Валя была озадачена и даже испугана. С дочерью что-то было не так. Мать с ужасом представляла, что могло случиться. Она принесла Катеньке в комнату чай и бутерброды, но дочь сказала, что ничего не хочет. У женщины сжалось сердце, она была уверена – её Катю кто-то обидел. Валентина собралась с духом, и пришла в комнату дочери для разговора.
- Катя, доченька, если тебе плохо, ты можешь всё мне рассказать. Я всё, всё смогу понять. Если тебя кто-то обидел…
Дальше Валя не смогла договорить, Катя подскочила со своей кровати как ужаленная.
- Обидел?!! Мама, да ты вообще ничего не понимаешь!
Катя перешла на крик, из глаз у неё катились слёзы. Валя вжалась в кресло.
- Почему, почему у других родители делают для детей всё?! Почему все, все мои подруги чувствуют себя нормальными людьми, ездят за границу на отдых и имеют всё, что хотят?! Да весь наш класс уже умеет водить машину! Почему у Аньки есть коттедж с бассейном и обсерваторией? Только одна я как опущенка!!!
Валю почему-то больно резануло слово «опущенка», хотя мать и не знала, что это значит. А Катя продолжала кричать, она уже перешла на рыдания.
- Почему я должна жить в этом аду, почему вы до сих пор не разменяли квартиру?
- Доченька, - осмелилась подать голос Валя, - но ведь бабушка болеет, ей нужна забота.
- А мне не нужна забота и нормальная жизнь? Да ты всё время и деньги тратишь на эту маразматичку, из-за неё и так дома жить невозможно. От тебя скоро папа сбежит. Давно пора сдать эту тварь в богадельню.
Катя окончательно выдохлась, и упала на кровать, лицом в подушку. Плечи её сотрясали рыдания. А Валентина, вжатая в кресло, забыла, как дышать. Когда то, во времена её безмерного счастья, Валя мечтала о втором ребёнке, но муж сказал, что у него уже есть двое детей, и третий ему не нужен. Валентина смирилась, как, впрочем, и всегда. Теперь же она размышляла на тему, как был прав Георгий, потому что представить не могла, чего бы ей стоило растить двоих.
Вечером, когда Георгий пришёл с работы, Валя со слезами на глазах пересказала ему разговор с дочерью. Муж пожал плечами:
- Ну, а чего ты ждала, я давно говорил тебе, что бабку надо класть в лечебницу.
Валя вытаращила на него заплаканные глаза.
- Но она же моя мама, как ты можешь такое говорить? Она очень больна, она не выживет в доме престарелых.
Георгий мрачно усмехнулся:
- Она ещё всех нас переживёт.
Всю ночь Валентина размышляла о том, что произошло. «Нет, конечно, её родные не жестокие люди, просто им тяжело, очень тяжело, ведь тяжело было ей самой, а это всё-таки её мама».
После этого случая она стала давать матери снотворное, чтобы обеспечить родным спокойный сон, больше уделяла внимание мужу и старалась не раздражать дочь. Валя собрала в кулак всю волю, чтобы ни на работе, ни дома её усталость и раздражённость не была заметна другим. А сама стала покупать две бутылки вина вместо одной.
Когда в жизни Валентины ещё пели птицы, её семья очень любила гулять. Они устраивали прогулки втроём не только по выходным, но и вечерами после рабочего дня, когда позволяла погода. Георгий любил пиво, и приучил жену к этому напитку. Вале не нравился горьковатый вкус, но она привыкла. Вместе они любили выпить по бутылочке, гуляя по парку.
Но однажды Георгий сломал ногу. Перелом был сложный, со смещением, и муж надолго осел дома. В это время Жора просил покупать ему пиво домой, а так как из-за вынужденной изоляции он стал раздражительным и злым, пива требовалось всё больше. Валентина часто составляла ему компанию, муж нуждался в общении, и жена поддерживала его, как могла.
Через два месяца Георгий смог вернуться на работу, но количество выпиваемого пива не уменьшилось. Когда злобная фурия обратила, наконец, внимание на это, она стала колоть родственникам глаза неприглядностью подобного факта. И пророчествовала, что её дочь и зять закончат жизнь на помойке. Валентина старалась не обращать на это внимания, она-то знала, что это не так, и они с мужем не алкоголики.
Как-то раз, на междусобойчике с коллегами, устроенном, кажется, по поводу восьмого марта, Валентина сделала то, чего до этого избегала – выпила вина. В тот день она поняла, что вино расслабляет гораздо лучше, чем пиво. Теперь, когда нервы её были на пределе и требовалась вся сила воли, чтобы не сорваться, Валя тайком покупала вино и прятала его. Георгий вина не пил, и Валя не надеялась, что муж одобрит этот способ её «спасения».
Теперь Валентине требовалось больше, Катеньке предстояли выпускные экзамены. Дочь по-прежнему не посвящала мать в свои дела, но Валя старалась быть в курсе. Она тайком заглядывала в Катин компьютер и звонила классному руководителю. Волнению матери не было предела, но Катя сдала экзамены вполне не плохо. Предстоял новый этап переживаний – вступительные экзамены в ВУЗ, и, так как Катя не собиралась делиться с матерью своими планами, Валя подумала: «Может, так и лучше. Пускай доченька сама сделает выбор».
Вступительные экзамены Катя провалила. А ещё через некоторое время Валю постиг новый удар – Катя ушла из дома. Дочь сказала, что нашла человека, который её любит и понимает и переехала к нему. Катерине было уже восемнадцать, и перечить её решению никто не мог.
Валя впала в прострацию, у неё случился нервный срыв. На работе она прекращала занятия, не в силах справиться с эмоциями, плакала без видимых причин, отвечала невпопад, и надолго замыкалась в себе. Заведующая детским садом вызвала её к себе на беседу, в результате которой предложила Вале взять больничный.
После месяца лечения у невропатолога, в всё время которого она, конечно же, выполняла все свои домашние обязанности, Валя вышла на работу. Всё стало ещё хуже: руки дрожали и не слушались, голова плохо соображала. Валентине не удавалось сконцентрироваться на работе. После очередного срыва занятий ей предложили написать заявление «по собственному желанию». И Валя опять не стала спорить, она понимала, что не справляется с обязанностями.
Оставлять работу было страшно, Валентина привыкла к ритму своей жизни, не говоря уже о финансовой стабильности. Но она не привыкла спорить, и в очередной раз подчинилась. В конце концов, оставался ещё муж, который по-прежнему неплохо зарабатывал.
Тайком от него Валентина носила продукты дочери, адрес которой раздобыла через бывших одноклассниц Кати. Виновато протягивала сумки, а дочь, недовольно сморщив лицо, принимала их. Диалога, конечно, не получалось, на все вопросы матери Катя отвечала предельно кратко: «Всё у нас нормально».
Дома же у Вали всё было плохо, боли у матери усиливались, к ним прибавилось ухудшение мозгового кровообращения, и бабка начала впадать в маразм, что при её характере сказывалось на Валентине просто катастрофически. В какой-то момент старуха потребовала, чтобы ей давали коньяк, заявляя, что это полезно для сосудов. Валя знала, что это не так, но она по-прежнему не научилась говорить матери «нет».
Она наливала матери рюмку, а потом, вечером, стакан себе. Когда муж наконец заметил Валино пристрастие, он обрушил на неё шквал негодования, и пообещал сдать супругу в наркодиспансер. Валя чувствовала себя бесконечно виноватой, но справиться с желанием выпить не могла.
Она стала скрывать свои вечерние вакханалии. Дожидалась, когда муж уснёт, жевала лимон и старалась не поворачиваться к Георгию лицом, когда ложилась спать. Но Георгий всё равно перебрался в комнату дочери. Валя не знала, радоваться этому или огорчаться. С одной стороны, она получала некоторую свободу действий, с другой же, терять последнее уважение мужа ей было страшно.
Но шила в мешке не утаишь, и однажды, после особенно тяжёлой ночи, проведённой у постели матери, Валентина перебрала с дозой коньяка. Проснувшийся муж, не найдя жену на кухне, пришёл искать её в спальне, и обнаружил в состоянии жестокого похмелья. После этого Георгий собрал свои вещи и ушёл. Куда – Валентина выяснять не стала, не считала себя вправе.
Самым насущным для неё оказался вопрос – как теперь жить на одну пенсию матери. Но, произведя некоторые подсчёты, она поняла, что им двоим вполне можно обойтись даже меньшей суммой. Она научилась делать только необходимые покупки, самыми дорогими из которых были лекарства для матери, и коньяк для них обеих.
Оставшиеся деньги она откладывала для дочери, рассудив, что молодые сами лучше решат, что им купить на них. Но в один из визитов матери, Катерина устроила скандал, обвиняя ту, что она вторгается в её – Катину – личную жизнь, даже не спросив, нуждается ли в этом сама Катя.
nadeg2 (02-го, 47 лет)
