- Принято, - прошипела рация.
- Ну? Будем готовиться к обороне? – Лютый оглядел посельчан. - Там, окопы, контрэскарпы мастрячить?
- Ага, - отозвался за всех Михалыч. – Только это… не серчай, Лёшенька. Пойдём, покажу, чего у меня в погребе.
- Пошли, - усмехнулся Лютый. – В погребе – пулемёт, в бортях – гранаты, в копне – танк?
- Почти, - отозвался Михалыч, бодро устремившись к своему дому. Народ с интересом последовал за ним…
Работа вышла кропотливой – слазить пришлось не только в погреб, но и на чердак, да попутно завалинки разобрать… И вот, возле сторожевой вышки на стояли два пулемёта – КПВТ на самодельной сварной треноге, явно снятый когда-то с БТРа, пулемёт Калашникова. Но одним этим спрятанный Михалычем арсенал не ограничился – лёгкий миномёт, станковый автоматический гранатомёт АГС-30… Пополнившееся ополчение расхаживало с «калашниковыми» и трёхлинейками общим числом двадцать штук – поровну тех и тех. И самое главное – боеприпас нашёлся ко всему. Сохранность оружия удивляла – закладку Михалыч, старожил посёлка Черино, сделал около тридцати лет назад, тщательно перемотав каждую деталь оружия промасленной ветошью… Ни следа ржавчины. А вот боеприпас несколько беспокоил – не отсырел, не слежался ли порох?
Лютый пресёк все разговоры о пробных стрельбах, объясняя это тем, что супостату лучше не демонстрировать весь арсенал, а если что-то не сработает, так ещё и позору не оберёшься. А так, если получится – врагам будет сюрприз, если нет – то как будто ничего такого и не было.
Вновь разобранный КПВТ затащили на башню, где снова собрали и установили на треногу. Туда же отправили АГС. Все наличествующие пулемёты меньшего калибра было решено расставить в замаскированных позициях в боярке на валу, по внешнему периметру, миномётный расчёт остался в резерве, как и машины горинцев.
Араксина беспокоило то обстоятельство, что Нергала прикрывали снайперы – он и сам чуть позже засёк два отблеска в разных местах недалеко от леса. Далековато сидели – значит, у них что-то, что может ударить на полтора-два километра. Значит, они и сейчас могут оставаться там и наблюдать за приготовлениями. Но Лютый, услышав опасения Араксина, только отмахнулся:
- Мне кажется, они давно нас под колпаком держат. Так что… пусть любуются… Не, ну Михалыч молодец, конечно…
- Ну, на то меня и клеймили как «змеезуба», - откликнулся тихо подошедший старик.
- Слушай, а если бы спалился? – спросил Лютый. – Ну, там, пакостные дети нашли бы случайно… Завалинки осыпались, погреб… И мы к тебе с помощью – и бац! – нашли такую вот закладку. Что тогда?
- А я бы вам это всё подарил, - улыбнулся Михалыч. – И вы бы не стали меня сдавать Сколоту как злостного нарушителя законов.
- Знает, как выкрутиться, - засмеялся Лютый. – Как же ты всё это приволок-то?
- А у меня подвода была, парочка каурых… Ну, и смекалка. Я по ночам стаскивал. Когда молодой был, мог ещё бесшумно мимо часовых лазить и приходить обратно с грузом.
- Лучше б семью завёл, что ли, – вздохнул Лютый. – Или где-то есть твоя кровиночка?
- Нету, - в тон ему вздохнул Михалыч. – Сам понимаешь, когда тебе тридцать и ты полон сил, как-то не думаешь, что пора найти красавицу-жену и наплодить с ней детишек… А потом тебе становится пятьдесят… И всё, ты понимаешь, что уже малость не тот для любовных утех и воспитания. Вот и остаётся тебе только спускаться время от времени в погреб и поглядывать на весь гремучий арсенал как напоминание о былой славе.
- А где ж ты его взял? – продолжал любопытствовать Лютый.
- Да было где… Личный призовой фонд, говоря по-умному, - сказал Михалыч. – Всего уже и не упомнишь… как душа чуяла, когда отказался менять всё добро на золото. Пригодилось вот.
- Вот если оно ещё и выстрелит, я тебе место стратега в группе назначу, - пообещал Лютый. – Ладно, пока свободны. Я пока свяжусь с Горинском…
Андрей кивнул, лениво оглядел посёлок, там и сям кипевший жизнью – недалеко от вышки горели костры, на которых в котлах бурлила каша с мясом. Хозяйственные черинские женщины устроили походную кухню. Рядом то и дело прохаживался молодняк, которому, как и положено, предстояло в случае чего встретить врага внутри посёлка. Вместе с молодняком – старики, нашедшие в себе силы держать оружие в руках. Кому не хватило автоматов и винтовок из запасников группы Лютого, а также собственного огнестрельного оружия, те вооружились луками, самострелами, копьями, тесаками… Особенно забавным в этом ополчении выглядел карапуз Витька, пятилетний крепыш, тоже «подготовившийся» к войне – деревянное ружьё, большой нож на поясе, камуфляж, пошитый из отцовского. Рядом – братишка, Ростик, двумя годами старше. Вот его мелкашка – уже настоящая. На поясе патронташ.
Оба парнишки осиротели в один миг, когда родители оказались на злосчастной ярмарке. Теперь, кроме бабушки, никого из родных… Вон и бабушка их – на пеньке подле одного из котлов сидит, подслеповато щурится, поглядывая и за кашей, и за внуками.
Вон и Инга – чуть в стороне ото всех, сменившая АКМСУ на трёхлинейку, задумчиво глядит в костёр.
- Ну, когда на свадьбу позовёте? – спросил Михалыч тихо.
- Повоюем – и пригласим, - пообещал Араксин. – А то надо что-то одно…
- В твои годы, Андрейка, мне иногда и то, и то удавалось, - похвастался Михалыч. – Ну, не жениться, конечно… Ну, сам понимаешь. Э-эх, есть в этом особый шик… Ты, она, тёплый сеновал – а через час будет команда «подъём» и перекличка, не поспеешь к утренней поверке – расстрел… А она такая тёплая, преданная, вздыхает так, обнимает жарко, целует сладко…
- Дед, не трави душу, - засмеялся Андрей. – А то ведь пойду в «змеезубы» и проверю, есть тут шик или нет…
- А чего проверять-то? Вон, Векшуню бери и… бери, - усмехнулся старик. – Упыри в полночь должны прийти, так что в самый раз… А может и раньше придут, тогда вообще класс – огонь ещё не погас, а надо спешно нашаривать одежду, оружие и кидаться в бой… Романтика, эх!
- Как у тебя, дед, всё просто… - вздохнул Араксин. – Не могу я вот так, без согласия, а бабы сами отчего-то не млеют при виде меня. Рожей, что ли не вышел…
- Аурой, - усмехнулся Михалыч. – Ты бы на себя со стороны глянул – не человек, а змея, почище того блаженного… как его.. Нергала. Вот потому к тебе бабы и не липнут, хотя и парень ты видный.
- Спасибо на добром слове, дед, прям надежду подарил, - Андрей легонько хлопнул его по плечу. – А что с аурой делать прикажешь?
- Смотри на мир проще, - посоветовал Михалыч. – Мы всегда заслуживаем того, чем являемся сами. Если дерьмо человек – то дерьмо и найдёт, если не сразу, так после, если не сдохнет допрежь. А если хороший человек – то и будет с ним хороший человек.
- А как быть, если дерьмо к хорошему человеку привязалось?
- Значит, не такой уж человек и хороший, неосмотрительность проявил, мозгов не хватило, слабину дал – а это тоже плохо, вот паразит и нашёл нишу. Не зря ведь сказывается – добро должно быть с кулаками. А страстотерпцев иначе как мазохистами и назвать нельзя – верят, что получив по сусалам от заклятого врага, обретут благодать несусветную. Только рабская это идея. А, впрочем… Ну, ты конечно, не паразит, и слабин в тебе я не видел… Так что, быть может, и не зря Инга с тобой.
- Значит, ауру менять не надо? – с надеждой спросил Араксин.
- Значит, нет, - засмеялся Михалыч. – Ладно, беги к своей рыжей.
День постепенно сменился вечером, вечер плавно перешёл в ночь, чей чёрно-синий сумрак испятнали звёзды. Луна спятившим прожектором взгромоздилась на небе, и казалось, видно каждую хвоинку и травинку. С какой бы стороны не кинулись нападающие, их было бы прекрасно видно – а там крупнокалиберный пулемёт Владимирова воцарится над полем боя (если патроны не подведут, коих аж четыреста штук в пятидесятипатронных лентах). Или АГС, что тоже приятного мало – о чём, конечно, Араксин мог только догадываться, ибо о том приходилось лишь читать.
Время от времени над посёлком взлетали ленивые крики – посты ведут перекличку:
- Третий – живой! Четвёртый?
- Четвёртый – живой! Пятый? Пятый, мать вашу, оглохли?
- Да не ори, пятый – живой!
И когда доходила очередь до них с Ингой, он кричал:
- Семнадцатый – живой!
Лёжка не сказать, что прям уютная, всё-таки боярка с её шипами… Однако они вдвоём как могли обрезали совсем уж пакостные ветки, и получилось более-менее удобное логово. Араксин ещё вырыл неглубокую ямку длиной в половину собственного роста – в самый раз на взгорке – а Инга настелила тряпок с чердака своего дома. И их позицию можно было смело назвать мечтой снайпера. С той стороны, то есть, со стороны леса у Чера, и в ясный день в густых колючих и лиственных зарослях едва разглядишь, есть ли там кто, а ночью – тем более… Зато с их места участок открытого пространства просматривался и простреливался замечательно. Оставалось лишь дождаться, когда в прицел попадёт достойная добыча. Или не очень достойная… И они ждали, время от времени отзываясь на окрик соседнего поста – пулемётный расчет с Капралом во главе – перебрасываясь парой фраз между собой. И перекусывали, когда начинало сосать под ложечкой – несколько раз приносили горячую кашу с мясом, потом приходили, чтобы забрать грязные тарелки. Такая вот фронтовая рутина в ожидании нападения.
- Первый, живой?
- Первый – живой! Второй?
И по очередному кругу.
- Семнадцатый, живой?
- Семнадцатый – живой! Восемнадцатый?
- Дурацки всё как-то… - шепнула Инга. – Крики эти… Показываем, где мы, и сколько нас...
- Увы, раций на всех не хватает, - ответил Араксин, подняв голову. – Хотя плюс есть – пока перекрикиваемся, пока нам отвечают, это значит, что эти скоты не прирезали наших ребят тихонечко и не лезут за головами других.
Инга легонько кивнула, примолкнув. Араксин же прильнул к наглазнику прицела… Светлый, чуть расплывчатый кругляшок, расчерченный прицельными галочками. ПСО-1, вспомнил Андрей название прицела. Видимо, хозяин очень хорошо заботился о винтовке – ни коррозии металла, ни царапин на линзах прицела, ствол без раздутий. Только чуть разболтанный и оттого излишне чуткий спуск. А так – просто замечательное оружие, недаром в книгах, художественных и документальных, его порой много и цветисто расхваливали…
- Я – Шестой, вижу движение в поле! – грянул над посёлком могучий голос Медвежи. Ага, это на противоположной стороне вала.
Инга встрепенулась, приложилась к своей трёхлинейке. Непристрелянная ведь, подумал Андрей с неудовольствием. Ещё мазать начнёт… Впрочем, тут у нас дистанция небольшая…
Невдалеке рявкнул винтовочный выстрел, прострекотала автоматная очередь, ещё раз ударила винтовка. И гулко воцарившаяся тишина.
- Движение прекратилось! Шестой – живой! – крикнул Медвежа. – Седьмой?
- Седьмой – живой!
- Восьмой живой! Кстати, уже полночь! Ну, где обещанное наказание?
- Может, у них часы опаздывают, - съязвили в ответ.
Небо в стороне дальнего леса озарилось неяркой зарницей – а в следующий миг воздух содрогнулся от утробного свистящего воя, ударившего, казалось, со всех сторон… Араксин рывком выбросил себя из боярки, чуть опередив Ингу, прошипел от боли – шип впился в спину – и замер. Рассекая звездную черноту, в небе сияло множество ослепительных шаров – они стремительно неслись к посёлку, чудовищно воя, и раздувались, разрастались на глазах – неумолимо падали… И за ними в воздух рвались новые шары-кометы, рождаясь из частых вспышек у опушки леса. Кажется, ударили выстрелы, почти неслышные в жутком грохоте…
Самый первый из шаров рухнул прямо у сторожевой вышки, оглушительно хлопнуло, и в стороны рванулись клубы жёлто-багрового пламени, поглощая хлипкую конструкцию… Андрея обдало волной жаркого воздуха – а он стоял, заворожённый жутким зрелищем, совершенно не чувствуя страха…
Огненные шары рушились один за одним, словно веерной очередью, взметая в воздух тучи огня, наполняя воздух грохотом разрывов, свистом осколков…
Налетевшей горячей волной его отшвырнуло назад, спину, руки, ноги ободрало колючками. Боль подхлестнула, возвращая сознание… Барахтаясь в колючих переплетениях, матерясь, отчаянно прикрывая глаза, он с ужасом вслушивался, полуоглохший, как грохочут всё новые и новые взрывы. Яркие вспышки проникали даже сквозь смеженные веки, словно стремясь выжечь глаза ко всем чертям…
Колючие заросли кончились резко – и он буквально скатился вниз, больно врезавшись исцарапанной спиной, увлекая за собой ещё кого-то. Кого-то? Открыв глаза, он увидел Ингу – она, распластавшись на земле и вывернув шею, огромными глазами таращилась в небо, озаряемое огнём, в её широченных зрачках тонули отблески пламени…
- Бежим! – рявкнул он, взлетая на ноги. – К Черу!
Инга, умничка, не стала возражать, и они кинулись к спасительному берегу, совершенно не чуя ног, а за спиной, казалось, разверзлась Геенна Огненная, норовя настигнуть, смять ударной волной, сжечь…
Воздух залихватски свистел в ушах, словно не в беге, а в полёте…
Земля исчезла из-под ног, спустя бесконечно долгий миг накрыла вода, обдав мягкой, обволакивающей прохладой, поглощая с головой.
Араксин забился под водой, стремясь выбросить себя на поверхность, но, кажется, слишком глубоко ушёл, и, как ни старался, не мог найти Ингу… Мгновенный страх за неё придал взрывной силы, он в один рывок по пояс выскочил из воды, с плеском рухнул обратно. В залитые водой уши ещё толкались хлопки разрывов – но уже отдалённые, глухие…
- Инга! – проревел Араксин.