3
Той ночью я долго не могла сомкнуть глаз. Думала о Дане, о том, что с ним происходит. Если бы хоть на пять минут могла проникнуть в его голову и узнать о чем он думает, что чувствует, но я этого сделать не могла. Попытка поговорить с ним окончилась провалом. Мне было больно осознавать, но наши отношения трудно назвать доверительными. Знаю, что целиком и полностью - это моя вина, но как все исправить? Может действительно обратиться к психологу? Завтра же поищу в интернете хорошего специалиста. С этими мыслями я, наконец, заснула.
Проснулась утром от нарастающего звука будильника. С трудом открыла глаза, встала и поплелась в ванную. Чувствовала себя разбитой, успокаивало только одно – сегодня пятница.
За обедом рассказала Ксюхе о вчерашнем неудачном разговоре с сыном, и она предложила телефон знакомого детского психолога, какого-то дальнего родственника. Я взяла номер, но звонить не стала. Решила еще раз попытаться поговорить с Даней. В душе теплилась надежда, что я смогу это сделать. Нужно лишь выбраться куда-нибудь с ним на выходные и в непринужденной обстановке расспросить, что его беспокоит. Главное –держаться и не вспыхивать, как спичка, какие бы глупости он ни говорил.
Вечер пятницы прошел спокойно, без «фантазий». Заезжала Ленка с новым бойфрендом, студентом с параллельного потока. Оказался веселый малый, много шутил. Ленка в восторге от него. Вместе мы поужинали пирогом с мясом, который я приготовила в коем-то веке, а после, когда сестра и ее друг уехали, мы с Даней сели смотреть телевизор. Показывали все три части «Шрека». На субботу же договорились съездить в парк аттракционов, чему он очень обрадовался - давно хотел покататься на картингах.
На следующий день после завтрака, мы отправились, как и запланировали, развлекаться. Парк аттракционов, мигающий огнями, как гирлянда на новогодней елке, встретил нас громкой, задорной музыкой, разрывающейся из всех динамиков в округе. Всюду улыбки, смех, легкие, воздушные, как разноцветные шарики в руках малышей.
Мы прокатились на двух или трех каруселях, повизжали на американских горках, сфотографировались с большим розовым драконом, и только после того, как Даня прошел два круга на картинге, отправились пообедать.
Проходя мимо комнаты ужасов, сын вдруг остановился и сказал, что хочет зайти. Я купила ему билет, а сама осталась ждать у входа. Стояла и глазела, как молодая мамаша водит за ручки симпатичного карапуза в комбинезоне медвежонка. Тот смешно выпячивал пухлые губки и пускал пузыри. Когда-то сын вот так же еле передвигал ножками, а теперь уже школьник! Время, подобно скоростному поезду, не успеешь оглянуться, а позади уже километры.
Вскоре я увидела Даню. Он вышел из комнаты ужасов, размазывая слезы по щекам.
- Что случилось? – я подбежала к нему и обняла. – Испугался?
- Да, - он продолжал плакать.
- Ну вот! – я еще крепче прижала его к себе. – Даня, ты же большой, знаешь, что это не по- настоящему.
Он не ответил.
- Давай вытрем слезы и пойдем есть мороженое, хорошо? – я взглянула на заплаканное лицо сына и улыбнулась, чтобы хоть как-то приободрить.
Даня кивнул. Тогда я достала из сумки платок и принялась вытирать ему лицо.
- Мама, я снова видел картинки.
Носовой платок замер у меня в руке.
- И что ты видел?
- Мою маму.
Кровь прилила к голове, я почувствовала, как на правом виске запульсировала вена.
- Твою маму? – переспросила я.
Даня кивнул.
- Поэтому ты плакал?
- Да.
- Что именно ты видел?
- Я видел ее.
- Хорошо, пойдем. Там кафе, расскажешь подробнее.
Я взяла его за руку и повела за собой. Мы вошли в маленький ресторанчик, яркий, как конфета, и присели за свободный столик. Я заказала две порции картофеля фри, две куриные котлеты, мороженое, капучино, которое обожала и пила всегда в большом количестве, и молочный коктейль для Дани.
- Расскажи о маме, той, другой, – попросила я, пока мы ждали заказ.- Какая она?
- У нее голубые глаза и длинные светлые волосы (полная моя противоположность - у меня короткие темные волосы и светло-карие глаза) и она очень грустная.
- Почему?
- Не знаю.
- Что именно ты видел? Можешь рассказать? – я говорила, как можно ласковей, хотя внутри у меня все переворачивалось. Я знала, что я его мама и никто другая. Думать иначе, такой же бред, как и говорить об этом.
- Я видел, как она стоит и смотрит в окно. Она беспокоится обо мне, - на последних словах Даня всхлипнул, глаза его вновь сделались влажными.
- Ты знаешь, где она?
- Она в другом городе, - сын смахнул выкатившуюся слезинку. - Там большие деревья и еще часы с фигурками животных.
- А твой отец? Ты видел его?
- Нет. Он умер. Его убили.
Я больше не могла это выслушивать. Решила прекратить, потому что боялась за психику сына. Это уже не походило на фантазии, скорее на какое-то помешательство. Хорошо, что пришла официантка и принесла еду. Даня быстро переключился на картофель фри и забыл о нашем разговоре. Я же решила, что больше откладывать не стоит и пора позвонить психологу.
Пока Даня, к тому времени перешедший на мороженое, уплетал политые конфитюром белые и розовые шарики в высоком стеклянном стакане, я выскользнула из-за стола и набрала номер Ксюхиного родственника. После непродолжительных гудков, приятный мужской голос произнес:
- Слушаю?
- Добрый день, Валерий Степанович?
- Да.
- Мне ваш телефон дала Ксения Олейникова. Сказала, что могу к вам обратиться...
- А, Ксюша! – он обрадовался, услышав имя родственницы. – Конечно, конечно. Чем могу помочь?
- У меня проблема с сыном.
- Сколько ему лет?
- Восемь.
- И что за проблема?
- Даже не знаю, как сказать…
- Ну, хорошо, поговорим при встрече. Скажите, когда вам будет удобно записаться на прием?
- Через неделю я ухожу в отпуск, поэтому в любое время через неделю.
- Хорошо. Я посмотрю расписание и перезвоню вам.
Я отключила телефон и поспешила обратно в ресторан. На душе все еще было тревожно, но я знала - маленький шаг в нужном направлении сделан.
4
Следующая неделя выдалась бешеная. Нужно было многое успеть сделать перед отпуском. На работе засиживалась допоздна. Пару раз пришлось даже оставить Даню у матери с ночевкой, чтобы не мотаться по темноте из одного конца города в другой. Но к пятнице я все же управилась с делами, и, угостив коллег напоследок шоколадным тортом, со спокойной душой ушла в отпуск.
Что касается Даниных фантазий, их больше не было. Как будто нечто, сидевшее в его голове, вдруг испугалось и притихло. Я уже подумала, не отменить ли встречу с психологом, назначенную на следующий вторник, как вдруг произошло то, что окончательно убедило этого не делать.
Случилось это в воскресенье ночью. Я как обычно спала в гостиной на диване, когда услышала сквозь сон какой-то звук. Проснулась и прислушалось. Сначала мне показалось, что где-то за окном мяучит кошка, но потом поняла, что это детский плач и доносится он из комнаты моего сына.
Я быстро поднялась с постели и в одной сорочке бросилась на звук. Войдя в комнату, освещаемую лишь холодным, флуоресцентным светом фонаря за окном, увидела, что плачет мой сын, причем глаза его закрыты. Он плакал во сне. Скорее даже стонал и всхлипывал. Я подошла к его постели и тихонько коснулась головы:
- Сынок, Данечка, проснись!
Он вздрогнул, открыл глаза, и с минуту смотрела так, словно соображал, где находится.
- Все хорошо, сыночек! Ты со мной, - я нежно поглаживала его по волосам, пока он не успокоился и вновь не закрыл глаза.
Через минуту Даня уже спал.
Утром я спросила его, помнит ли он, что плакал во сне. Он ответил, что нет. Зато сказал, что ему снились родители, те, другие. Мне стало не по себе. Неужели ко всему прочему еще добавились ночные кошмары? Это нужно было прекращать, и чем быстрее, тем лучше.
Около двенадцати позвонила мама, я в это время находилась в кухне у плиты. До чертиков надоела еда из ресторанов! Поэтому в отпуске я с удовольствием занималась готовкой, каждый день балуя себя и сына маленькими кулинарными шедеврами.
Мама спросила как у нас дела, какие планы, я быстро отвечала и проговорилась, что завтра веду Даню к психологу. Что тут было! Она завелась, сказала, что это мне нужен врач, а не ребенку. Что наше поколение ненормальное, чуть, что бежим к психологам. Вот они-то всегда справлялись сами, без посторонней помощи. А Даня здоровый мальчик и все, что ему нужно - любящие родители. В итоге мы поссорились, а мой французский суп оказался пересолен. На эмоциях я положила больше соли, чем требовалось.
После звонка матери я еще долго не могла успокоиться. Все мысли были об одном: Я плохая мать, не уделяю сыну должного внимания! И только Ксюха, позвонившая сразу после нее, смогла убедить меня, что это не так.
- Машка, ты хорошая мать, - сказала она. – Умная, красивая, заботливая! Таких еще поискать! Не накручивай себя понапрасну.
- Постараюсь, - кисло улыбнулась я.
- Не забудь позвонить, когда сходите к дяде Валере, - так она называла своего родственника-психолога.
- Позвоню, обязательно.
- И да, Маш, - прежде чем положить трубку, добавила подруга. – Не хочешь в субботу сходить на двойное свидание?
- Что? – у меня округлились глаза. Ксюха никогда раньше не занималась сводничеством. К тому же знала, какое у меня отношение к мужикам. Я перестала им попросту верить, несмотря на то, что после развода прошло достаточно много времени. Но для меня каждый представитель их рода по-прежнему – самовлюбленный, эгоистичный самец. Конечно, как любой женщине, мне хотелось ласки, тепла, внимания, но я перестала питать иллюзии, что в тридцать восемь можно встретить достойного мужчину. Поэтому все эти свидания считала пустой тратой времени. А вот Ксюха не разделяла мою точку зрения и с удовольствием завязывала новые романтические отношения. С последним парнем она познакомилась по интернету и вот уже вторую неделю прекрасно проводила с ним время.
- Да, не удивляйся. У моего Славика есть приятель, - тараторила она в трубку. - Вроде неплохой мужик.
- Не плохой, но и не хороший! – усмехнулась я.
- Да ладно тебе! Не будь снежной королевой!
- И ты туда же!
- Ну, правда, сходим в ресторан, развеемся. Соглашайся! – чуть не умоляла она.
- Не обещаю, но подумаю.
- Подумай-подумай! Ну, до скорого!
- Пока.
Поговорив с Ксюхой, я засобиралась за Даней в школу. Еще один плюс отпуска – я могла забирать его сама и не нужно встречаться с матерью.
Indiya (24-го, 25 лет)
