-= Клуб начинающих писателей и художников =-

Моюсь в печи

Мне было восемь. Первый раз, когда бабушка сказала, что посадит меня в печь, испугался очень…

- Вроде ведь не Баба Яга, а в печь меня хочет засунуть…

С утра начал следить за бабушкой. Что и как делает, чтобы вовремя сделать ноги – сбежать. Но всё было как обычно. С утра ухватом вытащила чугунок с кашей. Все сели за стол и позавтракали. Значит на завтрак меня жарить не будут. Да и на обед, в большой чугунок бабушка отправила ощипанного гуся. А вот после обеда, стали происходить непонятности.

Всю золу из печи выгребли. Часть её тут же засыпали в ушат (тазик) и залив водой, опять поставили в печь. Кстати – туда же накидали ещё какой-то травы. Рядом с первым ушатом, поставили второй с чистой водой.

С утра не выхожу на улицу. Берегу силы. Если что – бежать в город, к маме, далеко и долго. Но не дамся чтобы меня съели…

Часа в четыре, по полудни, с работы вернулся дядя. Мамин брат. Хотел ему пожаловаться, что бабушка хочет меня зажарить в печи, но…

(Удивляюсь. Почему не обратил на это внимания тогда. Ведь видел же, что огонь потушен и угли все выгребли. Испуг, наверное,)

Но… Дядя зашёл в свою комнату и вышел через несколько минут в одних трусах.

Это казалось странным, потому что до этого такого не бывало…

Дядя подошёл к печи. Отодвинул заслонку и засунул руку в печь.

- Какой ужас! Сейчас сгорит!!!

 А он заявляет:

- Давай гнёт, а то малой ужарится.

Я в испуге наблюдал за этой картиной, прячась за дверью в сени…

Бабушка подала дяде деревянный круг, что раньше лежал в бочке и придавливал солёные огурцы, чтобы те не всплывали.

Дядя отправил круг внутрь печи и по кухне поплыл аромат засолочных трав. Я стал принюхиваться.

Какая прелесть. Аж даже выглянул из-за угла, за что и поплатился сразу:

- Ну что? Нравится? Полезай первым, на кругу садись, не обожжёшься.

- Я…. Ну я…

- Ты что? Боишься?

Поймал. Вот же ж зараза. На слабо взял.

- Да ничего я не боюсь.

- Вот и хорошо, лезь первым, я следом.

- Как? И вас тоже жарить будут?

- Кого жарить? Ты что? Мы купаться будем.

 - Я под душем привык. На работе у мамы.

- Ну до мамы и её работы далеко, а тут за баню деньги платить надо. Так что мы по-нашему… По-домашнему… По старинке мыться будем!

- А давайте вы первым… Я там ничего не знаю…

- Эх ты, а ещё говоришь, что не боишься.

- Да не боюсь я, но там темно и куда лезть и как, я просто не знаю и не умею.

- Ну хорошо. Давай следом.

 И он быстро юркнул в самое пекло… Точнее в самое жерло печи, куда ещё вчера закидывали метровые поленья.

Я подошёл и посмотрел во внутрь.

 Он себе спокойно сидит.

Тут бабушка ещё поддала жару.

- Что оголец? Спужался? Все так – как шкоду творить так первые, а как что новое, так на опосля оставляете. А ну полезай в печь.

И уже ласковее:

- Да не буду я заслонку закрывать, не то перемажетесь как угли о стены. Давай.

 И подсадила меня на край пода…

 Я полез.

Пол печи, если его так можно назвать, был горячим, но дядя меня быстро усадил на деревянную круглую крышку. Она была тёплой.

 Я успокоился и стал осматриваться.

Вокруг было темно, но всё видно благодаря открытой заслонке.

- А что в том углу?

Спросил я дядю.

- А это везде где вы с дедушкой греетесь зимой. Лежанка. Только ты всегда был на верху, а теперь внутри.

- То есть мы там сверху спим?

- Ну да.

-  Так тут места на много больше.

- Так на верху бабушка травки сушит и хранит, вот там места и меньше. Да ещё и шкура, и голова медвежья много места занимает, но без неё жёстко спать.

- Жарко… Вам не печёт снизу?

Пот по мне уже ручьём катиться.

- Я привычный. Ну давай потру тебя да обмою. Грязи то в тебе не много. Это мне после работы откисать надо.

Он взял из ушата с углями пучок размокшей травы и стал меня этим пучком обтирать.

Одни травинки были мягкими - гладили, а другие больно тёрли по телу, но в итоге, без мыла я был весь намыленный. Вот чудо.

Тут дядя взял ковш и зачерпнул воды из второго ушата.

Я зажмурился. Ведь видел же, что воду в ушат наливали колодезную. Ледяную…

 Но дядя плеснул на меня и следом второй раз скатил со спины, совершенно тёплой водой.

 И как она успела нагреться?

Вода, попавшая на под - пол в печи, быстро испарялась.

- Ну всё. Вылезай Ты уже пожарился, как гусь. Можно к столу подавать.

Я рассмеялся над своими глупыми страхами. Стал осторожно выбираться, но всё равно зацепил плечом свод.

- На вот! Всё зря - что ты там его мыл, он опять весь изгвоздался…

Высказала бабушка дяде в самую печь.

- Да оботри и всё. Что с ним будет.

Раздался глухой голос изнутри печи.

Бабушка фартуком вытерла моё чёрное плечо и указав на сложенные на табурете вещи сказала одеваться.

Это уже потом до меня дошло, что меня можно было и не тереть травами.

С потом вышла вся грязь. Дядя же ещё долго сидел в печи и что-то напевал себе под нос. А когда вылез, мы пили чай из самовара с земляничным вареньем! Вкус, которого мне и сейчас вспоминается как самое вкусное и сладко несбыточное чудо!!!

 Потом мне много раз приходилось мыться в печи, и я даже понял весь смак такого мытья. Никакой душ или ванна не дают такого омовения души как печь! Но первый раз запомнился на всегда!

Сразу после мытья дяди, в печь лазили, и дедушка с бабушкой. Они там «грели косточки». Чьи не знаю, но очень долго. Так что ужин бабушка не готовила. Ужинали холодным.

Но печь всё же слегка протопили, засыпав в неё отделённые горячие угли и добавив берёзовых поленьев.

Одну часть золы кидали в ушат, чтобы получить щёлочь. То есть мыло для мытья, а вторую оставляли тлеть в ведре.

Бабушка вечером в чугунок засыпала мытую репу и задвинула чугунок в самый дальний угол печи.

Утром нас ожидало самое вкусное и сладкое блюдо – пареная репа, вкус которой помню с детства, но найти его в нашей современной жизни, не получается.

С днём семьи Вас!