«Трр-трр-трр» - прозвучало утром.
Кот с длиннющими как антенны усами точил когти о белую накидку на стуле. Висел знакомый галстук, в золоченом зажиме которого красовался листок с надписями и стрелками: «Привет. Слева - ванна, справа - завтрак, вверх – я». Мы с котом быстро нашли всё необходимое… «Что за территория такая, Мурляндия?» - подумалось мне. Правда, никакого ответа и не требовалось. Всё было просто и понятно: новая зубная щётка, кофе, молоко… Зачехлённая мягкая мебель и новый пахучий шкаф, заполненный книгами. Чеховские рассказы сами открывались в моих руках на нужной странице. Меня ничего не пугало, не настораживало, даже жуткие картины припоминавшегося «накануне». И, вверх… Конечно тянуло туда. Легко было догадаться, что открытая настежь балконная дверь - это и есть оно. Там, под пятипалыми листьями клёна гулял ветерок. Полосатый хозяин Мурляндии все время опережал меня на три шага вперёд. Он-то и вывел по лестнице с балкона на этаж выше. Всего несколько перекладин, «трр-трр-трр» и знакомый голос:
- Э нет, брат, этого делать нельзя.
Огромная, пустая комната с налетом белой строительной пыли наполнялась эхом от каждого шороха.
- Доброе утро, Роберт, - прозвучало торжественно, как во дворцовой зале.
- Подойди ко мне.
- Но ты же… без галстука.
- Поэтому и прошу.
Приблизившись, я смело взглянула на «человека в футляре». Он медленно вынул из моих рук книгу Чехова:
- Чёрт возьми! «Родственные души»?..
- А что это в упаковке? - кивнула я на огромный пластиковый пакет, перевязанный лентой, свисающий до самого пола.
- Фата. Не знаю, куда спрятать от Эни. Постоянно впивается в неё своими когтями.
- Она тоже, как и ты, в футляре? – улыбнулась я и, похоже, зря это сделала.
На смуглом лице зрелого мужчины читалась безысходность. Фата явно была здесь желанной, но в то же время никому не нужной. Он старался не подавать вида, а я старалась вдвойне, понимая, какая волна эмоций душила его.
- Лопни грудь и вылейся из нее тоска, так она бы, кажется, весь свет залила, - процитировала я Чехова, положив руки на плечи Роберту. – Раз, два, три… раз, два, три. - приподнимаясь на носочках, выказывала себя и моя безысходность.
- Раз, два, три, - поддержал он.
Никогда раньше я не танцевала в зале под деревянной крышей, без музыкального сопровождения, под тиканье старинных часов. Теплые ладони, неторопливые скользящие движения - внушали доверие. По кругу тиховодно плыли: яркие пятна незанавешенных окон, единственный предмет на стене – фата, смешной друг Эни и напольные часы.
- А бронзу на конкурсе танцев ты не брала?
- А я вообще, не золото и не бронзу - серебро люблю.
В воздухе витали частички шпатлёвки. Мы кашляли, смеялись, и всё бы хорошо, но…
- Дурдом! Дурдом! – неожиданно произнёс Роберт и присел у стены.
«Кажется пора, - стукнуло мне, - на всякого сумасшедшего – свой… шесток, сверчок или что там, не помню».
- Старый я? – догнал в спину колючий вопрос.
- Да нет же, нет! – не оборачиваясь, ответила я.
- Раз, два, три, - простучал он по полу.
- Раз, два, три, - поддержала я, не сходя с места.
В то утро, на островке, выложенном из дубового ламината, я узнала о том, что часовой механизм придуман не случайно, и только двумя людьми. Потому что… так совпадать, как совпадают шестерёнки этого механизма, могут только двое, когда они родственные души и когда им всю жизнь не доставало друг друга. И руки у людей и пальцы, и просто взгляды, и всё-всё, что у них есть, существует для работы этого точного механизма. Когда же объятия двух достигают своего апогея, раздаётся бой часовой системы. Он возвещает о том, что случившееся – не напрасно, что оно обязательно должно было произойти, и что никто и никогда не смог бы помешать такому чуду.
***
Я попросила Роберта не провожать меня. Единственное, что он успел сделать беспрепятственно, так это сунуть ключ от своего жилища в мой плотный джинсовый карман.
Домой я не шла, а плыла. На меня оглядывались прохожие, я улыбалась.
Кружилась голова. Верхние этажи домов будто кланялись мне.
Какой-то парень за рулём фирменного грузовика, развозившего по городу бытовую технику, подмигнул мне, будто пригласил подвезти. Белый грузовик с надписью Энтузиаст! Вот оно что. Я вспомнила название магазина и поняла, кто был его хозяином.
Приближаясь к своей квартире, я наклонилась, чтобы смахнуть носовичком белоснежную пыль на туфлях. Кто-то догнал меня. И сказка в одночасье оборвалась. Белокурая девушка, высокая и стройная, бросилась на меня, как львица на жертву. Не помню, как я оборонялась, но помню, как надпись «Энтузиаст» на её футболке всё время мелькала перед моими глазами. Она умудрилась своими пальцами порвать мне во рту уздечку языка, потекла кровь, и я узнала, как сражается женщина за своего мужчину, когда есть риск его потерять.
***
- Ей очень повезло с вами. Хорошо, что не отходите от неё и хорошо, что уколов делать больше не нужно. Не могу обещать ничего определённого, психика как видно лабильная… время… время и ваше внимание поставят её на ноги.
- Спасибо, доктор. Извините, что лишний раз побеспокоил. История такая непонятная, если бы мы тогда не вернулись домой вовремя, кто знает, что бы могло произойти ещё.
- Не думайте о плохом. Всё самое опасное позади.
Моё сердце выскакивало из груди от страха, стыда и понимания того, что жизнь, это не чеховские рассказы в красивом переплёте, а хороший урок, который очень умело преподносят хорошие подруги.
Лерка сдала меня с потрохами этой девчонке. Роберт… Теперь фата найдёт свою хозяйку. Я видела её желание. Неужели он с самого начала знал, чем всё закончится? Родственная душа.
Меня тошнило, катились слёзы. Толстые рыбы в аквариуме испуганно смотрели на происходящее. Хотелось очутиться на необитаемом острове, который уходит под воду навсегда.
Вардак (24-го, 20 лет)
