забрав из моей памяти прошлое
вы растоптали тем самым будущее,
которое так и осталось
на недосягаемом расстоянии
уплывающего горизонта
существования, утопающего во мраке
не начавшегося для меня рассвета.
ЭТО НЕ МОЕ ИМЯ!
1.
Последнее, что я помню – это яркий свет и цепкие руки, которые безуспешно тянули меня сквозь разбитое окно покореженной двери автомобиля. Каждая новая попытка сопровождалась еле слышным хрустом, даже если окружающим звук едва был заметен, то для меня боль поломанных ног зажатых между сидений, оказавшихся под подавшимся назад двигателем, являлась нестерпимой. Человек заметно ослабел, рывки стали менее ощутимы и очень быстротечны. Единственной целой рукой, я всячески старался помочь. Цепляясь за обломки сидений, отталкиваясь от довольно сильно приблизившейся ко мне крыши. Обильно истекающая кровью рука упершись в раму лобового стекла, в отличие от левой, была неподвижна. Из под того что когда-то было капотом, а теперь представляло собой грубую металлическую груду с огромными морщинами вдавленными в салон обильно валил серый, плотный дым, слепивший глаза и затрудняющий дыхание. Резкими порывами ветра он то и дело бесцеремонно проникал в кабину, окутывая меня своим смертельным смрадом. Что-то теплое накрыло глаза после чего, даже виднеющееся мерцание огней от которых сильнее кружилась голова, были погружены в струю свежей крови ведущую свой исток из смачно рассеченного лба. С тех пор как рывки прекратились прошло некоторое время. За это затянувшуюся паузу я окончательно перестал чувствовать ногу, которая оказалась под железным прессом. Лицо обдавало холодом, кровь постоянно увлажняла его покидающей меня жизненно важной влагой встречающейся с проворным вездесущим ветром. Затылок и шея одеревенели пытаясь пошевелить головой лишь скромные движения глазами демонстрировали мои несостоятельные намерения к этому действию. По началу до меня доносились немногочисленные голоса где-то рядом с машиной, вернее с тем что от ней осталось. Теперь голоса стали громче, но все же разобрать их не представлялось возможным. В одном точно можно было быть уверенным, я терял сознание. Сопротивляться огромной усталости которая неимоверной мощью стягивала мои веки воедино, притупляя звенящую боль и тяжесть взвалившуюся на меня, получалось все меньше. Начавшийся дождь тут же привел меня в чувство. Струи собирающиеся у обломка крыши в грубый поток разбивались о мою голову. Сухие саднившие губы нехотя впитывали небесную влагу наполнявшую пересушенный рот.
- Ну что давайте! – отчетливо послышалось сквозь шум падающего на крышу автомобиля летнего дождя.
- По обе стороны на счет три – раздалось с другой стороны машины. Голоса были разборчивы, но понять о чем идет речь, все-таки не получалось. Новоиспеченный водопад усиливался. Своей интенсивностью затрудняя и без того небезболезненное дыхание. Открыв широко рот, мне пришлось словно выгрызать воздух из образовавшейся надо мной водной стихией балансируя рукой, которая изрядно закоченела и приобрела бледный устрашающий вид. Вода размыв с неё кровь ни на секунду не давала усомниться в этом. Мимо меня вдоль салона протянулся прут, удерживаемый по краям едва виднеющимися из глубины переднего сиденья двумя парами рук. Тишина расположившаяся вокруг начала утяжелять глаза как вдруг раздался крик. В туже секунду мятая автомобильная крыша устремилась вверх. Скрежет заполнил собой все пробелы тишины в которых увязли теперь уже кажущиеся побочными звуки дождя, сирены машин и немой крик отчаянно раздавшийся внутри пережеванной катастрофой металлической коробки. Я кричал изо всех сил, выпуская воздух сквозь связки, но при правильной технике формирования звука от меня лишь доносился сиплый поток воздуха вырывающегося из краснеющей головы забирая с собой последние силы в борьбе болью. В момент подъема крыши дверь находящаяся у руля где частично покоились мои ноги рывком качнувшим автомобиль открылась в тоже время сместив огромную часть веса двигателя мне на грудь. От чего мой выдыхаемый крик не стал меньше а наоборот даже привлек внимание знакомых уже рук которые приняли очередную попытку достать меня из злополучного салона.
- Подопри слева, давай! – резко выкрикнул голос в сторону места водителя. Насколько было возможно, а именно на половину я был извлечен из завала балансируя в руках одного из людей. Все упиралось в закусанную между частей двигателя ногу, сводящую на нет эвакуацию. После нескольких ударов раздававшихся по всему автомобилю при помощи по-прежнему удерживающих объятий я продолжил покидать свое пристанище. Но облегчения ожидаемого от этого мероприятия не приходило.
- Что за хруст? – спросил один незнакомец другого.
- Наверно джинсы зацепило – произнес человек со мной на руках продолжая тянуть ноги из салона.
- Нет, стой – это мясо волочиться, нога на месте – глухо произнес человек окончательно сникнув будто не верит собственным словам. Не знаю из-за этого или нет, но как я ни старался оставаться с ними рядом на глаза натянулось темное покрывало. Единственная работоспособная рука на этот момент небрежно упала на землю ударившись об асфальтное полотно, погрузившись в лужу дождя смешанного с кровью.
2.
Дождь гонимый ветром из стороны в сторону накрапывающий еще не давно, сейчас совершенно бескорыстно осаждал землю бомбардируя ее поверхность увесистыми снарядами. Деревья отягощенные намокшими кронами покорно приклонялись ведомые усилившимся ветром, тиранящим окружающих осадками. Внизу под раскатами стихии разыгралась ужасная картина. Посреди трассы проходившей вдоль лесополосы многовекового ельника покоилась легковая машина вернее то что от нее осталось после столкновения с деревьями, а в последствии и автомобилем несущимся по встречной полосе. Покореженные останки первой покоились на трассе раскинув за собой многометровый хвост из обломков. Второй автомобиль практически не пострадал если не считать незначительных вмятин и потерю бампера с радиаторной решеткой. Водитель и пассажир протаранившей автомобиль, тут же устремились на помощь пострадавшему в дымящейся машине. Как только путем неимоверных усилий человек был извлечен, вечеряющая трасса вдобавок к прореживающим вечернюю мглу фарам автомобилей добавились сигнальные огни скорой помощи.
3.
Глаза привыкшие на период сна к темноте комфортно открылись и просторная комната с высокими белыми потолками окружила меня со всех сторон. Слабое свечение помещению щедро дарила луна заглядывающая в несколько окон одновременно идущих подряд вдоль стены. До конца прийти в себя не давал жуткий свист давящий на уши. Проворно стянув одеяло ногами, я уселся на кровать. Осматриваясь по сторонам одновременно покачиваясь на металлических пружинах издававших еле слышных скрип, продавливая ветхий матрац своей массой утопая в этом грубом уюте я не мог сообразить где нахожусь. Громостких кроватей с жестяными дужками и перекладинами здесь насчитывалось примерно около десяти. Постепенно приходя в себя до меня доносилось все больше и больше звуков с разных уголков этой необъятной комнаты. Кто-то в глубине прокашлялся, слева насупили нос, перекладывались с бока на бок перебирая все отзвуки гремучих пружин. Обернувшись в очередной раз на один из доносившихся до меня звуков, голова закружилась и спина тут же прикоснулась к койке от которой оторвалась несколько мгновений назад. Боль появившаяся в голове после головокружения едва поддавалась терпению. Пролежав неподвижно в темноте с десятком незнакомых людей, я незаметно погрузился в сон под сопящий и кашляющий корпус, освещаемый холодной одинокой, но в тоже время щедрой луной.
Солнце назойливо слепило проникая сквозь хрупкую защиту век. Укрываться от вездесущего игривого света уже не было сил и через некоторое время я проснулся. Режущие глаза огни мешали осмотреться поэтому подъем с кровати исследованной мной ночью пришлось производить практически в слепую. Перебросив обе ноги на пол я тотчас был окутан бодрящим пленом холодных кафельных полов. Холод от которых спустя мгновение начал причинять неприятные ощущения вынуждая переминаться на месте. Ухватившись за гредужку использовав ее как опору я наконец встал. Резкая боль пронизывающая правую ногу от колена вниз моментально забрала все остатки сна раскрыв мои глаза как ни в чем ни бывало. Нога была загипсована. Боль медленно отступала позволив двинуться вперед к двери маленькими шажками. У самого выхода стояла пара затертых костылей их прорезиненные наконечники давно проиграли спор с металлической основой и беспомощно волочились следом лишь изредка приглушая звон бесцеремонного металла пронзающего пол этой комнаты. Приноровиться к ним сущее испытание первые шаги давались особенно тяжело. Подплечники растерзали мои подмышки а отвыкшие руки разболелись, теряя тепло от перетягивающих капроновых рукоятей скользящих даже в самом крепком объятии моей кисти. Голова по-прежнему кружилась сухость во рту и звон усиливавший тошноту мешал собраться с мыслями. С этими ощущениями в обнимку с вросшими в меня костылями я покинул комнату. Коридор протянувшийся вдоль подобных палат тем из которой выбрался и я, уходил вдаль теряя очертания превращаясь в черную неосвещаемую точку. Упершись плечом в стену небрежно выкрашенную бледно зеленым цветом в вперемешку с уже отстающими участками штукатурки начал пробираться вперед. Одним словом больница, поймав себя на мысли решил я, да и запах характерный именно больница вариантов больше не возникало и как оказалось они и не понадобились. По периметру коридора кое как расположились скамейки на которых теперь уже ставши заметными сидели люди, пациенты наверное будет правильнее. Один явно проблемный слюна не прекращавшая покидать его рта приняла форму сосульки которую он тщательно рассматривал впрочем как и его сосед будучи даже более заинтересован в диковинной аномалии чем сам хозяин. Одежда на них как ни странно та же что и на мне. Бежевые штаны и куртка с коричневым воротником. От рассмотрения своих хлопчатобумажных двойников оторвала женщина довольно громко зазывавшая меня, по крайней мере предположительно, оборачиваясь вокруг и не обнаружив никого заинтересовавшегося на ее призыв видно не было. Те двое парней наматывающие впечатления себе на руки вообще ни на что не реагировали даже друг на друга. Из этого я и сделал заключения, всецело стремясь взглядом и костылями идущими вперед меня на призыв столь взрывоопасной судя по голосу особе. Особа сидела за столом с раскаляющим воздух светильником уютно устроившимся в левом крае стола бросая лучи на огромный амбарный журнал с аккуратно накарябанными в нем списками.
- Евгений – проторила женщина вскользь обращая на меня внимание по очереди с перелистыванием скрепленных между собой карточек.
- Вас просил зайти Андрей Валентинович – вовсе перестав смотреть в мою сторону сказала дама, больше заинтересованная своими поисками.
- Евгений? – оборачиваться вокруг в надежде увидеть того самого Евгения, которому эта любительница сладостей соединенная со стулом на уровне физической диффузии, увы было бесполезно. Снова и снова прокручивая в голове никак не получалось зацепиться ни малейшим воспоминанием касающимся этого имени. Я не Евгений - это почему то не вызывало сомнений наоборот крепчало с каждым разом при размышлении о моем возможных инициалах. Потоптавшись на месте от порядком уже не терпимой боли, я все же решил узнать кто этот Андрей Валентинович. Но вместо звука острое жжение в горле пламенем распространилось по грудной клетке моментально окатив мою спину потом от испарины которого ее пробила легкая дрожь. Увидев мою нерешительность женщина не покидая своего трона приподняв отягощенную полным отсутствием физических упражнений руку направив ее в глубь коридора где виднелся робкий свет из открытой двери. Взявшись за израненное горло щедро усыпанное измельченным стеклом, двинулся комфортно перебирая дополнительной парой ног на встречу к Андрею Валентиновичу, ковыляя словно раненная лошадь перед убоем. Коридор тянулся однотипно монотонной серой лентой линолеума и зашарканных временем стен повторяя уже знакомую картину скамеек и редко попадающихся на глаза товарищей в идентичных моей форме. Напротив стены вдоль которой экономя силы с каждым новой поступью по твердому полу строя гримасу боли и отчаяния двигался я сохраняя уже покидающую силу воли стоял еле заметный фонтанчик. Незаметно прячась за одной из колон немного выдающихся в перед разделяя коридор словно грудную клетку пересекающимися ребрами привнося разнообразие в холодную планировку этого дряхлого строения. Думать было нечего пить хотелось невыносимо. Резко форсируя поперек затянувшуюся далеко вперед тропу не мешкая впился обеими руками в приятное на ощупь холодное металлическое блюдце долгожданного источника. Припав к заметно проржавевшему сердечнику с которым в родстве покоились свежедавленные окурки сигарет вдоволь напился, а потом выпил еще. Наклоняясь, чтобы в очередной раз порадовать себя хлорсодержащей с металлическим привкусом ржавчины жидкостью, надо мной нависла тень. В миг оторвавшись от фонтана, увидел стоящего рядом парня лет двадцати ощетинившегося со стоящим воротничком и горящими карими глазами. Он прислонился спиной к стене так чтобы стоять лицом в мою сторону. Его голова постоянно вертелась всматриваясь по оба направления коридора.
- Я достал! – прошептал парень, проворно положив что-то мне в карман куртки.
- Но только сегодня, завтра Боров выходит на дежурство – еще более тихим голосом выдавил он себя словно нашептывая информацию мне в ухо. С каждым новым обращением ловя мой взгляд он утвердительно кивал расплываясь задумчивой гримасой тот час переключаясь на патрулирование коридора к которому был явно неравнодушен.
- Только сегодня – более протяжно процедил он не отрывая глаз от периметра.
- Теперь я получу документы? – снова заговорил юноша поморщив лоб и сделав вопросительное выражение лица не сводя с меня глаз. Если его первые слова ввергли меня в недоумение, то услышанное после вовсе завело в тупик. Пить уже не хотелось хотя для храбрости я еще раз смачно отхлебнул. В кармане нащупал ключ достать который не получилось, юнец обеими руками вцепился в карман с лицом похожим на выражение отчаяния женщины сумочку которой пытается выхватить Николай Валуев. Юнец протороторил словно сорока не обращая внимания на громкость:
- Ну ладно, ладно документы потом я тебя не тороплю, понимаю дело не простое все равно буду ждать – жалостливо удерживая мою руку на месте сказал он. Игра в которую играет этот человек была не ясна но почему – то я понимающе кивнул и одобрительно похлопал его по плечу свободной рукой. Говорить, памятуя о предыдущем опыте с использованием голоса, я не стал. Нога нетерпимо зудела, током прошибало уже и вторую, своим видом показав готовность идти дальше я выдвинул гипс перед собой. Оттолкнулся от стены внезапно даже для себя кивнул парню встретившись с ним глазами, шагнув уже с чистой совестью вперед как вновь оторопел от его слов за спиной.
- До вечера! – оглядываться не стал до двери оставалось несколько метров. За это время помещение заметно оживилось голосами и шаркающими по шлифованному временем линолеуму ног оградившихся от его естественного холода тапками.
- Если нужна помощь – раздался голос женщины за столом.
- То вам поможет – прервав ее бестактное обращение облетевшее безмолвную округу я прошмыгнул в открытую дверь с табличкой главный врач психиатрического отделения Андрей Валентинович Блуммер.
4.
Массивная деревянная дверь с большими светлыми витражными окнами над проемом заметно отличалась от серых типовых деревянных плит. Наскоро выкрашенных в нейтральный белый выцветший за период последнего ремонта цвет стоявших в ряд безмолвной шеренгой дверей. Кабинет врача был небольшой прямоугольной комнатой заливающейся светом огромного окна занимающего всю площадь одной из стен. Дискомфорт от перехода из полумрака в освещенную уютную обитель ведущего психиатра для моих только привыкших к тусклому освещению коридора глаз, снова вызвал бурю негативных впечатлений. Честно говоря от вкладываемых усилий в движения которое выглядело несколько не меньше чем траурное шествие переваливающегося с одной порядком ослабевшей ноги на другую будучи совершенно беспомощной отягощенной болью конечность, меня орошало потом словно изголодавшуюся по влаге грядку. С висков пробегали щекотливые капли покалывающие распаренную кожу и собирающиеся на подбородке образуя соленую бороду. Я зашел без стука довольно бесцеремонно распахнув дверь и вдобавок оттолкнув ее небрежно еще пару раз не успевая протиснуться через порог. Небольшой уступ которого встал препятствием для моего костыля в меру проворно прокладывающего путь к врачу. Человек сидевший за большим письменным столом, лишь по центру расчищенным где уютно расположились его белые аккуратные руки был завален папками наверное делами пациентов, невольно подумал я. Происходящая картина его ничуть не удивила единственное что он сделал так это приподнял глаза всматриваясь в наглеца ворвавшегося к нему в кабинет.
- А, Евгений – его бодрый голос полностью не соответствовал выражению лица.
- Проходи, садись – продолжил он глазами указывая на место предложенное мне. Проковыляв в глубь комнаты, я обрушился в спасительное кресло немного скрипнувшее в сопротивлении с моим весом. Он также по моему примеру медленно опустился в свое пышное кожаное сиденье, утопающее в лучах падающего именно в этот край кабинета солнца. Сидя спиной к окну его лицо неприятно попадало в тень и рассмотреть его становилось сложнее. Но некоторые черты его внешности, в частности их отсутствие не мешали обозрению даже в такой обстановке. Врач был лысый по другому не скажешь, в схватке с бликующим на свету креслом среди отражателей он имел явное преимущество. Тонкие усики аккуратно лежавшие на верхней губе, густые брови, темные глаза различить цвет которых было не возможно в виду того что он был защищен оптикой небрежно спущенной с переносицы. Белая рубашка опоясанная на вороте дружелюбным сине-фиолетовым тонким галстуком завязанным классическим способом, затянутым не до конца.
- А откуда я знаю про галстуки? - спросил я сам себя. Ответ растворился в самом вопросе так как этого, как и много другого я не знал а скорее всего не помнил.
- Как вы себя чувствуете? – спросил он одновременно протягивая несколько страниц из блокнота. Я был в недоумении врач знал о моем голосе поэтому с задумчивым видом они были подтянуты ко мне.
- Где я? – не медля ни секунды прошуршав карандашом по скрипучим листам спросил я, технично протягивая вопрос специалисту. Свободной рукой продолжая заполнять страницы, пока не израсходовал весь языковой потенциал заменяющий сейчас мне голос. Его брови устремились вверх наморщив лоб приподнимая очки как раз напротив белизны страниц исчерченных серой шеренгой букв. К этому моменту вопросы требующие ответа покоились в обеих руках специалиста. Поправив очки Андрей Валентинович сложил вопросы вместе откладывая по одному с расчетом на последующий ответ поднося их ближе к себе.
- Вы ничего не помните? – бросив на меня взгляд исподлобья поправляя оправу очку не в первый раз за это короткое время. Я многозначительно кивнул одновременно обхватив горло немного отдохнувшей рукой.
- Да, да, помню, помню – проговорил себе под нос доктор, отвечая на мой жест.
- Это конечно неожиданное изменение, но при колоссальном масштабе ваших травм полученных в аварии, посттравматический синдром сделал свое дело. Я снова демонстративно вцепился в свою шею.
- Нет! – будто перебив меня сказал монотонным голосом доктор.
- Ваш голос потерян в результате травмы полученной при аварии – монотонно перебирая пальцами, рассуждал психиатр. На одной из бумажек я так и написал что помню как меня достают из разбитой машины на этом воспоминания заканчиваются и начинаются здесь, ночью в палате.
- В нашей больнице вы две недели, а до этого еще проходили период реабилитации в городской травматологической больнице – продолжал Андрей Валентинович отлаживая листы с вопросами ответы на которые уже получены. Я сидел уставившись в этого человека внимая каждому его слову и думал, как могло произойти то что на сегодняшний момент из здорового жизнелюбивого парня обходившего все эти богадельни за километр на данный момент являюсь чуть ли не самым интересным пациентом в этом доме для умалишенных. У меня была жена? Кстати почему говорю была, она есть, наверное. Затем на секунду предположил, что возможно никакой супруги и нет, опять уверенного ответа не возникает. Схватив уже использованный лист блокнота проворно его перевернув быстро накидал очередную вереницу вопросов подбросив их к еще полностью не наговорившемуся доктору по предыдущим запискам. Заканчивая ответ на вопрос по поводу клиники, доктор одновременно с этим прочел вскользь свежие поступившие запросы пациента.
- Здесь все гораздо сложнее мой друг – с нескрываемым сарказмом начал отвечать Психиатр.
- Ваша машина была без номеров, документов не обнаружено и соответственно милиция не может установить вашу личность. Но не переживайте они продолжают поиски, тем более до конца не ясно что послужило причиной автокатастрофы – теперь уже твердым четким голосом произнес врач, все чаще отвлекаясь будучи сидящим полу боком на виды открывающиеся в просторном обзоре окон. Получается, что я просто подкидыш не имени ни фамилии этот Евгений ничто иное как банальная привязка фельдшера обнаружившей найденыша и имеющая право дать ему свое имя. Да Евгений дела совсем плохи. Этот доктор с виду нормальный мужик можно предположить, что он таким и является, хотя в тихом омуте черти водятся. Что верно то верно, вспомнилось как ни странно детство, соседский паренек не то чтобы друг, знакомый, можно сказать товарищ, когда пришел срок отдать долг родине тут же переосмыслил собственный потенциал и вместо дороги в военкомат обнаружил тропинку в психдиспансер, где честно отвалялся полгода. Вот там - то как рассказывал сам новоявленный псих творились дела почище чем в самой опасной тюрьме. Под заказ из нормально запросто делали патологического психопата. Обдирали как липку и будь здоров в том смысле что не будь конечно. Все это выполнялось через бездонный карман администрации больницы, сам товарищ говорил, что чуть ли не каждый день мелькали новые и новые лица, не задерживающиеся в палатах этого с виду заботливого учреждения. Небольшая пауза показалась мне наилучшим вариантом к отходу в мою пещеру населенную умалишенными соседями. Собравшись с силами я рывком потянулся из плена глубокого сиденья, напрягая и без того опухшие от переутомления руки.
- Ах да – неожиданно даже для себя сказал врач, театрально постучав себя пальцем по виску. На что я покорно отпустив костыли кое как увяз в трясине мягкой мебели.
- Чуть не забыл – проворно выставив указательный палец направленный вверх.
- К вам приставлена персональная медсестра, а также подобрана самая спокойная палата на этом этаже надеюсь вы уже оценили последнее – сказал Андрей Валентинович всматриваясь в меня сквозь холодное стекло своих аккуратных очков. Он сверлил меня взглядом охотника оценивающего потенциальною жертву, не хочу сказать что на его холеном лице задержалась ухмылка но то что она собиралась робко поддергивая подбородок было очевидно. Я думал только об одном, хватит ли мне сил оторваться от кресла после того как они были оставлены еще при первой попытке. Все смешалось авария, амнезия, депрессия значение этих слов были мне знакомы и раньше, но сейчас они были впаяны в жизнь став ее неотъемлемой частью. Именно это подрывало и без того шаткое положение моей едва не оборвавшейся жизни навсегда как казалось забравшей из моей памяти прошлое растоптав тем самым будущее которое так и осталось на недосягаемой линии уплывающего горизонта существования, утопающего во мраке так и не начавшегося рассвета. Психиатр говорил не переставая до меня невольно доносились лишь обрывки слов так складно сочетаемые между собой, что невольно создавалось впечатление человека оправдывающегося за собственные ошибки. Его речь стала громче и отчасти перебила мои мысли заполнявшие и без того переполненный мозг.
- Ваша потеря памяти это спонтанное проявление посттравматического синдрома граничившее с тяжелыми травмами, которые как вы сами можете заметить дают о себе знать не совсем своевременно поэтому лечение стационарно в вашем положении необходимо – сжав руку в кулак доктор убедительно продемонстрировал свою решимость по озвученному вопросу. Вовсе не понятно чего он так разошелся несколько минут назад я буквально заставлял, выуживал с него пару тройку фраз. Теперь он живописует выбранным им лечением и как в скором времени выпишет меня с полностью восстановленной памятью. Хотя если честно говорить слова походившие на тщеславную лабуду которую он совершенно самозабвенно распространял по комнате в течении всего моего визита не коей мере не находили подтверждения в его глазах, лице, жестах. Он словно неустанно пытающиеся продать товар консультанты или промоутеры, цель которых неизменно заключить сделку о покупке и продаже. Все переговоры а именно их продуктивная составляющая находят положительный результат в эквиваленте количества продаж. Так и этот напыщенный с виду и очень холодный изнутри специалист по душевным переживаниям очень точно и аккуратно протягивает мне ниточку помощи заманивая в бездонную пещеру, задумавший оборвать фал этой хрупкой надежды, где-то посредине.
- Ну а теперь покой и еще раз покой – продолжил он приподнявшись с места указывая по лакейски на дверь в которой уже еле уместилась огромная детина подпирая собой недостаток простора своему бочковидному телу в дверном проеме. Он был настолько велик, что удвоенный подбородок расплывшейся в раздолье его рыхлой шеи и когда-то представляющие из себя руки а ныне угловатые в области трицепсов жировидные крылья округляли фигуру этого мячика до идеальной сферы.
- Алексей будь добр проводи – улыбаясь мерзкой натянуто на лицо гримасой сказал Андрей Валентинович. Через секунду я уже плыл вдоль порядком приевшегося коридора не успевая осматривать его столь стремительно меняющиеся красоты. Одним движением я оказался в палате, вторым уже горизонтально покачиваясь в плену музыкальных пружин небрежно замаскированных под перину психиатрической колыбели.
5.
Палата была в полном сборе. Сразу за санитаром в палату на носочках прошмыгнула девушка с прозрачными стаканчиками, в одном находились цветные таблетки во втором теплая безвкусная вода, которая унесла за собой выпитые лекарства по едва успокоившемуся от нестерпимых болей горлу. С легкостью прожанглировав обеими руками не задерживаясь удалилась, оставив после себя аромат парфюма и легкого ветерка со скрипом захлопнувшейся за ней двери. Как ни старался присмотреться к ней ничего не вышло, она словно нарочно увиливала от моего взгляда.
- Еще маску нацепила – разругался хриплый голос с кровати напротив. Собрав внимание всех пациентов и мое в том числе.
- Будто здесь заразные лежат – продолжил басить голос откашливаясь и заливаясь хриплым возгласом снова.
В палате было пять человек не включая меня, остальные койки по их мало-мальски опрятному виду были не заняты, что нельзя было сказать об остальных. Ближе к окну расположился пузатый старикан он изредка поднимался проходя вдоль всей палаты размахивая газетой у лица, хотелось верить что это была банальная попытка борьбы с жарой стоявшей целый день в палате, да что там в палате, во всем корпусе. Но не так все просто миную палату он скрывался в коридоре откуда спустя несколько минут его приносил знакомый удалец бережно несущий угорельца подмышкой а подле его статной фигуры напускающей внушительную тень моськой с большим шприцем вертелась дежурная сестра, которая не понятно толи пытаясь на ходу произвести укол, толи лишь прицеливалась чтобы вонзиться в плоть любителю желтой прессы караулила его у место приземления. В общем эта процедура в день насчитывала до пяти актов всегда с одним драматичным финалом, где на бис под вечер его крепили ремнями к кровати и желали спокойной ночи. Газеты он менял каждый день, свежие новости Никон Лукич обстоятельно обсуждал с палатой несмотря на ее желание слушать как на этот раз партия власти лоббировала паразитирующие общество законы, сколько стоит баррель нефти и зачем Пугачева купила телефон стоимостью 10.000$. Отдельная история это кроссворд, к тому времени когда страница с клеточками оказывалась напротив пытливых глаз любителя прогулок в компании с стокилограммовым глобусом большинство пациентов оказывались на процедурах, общественно полезных работах либо, кто был похитрее просто выходил в поисках удачи на ближайшие час два. Никон обегал все койки злился называл всех дебилами, амебами, червяками наконец, хотя сам не отгадал насколько могу судить я ни слова. Так и коротал свой век Никон или как его называли остальные Лукич.
- Ну что, кто подскажет столицу Мадагаскара? – не веря тому что только что прочитал процедил сквозь редкие зубы немного визжащим голосом Лукич.
- Двенадцать букв – еще в большем смятении от количества клеток достигающих чуть ли не половину алфавита произнес дед. Палата молчала, молчал и я ко мне весь день толком никто не обращался, предоставив меня самому себе, от этого стало легче ведь вспоминать людей окружающих несколько недель заново было не совсем приятной перспективой.
- Напиши два раза Тюмень – нехотя сказал Олег, не скрывая зевоту от веселья который учинил Лукич.
- Как раз двенадцать букв, чего тебе еще надо – добавил он переваливаясь с бока набок уставившись на Сергея. Сергей в отличие от Олега, который был бизнесменом лет тридцати, был статным мужчиной в пижаме в отличие от нас находящихся в мятых обносках бежевого цвета. В руках увесистая книга и пестрая закладка которой он водил по страницам следя за последовательностью непослушных строк.
- Подходит! – заразительно провозгласил Лукич, озираясь по сторонам горящими от удовольствия глазами. После таблеток, которые мне дала сестра я целый день пролежал бревном но если честно положения даже такого мало приятного предмета меня безмерно радовало. Боль отступила нога перестала зудеть эти несколько часов я совершенно отрешенно получал удовольствие в полудреме внимая голосам копошившейся палаты.
- Вот так и страну мы просрали! – звонко произнес мужчина койкой левее от меня в сторону окна.
- Сначала вот такой идиот как Лукич напишет Тюменьтюмень – на этом слове он смачно сплюнул на пол не поднимаясь с кровати.
- А потом уже реальные города Таунами становятся, впрочем кому я это говорю кучке придурков у которых за плечами медицинские карты как энциклопедия, а у кого и не одна – привстав с места он ткнул своим коротким пальцем в сторону кровати паренька которая находилась точно рядом с дверью. Я уже жалел что таблетки оказались настолько сильны, большинство происходящего мне приходилось лишь слушать и догадываться, картина с персонажами в принципе восстанавливалась сама собой. За половину дня я уже имел представление о тех кто рядом со мной делит пространство этого учреждения.
- Толь успокойся не то санитару придут и опять будет как в прошлый раз – вяло выдавливая из себя слова сказал Олег, поднявшись с постели сев на ее край опершись о массивную гредужку. Слова Олега явно раздосадовали оратора после своей тирады вопреки ожиданиям палаты Анатолий который представлял из себя мужчину лет сорока, сорока пяти с аккуратной стрижкой и классическими пышными усами резко вскочил с койки и метнул тапок в правый угол палаты где располагалась постель миротворца.
- Не тебе меня успокаивать спекулянт чертов, свои вшивые речи ты будешь там на рынке торгашам рассказывать как просроченными товарами людей травить сволочь продажная – размахивая руками устроившись посреди комнаты произнес оратор.
- Что ты кривишься вша копеечная, оттого-то и в петлю забрался душонка твоя продажная, не от чувства вины, а из-за страха – набирая обороты продолжал Анатолий.
-Если бы хотел, повесился бы – сказал Сергей смочив слюной гладкий палец переворачивая страницу своей книги вскользь осматривая одного и второго.
- Это кто у нас тут такой умный отыскался? – вытянув шею вперед спросил Олег, оставаясь в поле зрения обоих, однако больше отклонившись в сторону читателя.
- Те кто с белочками в лесок на зимовку собрался, тот которого как Маугли с дерева пожарные снимали – продолжал Олег приближаясь к Сергею.
- Может по стаканчику и в лес, домой, что скажешь Серёженька звери обратно примут не заревнуют? – сказал предприниматель выхватывая книгу из рук писателя. Гул все нарастал, в споре сошлись сразу трое. Один называя остальных предателями то и дело выбрасывая руку вперед показывал им направление пути в которое их с благословеньем посылает. Остальные, вцепившись в многострадальную книгу которая за эти несколько минут натерпелась столько сколько не видела за всю историю своего расположения в абонементе местной больничной библиотеки со всеми вытекающими от сюда последствиями. Многочисленные отсутствующие странице в этом поистине трогательном романе были наглядной иллюстрацией к моим словам. И только когда Лукич закричал настолько громко что к веселой компании присоединились не совсем располагающие к празднику санитары все увидели как юнец свесил ноги с карниза уютно устроившись снаружи окна палаты. Он рыдал изо всех сил вытирая назойливые слезы уже достаточно промокшим рукавом. Позже примчались и врачи, две девушки, женщина и сам великий и ужасный Блуммер.
- Кто нарушил тихий час – спокойным умиротворяющим голос спросил главный врач оборачиваясь по сторонам будто решив по мимо вопроса провести собственное расследование.
- Я спрашиваю кто нарушил тихий час – нарастающим голосом отделяя каждое слова друг от друга продолжил врач.
- Всей палате по двойной дозе, маленького в изолятор – проворчал Андрей Валентинович хлопая за собой дверью в этот момент парня уже вытянули обратно одев смирительные аксессуары и проводив до кровати в новой одноместной жилплощади.
- Ну что господа задирайте провинившиеся места – сказала женщина которая что-то все время советовала двум стоявшем до этого не удел девушкам.
- Вы ведь знаете что у Михаила тяжелая травма, любой крик, ссора и он теряет контроль пытается покончить с собой причиняя также неприятности окружающим – успокоившись рассудительно говорила женщина сев на теперь уже освободившуюся кровать Михаила.
- Здесь из господ только самоубийцы, алкоголики и шизофреники – выкрикнул Толик, скрываясь от глаз врача потускневшей простыней.
- Вот этому товарищу в первую очередь – вставая с места и направляясь к выходу сказала женщина.
- Остальным не надо – остановившись у входа и осмотрев повторно вскользь палату проговорила она.
- Кстати как новенький обживаетесь? – спросила доктор делая пару шагов обратно осматривая меня и обращая внимание на пациентов и их реакцию на вопрос.
- Он молчит и мы молчим – сказал из далека Лукич перелистывая газету.
- Как зовут его? – небрежно поинтересовался старик уставившись на меня.
- Это Евгений, амнезия после автокатастрофы. Кстати Маша уже пять укол пациенту и потом в шестую палату на осмотр – сказала доктор и вышла вслед за медсестрами. Укол немного притупил мое ощущение но он не отключил мой мозг, я отчетливо слышал как меня называли новеньким. Как может быть что пациент находящийся в палате три недели был неузнаваем пациентами бок о бок находившимися непосредственно рядом со мной что за бред. Вот она эта таинственная физиономия Блуммера, вот его ухмылки и такие пристрастные рассказы о курсах лечения, все ложь. Нужно подняться и …ключ у меня есть ключ. Мишка знает меня, судя по нашему сегодняшнему разговору он в курсе, в курсе чего интересно мне знать, но факт есть факт паренек действительно мня знает. Сразу вспомнились разговоры про какое-то удостоверение и мои обещания, это мы опустим обещать можно только тогда когда хотя бы узнаешь человека с которым договорился о чем либо, а здесь другое. Решительность действий притупила сила лекарства и где-то между Михаилом, ключом и Блуммером, я растворился в безмятежном наркотическом сне.
6.
Машина летела по трассе обдуваемая встречным ветром. Разделительная полоса превращалась в монотонную линию тянущуюся из под машины вереницей дорожного серпантина пролегающего среди ельника на въезде к границе московской области. Мою машину подбросило вверх на одном из поворотов, музыка на полную салон трещит по швам из-за необъятных частот моей акустики, тормоза исправны недавний скачок проверил их на прочность. Мне хорошо я свободен. Рука небрежно толкает рычаг скоростей на максимум и виснет на податливом руле. Еще одна кочка, другая так даже забавней, словно в кино не хватает автомобиля спереди а мне оружия и сирену на крышу с боевым напарником из разряда тех кто спасает мир даже в выходные дни. Эх дороги, дороги! Непонятно почему так быстро темнеет до въезда на трассу с проселочной дороги прошло не больше часа, неужели я обгоняю время.
- Ну что же прибавим - сказал я вслух и ударил кулаком в крышу. Еще кочка, кочка, кочка просто кокой-то триал получается, но нам это и нужно. После очередного прыжка приземление получилось не совсем мягким машину изрядно тряхнуло вместе с ней свои внутренности наружу выронил бардачок. Не хорошо там все документы, протягивая руку вниз чтобы достать злополучный паспорт завалившийся под сиденье и еще какие-то бумажки с печатями разлетевшиеся по полу как одуванчик по ветру. Цепкие руки подводили и вообще мое состояние мне показалось не совсем адекватным 150 километров в час по извилистой дороге с гравием на обочинах с глубоким незащищенным кюветным порогом. Где же моя голова на плечах? А где же ей быть на плечах и есть однако документы не поддавались, в конце концов вытащу их после к чему такая спешка. Срез на повороте оказался слишком крутым и вместо поворота налево я сломя голову прорвавшись сквозь листву деревьев вылетев на встречную полосу. На меня неслась разрезая воздух пополам машина, которую я удивительно легко обошел вернувшись на трассу, но рывок руля был слишком резок. Машину понесло в кювет. И здесь я умудрился выкрутиться, изо всех сил скрутив баранку влево и упав на руль грудью, занос был слишком велик перелетев снова на встречную полосу я чудом миновал очередной автомобиль и вылетел на полной скорости с трассы. Удар был ужасающей силы. Со всех сторон меня сдавило салоном в момент удара я обнял руль с такой силы что крепежные звенья ремней безопасности улетели в ту же сторону за мной. После удара в бессознательном состоянии не управляя автомобилем, которому явно этого оказалось не достаточно выкатившись боком на встречный поток движения, получил удар от столкновения которого я уже не помнил. Заваленный, замурованный в крови собственной персоной, мне не больно, но глаза не открываются да и объятия слишком приветливые что не хочется дышать или хочется но пока пропущу.
- Вы сегодня обворожительны – сказал какой-то маленький старикашка моей девушке, которая даже без каблуков будет искать этого кавалера в траве по колено. Вечеринка была условной в том смысле что посещение такого рода мероприятий подчеркивает лишь твой статус. Приглашенные уже успешны, все двери для них открыты, а если нет то у них найдется добротная связка ключей которая исправить эту не справедливость. Вдоволь находившись по роскошному залу где толпился не один десяток надменных снобов, целующихся и улыбающихся друг другу в глаза, за спиной же у них был не просто один нож поострее, а не меньше набора для разделывания мяса.
- Господин Волошин добрый вечер как жена, как дети – с услужливой улыбкой спрашиваю я.
- Замечательно спасибо, как ваши дела друг мой - с не меньшим лизоблюдством в ответ спрашивает он. Хотя все и так видно и скрывать нечего он на приеме с любовницей своего в прошлом компаньона и как это у них бывает если бывший то во всем. Бывший друг, бывший компаньон, бывший живой, ныне крестик и самый настоящий памятник примерно метр в высоту с весьма не оригинальным текстом. Скорбящим стервятникам посвящается мясо умершего, вернее сказать убитого буйвола, кто сильней тот и сыт. Я не могу поймать взгляд своей девушки, поворачиваюсь к ней как раз в момент когда ей нужно отойти или познакомиться с богатым скотопромышленником с Урала что-то не клеиться а клей менять не хочется, значить перемотаем и забудем, будь что будет.
- Держи шампанское, я сейчас подойду – вручив мне бокал Кира быстрым шагом пересекла зал и скрылась в дверях кабинета. Шампанское чего его держать домой еще не скоро подумал я увидев дно опустевшего кубка. Шум стал заполнять зал с гостями, он превышал громкость музыки усиливаясь все сильней и сильней и наконец стал разборчив. Шум дождя. Сначала шум затем стало по настоящему зябко моя одежда промокала и мурашки покрывали тело, оглядываясь по сторонам стало очевидно что никто кроме меня этого не замечает. Стало трудно дышать изо рта полилась пресная вода. Со всей силы зажмурил глаза от боли которая охватила мою грудь и ноги. Свет пропал, музыка замолчала шумел дождь, собиравшийся с покореженной крыши в поток заливая меня влагой. Это была машина в полумраке пасмурного вечера и я погребенный в обломках металла ставшего таковым из недавней гонки с самим собой. Не могу пошевелиться. Голоса вокруг машины что-то выясняли весьма не разборчиво, дождь добросовестно отрабатывал поставленную природой задачу. После грубого толчка крыша сместилась вверх, вся груда металла осела на грудь выдавливая из меня жизнь. Закрыв глаза как в прошлый раз чтобы унестись отсюда далеко не вышло, попробовал еще раз и еще раз, когда воздуха не хватало чтобы сделать вздох я закрыл глаза. Отрыв глаза не заметил разницы. Темно все трясется и сделать вздох получается с трудом. Секунду спустя увидел Михаила трясущего меня за руку, положил для верности вторую руку мне на грудь. Насколько я был рад увидеть его просто не передать словами, половину головной боли он решил сам, а именно выбрался из изолятора, молодец подумал снова как и раньше потрепав его по плечу. Он помог мне подняться надеть тапки, костыли мы не взяли отрицательно покачав головой друг другу одновременно посмотрев на них в углу комнаты. В коридоре кроме женщины сидевшей с закрытыми глазами за столом запрокинув голову на спинку умеренно храпя сквозь бесспорное бодрствование никого не было. Что многократно облегчало нам задачу. Если честно я понятия не имел куда мы идем, откуда ключ у этого не совсем здорового парня, ведь он мог оказаться от чего угодно от чулана со швабрами, подвала или каких-нибудь других очень важных дверей. Но любопытство и возможность докопаться до истины которая тщательно от меня укрыта было сильнее моего может быть уже не здорового сознанья. Миновав коридор на половину, подобравшись к двери старшей сестры Михаил стал суетиться протянул руку в мою сторону, в которую я осторожно опустил медный ключик. Проворно поместив его в скважину нам не оставалось ничего как воспользоваться открытой дверью. В комнате Мишка стал рассказывать:
- Ключ подходит к архиву Валентиновича там твое дело и мое - через небольшую паузу сказал паренек.
- Комнаты смежные поэтому проникнув в архив нам не составит труда – отдышавшись более спокойно рассказал он. Подойдя к двери и немного выпендриваясь юнец приступил к взлому кабинета. Дверь также легко поддалась и мы прошли в темную комнату без окон. Свет загорелся без промедлений выключатель находился рядом с входом. Несколько стеллажей металлических полок были уставлены папками с делами пациентов, запах макулатуры напоминал библиотеку, впрочем чем это место отличалось от хранилища книг было неизвестно. Чтобы не тратить время попусту я кинулся рыскать от полки к полке, от папки к папке. Михаил смотрел на меня как завороженный и молчал, молчал так пугающе что я на самом деле пожалел что не могу спросить что с ним. Стеллаж за стеллажом сокращал мои поиски до минимума, пока я не утонул в воспоминаниях окончательно, увидел дело номер 1237/4 Набоков Константин Иванович 1980 года рождения, город Волгоград. На меня с фотографии смотрело собственное отражение, а глаза вгрызались в строки информации которая покинула мою голову, лишив меня жизни. На странице лечение по обычаю врачей было много не понятных записей к тому же написанных в их фирменном не разборчивом стиле. Род деятельности предприниматель, проживает Москва прописка и тому подобное. Настолько увлекшись документами я совсем позабыл про Мишку, он стоял сзади с телефонной трубкой в руке.
- Ну что звони своим – протягивая трубку сказал парень. Мое выражение лица ясно давало понять о том что не понимаю о чем идет речь в придачу я пожал плечами.
- Своим в Америку – сказал Мишка настойчивее передавая трубку.
- Как у вас у агентов принято получил информацию а потом немедленная эвакуация – напористо продолжал он. Говорил Михаил совершенно искренне мне стало его по настоящему жалко и тут же я вспомнил как Толян говорил, что именно он самый больной из нашей палаты, теперь это было очевидно улыбнувшись ему я снова отвернулся к документам. Попалось лечение только свежая запись, отсчитав на пальца дни стало очевидным одно что Набоков Константин в этой больнице всего 2 дня. Где напротив даты поступлении красным маркером была расчерчена табличка на три столбца, два из которых были помечены галочкой Э.С.Т. на свою беду я знал что это как-то смотрел фильм «Пролетая на гнездом кукушки», где максимально ярко демонстрируют всю гуманность процедур в лечебнице. Воздействие на мозг электрическим током, тем самым стимулируя его активность, вот почему у меня развилась обширная потеря памяти и мигрень. Они лишают меня личности. Почему и кто? Блуммер это очевидно. Вдруг в моем воображении мелькнул образ медсестры с одно стороны и Киры девушки из агентства с другой. Круговорот событий восстановленных в памяти вернул меня обратно на прием в доме Бориса Реммула нефтяного магната, учредителя холдинга «черный запас». Так музыка гости музыка в своем воображении пытаясь нащупать нить связывающую эти события воедино. Прием и больница, Кира подруга компаньона Реммула, которого на самом деле я никогда не видел, но слышал о нем, чего в данной ситуации абсолютно недостаточно. Мой напарник по фирме Федор так и не перезвонил. На этом рауте мы должны были встретить представителя корпорации «Русь», для заключения соглашения о контрольном пакете. Так один, потом подходит до этого куда-то запропастившаяся Кира с бокалом шампанского и снова исчезает. Федор не отвечает Реммула не видно, так и не дождавшись Киры решаю ехать домой один. Ну а дальше фантастическое ралли и койка в больнице. Кто-то шаркнул позади меня и тем самым вынудил меня обернуться. Передо мной стоял охранник и злобная медсестра как оса выпячивая жало передо мной призывая покориться. Михаил стоял рядом совершенно подавленный прячась за железобетонной махиной тела охранника:
- Он не агент, не агент – бормотал совсем спятивший паренек выдавший наше ночное мероприятие. Мое сражение было проиграно заранее, в награду получив дозу наркотика и путешествие носилок на встречу своему уже очевидному будущему. До здравствует победа разума над все поглощающей капиталистической гиеной проникающей в неокрепшие умы пост коммунистического пространства которое за годы унижений и нищеты сделало нас заранее немного сумасшедшими. Когда после основательных процедур мое тело, да именно так водрузили в покои палаты где снова шли дебаты по поводу приславутого Антананариву, никто не заметил разницы с момента моего последнего визита в обитель умалишенного контингента молодой России. Лишь медсестра по привычке прошмыгнувшая в палату с очередной порцией цветных сновидений посмотрев в моих высушенные глаза сказала таким же голосом каким я его и запомнил с момента нашего последней встречи:
- Выздоравливайте Евгений - игриво произнесла она своим нежным ангельским голоском, зная что это не мое имя…..
Яrika (12-го, 38 лет)
