Позвонила – она мне, через несколько дней, на этих же выходных: - Димка, привет. Как дела? - Привет. Нормально. - Не работаешь? - Нет. - Тогда приходи к нам. - Что, прямо сейчас? - Конечно, не откладывай! - Хорошо, - ответил я. Она назвала адрес, и я собрался.
И вот я у них в гостях. Небольшая квартирка на пятом этаже обычной панельной хрущёвки, правда, уютная и с хорошим ремонтом. С порога меня встретила Марина: - Заходи. Она закрыла за мной дверь. А я разулся в коридоре и прошёл. В комнате сидел Андрей, как я понял, её муж. Сразу бросилось в глаза, что он молод – подумалось, навряд ли ему было больше двадцати. Для меня это оказалось неожиданностью. На ту пору нам с Мариной исполнилось уже по двадцать четыре года (она недавно отпраздновала свой день рожденья), её супруг выглядел моложе. Правда я и сам выглядел всегда молодо, так что если моя подруга не говорила ему мой возраст, могло статься, что он посчитал меня ровесником. Подошёл, Марина представила нас: - Мой муж, Андрей. Мой друг детства, Дима. Посмотрели друг другу в глаза, улыбнулись. Андрей мне показался весьма радушным молодым человеком. Пожали руки и почти сразу разговорились, вскрылись общие темы - оказалось, он так же, как и я работал по стройке.
Но всё это случилось чуть позже. После нашего с Андреем знакомства я увидел её. Только сейчас, в дальнем углу комнаты, на диване я заметил сидящую и внимательно смотрящую в нашу сторону девочку. Это была дочь Марины, Кристина. Она казалась уже взросленькой. Прошло четыре года, как я в первый и последний раз видел её. Ей было шесть лет, она ещё ходила в садик, но на следующий год собиралась в школу. Помню этот пойманный мною взгляд. Я подошёл. - Привет, меня Дима зовут, - произнёс я, протянув ей руку. Девочка взглянула на меня острым, пронзающим взглядом. Она не подала руки, но продолжила с интересом изучать меня. Я улыбнулся, заметив про себя, что девочка была красива, и взяла от Марины, пожалуй, всё самое лучшее. - Кристина, - наконец ответила она. Её круглые карие глаза были устремлены в мои. Прошла почти минута, она всё ещё смотрела на меня. Но потом Кристина как-то неожиданно отвлеклась, поглядела на мать, затем ещё раз перевела на меня взгляд, засмеялась и отвернулась. В этот вечер мы сдружились. Мы действительно с ней поладили. Сначала Кристина приглядывалась ко мне, но вскоре сама подошла, что-то у меня спросила. А спустя несколько минут мы с ней уже непринуждённо болтали. Кристина мне рассказывала какие-то свои истории, которые я внимательно слушал и сам у неё о чём-то спрашивал и отвечал. Кристина оказалась по-настоящему чудесным ребёнком. К слову сказать, мне всегда нравились дети, и к кому бы из друзей у кого были свои чада я ни приходил, я непременно находил с ними общий язык. Мои знакомые часто говорили, что я обладал какой-то специфической энергетикой, благодаря которой их тоже тянуло ко мне. То же случилось и с Кристиной. В тот день я общался не только с её родителями, но и с ней. Атмосфера была исключительно доброжелательная, и в итоге мне всё понравилось. Я ушёл от них в хорошем настроении.
...С тех пор я стал навещать Марину часто, но, ходил, по сути, не только к ней. В связи с тем, что у нас с Андреем были взаимные интересы, мы порой созванивались или пересекались по работе, и я по разному поводу бывал у них.
Время шло. Их сын начал ходить. Когда Марина кормила грудью, мы с Андреем сидели на кухне, разговаривали, иногда выпивали (Марина себе этого естественно не позволяла). Конечно сыграло ещё то, что я жил рядом, поэтому я смог почти каждые выходные навещать своих друзей. И конечно же я всегда видел Кристину. Как было сказано, я сдружился с девочкой. Кажется, она всегда была рада меня видеть, и, когда я к ним заходил, когда появлялся в двери, то часто подбегала ко мне. Я проходил, присаживался, а она садилась со мной рядом - бывало, например, на диван или даже залезала на спинку кресла - всегда старалась быть поблизости. Кристина смеялась и глядела на меня своими большими карими глазами или порой звала куда-то, иногда вовсе приставала, мешая нам с Андреем или Мариной говорить.
Кристина как-то быстро ко мне привязалась и, когда я был у них, практически не отходила от меня. Моя подруга это замечала и, наверное, удивлялась такой дружбе, впрочем, ничего плохого в ней не находила. Кристинка же почти никогда мне не надоедала, и мне нравилось играться с ней.
Да, мы играли. У нас даже была своя ни на что не похожая с ней игра, Кристина всегда первая предлагала в неё поиграть. Суть её заключалась в следующем: например, я сидел на диване, она подходила, пододвигалась, часто - брала за руку и приближала своё лицо к моему. Широко открывала глаза и смотрела ими в мои. Смысл игры был в том, чтобы как можно дольше выдержать взгляд. Я изучал её, вглядываясь в глубину её карих круглых глаз. Кристина абсолютно всегда проигрывала, но порой соревнование могло длится до двух-трёх минут; в какой-то момент она начинала смеяться, отворачивалась, уходила или убегала. Издали она улыбалась, весело посматривая на меня. Мне тоже казалось это смешно и забавно.
Кристина была активная девочка. Её жизнерадостность и энергия привлекали к себе внимание - они, вкупе с детской непосредственной и красотой, никого не могли оставить равнодушным. Кристина того времени мне запомнилась прыткой, озорной девчонкой в ярко-жёлтых бриджах, атласной футболке, с распущенными волосами, горевшими глазами, наполненными радостью и весёлой искрой.
Многие моменты, связанные с Кристиной, врезались в памяти: наши игры, встречи. Я к ним заходил...
- Дима, привет! - радостно подбегала она ко мне. - Здравствуй. Кристина смотрела на меня. По её загадочному взгляду я уже понимал, что она что-то приготовила. - А вчера я делала бусы! - говорила она. Она, улыбалась, увлекала меня за собой и показывала мне бусы - нанизанные на толстую нитку разноцветные пуговицы и с вниманием глядела. - Сама делала? - спрашивал я. - Да, - она глядела на меня. А я полушутливо смотрел ей в глаза: - Серьёзно? Никто не помогал? Кристина не отвечала, отворачивалась и убегала, залезала на диван, смеялась, надевала своё украшение и оттуда с интересом посматривала на меня. - Как? - интересовалась она. - Тебе очень идёт.
А ещё мы с ней вырезали снежинки... Вообще много чем занимались. Девочка, казалось, всегда могла найти нам занятие. Кристина была во всех смыслах очень симпатичным ребёнком и всё это время росла практически у меня на глазах. В памяти навсегда отложился её детский образ - густые ресницы, каштановые волосы, круглые глаза... Кто знает, возможно, эти воспоминания и спасли меня от того, что могло случиться позже. Повлияла ли её детская дружба на то, что произошло дальше? Однозначно сказать нельзя. Впрочем, обо всём по порядку.
Следующей осенью Кристина пошла в школу, и для Марины начались новые будни; подрастал сын. А я всё так же трудился на стройке, но постоянная однообразная рутина начинала надоедать. Я отвлекался от всего, будучи у своих друзей в гостях, и отдушиной для меня стала Кристина.
Тогда она уже ходила в первый класс; училась читать и писать. Вспоминаю, когда я к ним приходил, как Кристина подбегала ко мне, присаживалась, брала в руки книгу и я слушал, как она читает. Она показывала буквы. Вместе с ней мы разучивали слова, листая букварь. А ещё она умела рисовать, показывала как рисует дом, маму, брата... Кристина была очень общительным ребёнком и любила рассказывать о прожитых ею днях, каждый из которых был полон для неё новых открытий и знаний.
...А время шло неумолимо - шли недели, месяцы, и незаметно прошёл год. Кирилла отправили в садик, Кристина же пошла во второй класс.
Кто-то наверняка спросит, почему я так часто навещал их? С уверенностью можно сказать, что одной из причин было то, что на тот момент у меня не было девушки, и в этом плане меня ничего не связывало. Марина же, как и когда-то прежде нуждалась во мне - я всё так же оставался для неё тем человеком, которому она по-настоящему доверяла и к кому была привязана. Возникали какие-то вопросы, и я советовал ей, в каких ситуациях, как поступить. Если у меня что-то случалось – я тоже мог позвонить или прийти к ней. Хотя мы ощущали себя уже взрослыми людьми, суть нашего общения от этого не менялась, просто проблемы стали носить немного другой характер. Андрей же, с которым я тоже дружил, ничего не имел против наших отношений и абсолютно не ревновал меня к ней.
Не знаю, может это передаётся по наследству, но Кристинка тоже ко мне привыкла и будто нуждалась. Она всегда была рада меня видеть, мы часто проводили время вместе. Порой даже ходили куда-то - то есть втроём, с Мариной, когда Андрея, к примеру, не было рядом. Девочка часто хотела чтобы я был с ней, причём иногда с её стороны это превращалось в какую-то манию. Помню случай: как-то со своей семьёй они собрались в Аквапарк (мы с Кристиной одно время обсуждали это), так она закатила чуть ли не скандал, узнав что меня не будет с ними. В итоге её родители, видя это, согласились, я тоже не смог отказать. А вскоре у меня появилась Оксана.
Да, потом у меня появилась Оксана – девушка, которая наконец смогла меня приручить. Она была красива, и мне, наверное, повезло с ней - по крайней мере все так считали. Она была хороша собой, даже сейчас я вспоминаю о ней с трепетом. Мне нравилось в ней всё: её взгляд, походка, волосы, её чуть вздорный, шебутной характер. Тогда мне казалось, я влюбился в неё. Действительно, я был от неё без ума. Помню, как многие говорили, с каким восторгом я на неё смотрел. Мы стали встречаться, и спустя полгода она переехала ко мне. К тому времени я уже ушёл со стройки, которая мне порядком поднадоела и устроился работать в охрану – взяли легко: я служил в армии, отучился, получил разрешение, таким образом начав вести более размеренный образ жизни. Оксана же работала продавцом в супермаркете и была на четыре года младше меня. Вспоминаю, как-то по-первости, когда я только начал с ней ходить, видя меня, её подруги удивлялись. Мне стало интересно. Потом она мне рассказывала, что они недоумевали, почему она нашла себе такого молодого парня: думали, что я моложе её, хотя я был старше её на три года, и к тому времени мне уже исполнилось двадцать шесть лет. И всё, вроде бы, шло хорошо. Однако возникла одна проблема - её ревность. Сначала я её почти не замечал и даже какое-то время был уверен, что мне она нравилась, но вскоре стала порядком надоедать. Оксана не давала мне прохода и ревновала, казалось, ко всем - к коллегам, к знакомым, друзьям. Даже когда я работал в ночь, случалось, часто звонила, чтобы уточнить, что и где я. Мои напарники, наблюдая за этим, надо мной посмеивались. Это бесило, и я отключал телефон. Но и это не помогало – когда я возвращался домой, она устраивала мне чуть ли не истерику. Всё это было уже за гранью. Складывалось ощущение, что она хотела, чтобы я полностью ей принадлежал.
Что ж говорить про Марину - она оказалась у неё первым объектом для ревности. Наверняка Оксана чувствовала нашу связь. Сначала я пытался их свести, хотел, чтобы они поладили, чтобы мы, что это называется, дружили семьями. Но не тут то было. Когда мы приходили к ним, она всем своим видом давала понять, что я – только её. Нет, она не выказывала явную неприязнь, но наши с Мариной посиделки, откровенные разговоры, к которым мы так привыкли, благодаря стараниям Оксаны совершенно сошли на нет. Мы стали реже общаться. Мы всё ещё встречались, но уже не было того, что существовало раньше - отсутствовали наши разговоры тет-а-тет. А одного меня Оксана к ним не пускала, и не дай бог бы узнала, что я к ним без неё ходил. Вследствие этого я практически перестал посещать свою подругу, да и не только её, а вообще многих своих друзей. Мне кажется, Оксана была бы довольна, если бы я полностью прекратил к ним ходить. Кристина всё это видела и тоже переменилась. Поначалу она по привычке так же ко мне ласкалась, но потом, наблюдая за Оксаной, за моим поведением с ней, совершенно перестала этого делать. Теперь, когда мы с моей девушкой приходили к ним в гости, Кристина старалась больше не подходить, и молча сидела в сторонке, смотря на нас. Но наблюдала за нами постоянно. Да... Кристина глядела на нас каким-то странным, необычным взглядом. Уверен, девочка тоже меня ревновала, ведь это Оксана отдалила нас. Мы больше не играли с ней ни в какие игры, которые нас раньше забавляли, вообще перестали быть вместе. Так всё происходило. Как было сказано, мои визиты к Марине с Андреем становились всё реже, пока, наконец, вовсе не прекратились. Нет, я не рвал отношений совсем – мы всё ещё общались в соцсети, несколько раз виделись на улице, созванивались. Но в реале я совершенно отдалился от них.
Всё это продолжалось около полутора лет. Её ревность не ослабевала. Из месяца в месяц повторялась данная ситуация. Наконец, мне всё это надоело. Оксана так и не смогла родить. Не помню, что окончательно стало причиной разрыва, но мы в итоге расстались. Мне к тому времени было уже за двадцать семь лет. И жизнь, можно сказать, вошла в новое русло. После полутора-двух лет совместного проживания, которое меня в чём-то измотало, чему-то научило, я вновь оказался предоставлен себе и, что называется, ловил свободу как воздух. И что непременно первым своим делом я начал делать – это возобновил ходить к Марине. Моя подруга была рада вновь меня видеть, и я конечно тоже, и Кристина, и Андрей... Девочке на тот момент исполнилось десять лет.
Помню нашу первую после долгого перерыва встречу (до этого я не видел Кристину больше года). Зашёл. Она как и когда-то в первый раз, когда мы познакомились, сидела на диване. Посмотрел на неё. Мне показалось, она сильно повзрослела, вытянулась (такое часто бывает, когда не видишь ребёнка долгое время, девочки же в этом возрасте растут удивительно быстро).
Подошёл к ней. Кристина действительно выросла, но изменилась не только внешне – кажется, стала спокойнее, а её круглые карие глаза будто ещё глубже. - Здравствуй, - я первый протянул ей руку. - Привет, - сказала она, подав мне свою маленькую тонкую ручку. Она как и тогда, в день нашего знакомства, наблюдала за мной. - Как дела? - улыбнувшись, спросил я. - Хорошо. Кристина ответила на мою улыбку. Думается, она вновь увидела во мне своего старого доброго друга. Правда, в тот день почти не подходила, - мы сидели с Мариной и Андреем, общались, - хотя я замечал, как она смотрит на меня. А в следующий раз стала более раскрепощённая. Мы опять с ней весело шутили и смеялись. Я спрашивал у неё про школу, как у неё дела. Но когда в знак, наверное, окончательного примирения, я сам предложил сыграть ей в нашу давнюю игру – посмотреть в глаза, то она их почти сразу отвела, потом опять взглянула, но как-то совершенно по-другому, нерешительно и следом быстро убрала взгляд. Больше мы с ней в эту игру не играли.
Maximus Blake (30-го, 30 лет)
