Я тихонько отполз назад, медленно привстал, едва вместившись в зазор между фургоном и стеной, плотно припал спиной к последней. Здесь мое худощавое тело пришлось очень кстати, так как поднимаясь оно даже кончиками волос не задело ничего способного породить предательский шум, и стоявшие впереди, точно бронзовые изваяния, гвардейцы не разобрали моего маневра даже краем уха. Я, расположившись поудобнее, уже собирался двигаться вдоль стены, к высоким створкам конюшни, как вдруг в кармане стало чуть припекать. Не кипеть, обжигая кожу, а именно легонько греть, словно очередная подсказка проказницы Судьбы.
Ключ. И тут азарт захлестнул мой разум. А что, если попробовать отпереть ларец прямо сейчас? Утянуть таящиеся в нем сокровища прямо из-под носа самого герцога Севера? Это было пакостной, подлой и, не побоюсь этого слова, свинской затеей, но именно от этого мои руки так и тянулись воплотить ее в жизнь. Буду потом рассказывать внукам, как околпачил самого Дориана Ласа. В то же время, глас рассудка твердил, что я ступаю по лезвию очень острого ножа, рискуя ни чем-то порожним, а своей шкурой, и внуков же, коли решусь на подобную авантюру, могу и не дождаться. Сейчас у меня появилась реальная возможность выторговать свою душу у старухи Смерти, незаметно покинув конюшню, и, пренебреги я ею, иной, возможно, не будет.
В итоге, какое-то из этих двух воззрений должно было перевесить. Впрочем, я практически не колебался.
Слишком сладок вкус азарта.
Плавно подтянувшись на руках, стараясь не шаркать по стене, я взобрался на облучок, причем сделал это настолько быстро и мягко, что фургон даже мельком не покачнулся. Аккуратно перекинул ноги одну за другой через низкую, но пухлую перегородку, оказавшись внутри кузова.
Рано или поздно жажда наживы и обмана, наверняка, сведет меня в могилу. Но не с этим солнцем. Лишь заберу то, что по праву вора теперь принадлежит мне, и уйду своей дорогой. Ну или хотя бы попытаюсь уйти.
Присел на корточки, в очередной раз принявшись оглядывать расположившийся под досками кубовидный ларец, скользнул взглядом по замочной скважине. Приподнялся, запуская руку в карман и изымая на свет маленький ключик с витой бородкой, запустил зубчатый стержень в напоминавший по форме пешку зев темно-бирюзового сундучка. Раздался тихий, точно истомленный, щелчок.
Я осторожно, со слабо скрываемым испугом, повернулся. Но, как оказалось, стоявшие в нескольких ярдах позади гвардейцы не расслышали глухого звука отпираемого запора, продолжая все так же безучастно пронзать взглядом противоположную стену конюшни. Вероятно, бронзовые барбюты плотно закрывали уши, заметно ухудшая слух своих хозяев. А, возможно, этот щелк и вправду был почти неразличим, и я смог его расслышать лишь потому, что был целиком и полностью сосредоточен на замке.
Пальцы одними ногтями поддели едва заметно отслоившуюся дверцу, тягуче, беззвучно отодвинули ее в сторону. Казавшееся на первый взгляд совсем крошечной шкатулкой узилище, на деле оказалось довольно глубоким стальным ящиком, внутри которого, поблескивая какими-то выбитыми на поверхности изумрудными закорючками, лежало несколько бесформенных каменных осколков.
Мои глаза озадаченно округлились. Руды? Герцог что, действительно так ратовал за имение каких-то валунов? Думаю, сказать, что я ожидал разительно другого – значит не сказать ничего. Моя фантазия уже успела обрисовать в голове золотые барханы, драгоценности, изощренные старинные реликвии или, на худой конец, роскошную одежду. Это Дориан Лас называл богатством? Груду аморфных булыг? Что же, герцога либо кто-то очень умело облапошил, либо он действительно был ярым поклонником скальных пород.
Но вдруг до меня донеслись чуть заметные уху странные звуки. Точно сами камни напевали тихим и скорым шепотом, что даже не удавалось разобрать. Их тусклое зеленоватое сияние стало притягательным, рука, повинуясь его зову и сбросив с себя бразды разума, потянулась внутрь ларца. А я, точно завороженный, уже не силился оторвать взгляда от таинственных, вычеканенных на грубой каменной поверхности рисунков. Только кончик моего пальца смог очарованно коснуться одного из них, как за спиной послышался малоприятный железный скрип, в момент вырвавший меня из сковавшего рассудок забытья.
Я, словно ошпарившись, резко обернулся. В дверном проеме, огорошено уронив челюсть на землю, застыл Фарес эль’Массарон, сжимая в сухопарой деснице древко упертого в почву витого посоха с грубым куском азурита на оголовье. Глубоко посаженные, опиравшиеся на объемные мешки глаза забегали по моему обмершему стану, переползли на руки, ларец. Но едва маг узрел выглядывавшие из сундучка камни, как его мимолетное замешательство тут же смело.
Даже не удосужившись оповестить взиравшую на колдуна гвардию об опасности, старик извернул магическое дерево в руке, согнул ее в локте, взяв посох на манер рыцарского лэнса. Туго отведя назад вооруженную десницу, словно оттягивая тетиву мощного лука, он в стремительном выпаде выбросил ее вперед. С зашедшегося на мгновение лазурным блеском азурита сорвался уже знакомый мне клубок молний, и, меча кругом горючими искрами, ринулся в мою сторону.
Сама собой в голове всплыла магическая фигура. Я не успел толком ничего понять – рефлексы все сделали самостоятельно. Ладони сложились запястьями, явив собой некое подобие раскрывающегося хризантемного бутона, и с них в полет устремился моментально соткавшийся яркий пламенный шар. На подступах к фургону, два магических сгустка, бирюзовый и янтарный, столкнулись.
Конюшню объял громогласный грохот, и на мгновение она озарилась ослепительно-белой вспышкой. Меня толкнуло в грудь, отметая назад и больно ударяя спиной о стену. По рукам, лицу и шее что-то неприятно полоснуло – кажется, щепки. Я в последний момент, на подсознательном уровне успев подвести под себя руки, рухнул на бок, покривившись от вдруг ставшей колючей земли. В объятые оглушительным писком уши ворвались звуки древесного треска и лошадиное ржанье. Веки натужно разошлись.
Перед глазами предстала картина полной разрухи. В воздухе витал сор, пол усеивали щепы, зерно, обгорелое сено, тлеющие факелы, упряжь, кнуты и клочки разноцветной ткани, лужами стояла вода. В загонах бесновались кони, подскакивали, вставали на дыбы, тщась выскочить на волю из вспыхнувшего в их доме хаоса. Фургона и след простыл – на его месте лежал лишь усыпанный кусками дерева, зиявший дырами брезент, рядом с которым на земле растянулись гвардейцы. Как я мог заметить, они дышали и даже мельком двигались. Видно, доспехи смогли взять большинство урона на себя, хотя воины оказались в самом эпицентре взрыва и полученные ими ожоги сойдут совсем не скоро. Однако, они выжили.
Фарес эль’Массарон стоял, тяжело припав к древку посоха. Он, вероятно, пострадал меньше остальных, если вообще пострадал, и ныне испытывал лишь магическую слабость. Слишком далеко от основных событий находилось его старейшество.
Я попытался подняться, взывая к дико болевшей спине, но лишь бессильно рухнул на колени. Раздался громкий топот приближающихся кованых ног. В открытую дверь, в сопровождении четверки гвардейцев, влетел Дориан Лас.
– Что стряслось?! – выкрикнул он, едва приступив порог конюшни, но, заметив творившийся внутри беспорядок, умолк, окидывая помещение огорошенным взглядом.
– Ничего гибельного, милорд, – прошелестел Фарес, выгибая спину. – Всего лишь очередной высокомерный воришка.
– Как очередной высокомерный воришка мог устроить такое?! – вновь завелся герцог. – Сюда будто катапультный снаряд рухнул!
– Это, как видно, не самый заурядный грабитель, милорд.
Я поднял грузную голову, глянув на неотрывно буравившего меня взглядом колдуна.
– Вот как. – Северный владыка также перевел взор в мою сторону. – Гвардия, схватить наглеца! И отведите своих товарищей к лекарю. – Наказал герцог уже удалившимся по мою душу воинам.
Двое из них, крепко взяв меня под локти, поставили на практически ватные ноги, поволокли вперед. От разгоревшейся в потревоженном раненом плече боли сами собой сжались в животном оскале зубы.
Пленен второй раз за утро, теперь уже – герцогской гвардией... Что могу сказать, прогресс на лицо.
Пропуская мимо уводивших ущербных соратников гвардейцев, Дориан Лас подошел ко мне.
– Осторожней, милорд! – кричал ему в спину Фарес. – Этот малый умеет колдовать.
– Неужели? – Герцог указательным пальцем взял мою поникшую голову под подбородок, поднял, с прищуром всматриваясь в мои глаза. – И как же ты здесь оказался?
– Сие не шутки, милорд! – Моментально оказался сзади старик. – Он опасен, и я даже не берусь предполагать, насколько. Умело скрывает свой дар, а это признак сильного мага. Хотя, быть может, что это я с годами теряю хватку, ежели не могу почуять близ себя колдуна... Не искушайтесь тем, что его скрутили. Подчас, дабы сплести заклятье, не приходится и бровью повести.
Дориан Лас заглянул мне за спину, туда, где совсем недавно высился его фургон. Некоторое время он молчал, выискивая под простершейся рваной парусиной свой дражайший ларец. Заметив вскочивший, укрытый почерневшим от сажи покрывалом, кубообразный бугорок, герцог обратился к магу:
– Что с сундуком?
Эль’Массарон вначале и не понял, о чем ведет речь его господин, но вскоре, точно наступив на раскаленные угли, вздрогнул, метнувшись к подпаленному брезенту, казалось, только сейчас уличив утрату фургона. Присел, стащил с сундучка, оказавшегося практически не пострадавшим, разодранную ткань и онемел. Медленно протягивая руку, он коснулся мирно спавшего в замочной скважине витого ключа, заскользил пальцем по бородке. Но тут же, тряхнув головой, точно прогоняя нагрянувшее замешательство, обдал меня яростным взглядом.
– Этот проходимец стащил наш ключ! – брызжа слюной, грозно завопил он.
– Вот как... – Герцог перевел взор обратно на меня, глянув в мои нервно забегавшие глаза, но мысли своей продолжения не дал. Я было подумал, что он немедля прикажет рубить мне голову или же сделает это самолично, благо навык у него, как я уже успел убедиться, имелся. Однако герцог всего лишь задумчиво потер подбородок и спустя несколько мгновений молчания произнес: – А что внутри?
Старик, не смывая с лица возмущенную мину, приотворил темно-сизую створку, запустил внутрь руку и изъял наружу небольшой, размером с его ладонь, кусочек чуть сиявшего зеленым камня.
– Они здесь... Я чувствую... как в них... клокочет сила, – часто сглатывая, зачарованно проговорил Фарес, уперевшись взглядом в булыжник. – Тот делец не обманул...
– Там все?
– Все... – через несколько секунд кивнул колдун, сосчитав осколки внутри ларца. – Тяжелая, зараза. – Он, не без натуги, вложил изъятый камень обратно к его собратьям.
– Славно, – отрешенно проговорил герцог, не отрывая от меня глаз. – Говоришь, он опасен?
– Еще как милорд! – Старик вскочил на ноги. – Колдун, право, не самый умелый, но с ним надо что-то решать, иначе может выдать чего похлеще... – эль’Массарон быстро проплыл взором по разворошенному убранству хлева, – этого.
– Но, почему до сих пор не выдал?
– Копит силы, милорд. Говорю же, он неискусный, точно ребенок с клеймором. Свершил один взмах – и выдохся. Но надолго ли?
– Тогда обезвредь его, Фарес. Не вверю, если скажешь, что тебе это непосильно.
– Посильно! Конечно посильно, милорд! – закивал маг. – Только мне нужно воротиться в келью. Все мое уснащение покоится там.
– Ступай, – отойдя на шаг, сказал герцог, не повернув головы.
– Только одна скромная условность, милорд. Я должен убедиться, что этот проходимец в мое отсутствие не набедокурит.
– Это как же?
– Дайте мне одно мгновение, милорд.
Старик чуть отступил, вскидывая свою треклятую палку в мою сторону. Грудь в момент сковало режущей болью, заставив в оскале заскрежетать зубы, а ноги подкоситься. Я не упал лишь благодаря надежно поддерживавшим меня гвардейцам. Впрочем, эта мучительная вспышка довольно скоро померкла, оставляя внутри лишь странную стесняющую тяжесть, словно по жилам разлили холодный металл.
– Вот так, – держа меня на прицеле посоха, проговорил Фарес, боком, точно речной краб, подступая к герцогу. – Возьмите, милорд.
Дориан Лас озадачено воззрился на собеседника.
– Не переживайте. Я влил заклятье внутрь, так что некоторое время оно сможет прожить само по себе. Вам необходимо лишь не сводить камня с его фигуры. Не спрашивайте, просто возьмите.
Владыка Севера покороблено принял посох из рук старца, направляя чуть нырнувшее в сторону оголовье обратно на меня. Спавшие на мгновение нутряные оковы вновь сжались. Фарес улыбнулся сухими губами и затрещал башмаками в сторону выходу.
– Ужель, это твоих рук дело? – когда колдун скрылся из конюшни, обратился ко мне герцог, вскидывая подбородок.
Я промолчал, за что незамедлительно получил пинок под колено, заставивший меня едва не осесть на земле.
– Не смей безмолвствовать, когда к тебе обращается герцог, отрепыш! – гаркнул отвесивший удар, средних лет гвардеец с небритой трехдневной щетиной на подбородке, распрямляя мою поникшую фигуру.
– Моих, – тихо пробурчал я.
И вновь бронзовый сапог жестко врезался в сгиб ноги.
– Не мямли! Ты перед герцогом, так и обращайся с герцогом, как подобает!
Я, скривившись от боли в колене, поднял голову, взглянув на невыдававшее эмоций, словно алебастровая маска, лицо Дориана Ласа.
– Моих... милорд.
– Ты из Певчих Лугов?
– Никак нет, милорд.
– А кто же тогда?
– Я... – От пульсировавшей по всему телу боли мои мысли перемешались, однако, едва я взглянул на выпученные от томящегося в них гнева глаза щетинистого гвардейца, как они вновь приобрели очертания прямой струны. Скрывать правду нет никакого смысла. Может себе дороже обойтись. – Я простой разбойник, милорд. Налетчик, бандит, преступник, называйте, как Вашему величеству угодно.
– Разбойник? Ты ограбил мою повозку? – Герцог качнул головой в сторону раскинувшегося неподалеку оборванного брезента.
– Так точно, милорд.
– В одиночку?
– Да, милорд.
Дориан Лас удивленно поджал губу:
– Это как же ты смог такое провернуть?
– Я всегда работаю один, милорд, так мороки меньше. А этот груз сопровождали не то, чтобы умелые воины. Оттого провернуть такую авантюру для меня большого труда не составило.
– Даже так... – Герцог причмокнул, а затем, покачав головой, усмехнулся. – Подлый купчонка. Еще лгать мне вздумал? «Их было очень много», – сымитировал гнусный голос недавно пристреленного на дворе купца владыка Севера, но быстро кончил гаерничать, вновь очертив на лице серьезную мину. – Впрочем, он получил по заслугам. Зуб даю, они превосходили тебя в числе... намного. Любопытно, какими путями тебе удалось с ними справиться?
– Теми же, которыми мне пришлось пойти здесь, милорд.
Дориан Лас с интересом окинул разворошенную конюшню.
– А с плечом что? Память от конвоя?
– От градской стражи. – Я сплюнул загустевшую во рту слюну, едва не угодив в бронзовый сапог державшего меня гвардейца. Тот, не стерпев покушения, чуть оттянул мою заломленную за спину руку вниз, отчего в примеченном Ласом плече возникло малоприятное ощущение рвущихся мышц. Я всхлипнул, туго сомкнул челюсти.
– Могли б хоть на голое тело перевязь наложить. Так кровь не остановишь.
– Выбирать не приходилось, – я, шипя сквозь зубы, взглянул на герцога.
Тот, чинно выпрямившись и крепче перехватив посох, смотрел холодно и сдержано.
– Как ты попал сюда?
– Готово, милорд! – раздался приглушенный голос Фареса, а вслед за этим быстрый нарастающий топот. Колдун показался в конюшне, сжимая в деснице связанные между собой толстой пупыристой нитью стальные – во всяком случае, судя по цвету – наручи. На их поверхности фиалковыми капельками виднелись два небольших граненых камня.
Старик подошел ко мне спереди, принявшись раздраженно хватать за руки и защелкивать на них браслеты. По запястьям пробежал холод стали. «Где-то я такое уже видел», – раздался в мыслях саркастический смешок. Впрочем, даже по тактильным ощущениям, эти оковы чувствовались иначе, нежели те, в которых мои многострадальные запястья побывали меньше часа назад. Лиловые каменья, как оказалось, были не просто вкраплениями, они пронизывали сталь насквозь, так что я даже почувствовал их гладкие, чуть выпирающие грани. И едва они коснулись моей кожи, как в висках вдруг заломило, к горлу подступил тошнотворный комок, на лбу выступили крупные гранулы испарины, а глаза словно готовились вывалиться из орбит. Ноги, и без того слабо меня державшие, теперь практически омертвели. Голова, со скривившимся от недомогания лицом, рухнула на грудь.
Покончив с актом обезвреживания, Фарес не без презрения бросил мои руки и вернулся к герцогу. Забрал обратно свой посох, опустил, позволяя стеснявшему мою грудь заклятью начать медленно угасать, посмотрел на меня.
– Что это с ним? – первым высказал назревающий вопрос Дориан Лас.
– Понятия не имею, милорд, – глядя своими бледно-оранжевыми, со скверной прищуринкой глазами, ответствовал маг. – Быть может, на нем впервые применяют усмиряющие путы... Но, воистину, подобной реакции мне за все годы деятельности наблюдать не приходилось.
– Надеюсь, эта реакция его не убьет, потому как с этого момента он в твоей походной когорте.
– Что?! – не вверив своим ушам, выпучился на повелителя старик.
Я же, больше от недопонимания, поднял на герцога тяжелый взгляд.
– А что такого? Ты же сам говорил, что тебе в экспедиции не достает чародеев. И тут он как снег на голову. Не следует игнорировать подобный реверанс Судьбы.
– Но... но... – замешкался приближенный, подбирая слова.
– Никаких «но», Фарес! Это приказ герцога! Или ты смеешь противиться моей воле?
– Никак нет, милорд, – захлебнувшись возмущением, покорно склонил голову старик.
– Вот и славно. А теперь ступай, накажи кравчему стол накрывать. У нас, все же, гость.
Этому заявлению придворный колдун, как показалось, удивился еще больше, однако слов поперек говаривать не стал. Лишь, скрепя зубами, откланялся, промямлив: «как прикажете, милорд», и первым удалился из конюшни. Сам герцог Дориан, движением головы велев гвардейцам следовать за собой, закрыл отомкнутый ларец, приподнял, аккуратно возложив на опаленный дырявый брезент, затем сгреб ткань, соорудив некое подобие сумки, взвалил на плечо и двинулся следом.
Силы северному владыке было явно не занимать. Этот сундучок сам по себе смотрелся весьма увесистой игрушкой, а с валунами внутри так и вовсе казался мне неподъемным – удивительно даже, как от такого груза окончательно не разорвалась испещренная прорехами ткань. Однако, оглядывая плечистую фигуру Ласа, можно было с уверенностью сказать, что столь дородный муж без труда коровью тушу на шею взвалит и не всхлипнет, чего там какой-то стальной ящик.
На тут же последовавшие предложения помощи со стороны гвардии, владыка уверенно-спокойным тоном отказал.
Щетинистый воин, слегка пихнув меня под лопатку и скомандовав идти, нога в ногу с товарищем повел мое, с трудом ворочавшее ногами от нагрянувшей хвори, тело наружу.
Содержание
Глава 1.1
Глава 1.2
Глава 2.1
Глава 2.2
Глава 2.3
Глава 2.4
Глава 2.5
Глава 3.1
Elein (22-го, 38 лет)
