Сон, несмотря на усталость, не шёл - ну, и к лучшему, негоже на посту спать. Плюс к тому - некоторые неудобства помимо сырой одежды. Больно впивалась в позвоночник грубая кора дуба. Озябшая Инга во сне прижималась к нему плотнее, умудрившись нырнуть ему под руку. Последнее оказалось, впрочем, приятным неудобством, и Андрей старался не шевелиться, дабы не спугнуть по-кошачьи чуткий сон боевой подруги, хотя тело немилосердно затекло. Сидел и слушал дыхание Векши, неглубокое, чуть прерывистое. Слушал размеренный бой сердца, ощущал тепло девичьего тела, наполненное непреходящим напряжением, готовностью проснуться в любой миг. Маленький трансформатор, совсем как в Горинске, только не жужжит. Бедная девчонка, в который раз подумал Араксин. В один момент столько потерь...
Михалыч же спал безмятежно, негромко сопя в бороду, изредка ворочаясь в листве, даже при этом умудряясь не шуметь. Идиллия, в общем – такая, походная её разновидность.
Если б не угроза, то ли нависшая дамокловым мечом над их головами, то ли окружавшая со всех сторон, было бы совсем замечательно. Однако…
Сперва Араксин подумал, что это шумит у него в ушах от переутомления. Однако проснулась Инга – по-звериному резко, быстро вскинув голову. Зашевелился и Михалыч.
А потом, нарастая, гул приблизился, наполнившись утробным воем и ритмичным шуханием – будто воздух рубили огромные клинки.
- Если это они, то всё совсем уныло, - пробурчал Михалыч, подтягивая к себе автомат.
- Что? – с затаённым страхом в голосе спросила Инга.
- Вертолёт, - просто и как-то неестественно спокойно ответил Михалыч. – Как-то умудрился попасть под вертолётную атаку, хрен забудешь… Налетит как ворон, ракетами, пушками жахнет… А ты встаёшь из кучи земли и долго ещё понять пытаешься, живой ли… Векшунь?
Инга не ответила, стремительно карабкаясь по шершавому стволу вверх, яростно пыхтя.
Хлопал скрамасакс по бедру, а автомат оказался беспечно брошен на земле.
- Посмотрю на это чудо-юдо, - отозвалась она, исчезнув в раскидистой кроне. Слышалось только похрустывание упругих веток.
- Смотри, чтобы он на тебя не посмотрел, - негромко предупредил старик.
- А что, может? Я читал, что на Прадавней Войне такая техника использовалась, что из танковой пушки можно было в птицу попасть с километра…
- Ну, такой техники на той вертушке не было, иначе я бы рядом не стоял сейчас, - вздохнул Михалыч. – Вот что-нибудь, что позволяет засечь тепло – возможно. А у «змеёнышей» так наверняка, раз уж на деревню не пожалели ракет.
Араксин только стиснул зубы. Новости не радовали. А Михалыч, склонив голову, прислушивался к нарастающему гулу.
- Рядом кружит, паскуда, - сказал старик. И действительно, звук менял направление, плавно переходя то налево, то направо – боевая машина древности, словно гигантская стрекоза, облетала лес. И, судя по всему, не так уж и высоко. Араксин плюнул на осторожность, прыжком дотянулся до ветки, подтянулся, отталкиваясь ногами от шершавой коры, полез наверх, следом за боевой подругой.
Подошвы Ингиных калиг он увидел лишь возле самой верхушки и дальше лезть не рискнул – ветки там вряд ли выдержат вес вдвое больший, чем у почти двадцатилетней девчонки.
- Вон, летит… - как-то зачарованно произнесла Инга.
Андрей уже видел и сам, поддавшись зловещей красоте машины – хищный вытянутый силуэт и впрямь напоминал стрекозу, с той лишь разницей, что короткие крылья по бокам обтекаемого, узкого корпуса оставались неподвижны, неся некие продолговатые цилиндры, а вся масса вертолёта, надо полагать, немаленькая, крепилась к туманному диску. Ещё одним таким же туманным кругом, только вчетверо меньшим, оканчивался тонкий «хвост» с широким оперением. А под кабиной – эдакий стеклянный лоб, покатый, переходящий в узкое вытянутое «рыло» - хищно пошевеливалось тонкое жало пулемёта на подвижном лафете.
Машина неторопливо проплывала над кронами леса, вися метрах в тридцати-сорока от земли, чуть покачивая корпусом, поворачиваясь вокруг своей оси. Из-за осмысленности маневров у Араксина создавалось впечатление, что он видит огромное живое существо, пусть и чуждое обликом и свойствами, но живое, а не хитроумный мёртвый механизм, послушный человеческой воле. И деревья, словно разделяя впечатление Андрея, заволновались, заколыхались – но тому виной был лишь ветер, гонимый винтом вертолёта.
- Полезай-ка ты вниз, - скомандовал Араксин, передвинув автомат на грудь. Стрелять предстояло из неудобной позиции по мишени, наверняка неслабо укреплённой металлом. Но выбора не было – Араксин его себе не оставлял. Попытаться стоило, вертолёт не столь уж и велик, вряд ли броня чересчур прочная, шансы наверняка неплохие… Или он так себя успокаивает?
- Шевели попой, родная! – сквозь зубы и почему-то шёпотом (будто там, в машине, его могли услышать). Ответа не последовало либо Андрей просто не расслышал его. Однако Инга сноровисто покарабкалась вниз. Задержалась, оказавшись напротив него, в потихоньку светлеющем полумраке ночи Араксин увидел глаза Инги. Однако на прочувствованную речь, пусть и коротенькую, времени не было ни секунды. Араксин, притянув Ингу к себе на мгновение, впился в губы грубым поцелуем. Она, ойкнув, строптиво вывернулась и поползла вниз, круша ветки.
Араксин, отщёлкнув предохранитель на одиночные, устроил ствол автомата на ближайшем суку, посадив замерший на секунды боевой механизм на пенёк мушки. Хлопок автоматного выстрела прозвучал негромко на фоне работы двигателя. Араксин целил в стекло кабины – понимая краем сознания, что вряд ли оно есть ахиллесова пята винтокрылого монстра. Но давил на спуск – пусть знают, твари… Он не видел, попадал ли, но всё равно раз за разом давил на спуск, медленно ведя стволом вдоль корпуса. Машина не реагировала, вися полубоком к нему, а потом вдруг с хищно-неторопливой плавностью повела корпусом вокруг своей оси. И Араксин увидел вспышки искр – убойные автоматные пули бессильно рикошетили от корпуса, оставляя, может быть, царапины либо трещины на стекле. Подствольник бы, с тоской подумал Андрей. Продолжая давить на крючок, выжимая выстрел за выстрелом. Толчком большого пальца перебросил предохранитель на огонь очередями, чуть подбросил мушку вверх – к основанию оси винта. Однако острая морда машины глядела прямо на него, вертолёт замер, словно увидев букашку, досаждавшую ему своими укусами. И Араксиным завладел наработанный рефлекс на угрозу – он просто прыгнул в сторону, сжавшись в комочек, проламываясь сквозь ветки, едва успевая цепляться за них одной рукой, чтобы замедлить стремительное падение. В какой-то миг, будто бы вывалившись из пространства, полного больно стегающих веток, подобрался, сомкнув ноги. И врезался в землю, повалившись, влекомый остатками ускорения. Взмыл на ноги, озираясь, ещё не успев ничего осознать, придушенно рявкнул:
- Бежим!
И первым подал пример, рванув напролом через ближайший кустарник, забирая прочь от реки, надеясь угодить в гущу леса – где не достанет ни прожектор, если таковой окажется на машине, ни пулемётный огонь…
Слышался нестройный топот двух пар ног позади, Араксин матери спутников про себя, тут же понимая, что не всем под силу нестись галопом по ночному лесу, плюя на риск подвернуть или вовсе сломать ногу.
Вертолётный гулкий вой не отдалялся, следуя за ними – значит, что-то есть хитроумное на машине. Не может не быть, поддакнул себе Араксин, на ходу меняя магазин, один только ночной полёт на такой машине – занятие наверняка сложное. А уж выслеживать и тем более гоняться на ней за тремя партизанами в густолесье…
Араксин успел лишь собраться комком, как полетел головой вперёд, когда нога угодила в прикрытую травой выбоину, пребольно ушиб плечо, сдавленно матерясь, от боли на миг забыв о винтокрылом дамокловом мече.
Инга и Михалыч пронеслись мимо него, явно не заметив его падения.
Араксин же, перевернувшись на бок, вывернул шею, отчаянно пытаясь пробиться взглядом сквозь полог леса, высмотреть угрозу… Обдало порывом внезапно налетевшего урагана, ветром взметнуло и бросило в лицо горсть земли. А следом где-то над кронами деревьев полыхнуло огнём – коротко, резко, с дробным стрёкотом.
Слух выловил тяжёлые удары пуль по деревьям, сверху посыпались сбитые ветки.
И новый сполох, и ещё один, и ещё, вспыхивали и угасали огненные языки, треск авиапулемёта вгрызался в уши. Не страшно, твердил себе Араксин, не страшно, нашаривая автомат.
А потом полыхнуло ярче – по обе стороны едва видимого сквозь листву вытянутого корпуса. Полыхнуло мощно, две ослепительные вспышки, разродившись утробным свистящим рёвом, сорвались с коротких крыльев, устремившись полого вниз. И ещё две…
Араксин рывком перевернулся, ткнулся лицом в землю, накрыв ладонями голову. Можно было брать голыми руками – но слишком явно всплыло в памяти пережитое часы назад, Араксин не мог найти в себе силы досмотреть страшное зрелище до конца. Смеженные веки укрыли сознание, сжавшееся до размеров песчинки, уютной тьмой. Яростно хотелось стать совсем крошечным, невидимым…
А потом земля дрогнула под сдвоенными ударами ракет. Сверху вновь раздался утробный свистящий рёв, секунду-другую спустя – новый удар, тряхнувший землю. Ураган продолжал трепать его одежду, осыпать мелким мусором, оттого Араксин не знал, дошла ли до него ударная волна.
dryunqa (04-го, 27 лет)
