Это был скромно одетый молодой человек с умным и строгим лицом. Он зорко оглядел присутствующих, осуждающе посмотрел на размалеванное лицо Оксаны, на ее мини-юбку, прочитал надпись на стене.
– Учеников ваших сейчас встретил. Дерзкие!
– Это не ученики, – сказала Ира. – Это хулиганы местные.
– Отец Петр. Дьякон желтоярской церкви, – представился он. – Пришел посмотреть, послушать. И несколько вопросов у меня имеется…
Его усадили. Волков продолжил лекцию.
– Истину ищите, опираясь на свой неповторимый опыт, прислушиваясь к своей интуиции.
Скворцов вдруг тряхнул своими вихрами, торчавшими во все стороны.
– По-моему, я вас где-то видел, – тихо сказал он Даше. Кажется, его интересовало только это.
Она похолодела.
– Не думаю. Наверно вы меня с кем - то спутали.
– Каждый постигает истину по-своему. Я, например, решая проблему, оцениваю ее сначала интуицией. Что ей противоречит, отбрасываю. Затем оцениваю разумом. Что ему противоречит, отбрасываю. Остается истинное. И это происходит само собой, машинально. Это всегда было во мне. Истину легче постигают люди, сочетающие в себе мыслителя и художника. Однако пытаться найти истину должны все.
Скворцов улыбнулся Даше:
– Вспомнил, где мы встречались! В прошлом году вы…
Даша умоляюще посмотрела на него и, едва заметно, отрицательно помотала головой.
Вопреки ее ожиданиям он сразу все понял. Смутился. Пробормотал:
– Нет, я, кажется, обознался.
И еще один человек заметил ее знаки: Оксана буквально впилась в нее глазами, подозрительными, враждебными.
– Некоторые, задавшись целью познать истину, – продолжал Волков, – начинают читать только философские книги, причем все подряд, без системы и выбора. Это неверный путь. Философию надо изучать осторожно. Сколько людей, недостаточно образованных, неподготовленных, без твердых устоев, помешалось на этом. Если человек начинает заниматься философией, он рискует, во-первых, оторваться от реальности, во-вторых, утратить цельность восприятия мира, в-третьих, иссушить сердце. – При этих словах Скворцов с любопытством посмотрел на оратора. – А истина познается прежде всего сердцем. Самая стройная и законченная философская система ничего не стоит, если она создана без участия сердца. Эйнштейн не зря говорил, что Достоевский дает ему больше, чем Гаусс. – Скворцов слушал с растущим интересом. Волков повернулся к девушкам. – Гаусс – это великий математик.
– Ну что ж, мы, пожалуй, пойдем, – весело заметил рыжий. – Спасибо, просветили.
– Сейчас, Сема, – сказал Скворцов и первый раз обратился к Волкову: – А что вы думаете об эволюции? – Тот задумался.– Как вы относитесь к утверждению, – продолжал Скворцов, не дождавшись ответа, – что эволюция – это завоевание духом материи. Сначала дух и материя существовали отдельно. Потом дух вселился в органическую материю. Это человек. Потом в неорганическую. Это нейрокомпьютер.
– Это его утверждение, – ткнул рыжий пальцем в сторону Скворцова.
– Интересная мысль. – Волков немного помолчал. – Но дух без материи не существовал. Любая наша мысль имеет материальную основу. Это цепочка электрохимических реакций в нашем мозгу.
– Всего лишь цепочка реакций? – впервые вступил в разговор дьякон. Его тон как бы говорил: «Разве вы сами не чувствуете, какую нелепость сказали?»
– Да. Но разве, зная это, мы должны меньше восхищаться мощью человеческого разума? Чувства совести, милосердия, любви развились в нас в результате эволюции, в результате жизни наших предков в первобытном стаде. Но разве поэтому мы должны меньше ценить эти чувства? Материя, материальное происхождение наших мыслей и чувств их не принижает – человек в себе самом поднимает материю на новый уровень.
– Занятно, – строго произнес дьякон. – Но ведь эволюция – это планомерное, целенаправленное движение вперед. Кто же поставил перед жизнью эту цель?
– Самый трудный для атеиста вопрос. – Волков слегка сощурил глаза. – Я много лет над ним думал.
– Для атеиста это вопрос неразрешимый, – сказал дьякон.
– Для человеческого ума нет неразрешимых вопросов. Конечно, можно было бы отделаться какой-нибудь красивой фразой, например: «Посредством эволюции материя познает самое себя». Но сути это не объясняет…
– Не объясняет, – подтвердил отец Петр. – Кто тогда надоумил материю познавать саму себя?
– Попробую добраться до сути… Физические тела, от атомов до звезд, стремятся принять форму шара. Им, значит, так удобнее. Кто вложил в них это стремление? Никто. Это действуют фундаментальные физические законы. Живые существа, как и звезды, – это автономные системы, состоящие из элементарных частиц. Поэтому эти законы и в них действуют. Все, от амебы до человека, стремятся к тому же – удобнее устроиться в этом мире. Системы усложняются, совершенствуются (самая совершенная система – человек), но принцип остается тот же, такой же, как у звезды – лучше приспособиться. Это и есть цель эволюции. То есть, первопричина эволюции – те же физические законы, которые заставляют звезду принимать форму шара.
Дьякон покачала головой.
– Это не просто материализм. Это какой-то матерый материализм. Простите за тавтологию.
Рыжий посмотрел на своего товарища.
– На автобус опоздаем.
– Идем-идем, Сема. Последний вопрос. Считаете вы Гегеля великим философом?
Даша вспомнила, что и в том интервью Скворцов упоминал Гегеля.
– Считаю одним из величайших. Хотя каждый, наверно, кто брался его изучать, ощущал, как все в нем восстает против такой невероятно высокой степени абстрагирования. В середине девятнадцатого века два мыслителя попытались уйти от этого гегелевского абстрагирования, причем в противоположные стороны. Артур Шопенгауэр, предшественник философии жизни, – в сторону чувств; Огюст Конт, основатель позитивизма, – в сторону науки.
Студенты встали.
– Услышал кое-что для меня новое, – сказал Скворцов. – Послушал бы еще, но нам надо идти.
– Вы, короче, в деревню не заходите, – сказала Оксана. – А то эти отморозки реально дружков соберут. Они злопамятные.
– Пусть собирают, – хладнокровно заметил рыжий. – Впрочем, мы туда и не собирались заходить. – Он ушел с облегчением, словно выполнил скучную обязанность, Скворцов – с сожалением.
– Получается, вы атеистическую пропаганду среди молодежи проводите? – строго заговорил отец Петр. – У нас несколько молодых прихожан перестали церковь посещать. Оказалось: они к вам ходили.
Волков внимательно глядел на него и молчал.
– Коммунисты сколько лет атеизм насаждали, храмы разрушали. И вот результат. Люди погрязли в грехе, – убежденно говорил дьякон. – Кругом – преступность, разврат. Бездуховность. Это все от неверия. А молодежь особенно нуждается в вере. В воспитании. В духовности. Для нее же сейчас нет ничего святого…
– Есть лишь две святыни – истина и человеческая личность, – вставил Волков.
– А бог? – Дьякон покачал головой. – Все зло – от неверия и бездуховности, – повторил он..
Волков вдруг порывисто встал и заходил по избе.
– Это большое заблуждение – отождествлять веру и духовность,– горячо заговорил он. – Можно не верить в бога и быть высокодуховным человеком. Высокодуховным и высоконравственным… Разве мало было в истории этических мыслителей – язычников и атеистов… И нельзя быть по-настоящему духовным человеком, не зная творчества великих писателей, композиторов, художников, философов. Духовный человек – это человек, усвоивший высшие достижения человеческого духа.– Волков говорил с вдохновенным лицом и сверкающими глазами. Сейчас он был очень красив.– Совершенно согласен с вами, что молодежь надо воспитывать. Самое главное – воспитание. Но воспитывать ее нужно, приобщая к настоящей культуре, к настоящему, высокому искусству… Я уважаю чувства верующих. Верю, что Христос действительно существовал, проповедовал замечательное учение, основанное на любви. Осуждаю большевиков за уничтожение храмов, за преследование священников. Но в своем атеизме-то они были правы. Это их большая заслуга, что в советское время почти все были атеистами. Теперь быть атеистом не модно, даже как будто предосудительно. Многие коммунисты внезапно стали убежденными верующими!.. Конечно, если считать верой любовь к Христу как к прекрасному, высоконравственному человеку, то я тоже верующий. Если считать богом универсальный физический закон, которому подчинены все другие законы, тогда я тоже верю в бога. Но как можно верить в бога библейского? В двадцать первом веке, при таком уровне развития науки. Это выше моего понимания!
– Последнюю фразу всецело одобряю. Да, это выше нашего понимания. И не надо пытаться понять. Надо верить!
– Вера и постижение истины несовместимы. Если человек глубоко проникнется представлением о том, как устроен мир, осознает бесконечность пространства и времени, он верить не сможет. Солнце в сто тысяч раз больше Земли. А есть звезды в триста тысяч раз крупнее солнца. В нашей галактике миллиарды звезд, а во Вселенной миллиарды галактик. Представьте это себе! И все бесконечное пространство пронизано смертоносным космическим излучением. Где же здесь место для высшего существа, по образу которого создан человек, для рая, для душ умерших?
– Если бога нет, кто же тогда все создал? Кто создал человека, вложил в него душу? Будете утверждать, что он произошел от обезьяны?
– Конечно! Ученые это давно и неопровержимо доказали. Не верить в теорию Дарвина – это мракобе… это абсурдно. – Полминуты Волков ходил молча, смотря в пол. – Верующие пытаются непостижимые загадки природы объяснить существованием бога, то есть еще более непостижимой загадкой… Вера в бога возникла от страха первобытного человека перед непонятным и грозным окружающим миром, страхом перед смертью; от этого и вера в бессмертие души. Человек в своей слабости хочет, чтобы над ним была какая-то сила, которая защитит и поможет.– Он вдруг остановился, взглянул на отца Петра. – Впрочем, я ни в коем случае не пытаюсь навязать вам свое мнение. Я считаю, что убеждать верующих в том, что бога нет, – это верх бестактности.
– Тогда что же вы только что делали? – усмехнулся дьякон. – В бога не верите, а в вашей секте-то вы, наверно как бог.
Волков нервно рассмеялся.
– Да какая же у нас секта! Секта – это страшно. Страшно уже само это деление на учителя, эдакого пророка, единственного носителя истины, полубога, и учеников, которые каждому его слову слепо, бездумно верят, беспрекословно ему подчиняются, преклоняются перед ним. Всякая секта состоит из людей, которые любят властвовать, и людей, которые любят подчиняться. А мы просто обмениваемся мыслями.
Валера, который все время что-то записывал, отложил ручку и непонимающим, недоуменным взглядом уставился на Волкова.
– Но говорите только вы, ученики ваши только слушают, – заметил отец Петр.
– Пусть и они лекции читают, если хотят. Я лишь рад буду.
– Значит, я не должен вам верить, Учитель? – как будто даже с обидой спросил Валера.
– Слепо не верь, Валера. Слепая вера – от робости души и лености ума. Надо следовать библейской заповеди: »Не сотвори себе кумира». Не признавайте никого выше себя, будь то гуру, вождь, бог. Для человека унизительно признавать какое-либо существо выше себя. Каждый человек – это целый мир. Ничего не принимайте на веру. Берите от других то, что не противоречит вашему здравому смыслу, вашему видению мира, вашей сути. Истину ищите самостоятельно. Ни перед кем не преклоняйтесь. Слепое преклонение порождает Пол Потов. Ни за что на свете не теряйте своей духовной свободы. Если чувствуете, что вас хотят духовно поработить – тут же порывайте с такими людьми.
– Гордыня вас обуяла, – сурово произнес дьякон, вставая из-за стола. – Дьявольская гордыня.– Он ушел с недовольным видом, бросив на прощанье: – Люди говорят, плохие дела у вас тут творятся. Не зря видно говорят…
Валера ушел вместе с ним.
– Слишком уж вы горячий для философа, Учитель, – заметила с улыбкой Даша.
– Может быть… Да, большинство мыслителей призывало к достижению состояния безмятежного, бесстрастного созерцания. Древние греки называли такое состояние атараксией, индусы называют нирваной. Но это состояние бесплодно. Все великое создается со страстью.
Волков удалился к себе. И тут же выглянул из каморки со словами:
– Моя горячность не дает мне оторваться от реальности. – И скрылся снова.
– А Жора – это кто? – поинтересовалась Даша.
– Старший брат Толяна, лопоухого вот этого, – пояснила Юля.
– Главный отморозок, – добавила Аня.
– Животное. Шрек, только злой, – продолжала Юля. – Если что-то не по нему – кулачищи свои сразу в ход пускает. Он только с Сергеем считается. Его и взрослые мужики побаиваются. К девушкам вечно пристает.
Indiya (24-го, 25 лет)
