5
Когда Даша проснулась, Аня уже хлопотала у печки. Из своей каморки вышел Волков.
– Ты уже и воды успела, Анюта, принести, – одобрительно сказал он.
– И умывальник я наполнила.
– Молодец!
Он прошел к умывальнику. Как Даше объяснили, снаружи его не прибили из-за гнуса. Над ним висело зеркало. Юля и Оксана тоже поднялись и, полуодетые, стали в очередь к умывальнику. Как успела заметить Даша, они, в отличие от Иры и Ани, Волкова совсем не стеснялись.
За завтраком Даша почувствовала, что она должна что-то спросить. Она же вроде пришла сюда учиться истине. Кроме того, сказывалась профессиональная привычка задавать вопросы. Она подняла глаза на Волкова.
– Учитель! – Даша с трудом выдавила из себя это слово. Было для нее что-то унизительное в таком обращении. Но иначе было нельзя.– Есть ли жизнь после смерти?
Волков отложил ложку, произнес серьезно и веско:
– Нет. Есть два подобия бессмертия: дети и творчество. Бессмертия души нет. Вера в загробную жизнь возникла от страха перед смертью. Смерть всегда казалась людям ужасной и чудовищно несправедливой. Действительно: живет человек, живет со своими чувствами, мыслями, замыслами, воспоминаниями. И вдруг его нет. И никогда – никогда! – не будет. Люди не могли смириться с этим, поэтому и придумали потусторонний мир.
– А как вы относитесь к Порфирию Иванову?
Оксана покосилась на нее.
– Да дай ты Учителю спокойно поесть.
– Ничего, я люблю, когда спрашивают. Он, конечно, вызывает интерес и симпатию. Его призывы любить людей, вести здоровый образ жизни привлекают. Но прежде чем учить жить, нужно усвоить высшие достижения человеческого духа. Нельзя учить истине, не зная Льва Толстого, Достоевского, Бетховена. Микеланджело, не имея представления об устройстве макро- и микромира. Печально, что образованные люди приезжали учиться у этого полуграмотного человека. В этом – вечное неуважение русской интеллигенции к самой себе. То, что он называл себя Богом Земли – отталкивает.
– А кого вы считаете интеллигентами? Настоящими интеллигентами?
– Настоящий интеллигент – это человек, который прочитал в детстве и юности много хороших книг.
– А совок-то на месте! – удивилась Ира. Действительно, возле печи лежал совок. – Кто его нашел? – Все молчали.
– Огород надо полить, – сказала после завтрака Ира. – Семеныч каждый день его поливает.
За водой пошли Юля и Даша.
– Лес застыл без печали и шума. Виснет темь, как платок, за сосной, – продекламировала Юля с неуместным надрывом. – Есенин.
Они пришли к ручью.
– Скоро черника поспеет, и бабки из Климовки сюда потянутся, – сказала Юля. – Говорят, на этом неплохо заработать можно. В Климовке работы нет. Кто как может зарабатывает. Молодые уехали. Шпана, в основном, осталась.
Они наполнили ведра. Юля разулась, стала мыть ноги. Даша воспользовалась случаем и пошла к поваленным соснам. Совка не было. Осколков тоже. Ямка была засыпана. Юля уже звала ее. Она пошла назад.
На обед Аня сварила борщ. Ели здесь четыре раза. Кроме завтрака, обеда и ужина было еще чаепитие после лекции, на которое приглашали и пришедших послушать.
Оксана попробовала и скривилась.
–Типа недосолила ты его что ли, шеф-повар?.. У тебя же, Анька, раньше борщи классные получались.
– Ничего, – примирительно произнесла Юля. – Дядя Леня говорит: »Недосып на работе, недосол на столе».
Аня понуро молчала.
После обеда Волков ушел к себе. Застучала пишущая машинка. Он печатал до самой лекции.
Сегодня Валера пришел не один. С ним зашли двое юношей. Они Даше сразу не понравились.
– Шпана климовская, – шепнула Даше Юля.
Валера со смущенным и виноватым видом развел слегка руками.
– Вот тоже захотели послушать.
– И послушать пришли, и как эти… как парламентарии, – сказал один, маленький и вертлявый, с длинным крючковатым носом. Губы его постоянно кривились в недоброй ухмылке, а в глазах горел недобрый задор. Он подошел к Юле. – Серега просил передать: ты можешь вернуться.
Юля рассмеялась коротким довольным смехом. Но тоном сказала презрительным:
– И это все? – Она горделиво вскинула голову. – Если хочет, чтобы я вернулась, пусть сам попросит. Так ему, Колян, и скажи, – И снова засмеялась.
Второй, высокий, сутулый, лопоухий, с длинными болтающимися руками, уставился на Аню тусклыми глазами и грубо произнес:
– Жора, короче, сказал: ты от него и здесь не спрячешься. Короче, все равно его будешь.
– Никогда, – опустив длинные темные ресницы, тихо произнесла Аня.
Все сели за стол.
Вышел Волков ровно в три. Опять в костюме и галстуке. Он сел на свое место, оглядел всех. Даша включила украдкой диктофон.
– Поговорим сегодня об истине. Нет выше цели, чем постичь истину.
Валера записал. Это вызвало у Коляна громкий смех. Лопоухий тупо ухмыльнулся. Девушки зашикали. Волков ждал.
– И как же ее постигать? – успокоившись, весело поинтересовался Колян.
– Человек должен постигать истину самостоятельно. Слепо принимать чужую истину нельзя. Но необходимо, конечно, быть знакомым с достижениями человечества в постижении истины.
– Чтобы велосипед не изобретать, – вставила Юля.
– Совершенно верно, Юля!
– Пиши, пиши, – толкнул Колян локтем Валеру. И снова хохотнул.
Волков быстро встал, нервно прошелся два раза по комнате, затем, взяв, видимо, себя в руки, опять сел.
– Приступая к поискам истины, надо решительно отмести все, что уводит от нее. Это всякие псевдонаучные учения: астрология, ясновидение...
– Про ясновидение это вы не в тему, Профессор, – сказал Колян. – В Желтом Яре бабка есть ясновидящая.
– Ясновидения не существует. Сейчас так называемых ясновидящих даже привлекают для раскрытия преступлений! Это не только глупо, это опасно. Ясновидящие могут указать на невинного человека.
– Та бабка не ошибается…
– Да хватит уже, – прошипела Оксана.
– Это религия. Над человеком, решившим познать истину, не должны довлеть никакие догмы. Процесс постижения истины включает в себя сомнение во всем, во всех утверждениях. И если я изначально не имею права сомневаться в каких-то утверждениях, то истина, которую я найду, будет неполной, ущербной.
– А вы что не записываете, девочки? – ерничал Колян. Его лицо постоянно выражало какую-то работу мысли, словно он соображал, какую еще пакость совершить. – На свою девичью память надеетесь?
Волков посмотрел на Коляна.
– Вы же обещали, – тихо сказал своим спутникам Валера.
– Ты не вякай. Пиши!
– Вы мешаете, – сказал Волков.
– Да мы слушаем, профессор… Постигание истины… Дальше!
Волков заговорил после долгой паузы.
– Поэтому трудно постигать истину верующему. Как, между прочим, и коммунисту. Ведь советская идеология, несмотря на ее атеизм, – это та же религия, со своими догмами и богами…
Колян толкнул локтем дружка и мотнул головой в сторону Валеры.
– Во строчит-старается!
– Да замолчишь ты? – не выдержала Оксана.
– А ты что такая размалеванная? – повернулся Колян к ней. – Как настоящая… – Не договорив, он осклабился.
– Как проститутка, короче, – брякнул лопоухий.
– Уходите! – сказал Волков.
– А если мы не уйдем? – Колян нагло посмотрел на него.
Волков хотел встать, однако сдержался. Он молча и напряженно ждал. Девушки, Даша тоже, в один голос стали требовать, чтобы они ушли.
Со стороны огорода послышались шаги, голоса, и в избу вошли два туриста с огромными рюкзаками. Даша обмерла. Она сразу узнала одного из гостей. Это был Скворцов, студент из Красноярска, которому все пророчили блестящую научную карьеру. Она как-то брала у него интервью.
– В последний день своего турпохода, – затараторил второй, тоже видимо студент, спортивного телосложения, рыжий и веснушчатый, – решили завернуть к вам. Узнать истину, так сказать. – В голосе его слышалась легкая ирония. Скворцов молча приглядывался к Даше.
Волков пригласил их сесть. Рюкзаки они поставили у входа.
– Вы вот этих помогите выпроводить, – обратилась к ним Оксана. – Учителю мешают.
Рыжий оценивающе оглядел Коляна и лопоухого.
– Это можно, – весело проговорил он. – Вспомню свою тэквандовскую юность.
Те встали.
– Еще увидимся! – недобрым тоном заверил Колян. Они ушли.
– Разрешите наш спор! – воскликнул рыжий, иронично, почти насмешливо улыбаясь. – Вот он, – он указал пальцем на Скворцова, – утверждает…
– Предполагаю, – поправил Скворцов.
– …предполагает, что этруски говорили на языке, родственном языку индейцев атапасков. Я говорю, что это чушь. – Он взглянул на Волкова остро и пытливо. Так бойкий ученик задает учителю каверзный вопрос, очень надеясь поставить его в тупик.
– Это вполне возможно, – подумав, заговорил Волков. – Атапаски – часть индейцев на-дене,а языки на-дене вместе с северокавказкими, китайским. тибетским и некоторыми другими входят в гипотетическую сино-кавказкую макросемью. Вероятно, в нее входил и этрусский язык.
– Но ведь этруски и на-дене относятся и к разным расам, и к разным гаплогруппам.
– Действительно, у на-дене гаплогруппы Q и C,а у этрусков предположительно – G, одна из сино-кавказских гаплогрупп, так называемая хаттская . Видимо, немногочисленная группа сино-кавказцев, европеоидов по внешности, двинулась на восток и около шести тысяч лет до нашей эры на территории нынешнего Китая столкнулась с монголоидным населением. Сино-кавказцы бесследно растворились в нем, но передали свой язык. Пришедшие позже из Юго-Восточной Азии предки на-дене, носители гаплогруппы С, представители так называемого «Приморского клана», вошли в соприкосновение с тем монголоидным населением, переняли у них тот язык и принесли его в Северную Америку.
– Понял, – улыбнулся рыжий.
Неожиданно появился новый посетитель
Indiya (24-го, 25 лет)
