-= Клуб начинающих писателей и художников =-

"Быть любимой куда важнее, чем быть богатой, знаменитой, красивой и популярной. Быть любимой - значит быть счастливой."

Лена смотрела на себя в зеркало. Длинные каштановые волосы, растрепавшиеся немного после полуторачасового выступления, каскадом спадали на обнаженные плечи. Упругая, рельефная грудь под глубоко декольтированным лифом вечернего платья учащенно вздымалась. Усталость, казалось, тенью легла под глазами и прорезала небольшие морщинки. В ярком свете настольной лампы Лена внимательно всмотрелась в свое лицо. Нет, кожа была безупречно гладкой. Матовый макияж оттенял большие карие глаза, тонкая черная подводка придавала им восточную раскосость. Она довольно окинула взглядом отражение своей фигуры. Разве можно было дать этой миниатюрной девочке тридцать лет?!
Насыщенный запах роз наполнил гримерную. Огромные букеты стояли повсюду – на столике, на полу, на подоконнике. Запах не просто щекотал, скорее давил так, что голова начала идти кругом. Лена встала и открыла форточку. Вместе со свежим воздухом в комнату ворвался шум мегаполиса. Там, внизу перед зданием ЦДКЖ, сплошным потоком текла река из автомобильных фар, город сиял океаном огней – фонарей, неона реклам и витрин, светом окон. Приятная прохлада июльского вечера несколько взбодрила певицу. В воздухе эхом разнесся бой курантов. Лена глянула на дисплей мобильника, было десять часов. Макс так и не отзывался.
Лена опустилась в мягкое кресло, закрыла глаза и глубоко вздохнула. Усталость снова накатила на нее, казалось, Лена стала проваливаться в бездну. «Почему он не пришел? - Она вспоминала пустое кресло Максима в первом ряду во время концерта. – Ну, должен был хотя бы позвонить». Стук в дверь заставил ее вздрогнуть и открыть глаза.
- Войдите, - негромко сказала она.
Дверь в гримерную отворилась, и на пороге появилась администратор театрально-концертного зала, перед собой она внесла большую корзину с длинной ручкой, полную белых роз.
- Елена Алексеевна, просили Вам передать.
- Да оставили бы Вы их себе, здесь и поставить некуда, - недоуменно сказала она, обводя комнату взглядом.
- Извините, просили передать Вам лично, здесь вот и записка вложена.
Лена взяла корзину, втиснула ее рядом с креслом, вынула из букета конверт и снова провалилась в кресло.
«Здравствуй, Солнце!» - она пробежала глазами по первым строчкам, и ее брови удивленно приподнялись. Это был почерк Максима. Письмо?! С каких это пор он стал писать письма?
«Прости, что не приехал на твою премьеру. Знаю, как для тебя важен твой первый сольный концерт. Покорить московскую публику дорогого стоит. Но я уверен, ты сумела это сделать, и подтверждением тому, не сомневаюсь, море цветов в твоей гримерке. Ты же такая умница и такой талантище! Я всегда верил в тебя, в твой чарующий голос. Не сомневаюсь, теперь у тебя начнется новая жизнь, интересная, полная славы и признания. Желаю тебе стать русской Пиаф. Ты ведь об этом мечтала?
Ну, а я? Я ухожу из твоей жизни. Прости меня. Я очень тебя люблю (ты же знаешь!) Сколько лет я шел за тобой, помогал и радовался твоему творческому подъему, ездил за тобой на гастроли. Но любишь ли ты меня? Извини, годы идут, ты сделала выбор, в котором нет места семье, маленьким радостям жизни. Я не могу и не хочу больше быть твоей тенью. Я мужчина и хочу каждый день видеть рядом тебя и, по меньшей мере, пару красивых карих глаз, как твои, слышать заливистый детский смех, похожий на твой. Но, боюсь, всё это останется несбыточной мечтой. Кто ползает, тот летать не может. Будь счастлива!»
Лена задумчиво уставилась в пол. Любила ли она Макса? Она и сама не знала. Она так привыкла, что он всегда рядом, на подхвате, как палочка-выручалочка. Это было настолько привычным, обыденным делом, что даже не представляла, что у него могут быть свои дела, свои интересы, своя жизнь.
Лена подняла глаза и снова встретилась со своим взглядом в зеркале. «Девочка девочкой, а годы в паспорте не сотрешь», - промелькнуло у нее в голове.

Зазвонил мобильный телефон, на экране высветился незнакомый номер. Лена отрешенно смотрела на него, но, казалось, не видела, перед глазами стояло пустое кресло в первом ряду концертного зала.