Иногда, закрывая глаза, я все еще вижу тёмные, непроходимые дебри тайги, клубы призрачных туманов над болотами, красные, словно капельки крови, ягоды клюквы. Слышу звонкий, пронзительный, будто плач, крик дрозда. Он больше не споёт своей песни, тайная скорбь по погибшим – вот удел его жизни. Этой жизни…
Часть I Я не твой сын
Глава I
1
Я стояла в узком школьном коридоре, выкрашенном светло-зеленой краской и разглядывала рисунки учеников на стендах: веселых медвежат на роликах, жирафа в шарфике и шапке, пожарную машину, осенний лес, радугу над озером и улыбающееся солнце с букетом цветом. Рисунки были по-настоящему милыми, но меня сейчас больше волновало: зачем я здесь?
Вот уже пятнадцать минут я ждала, когда меня пригласят в кабинет. Ольга Петровна – классная моего сына позвонила сегодня и таинственным голосом попросила срочно приехать в школу, не объясняя причины.
Даня учился во втором классе, оценки приносил хорошие, с поведением тоже проблем не возникало, поэтому оснований для вызова меня в школу не было. Но я почему-то, стоя перед дверью, жутко нервничала.
Через минуту дверь кабинета отворилась, из нее вышла полноватая женщина с пышной прической – директор школы. Мы поздоровались, и она, цокая каблуками, медленно поплыла по коридору, растворяясь где-то за поворотом.
- Мария Витальевна, - позвала меня классная руководительница, чье худенькое морщинистое и добродушное лицо выглядывало из приоткрытой двери. – Прошу вас, заходите.
Я прошла в чистенький, уютный класс с кремовыми стенами и растениями на подоконниках, и остановилась у первой парты, напротив учительского стола.
- Извините, что пришлось ждать. У директора возникли срочные вопросы. - Ольга Петровна оказалась за своим столом и жестом пригласила меня присесть.
Я отодвинула стул и села за парту.
- Мария Витальевна, - начала учительница, доброжелательно заглядывая мне в лицо. – Я вот зачем вас пригласила, я беспокоюсь о Дане.
- Почему? – я насторожилась. Начало не радовало. – Что-то случилось?
- Нет, ничего страшного, - тонкие губы Ольги Петровны изобразили улыбку. – Не волнуйтесь. Просто Данил, на мой взгляд, слишком зажат. Понимаете, о чём я?
- Не совсем… - выдавила я из себя.
- Он ни с кем не общается, у него нет друзей.
Я выдохнула. Ожидала чего угодно, но только не того, что мне будут рассказывать, что у моего сына нет друзей.
– Ну, знаете, - улыбнулась я как можно приятнее. - Я тоже по жизни одиночка. И ничего, как видите, многого добилась.
- Это похвально, - снисходительная улыбка коснулась её тонких губ. - Но вы взрослая, а он ребенок. Ему необходимо общение.
- И что мне сделать? – спросила я с откровенной насмешкой. - Не заставлять же сына дружить насильно. Возможно, он еще не нашел товарищей по интересам. Ему только восемь и всё еще впереди!
Но Ольге Петровне не понравился мой настрой, лицо ее сделалось серьезным, а морщины более заметными.
- Мария Витальевна, если бы проблема была только в этом... – она вздохнула. - Да, бывают дети-одиночки. Кто-то из них сторонится общества из-за каких-то внутренних проблем, кому-то просто нравится находиться одному. Но причину лучше выяснить, нежели оставлять все как есть. Вы со мной согласны?
Я кивнула. Тут она была права. Я тоже сторонник находить выход из сложных ситуаций, а не пускать всё на самотек, тем более, когда речь идет о ребенке. Однако что-то в ее тоне мне все же не понравилось. О каких внутренних проблемах она говорила? Неужели намекала, что я плохая мать? Да, я рощу Даньку одна, но у него есть все, что необходимо и даже больше. Для этого мне приходится торчать в чертовом офисе допоздна! Мне сделалось жарко, и я поспешила расстегнуть молнию на куртке.
Она внимательно следила за моими движениями, потом продолжила:
- Как я уже сказала проблема не только в том, что ваш сын замкнутый. Меня больше беспокоит то, что Даня начал фантазировать, и эти фантазии порой пугающие! Недавно он сказал, что жил в доме с печным отоплением, и ему приходилось приносить дрова для растопки. Я же знаю, что вы всегда жили в квартире. Но что еще хуже, он заявил, что его родителей убили.
У меня отвисла челюсть.
- Он, правда, так сказал? – переспросила я.
Она закивала.
- Если бы не Вика Смирнова, которая утверждала, что видела вас утром, когда вы подвозили Даню, я, несомненно, поверила бы в это. Когда я спросила Данила, зачем он меня обманул, то он просто опустил глаза и не проронил ни слова. Тогда я решила, что так оставлять нельзя, и в первую очередь необходимо поговорить с вами.
Я не знала, что ответить, услышанное казалось невероятным, поэтому просто смотрела на учительницу круглыми глазами.
- Я считаю это у него от недостатка общения, - заключила она. – Когда детям некому высказаться, они начинают фантазировать. Попытайтесь поговорить с сыном. Вы его мать, вам он должен открыться. Расспросите, что его тревожит. Но только спокойно, без давления. Это может спугнуть и тогда он закроется еще больше. Ну а если у вас не получится, тогда нужно будет обращаться к психологу. К сожалению, в школе у нас данная вакансия свободна, иначе я бы уже это сделала.
Недостаток общения, - крутилось в голове. – Вот и моя мать твердит о том же, что я мало времени провожу с сыном. Только где его взять время-то? Не увольняться же с работы? Кто нас тогда кормить будет? Замкнутый круг какой-то!
Прозвенел звонок. Я подумала, догадается ли Даня подождать меня внизу. Это был его последний на сегодня урок – физкультура. Я говорила ему, что заеду в школу, но мальчишки такие забывчивые.
- Я поняла вас, Ольга Петровна, - сказала я, поднимаясь со стула. - Я обязательно поговорю с Даней.
- Вот и хорошо, - классная руководительница улыбнулась и встала, чтобы проводить меня до двери.
Попрощавшись с ней, я отправилась прямиком в спортзал. Из головы не выходили ее слова о Данькиных фантазиях. Неужели сын мог такое сказать!
- Мама!
Даня вышел из раздевалки, увидел меня, подбежал и обнял.
- Привет, солнышко! – я наклонилась и поцеловала его в рыжую макушку.
- Ты за мной? – веснушчатое лицо его озарилось улыбкой.
- Да. А еще я была у Ольги Петровны.
Мы пошли к выходу из школы. Даня нес за плечами портфель, и я не могла не отметить, как он маленький и хрупкий, сутулится под тяжестью своей ноши.
- Зачем ты к ней ходила?
- Она беспокоится, что у тебя нет друзей. Это так?
- Они дебилы.
- Что все?
- Ага.
Двое мальчишек, выше меня ростом пробежали мимо и чуть не сбили нас с ног. Я еле сдержалась, чтобы не выругаться. Может Даня прав, и все они действительно дебилы, раз не уважают и не замечают никого вокруг.
- Ладно, обсудим дома.
Дома поговорить не удалось. Сын сел за уроки, потом за компьютер, а я до позднего вечера провозилась с домашними делами. Перед сном Даня спросил:
- Мама, подаришь мне на день рождение «Никон»? Хочу, как отец, стать фотографом.
- Фотографом? – я рассмеялась. – Твой отец кроме как баранку крутить ничего не может. Он же всю жизнь водителем на скорой проработал. И ты это прекрасно знаешь.
- А я не том отце.
- О ком же?
Улыбка враз сошла с моего лица, и я с подозрением посмотрела на сына, не шутит ли он. Даня спокойно лежал на постели и рассматривал маленького пластмассового робота, которого взял с собой в кровать.
- О другом, о настоящем.
- Не выдумывай! – сердце мое бешено заколотилось. Что за ерунду он несет! Похоже, учительница не зря волновалась. - Да, отец редко к нам приезжает, у него своя жизнь, но он твой настоящий отец!
- Я не выдумываю, - серьезно произнес Даня.
- Может, скажешь, что и я не твоя мать?
- Да.
- Ну, все, спи, - разозлилась я. - Мне твои глупости надоели!
Быстро поправив одеяло и выключив свет, я вышла из комнаты. Уснула не сразу. Разболелась голова и даже перед глазами побежали серые мушки. Всегда так бывает, когда понервничаю. Болезнь королей – мигрень, как констатировал врач. Не понятно только, почему она привязывается к простым смертным…
2
Утром, проводив Даню в школу, отправилась на работу. Меня встретил знакомый стеклянный фасад здания с красивой надписью «Строй-страхование» и лозунгом компании на вертикальной растяжке справа: «Защита ваших интересов». Поздоровавшись с администратором на входе, я поднялась на лифте на четвертый этаж, и, минуя коридор с множеством одинаковых дверей, оказалась возле своего кабинета.
Едва включив компьютер, услышала характерный звук «аськи» и увидела сообщение от Ксюхи – лучшего программиста нашей компании, с которой мы с недавнего времени сдружились. Удивительно, что сошлись - мы такие разные. Она – милая, приветливая, меня же за глаза называют стервой и снежной королевой. Еще бы! Лжи, подхалимажа не терплю, поблажек в работе не делаю, говорю все, что думаю.
«Как школа?» - прочитала я в узеньком сообщении внизу экрана.
«Классная считает, что у сына проблемы. Много фантазирует!», - быстро набрала я ответ.
«Они все фантазируют, не обращай внимания!» - снова пришло от Ксюхи.
«Но только не о мертвых родителях!!!»
«???»
«Расскажу за обедом».
Закончив переписку, я занялась рабочими делами. Нужно было разобрать документацию, составить отчеты, просмотреть почту и еще много чего, что входило в обязанности финансового директора. Всех этих дел хватило надолго, даже не заметила, как настал час обеда.
Обычно мы с Ксюхой обедали в маленьком кафе, сразу за углом нашей страховой компании. Там было вполне уютно и цены не кусались. Приличный бизнес-ланч можно приобрести за сто пятьдесят рублей. Сегодня же ей почему-то захотелось пойти в Макдональдс, находившийся, практически в квартале от нашего офиса. Я не возражала и даже хотела взять автомобиль, но Ксюха предложила пройтись. Почему бы и нет!
Погода стояла чудесная, несмотря на то, что середина осени и буквально вчера еще лил дождь. А сегодня светило солнце, под ногами шуршали листья. Конечно, их встречалось не так много – все же центр города, а не какой-нибудь Фили-парк. Ну и этого хватило, чтобы поднять настроение. Всегда приятно слышать их неповторимый хруст, когда мой каблук опускался сверху.
- Ну, что рассказывай, что там за ужасные фантазии у твоего сына? – Ксюха убрала съехавшую на бок мелированную челку и взглянула на меня из-под округлых солнцезащитных очков.
Она всегда надевала эти очки, когда выходила на улицу, хотя они были ей немного великоваты и частенько спадали на нос. Зато в остальном прекрасно гармонировали со спортивным, стилем, который она предпочитала в одежде. Выглядело это так: короткая стрижка, очки, куртка с капюшоном, брюки, кеды, за плечом рюкзак.
- Сказал учительнице, что его родители умерли.
- Ну, для мертвой мамочки, ты хорошо выглядишь, - пошутила она.
- А для нетраханной разведенки?
- Особенно! Женщина в поиске всегда выглядит по-особому. Флюиды за километр распространяются.
- Я не в поиске, ты это знаешь. У меня на мужиков аллергия. Не знаю, почему вдруг брякнула. Наверно, осеннее обострение. А вообще мне не до шуток… - я на ходу поправила соскользнувшую с плеча лямку сумки из крокодиловой кожи. – Что-то надо с сыном решать. Вчера Даня сказал, что я ему не мать. Не кажется, что это слишком?
- М-да… Поговорить не пробовала?
- Нет. Сегодня хочу.
- Поговори, может, злится на что-то, вот и выдумывает.
- Да, на что злится-то? – я остановилась и посмотрела на Ксюху.
Она тоже остановилась.
- Да на что угодно! Не купила игрушку, наказала.
- Он у меня все «Никон» просит, - задумчиво произнесла я. – Может ты и права! Сегодня обязательно выясню! Ну, идем, а то крысобургеров не достанется!
Мы засмеялись и поспешили к МакДональдс, чья вывеска уже маячила вдалеке.
Вернувшись в офис, я взялась за работу и проработала до самого вечера. И только в начале седьмого села в свой новенький «Пежо», за который каждый месяц отдавала банку определенную сумму денег, и отправилась за Даней, который находился у бабушки.
Мне приходилось частенько работать допоздна, и я договорилась с родственниками, что на них ляжет обязанность встречать сына со школы и проводить с ним все то время, пока не вернусь с работы. Два дня в неделю это делала моя мать, а два – младшая сестра Ленка. И лишь раз в неделю – в пятницу, в самый короткий рабочий день, я сама забирала сына из школы.
Мне было гораздо проще, когда Даня находился у Ленки, хотя ее студенческая ветреность порой зашкаливала. Но все же это было лучше, чем выслушивать жалобы и нравоучения матери. Сегодняшний вечер –не был исключением.
Едва переступила порог ее квартиры, как услышала:
- Маша, это какой-то кошмар! Посмотрю, что с твоим сыном! Даня, иди сюда!
Я стояла в прихожей и ждала, что же такого ужасного произошло. Появился Даня, и я увидела, что на этот раз мамин поток восклицаний не напрасен - под правым глазом сына виднелся синяк.
- Что случилось? – я бросилась к нему, чтобы поближе рассмотреть заплывший глаз.
- Ничего, - он отстранился от меня и отошел на шаг.
- Кто тебя? Ольга Петровна знает?
- Нет. Это было после уроков.
Я посмотрела на мать в надежде получить объяснения.
- Чего ты на меня смотришь? – мама обиженно поджала слегка подкрашенные губы, она всегда старалась хорошо выглядеть, особенно теперь, когда у нее новый муж, моложе ее самой. - Я ждала в машине и ничего не видела. Тебе надо самой его забирать.
- Я же работаю!
- Всех денег не заработать!
Я знала, что сейчас она начнет свою проповедь, о том, что мне нужно найти кого-то, кто бы позаботился обо мне и сыне, что мне не стоит взваливать себе на плечи то, что не под силу даже мужчине. Она говорила всегда об одном и том же, и меня это ужасно раздражало. Я могла бы сказать ей: Взгляни на себя! Ты вышла замуж за человека на десять лет моложе тебя, который не работает (художник в свободном поиске – не в счет), и практически сидит на твоей шее. Так, кто из нас лучше? Но не хотела ее обижать, да и безумно устала от бесконечных споров, поэтому вымолвило лишь одно:
- Даня, собирайся. Я жду тебя в машине.
И поскорее вышла за дверь.
Даня вышел минут через семь и забрался на переднее сиденье. Уже стемнело. Зажглись фонари, освещая тусклым светом одинокий двор с детской площадкой в центре.
Я не торопилась заводить двигатель, хотела поговорить, потому, что знала, дома это опять не удастся из-за множества откуда-то взявшихся неотложных дел.
- Даня, давай поговорим?
Сын повернул голову, посмотрел на меня и нехотя кивнул.
- Расскажешь, кто тебя так? – я показала на синяк.
Он покачал головой.
- Скажи хотя бы за что?
И снова молчание.
- И это ты называешь разговором? – я понимала, что начинаю раздражаться. – Может, ты на что-то злишься?
- Нет.
- Тогда, что с тобой, Даня?
- Я не знаю, мам, - произнес он. – Мне страшно.
- Почему, солнышко? – я смягчилась, протянула руку и погладила его по прямым, послушным волосам.
- Бывает, я вижу картинки…
- Какие картинки?
- Своих родителей.
- Даня, я твоя мать! – не сдержалась я и повысила голос. Неужели опять за свое?!
- Я не могу объяснить, - он понурил голову.
- Ты даже не пытаешься!
Я смотрела на сына, сжавшегося, испуганного комочка, и сердце мое дрогнуло:
- Ладно, сынок. Поехали домой. Уже поздно.
Indiya (24-го, 25 лет)
