Я держала в руках красивую открытку-приглашение, не в первый раз читала написанные ровным почерком слова и никак не могла понять их смысл. На открытке были изображены обручальные кольца и букетик белых роз, а посередине золотыми буквами ясно написано: «Приглашение на свадьбу». Я повертела в руках открытку, снова прочла пару строчек: «Мира Волар, вас приглашают на бракосочетание Дейна Салирсим и Норы Адамс, которое состоится 17 июля в 14:00 во Дворце Бракосочетаний».
Приглашение пришло ещё вчера, 16 июля… Сегодня, соответственно – 17-ое июля. Я взглянула на часы – 13:05. До Дворца Бракосочетаний пешком минут 15 – 20. Дейн женится… У меня в голове такое не укладывалось.
Нет, Дейн не способен на такие безжалостные шутки, он знает, как я к нему отношусь. На глаза наворачивались слёзы. В последнее время я много плакала, ничего не могла с собой поделать. Понимала, что ничего уже не изменить, но продолжала на что-то надеяться.
В комнате стояла тишина. Тёплый ветер ласково теребит лёгкую занавеску, раскрытыйнастежь балкон, тиканье старинных напольных часов. Сколько себя помнила, я всегда была одна. Ни друзей, ни подруг, ни даже домашнего питомца – никого. Родители были очень занятыми людьми, они много работали, и я практически их не видела – от силы два-три раза в год. Всё детство, с самого рождения, я прожила у бабушки, затем меня отправили в частную школу для девочек. Потом – в университет.
Когда мне исполнилось девятнадцать, умерла бабушка. Я закончила второй курс и получила официальное письмо от нотариуса – он сообщил о гибели моих родителей в автокатастрофе и об оставленном наследстве. В списке недвижимости я обнаружила дом, где жили мои родители; узнала, что в том городе есть университет с теми же специальностями, и без раздумий перевелась туда. Так я впервые увидела свой дом.
Впрочем, «домом» это можно было назвать с большой натяжкой. Большую часть своей жизни я провела среди казённых стен и чужих людей, однако, всё же что-то шевельнулось в моей душе, когда я приехала в город, где я родилась. Может, даже прожила месяц – два, или больше.
Дом поразил моё воображение. Он стоял на высоком холме, на отшибе от остальных зданий, окружённый серпантином дороги. Его отличительной особенностью являлась башня – высоченная, белая, с очаровательным балкончиком на самом верху. Оттуда открывался замечательный вид на город – он был весь как на ладони.
Меня поразило только одно обстоятельство – внутри я не нашла ничего из тех вещей, что говорят о характерах их хозяев. Единый, превосходно выдержанный дизайн. Даже в огромной библиотеке я не нашла ничего, что говорило бы мне о вкусах моих родителей – это была типичная библиотека – собрание классической литературы разных стран и эпох. Единственное, что напоминало о родителях - многочисленные фотографии – они стояли повсюду, но и в них читалась некая стандартность: одна и та же поза, одна и та же улыбка…
В комнате стояла такая благоговейная тишина, что не хотелось шевелиться и что-либо делать. Я повернула голову и взглянула на часы. 13:46. Воспоминания могли надолго увлечь меня, так как ничего другого теперь в моей жизни не осталось. Свадьба… Злосчастную открытку я всё ещё держала в руках.
Я неохотно встала, потянулась и подошла к стенному шкафу. Когда я оделась и вышла из дома, часы показывали 14:01.
Тёплая погода и летний ветерок уже не радовали меня. На глаза постоянно наворачивались слёзы. Я не знала, как мне жить дальше. Я не знала, как мне пережить всё то, что было у нас с Дейном. Мы не всегда понимали друг друга, часто обижались из-за пустяков, часто делали друг другу больно, но ведь было и что-то хорошее…
В первый раз, когда я приехала сюда, то с жадностью изучала всё вокруг: улочки, дома, парки, аллеи, местных кошек и собак, прохожих. Я находила множество примечательных для себя местечек, достопримечательностей и первое время не расставалась с фотоаппаратом – мне хотелось познать этот город враз и навсегда, не пропустить ни одного его уголка. Все стены и столики были уставлены фоторамочками с видами города.
Когда я познакомилась с Дейном, в доме стали появляться и его фото… Бывали случаи, когда я, увлёкшись очередным нераскрытым уголком города, напрочь забывала о назначенном свидании. Дейн проявлял ангельское терпение, он мог ждать меня очень долго.
Около Дворца Бракосочетаний толпились весёлые люди. Я заметила белое пышное платье. Взглянув на часы, я поняла, что всё же не удержалась и опять замечталась. 14:20. В действительности же, я и не спешила, потому что чем ближе, тем страшнее узнать, правда ли то, что Дейн женится.
Я остановилась в нескольких шагах от здания, понимая, что, увы, это не было розыгрышем. Невеста сияла от счастья в своём белом подвенечном платье. Перед глазами всё стало расплываться, и я поняла, что могу в любой момент расплакаться. Я постояла немного, стараясь себя успокоить
В голове промелькнула мысль - никого из гостей не знаю. У меня не было здесь друзей, я ни с кем не общалась, кроме Дейна, хотя жила здесь почти полгода.
Он словно почувствовал мой взгляд и повернулся в мою сторону. Почему-то я всегда думала, что он особенный, что только он может чувствовать моё настроение и понять меня, как никто другой. «Твоя свадьба как похороны моего сердца». – мысленно сказала я ему. Он кивнул мне и сделал приглашающий жест. Я подчинилась. Между тем одна из приглашённых дамочек с воплем неописуемой радости поймала букет невесты и едва не подралась с парочкой дамочек-неудачниц.
Когда я подошла, на меня никто не обратил внимания. Сейчас я видела одного только Дейна. Красивого, как никогда, в чёрном костюме, с белым цветком в петлице, аккуратно причёсанного и очень сосредоточенного. Мне он больше нравился другим: беззаботным, с растрёпанными волосами, в своих любимых истёртых джинсах… Я ничего не могла поделать со своими слезами. Я постаралась смотреть вниз, на пыльный, млеющий от жары асфальт, неловко держала в руках свою сумочку со свадебным приглашением внутри. Зачем я вообще взяла его с собой?
- Привет.
Я вздрогнула от звука его голоса, поняла, что ничего-ничего в моих чувствах к нему не изменилось. Я по-прежнему любила Дейна.
- Привет. – тихо ответила я, собралась с силами и подняла на него глаза.
Дейн смотрел на меня, едва нахмурив свои тёмные брови, смотрел так, словно хотел что-то мне сказать, но не мог. Я едва сдерживалась, чтобы не расплакаться. Мне показалось, он неуловимо изменился за эту неделю, что мы не виделись. Неделю! Я не помнила, чтобы мы расставались дольше, чем на пять часов.
- Не думала, что ты женишься когда-нибудь на Норе. – сказала я
- Нора хорошая девушка. – ответил он так, словно говорил о постороннем человеке.
- Ты её любишь? – спросила я, заранее зная, что не услышу положительного ответа.
- Любовь не всегда приносит радость.
- Тогда зачем … ты женишься на ней?
- Зачем люди женятся, Мира? – спросил он у меня, поморщился как-то болезненно и засунул руки в карманы, - Чтобы обрести стабильность.
- Ты не должен был меня приглашать. – покачала я головой, ощущая ни с чем не сравнимую боль – боль шла изнутри, обнимала коварно всё тело, подбиралась к горлу, сковывала движения.
- Ты, как всегда, не смогла прийти вовремя, - пожал он плечами, - даже если бы я указал более раннее время, ты всё равно пришла бы позже.
- Зачем ты так со мной, Дейн? – выдохнула я, - Что я тебе сделала?
- А зачем ты делала мне больно, Мира? – спросил он с тихой грустью, даже какой-то усталостью, - Я не испытывал столько боли за всю свою жизнь.
- Дейн! – к Дейну подлетела счастливая невеста и повисла у него на руке, - Дейн, мы едем в ресторан?
Меня она демонстративно не заметила. Я подумала о том, что Нора всегда меня недолюбливала – и понятно, почему – Дейн видел только меня, он даже говорил с ней только обо мне и звонил ей только тогда, когда мы ссорились. Думаю, она научилась ненавидеть меня после того, как каждый раз, утешившись рядом с ней, Дейн приходил ко мне просить прощения и мириться.
- Да, конечно. – рассеянно ответил Норе Дейн, продолжая смотреть на меня, - Присоединяйся к нам, Мира. Тебе надо … отвлечься.
Я вдохнула, ощутив тяжесть в груди – мне тяжело дался этот вдох. Если бы Дейн говорил со мной пренебрежительно, если бы он подчёркивал своё равнодушие, холодность, если бы он пытался быть чужим для меня – возможно, я бы легче всё это восприняла. Но его глаза, его голос оставались прежними, он смотрел на меня, как смотрел раньше, он говорил со мной, как говорил раньше.
- Я бы хотела, чтобы ты был счастлив, Дейн, - тихо проговорила я, - я бы не хотела, чтобы ты … обижался на меня.
- Я не обижаюсь на тебя, Мира. Едем с нами.
- Не думаю, что это … - начала я, но Дейн неожиданно взял меня за руку, и я вздрогнула, как от разряда тока – таким забытым показалось мне это ощущение.
- Я бы тоже хотел, чтобы ты не обижалась на меня, - сказал он, - если не обижаешься – едем с нами.
- Да, поехали, Мира. – проговорила неохотно Нора.
Ещё немного – и слёзы хлынут из моих глаз. Я мягко высвободила свою ладонь – её жгло, как огнём. Дейн не стал мне препятствовать, но стоял и ждал моего ответа.
- Едем.
Если он не хочет, чтобы я обижалась, то это какая-то изощрённая пытка, жуткая, жестокая, бесчеловечная пытка. Гости расселись по машинам, но я не разделяла их радостного оживления. Я сидела между двумя полноватыми дамами, напряжённая и скованная, словно деревянная кукла. Их голоса, смех и неуместные шутки отошли на второй план, я ничего не слышала и не пыталась слышать. Я словно замерла или застыла, как вода в реке – зимой.
Я попыталась представить, как это – жить без Дейна. Не думать о нём, не видеть его, не говорить с ним, не улыбаться ему – жить так, словно его никогда не было. Но это невозможно. Дейн перевернул всю мою жизнь, и откуда мне, привыкшую всегда находиться наедине с собой, знать, как правильно нужно общаться с людьми, особенно с теми, кого сильно-сильно любишь?
Нас подвезли к ресторану, и я просто машинально вышла вслед за всеми. Всеобщее возбуждение меня раздражало. Я не испытывала желания веселиться. Единственное, чего мне сейчас хотелось – это уединения. От шума гудела голова, тело не подчинялось. Я заметила, что по-прежнему судорожно сжимаю обеими руками сумочку. С трудом расцепив руки, я посмотрела на часы – 14:51.
У меня не было никакого желания принимать участие во всеобщем веселье. Я отыскала взглядом Дейна. Он, словно почувствовав мой взгляд, сразу обернулся. Гости рассаживались за столы, в ресторане гремела музыка, официанты суетились, разнося блюда. Нет, Дейн пригласил меня с определённой целью, только я не желаю принимать участия во всём этом фарсе. Я почувствовала, что дрожу от обиды. Да, я обижена, я очень обижена, и я не вижу смысла притворяться, словно ничего страшного не происходит. Резко развернувшись на каблуках, я уверенно покинула весёлое сборище.
В груди ещё ощущалась тяжесть от невыплаканных слёз, мне было тяжело дышать. Воздух раскалился, стало очень жарко – обычно в это время дня солнце особенно беспощадное. Мои босоножки беззаботно стучали по раскалённому асфальту. На улицах было безлюдно и тихо. Я всё для себя решила. Я не создана для жизни в обществе, среди людей я чувствую себя более одинокой, более обособленной и не принятой. Мне всегда говорили, что я странная и нелюдимая. Я росла сама по себе, как трава в поле, и не испытывала желания становиться похожей на других, чтобы меня принимали в своё общество.
Возможно, всё дело было во взращенной годами привычке? Я привыкла проводить время сама с собой, среди неодушевлённых книг, среди мудрой природы. Шумные сборища утомляли меня, незнакомые люди – пугали, необходимость общаться – приводила в отчаянье. А Дейн… Мне казалось, что он совсем другой, что он понимает меня, не считает какой-то «неправильной» - он любил меня такой, какая я была и никогда не говорил, что мне нужно что-то в себе изменить, что мне надо научиться общаться с людьми. Я умела общаться – по мере необходимости, но не больше. Дейн стал для меня новым смыслом жизни. Стал для меня каким-то удивительным открытием. Что же я сделала не так?
Впереди тянулся мост. Я остановилась и долго смотрела на него. Мы с Дейном здесь часто прогуливались. Это было наше любимое место – уединённое и очень романтичное. Я медленно побрела вперёд.
Я не смогу представить, что ничего не изменилось, и жить, как жила до встречи с Дейном. Даже если выброшу все его фотографии и все подаренные им вещи. Впрочем, я и не хотела этого. Я не имела права забывать то единственно прекрасное, что произошло в моей бесконечно однообразной жизни. А здесь, в городе, ставшем мне настоящим домом, абсолютно всё будет напоминать мне о Дейне: здесь не было ни одного закоулка, где бы мы с ним не бывали.
Город весь стоял на холмах, самые высокие «достались» моему дому и этому мосту. Далеко внизу, под мостом, виднелись высохшие берега – река пересохла давным-давно, и теперь на её месте осталась лишь сухая, потрескавшаяся от зноя земля. Я вспомнила, как мы с Дейном спорили, сколько отсюда метров до земли. Я никогда не отличалась хорошим глазомером, поэтому охотно согласилась, когда Дейн сказал, что, по его предположениям, здесь не менее тридцати метров. Помню, мы даже отважились совершить поход к подножию холмов, на которых стоял мост.
Я положила сумочку на перила, затем привстала на цыпочки, перекинула ногу, затем – другую, и села на широкие, нагретые солнцем перила. Как жить дальше? Возможно, я совсем не предназначена для проживания в этом сложном мире. Это что-то вроде естественного отбора – непригодные особи отсеиваются, выживают лишь сильнейшие и приспособленные, умеющие адаптироваться к любым условиям. Босоножка слетела с ноги, и я этому не особенно расстроилась, смотрела с любопытством, как она летит вниз: долго летит, а потом падает на сухую землю, поднимая пыль. Я пошевелила другой ногой, и вторая босоножка поспешила к первой.
Эта глупость отчего-то развеселила меня, даже слёзы высохли. Я подумала о том, что злосчастному приглашению следовало бы тоже полетать, к тому же, если его правильно разорвать, то его полёт будет более забен, чем мои любимые босоножки. С этой мыслью я повернулась к сумочке и вдруг заметила спешащего ко мне человека.
- Мира. – выдохнул обеспокоено Дейн, он выглядел запыхавшимся и не на шутку напуганным, а когда подошёл, то вцепился в моё запястье мёртвой хваткой.
- Что-то случилось? – как ни в чём ни бывало спросила я у него: как ни странно, моё глупое занятие смогло отвлечь меня от печальных мыслей.
- Ты что задумала, Мира?
- Ничего, иди к своей жене, Дейн. Не мешай мне.
- Не мешать чему? – угрожающе спросил он, не отпуская меня.
- Отвлекаться. – лаконично ответила я.
- Слезь отсюда. – велел он.
- Ещё чего. Своей Норе приказывай, а я…
Договорить я не успела, потому что Дейн неожиданно обхватил меня сзади за талию и силой стащил с перил. Я вскрикнула от неожиданности.
- Мира… Ты всегда была такая… Ты всегда думала только о себе!
- О себе? – я удивлённо посмотрела на Дейна, боль моя утихла, но на сердце ещё держалась какая-то тяжесть, - Если бы я думала только о себе, Дейн, я никогда бы не стала с тобой общаться.
- Мира! Ты столько раз забывала обо мне! Ты не помнишь? Не было ни одного раза, чтобы ты не пришла на свидание вовремя! Ты всегда опаздывала! Не меньше, чем на полчаса!
- Но я же приходила… - рассеянно ответила я.
- О, Мира! Я уж не буду вспоминать тот неприятный случай, когда ты вышла «на пять минут», а появилась только через час!
Действительно… Был один неприятный инцидент. Стояла поздняя осень, но погода оставалась ещё летней. Мы с Дейном договорились встретиться в одном кафе. Я немного опоздала – как всегда. Дейна уже тогда раздражала моя привычка ходить по улицам и засматриваться на всё, что попадалось мне на глаза, и фотографировать. Он не любил, когда я приходила с фотоаппаратом на свидания. Мою любознательность он считал рассеянностью.
Уже не помню, зачем, но мне понадобилось выйти на пять минут. Но… по пути я наткнулась на строительные работы, затем сделала небольшой круг и… вспомнила о Дейне. Прошло более получаса, но я знала, что Дейн ещё ждёт меня в кафе. У входа курили мужчины, и я не решилась войти, ждала Дейна за оградой. Так прошло минут двадцать. Потом я догадалась позвонить ему на сотовый. Ответила Нора, я не знала, что сказать, и отключилась. Только после этого зашла в кафе и увидела Дейна на прежнем месте, рядом сидела его заботливая Нора. Дейн почему-то был пьян, стал выговаривать мне все свои обиды. Я молчала, потом ушла.
- Дейн, и только поэтому ты меня бросил? – спросила я, искренне не понимая, как опоздания могут быть причиной разрыва.
- Я не бросал тебя, Мира. Мы расстались.
- Мы расстались только из-за моих опозданий?
- Мира, ты так ничего и не поняла! Нельзя же вечно витать в своих мечтах! Мира! Если бы ты любила меня, то нашла место и для меня! Я всегда был для тебя лишним, Мира! Если тебе предложить, с кем провести вечер: со мной или с самой собой, ты всегда предпочтёшь себя! Я всегда чувствовал себя лишним, Мира! Ты не представляешь, как мне было обидно и больно!
- Если ты хотел, чтобы я почувствовала себя на твоём месте, то сегодня тебе это удалось, - тихо сказала я, - на твоей свадьбе я слишком явно ЛИШНЯЯ. Я поняла теперь, как тебе было больно и обидно, Дейн. Ты ведь этого хотел, да?
- Нет, - покачал он головой, - я и в мыслях не хотел сделать тебе больно, Мира. Я хотел, чтобы ты сделала выводы. Чтобы ты больше не делала ошибок. И это, - он кивнул в сторону перил, где я недавно сидела, - не выход. Это – твоё очередное проявление эгоизма. Ты думаешь только о себе, Мира.
- Обо мне некому думать, Дейн. Я одна на целом свете, понимаешь?
- Мира, - он бессильно покачал головой, - ты не слышишь меня. Ты относишься к людям, как к неодушевлённым вещам. Как к своим книгам, которые можно прочитать и поставить на дальнюю полку. А я – не книга, Мира, это ты понимаешь?
- За всю свою жизнь у меня не было ни одного друга. Откуда мне знать, что я делаю правильно, а что – нет?
- Если бы ты не знала, Мира, ты не говорила бы сейчас со мной, - покачал он головой, устало, измученно, - мы бы не пришли к такому концу.
- Концу? – повторила я, - Ничего нельзя изменить? Совсем ничего?
- Сколько раз было этих «последних шансов», Мира? Я устал считать. Я надеялся, я подстраивался под тебя, только ты никогда не меняла своё поведение, ты оставалась прежней. Ты ничем не пожертвовала ради наших отношений: ни своим временем, ни своей привычкой бродить где-то одной – ничем! Ты гуляешь сама по себе, как кошка. Ты привязана к местам, а не к людям.
Я промолчала. Дейн был несправедлив ко мне, очень несправедлив. Я научилась ограничивать свою свободу ради него, научилась отодвигать свои привычки на второй план, если он предлагал встретиться. И виделись мы часто, очень часто. Но мне не хотелось ничего этого ему говорить. Он не слышал меня, в нём говорили его старые обиды.
Дейн тоже замолчал и смотрел на меня так, словно это я толкала его на брак с Норой. «Какие же мы всё-таки разные». – подумала я. Воздух застыл от зноя, стал тяжёлым и таким осязаемым, что его можно было резать ножом и подавать на блюдечках. Ни дуновения ветерка, ни шума автомобилей – в этой части города движение всегда было малооживлённым. Я вздохнула.
- Я думала, когда любишь, принимаешь человека таким, какой он есть. Со всеми его недостатками и достоинствами.
- Ты разбила мне сердце, Мира. – вдруг сказал Дейн.
- Извини.
Дейн стоял некоторое время, явно не зная, что делать и что сказать, окинул меня взглядом с ног до головы и заметил, что я без обуви.
- Ты босиком? – удивлённо спросил он.
- Упали, - я небрежно дёрнула плечом, - надо будет потом спуститься за ними. Это же мои любимые.
- Мира…
- Тебя, наверно, потеряли, - я подняла руку и взглянула на часы – 15:42, - Нора переживает. Как всегда.
- Иди домой, Мира. Завтра будет новый день.
Я ничего не ответила, только смотрела на него и понимала, что никого так уже не полюблю. Он постоял ещё немного, опустил плечи, потом повернулся и пошёл обратно. Я смотрела ему вслед. Он уходит, уходит навсегда. Я больше не сдерживала своих слёз, и они покатились по щекам обжигающими каплями. Он уходил, а в моей жизни всё оставалось по-прежнему. Как же это жестоко – оставить след в чужой жизни и вот так просто уйти, высказав все свои обиды. Как будто у нас не было ничего хорошего…
Мне хотелось вспомнить, чем я его обидела, но перед глазами вставали только приятные воспоминания. Может, я просто принимаю желаемое за действительное? Когда любишь по-настоящему, не станешь сдаваться просто так… по крайней мере, так всегда считали герои книг…
- Завтра не будет, Дейн. – тихо сказала я ему, повернулась и подошла к перилам, где осталась лежать моя сумочка с неразорванным приглашением на свадьбу.
Я залезла на горячие от солнца перила и встала на них в полный рост. Посмотрела сквозь слёзы на далёкого Дейна. Я всегда хотела летать, мне снились полёты во сне, и я верила, что если очень сильно захотеть, можно взмыть ввысь, как птица. Теперь я знала, что летать можно только вниз. Дейн сказал, что я разбила ему сердце. Ему будет трудно забыть меня, даже если он уедет в другой город, потому что он всё равно будет думать: Мира осталась где-то там, она ходит по тем улочкам, живёт в том доме.
Дейн остановился. Он всегда чувствовал мой взгляд. Когда он повернулся ко мне лицом, я одними губами сказала: «Прощай, Дейн», раскинула руки, как птица – крылья, и шагнула вперёд.