. Сначала она думала о том, что многих людей, которых она знает, жизнь тоже не слабо потрепала. Некоторым уже было за семьдесят, и они до сих пор живут в бедности и нищете. Учителя, рабочие, врачи… Все они достойны лучшего. Она думала о том, что за все их страдания им так и не «воздалось». «Воздастся там, после смерти?» - спрашивала она сама у себя. «Но ведь какая там уже разница?». Когда эти мысли более-менее улеглись в её голове, она почувствовала, что так или иначе, а исповедь принесла ей некое облегчение. Её мысли переключились на священника, что-то странное она заметила в нем. Он не был похож на остальных. Мужчина среднего роста, но без бороды, с легкой щетиной. Что-то в его лице говорило ей о том, что он, хоть и ближе всего к Богу, но вместе с тем и несоизмеримо дальше любого алкаша или наркомана. Только сейчас она вспомнила, что на нем не было креста… Еще ей вспомнился странный блеск его глаз, когда она сказала о том, что она проститутка. «Странно все это». – подумала она, но на этом её мысли оборвались. Она уже заходила в бордель.
- А, Лиза! Опаздываешь! В следующий раз сдеру штраф! – крикнула ей хозяйка. Толстая, ярко и некрасиво накрашенная женщина. Она была похожа на старую машину, которая уже отслужила свое, но на которой все еще пытаются ездить и тюнингуют, думая, что она станет лучше. Но происходит совсем наоборот.
Бордель был похож на… Это трудно с чем-то сравнить. Двухэтажный домишко, на первом этаже которого тускло светили две лампы, стояло несколько обшарпанных диванов и стол, за которым сидела хозяйка и принимала клиентов. На диванах сидели другие проститутки, некоторые были молоды, другим было уже за тридцать или даже сорок. И одеты они были так, как любой человек представляет себе типичную шлюху: короткая юбка, яркая косметика, красные или леопардовые чулки, топик. Обычному человеку это отвратительно, но они считают, что им идет. Лиза же одевалась скромнее и не так ярко. Стену украшал прайс лист - листок А4, приклеенный на скотч:
«Один час – 300 грн.
Ночь – 1000 грн.
Минет в презервативе +150 грн.
Анальный секс + 600 грн.
Кунилингус + 200 грн.
Лесби-шоу + 1000 грн.
Другие пожелания обговариваются отдельно».
Каждый клиент выбирал то, что ему по душе и ему подыскивали девушку, которая готова это сделать. Например, Сюзанна ни в какую не соглашается участвовать в лесби-шоу, а Жанна считает минет отвратительным и согласна на что-угодно, кроме этого.
На втором этаже был душ, и несколько комнат, в которых девушки ублажали своих клиентов. В сам бордель люди заходили редко, та и трудно было определить, что этот дом – бордель. Приходили только «свои» клиенты, и то нечасто. Девушек почти всегда вызывали к себе на дом.
- Тебя вызвали на 2 часа. Вот адрес. – сказала хозяйка Лизе и протянула ей бумажку. – Витя уже ждёт тебя.
Витя, здоровый лысый амбал, был местным водителем-вышибалой. Его основная задача состояла в том, чтобы отвезти девушку к месту назначения, подождать её там и вернуть в бордель. Если попадался неадекватный, жестокий клиент, или же клиент, который не захотел оплачивать услуги, то Витя поднимался с битой и пневматом в квартиру клиента, решал проблему и забирал девушку. Никто заявления, конечно, не писал. Мало кто хотел бы выставить на всеобщее обозрение то, что он заказывал проститутку. У большинства были семья, дети. «Хулиганы избили», «На работе подрался», «С другом неудачно на охоту съездили» . Какие только отмазки не придумывали клиенты для жен, но так или иначе, все оставалось в тайне. Та и жаловаться было бы бессмысленно. У любого борделя есть связь, а в простонародье «крыша», с полицией.
- И презервативы не забудь! – крикнула ей в догонку хозяйка.
И так, Витя привез Лизу к клиенту. Это была современная многоэтажка в элитном районе города. Девушка поднялась на двенадцатый этаж, познакомилась с клиентом, смс-нула Вите о том, что пока все хорошо и занялась своим делом.
В этот раз клиент был хорошим, адекватным. Они выпили вина, стоя на балконе и слушая блюз, потом он раздел её, уложил на кровать и она сделала всё, что он оплатил. Это были 2 часа удовольствия для Лизы. Она не любила свою жизнь, но любила секс. И ей было неважно, где и с кем, главное чтобы безопасно. Она не понимала презрение общества к её профессии, ведь она, по сути, тоже спасает людей. Многие ей выговариваются, некоторые заказывают её только чтобы поговорить. «Жена не понимает меня и изменяет мне», «На работе не уважают», «Надоело всеми командовать, хочется побыть слабым и беззащитным» и т.д. Многие из них находили удовлетворение своих желаний в сексе с ней и на время забывали о своих проблемах, потому что она делала все, чего они желали. Слабым – подчинялась, сильных – наказывала. Проститутка это не только торговля телом. Это еще и психология. Лиза это понимала как никто другой.
И все же будь у неё возможность покончить с работой – она бы это сделала. Не потому что противно, а потому что она хотела жить для себя, делать то, что она хочет, а не то, что ей скажут. Чувство того, что её заперли в клетку, было сильнее наслаждения, которое она испытывала каждую ночь.
Клиент отдал ей 1000 грн.(50 накинул «чаевыми») и они распрощались. Витя отвез Лизу назад, она отдала половину хозяйке(которой уходило 30%, еще 20% - Вите), и направилась в душ. Когда она вышла, то хозяйка сообщила ей, что сегодня ночь легкая, и что она на сегодня свободна. Лизу это даже немного расстроило.
Вернулась домой она в три часа ночи. Её мать спала. Лиза подошла к ней, поцеловала её в щечку.
- Что-то ты рано, доченька. – пробормотала мать сквозь сон.
- Сегодня была закрытая вечеринка, все уже разошлись. – ответила девушка и направилась спать.
***
Днём Лиза обычно бывала с матерью в больницах или готовилась к поступлению, потому что понимала, что без этого самого «высшего образования» всё же никуда. В этот день, после очередного курса «химии» для её матери, врач подошел к ней и сказал что заметно улучшение, и что надежда на выздоровление есть и немалая. Весь день после этих слов девушка словно летала. В первый раз она ждала(именно ЖДАЛА) ночи, теперь по уже по двум причинам: удовольствие и возможность заработать еще денег на лечение для матери. После больницы она не открыла ни одной книги, а просто сидела у окна и мечтала о будущем, накручивая на палец свои волосы.
И вот наступил вечер. Матери Лиза сказала, что как обычно идет в клуб, и удалилась на работу. Все проходило по уже наезженному ритуалу, она обслужила одного клиента, получила свои 300 грн.(уже с вычетом процентов), и ждала нового вызова. Ждать долго не пришлось. Хозяйка вручила ей презервативы, смазку и они с Витей отправились к клиенту.
В этот раз место встречи было хуже, чем прошлой ночью. 9-этажный дом прямиком из совка, спальный район, гопники под подъездом. Она поднялась к клиенту. Когда дверь квартиры открылась, Лиза ошалела. Это был тот самый священник, только теперь уже не в рясе, а в домашнем халате со стаканом водки в руке.
- А, привет. Тебя я и хотел. Ну, чего стала? Проходи. – сказал он ей и пошел вперед.
Квартира была старая, запах перегара и чего-то подгорелого наполнял её. Лизу чуть не вывернуло. Хоть она и была в похожих местах раньше, но сочетание места и того что клиент – тот самый священник повергло её в шок. Она прошла за ним в его спальню и просто застыла на месте, пытаясь сообразить что происходит.
- У тебя, наверное, много вопросов. Как это так, священник и вызвал шлюху? Какой грех! Вся моя жизнь – сплошной грех. Ты думаешь, мне не хочется секса?! – говорил он, все повышая тон. – Та с тех пор как ты сказала, что ты шлюха, мне только и хотелось что тебя. Такую несчастную, сильную характером, натерпевшуюся стольких страданий. Я мечтал о том, как буду трахать тебя, и сегодня я это сделаю. Думаешь, если я священник, значит, я не хочу удовольствия?! Мне всё-равно на эту церковь и на Господа. Я вообще хотел быть музыкантом, меня просто родители засунули туда. Ненавижу их, религиозники поехавшие! Но перед тем, как я тебя отымею, я тоже хочу исповедаться. Ты! Ты будешь моим священником и Богом. Я заплатил за это!
Лиза стояла в ступоре, ей было страшно, но вместе с тем и интересно, потому писать Вите она не решалась. Ноги дрожали, а сердце сжималось. Но она слушала дальше:
- Я полжизни работаю в церкви. Я каждый день слушаю нытье этих людей, их просьбы, их грехи, утешаю их этими заученными фразами! Но знаешь что? Я никогда ни о чем ЕГО не просил. Я сам, сам несу ответственность за все мои действия и проблемы. У меня умерла мать, отдавая последние деньги не на свое лечение, а в церковь, надеясь, что Бог её спасет. У меня отец сошел с ума, и сейчас в больнице, где его бьют током в голову и каждый день делают по дюжине уколов. Я! Я, тот, кто ближе всего к Богу – больше всего не верю в него! Я ни в чем не каюсь. И выстрадав всё это, я не собираюсь ждать следующей жизни, чтобы в ней получить что-то хорошее и приятное. Я должен взять это сейчас! Раздевайся, шлюха! - крикнул он и сам сбросил халат.
Всё продолжалось достаточно долго. Лизе в первый раз не понравилось, и всё же она была вынуждена сделать всё, что он просил. Он матерился на неё и кричал, даже оставил ей пару синяков, но его это не волновало. Тот, кто в церкви казался чуть ли ни святым, сейчас был просто Дьяволом. В его глазах не было ничего, кроме похоти и жестокости. И когда всё это закончилось, Лиза мигом выбежала в машину, истратив на это последние силы и даже забыв взять деньги, за которыми пришлось подниматься Вите. Когда он вернулся в машину – она уже спала от усталости. Он отвез её прямиком домой, сказав, что с оплатой разбираться будем завтра и уехал. Как-только Лиза зашла домой – она рухнула и уснула.
***
Прошло немало времени. Мать Лизы все же умерла. Её добило то, что она узнала о работе своей дочери. Узнала то ли от соседки, то ли от другой знакомой, которая видела Лизу с Витей ночью, и это её убило. Оплакав матерь, Лиза бросила работу, всё же поступила в университет и с той ночи ни разу не бывала в церкви. Она не только боялась туда идти, но просто не верила, что там ей могут чем-то помочь, понять. Церковь ей заменили все те же бары и забегаловки, в которых она бывала все чаще. И тем не менее в сердце она всё же верила в Господа. Верила в то, что все будет хорошо. Верила больше, чем кто-либо другой. Потому-что ей ничего больше не оставалось, кроме как верить. Жила-была проститутка Лиза…
Танаис (25-го, 56 лет)
