Ну вот, уже и свет закончился… Итак, сидя со свечой перед экраном ноутбука и молясь всем компьютерным богам, чтобы это чудо китайской промышленности не отключилось раньше, чем я допишу, хочу рассказать, что же здесь произошло. Кто такой я? Я – это я, для истории это не важно. Просто наблюдатель. Где здесь? В моем мире. Хотя, нет, звучит слишком пафосно. В нашем мире, на планете Земля. Не знаю, для кого я это пишу, ведь кроме меня, больше никого не осталось. Но, может быть, инопланетяне все-таки существуют, и однажды они прилетят на Землю и прочитают мои записи. А, может, природа сделает финт ушами и создаст замену людям.
По большей части, мне просто нечем заняться. Вот уже пять лет, если я не сбился со счета, как на нашей планете не осталось ни одного человека. Эти горе-ученые все-таки доигрались – создали очередное супер-пупер оружие. И конееечно же, что-то вышло из-под контроля. Сначала они пытались держать всё в тайне, но потом стали умирать люди. Не один-два, а целыми городами. Эти криворукие пытались создать лекарство, даже почти преуспели, но…То самое пресловутое «но», которое рушит все самые гениальные затеи. На короткое время лекарство помогало, а потом люди начинали мутировать. Нет, они не превращались в зомби и не ели себе подобных. Они… как бы выразиться поточнее… возвращались к корням. Под воздействием лекарства люди деревенели, в прямом смысле этого слова. Сначала у них начинали неметь ноги, потом руки, потом кожа серела и покрывалась корками, увеличивалась продолжительность сна, а общая активность падала почти до нуля. Примерно через год человек переставал двигаться вообще и еще через пару месяцев становился самым настоящим деревом – с корнями, ветками и листочками.
Во всем надо искать положительные стороны. Плюс – лесной массив восстановился на восемьдесят процентов. Минус – примерно на столько же сократилась численность населения планеты в первые два года после катастрофы. Хотя, наверное, это тоже можно отнести к плюсам. Оставшиеся же двадцать процентов – те, кто жил дальше всех от источника заражения – протянули еще почти пять лет. Потом я остался один. Мне было семнадцать, когда мой лучший друг превратился в симпатичную молоденькую березку. Мы жили в одном доме, потому что кроме нас в городе никого не осталось. Однажды утром я зашел к нему в комнату, он стоял у окна без рубашки, держась за подоконник. По его рукам и спине вились тонкие серые дорожки. Мы оба знали, что это значит. Он просил меня бросить его, уйти, но я остался. День за днем я наблюдал, как в нем остается все меньше жизни. Он много спал и мало ел, часто застывал, не завершив действия или фразы. А однажды он тайком от меня ушел в лес. Я искал его два дня, а нашел только его куртку, лежащую рядом с березкой.
Оставаться и дальше не имело смысла. Я собрал то, что могло мне пригодиться, взял соседскую машину и отправился в путь в поисках возможных выживших. Увы, я никого не нашел. И каждый день своего путешествия я ждал симптомов одеревенения. Через два года, когда я прочно уверился, что не заражен, я начал искать способ попасть на другие материки. Мой выбор пал на самолет, и я посвятил себя изучению техники управления этим транспортом. Без инструкторов это заняло уйму времени, но я справился. Тем большим было мое разочарование, когда и на других континентах я никого не обнаружил. Справедливости ради скажу, что, конечно же, я обследовал не каждый уголок этого мира. Вполне возможно, есть и другие выжившие, но за пять лет мы так и не встретились. Во всем ищем плюсы, да? Сбылась мечта любого подростка – никто не командует, не говорит, что делать, а что не делать. Двадцать четыре часа в сутки я предоставлен сам себе, делаю, что хочу, и много путешествую. Каждый день я собираю припасы, сажусь в машину, включаю музыку на полную и еду, еду, еду… В никуда. У меня уже давно нет целей и маршрутов. Я разуверился в том, что могу кого-то найти, и просто еду, чтобы не оставаться на месте.
Когда началась эпидемия, в срочном порядке останавливали заводы, электростанции, все, за чем должен следить человек. Моим спасением стали солнечные батареи, но срок их службы тоже не вечен. Когда я начинал писать, сломалась очередная батарея, и теперь придется искать новую. Зато я с гордостью могу сказать, что берегу экологию на все сто! Как будто это меня утешает… Поначалу я радовался свободе, радовался тому, что жив. Сейчас – не знаю… Одиночество убивает не хуже эпидемии. Меня терзает вопрос: почему я? Почему я не заразился? Почему это именно я? Для чего я остался в живых? Ответов нет.
Проблемой стали хищники. Они чувствуют свою безнаказанность, свое господство, и они повсюду. Природа заняла и изменила все, до чего смогла дотянуться. Это красиво, очень красиво. И страшно. Страшно от осознания того, что кроме меня, этой красоты никто не увидит. Зато теперь наша планета чиста, ее ничто не загрязняет, не разрушает. Чудовищное воплощение девиза «Красота спасет мир». Наверное, для того я и жив, чтобы оставить послание возможным новым жителям планеты Земля: «Наш мир теперь спасен. Не убивайте его снова».
Maximus Blake (30-го, 30 лет)
