-= Клуб начинающих писателей и художников =-

       Снова железнодорожный экспресс пересек судьбу Елены, как она когда-то мечтала в детстве, снова дорога, снова неизвестность. Уже раздражающий стук колес.

      Данила безразлично смотрел в окно. Елена гадала, правильно ли она сделала, что на этот раз взяла его с собой. Данила не проявлял никакого энтузиазма к поездке, он предпочел бы пропадать во дворе со своими друзьями, чем бесцельно следовать в какой-то город, абсолютно, как он думал ему незнакомый. Ему нравилось, когда у Елены случались командировки, можно было не заботиться о времени, а сейчас ему приходится насиживать километры в душном вагоне. Данила утешал себя временностью такого пребывания – поездка должна была продлиться три дня и два на дорогу – всего пять дней придется вычеркнуть прочь из ненасытного периода летних каникул. Для проявления свободы в полную мощь это был большой срок. Это обстоятельство, конечно, угнетало Данилу, и чем больше он настаивал на том, чтобы остаться дома, Елене почему-то казалось, что ей необходимо взять его с собой.

     Ну, в общем, Данила всю дорогу сидел и не разговаривал, затаив обиду на весь мир. Он, конечно же, и не догадывался, куда они ехали. Детские воспоминания той ночи уже давно сильно полиняли. А вот Елена не находила себе места. Она много раз возвращалась к правильности сделанного выбора взять Данилу с собой и задавала себе один и тот же вопрос: «Зачем?» - и каждый раз не находила на него ответа. Что на нее нашло, что заставило ее поступить так, а совсем не иначе? Елену передергивало, Данила молчал. Потом она поймала себя на мысли, что это даже хорошо, что он сидит вот так и не задает никаких ненужных вопросов, на которые нужно соображать разумные ответы. Вязать мысли в порядок Елене сейчас никак не удавалось, и она меньше всего хотела хоть краем намекнуть на свое неспокойное состояние, а точнее на его причину. Именно поэтому Елена сидела тихо, нервно прижавшись, к спинке плацкарта. Время шло, колеса выбивали барабанную дробь.

       Данила полусонный выходит на перрон вслед за Еленой, он нехотя озирается по сторонам. В его глаза невзначай врезаются красные стены здания вокзала, при входе в который, маячили в нишах монументы пролетарской эпохи. Даниле пришлось вывести себя из состояния безразличной дремы. Ему показалось, что для него здесь что-то знакомое и близкое, что-то такое, что въелось в его память много лет назад, когда он и Елена как раз и скрывались под покровом точно такой же стены от проникновенного ветерка перрона. Данила тогда совсем не старался ее запомнить, но почему-то осколок красного кирпича обрывком засел в памяти на всю жизнь. Обычно так бывает в роковые моменты, когда человеческий мозг абсолютно обособленно пытается схватить любую толику информации, которая потом яко бы может понадобиться и фиксирует в памяти небольшими фрагментами. Если постараться и впоследствии успеть их сложить, то возможно получится более-менее понятная картинка из прошлого, при условии, что не пройдет достаточное количество времени, которое окончательно сотрет их как невостребованные. Много лет назад с Данилой происходило то же самое – его глаза фотографировали некоторые декорации вокруг, на всякий случай.

       Было еще очень рано – около половины пятого утра. Глаза слепил ярко-одуряющий свет прожекторов, поэтому Даниле приходилось, несмело ступать по тротуару, который он проглядывал с трудом. Данила наткнулся на чугунные декоративные перила. Когда-то много лет назад он держался своими ручонками за такие же, а может и не такие вовсе. Может те были похожи. «Я стоял около них, я еще старался до них дотянуться, а эти невысокие совсем – нет, это не тот город». Напряжение, что в несколько секунд, вдруг «проискрило» по всем  позвонкам, немного отпустило, и в голове наконец-то промелькнула здравая мысль, что все, скорее всего такое и есть, как было много лет назад. Загвоздка, лишь в том, что Данила просто, вырос.

         Данила пытался припомнить еще что-нибудь, что могло либо подтвердить, либо опровергнуть вспыхнувший в нем пожар, но в памяти больше ничего не всплывало, хотя ему очень хотелось остановиться, постоять, посмотреть и, может быть, что-нибудь уловить. Но Елена быстро определилась с такси и уже подгоняла сына, а Данила не решался попросить мать сделать паузу. Он опасался потерять хоть малейшую надежду на возможность пролить свет на ту ночь в далеком детстве, когда он в одночасье без всяких понятных ему причин вдруг потерял отца. В нем тлело твердое намерение отправиться на поиски, как только появится такая возможность. И он никак не мог поверить, что судьба, вот так вдруг, наградила его таким подарком.

        Данила, конечно же, не понимал, что случилось в ту ночь, а вот сейчас он очень не хотел показать вида, что заметил, наверное то, что может быть по мнению Елены не должен был. Он боялся, что если вдруг с его стороны просочится одно не осторожное слово, один не осторожный шаг или взгляд, и Елена снова, как и много лет назад посадит его в поезд, и все закончится, так и не начавшись. Он все еще задавался вопросом: «А тот ли это город, или ему всего лишь привиделось, от желания осуществить то, о чем мечтал всю свою небольшую жизнь». То ли чувство радости, то ли печали не давало ему сдвинуться с места – он не мог ни дышать, ни говорить – внутри что-то сжалось, воздух иссяк, кровь «оголтело» неслась по венам. Единственное, что его сейчас спасало, то, что в такси было темно и его лица не было видно.

      Данила с большим трудом заставил себя освободиться от оцепенения, он решил, что вернется сюда еще, потом, один, и увидит все, что не успел сегодня, а по сему некогда было впадать в апатию или радость, надо внимательно следить за дорогой.

      Теперь он уже был более чем активен, он жадно ловил глазами, что попадалось ему на пути. Данилу переполняла внутренняя энергия, ему хотелось кричать на весь мир, в то же время он очень боялся разочароваться в своих надеждах. Он искал любое подтверждение, любой хоть мало-мальски знакомый угол, изо всех сил напрягая всю свою память.

     Ехали не долго. Гостиница  стояла на перекрестке улиц в центре города. До выхода Елены на работу было еще часа три. Данила повалился на диван, но ему не хотелось спать, усталость вдруг куда-то испарилась. Все его существо наполнялось рвением искать, и сейчас он усердно решал, как можно отбиться от варианта поехать с Еленой. Время тянулось мучительно долго, Данилу взрывало внутри от нетерпения проверить на истинность свои догадки, но казалось, что каждая секунда тикает очень медленно и этому собиранию Елены не будет конца. Данила изнывал. В голове вертелась только одна мысль: «Тот самый ресторан, – если я его найду – значит, это тот город, а уж там я расспрошу об отце». Он старался вспомнить, в какой стороне от вокзала могла располагаться та гостиница. «Вот выберусь на улицу - думал он - а там дорога найдется, ведь в ту ночь мы добирались до вокзала пешком».