Глава пятая

– Тати, милорд, подчистую слямзили последние капустные запасы, – нервно тараторил, глотая окончания и заливаясь тремя потами, одетый в мешковину крестьянин лет сорока.

Он находился в обширной тронной зале герцога Дориана Ласа, располагаясь в паре десятков шагов от самого восседавшего на высоком белокаменном троне, устало подперев кулаком висок, виланвельского набольшего. По обе руки от него, на креслах поменьше, находились два советника: справа – колдун Фарес эль’Массарон, слева – Хардваль Керсин, крупный вельможа, городской казначей и знатный кутила.

Крестьянин стоял, покорно преклонив голову и теребя в ладонях снятую при входе потрепанную шерстяную шапку. Он боялся даже глаз оторвать от выложенного ровной плиткой снежного пола, теснимый под гнетом упавшего на него взора правителя Севера и приближенных сановников, а также обступавших залу по краям гвардейцев.

Переминаясь с ноги на ногу перед невысокой, о пяти ступенях, ведшей к трону лестницей, мужик тяжело сглотнул и продолжил:

– И это не в первый раз, милорд. Давеча они и свеклу, и картошку заграбастали. Всякий раз амбар запираю, и всякий же раз он взломанным оказывается. Я уже и так, и этак, и собаку на охранение оставлял, и сам глаз не смыкал, и замочищу вот такенную вешал. Все без толку. Коль эти вредители продолжат у меня таскать, так я детей да скотину вовсе без еды оставлю. А своеручно ворюг прогнать мне не в подъем...

– В какой час они обычно заявляются? – обрывая вергасившего поселенца, спросил его Лас.

– Точно не скажу, милорд. Верно, ночной порой, милорд, – живо ответствовал крестьянин, мелко кивая.

– Ожидай мой отряд под заход солнца.

-...Благодарю, милорд, – спустя несколько секунд неловкого молчания, еще чаще закивал головой мужик, начав пятиться, однако глаз по-прежнему не поднимал. – Я вам непомерно признателен. Покорнейше благодарю вас, милорд.

Едва крестьянин, ударяя челом чуть ли не о пол, скрылся за приоткрытыми дверьми залы, как Дориан Лас позволил себе, измученно выдохнув, откинуться на жесткую тронную спинку.

– Как же мне опостылели все эти слушания, – проводя ладонью по лицу, высказался северный владыка. – Всечасно одно и тоже: разбойники, паразиты, заморозки, дряхлые клячи, искореженные плуга...

– У селян не так много проблем, – вполголоса подметил советник-вельможа. – И носят они не столь глубокий характер. Ваша задача – лишь выслушивать и принимать решение...

– Я знаю, в чем состоит моя задача, Хардваль, – сердито прервал его Лас. – Не тебе меня учить.

– Прекрасно это осознаю, милорд, – так же не повышая тона, сказал казначей. – Я клоню лишь к тому, что работа хоть и рутинна, но пустякова. Все же, это ваши люди, подданные, и их нужно выслушивать, как бы вы к этому не относились. Всего-то раз в сезон можно уделить внимание вопросам толпы.

– В Омут их вопросы. Это была абсолютно полоумная идея, давать крестьянам возможность вести диалог с правителем. Домашняя скотина не курсирует к своим хозяевам по темам недокорма или излишне морящей пахоты. Я смыслю трудности того селянина. Если дело заходит о грабеже, то, безусловно, в моих интересах все разрешить, но вспомни, дорогой Хардваль, как много таких «достойных» проблем нам доводится слышать за весь процесс? Одну? Две? Не более. Достаточно просто грамоту с прошением принести, коли помощь занадобится, но устраивать эти хлеборобские разбирательства, да к тому же тратить на них целый день, самое малое, неразумно.

– Будь оно настолько неразумно, как вы глаголете, то разве ваш мудрый дедушка, да озарит его путь свет Пятерых, принял бы решение о введении слушаний?

– Проблемы у подданных появляются лишь тогда, когда власть припускает тугие узды самовластия, – ушел от ответа Лас. Впрочем, упрекнуть его в этом, само собой, никто не осмелился. – Если не давать им возможности приступать порог дворца и сбрасывать на чужие плечи свои житейские трудности, то никаких трудностей и не возникнет. Народ ленив, Хардваль. Хотя лень, как известно, способна торить самые короткие тропы – это может произойти лишь в умелых руках и при дельной голове. А у наших недалеких деревенских невеж, лень даже не тщится выйти за грани банального алырства. И выходит, что мы только поощряем это алырство, позволяя людям жаловаться мне по всяким пустякам. Большую часть из всего высказанного здесь они сильны решить самостоятельно. Однако, раз дана возможность стряхнуть этот донимающий комок своих прозаичных проблем на чужие плечи, то почему бы не воспользоваться таким шансом?

– Разум людей подвижен, милорд, – подключился к прениям эль’Массарон. – Ныне их воззрение сместилось в сторону имения определенных прав...

– Потому что мы допустили это смещение, – снова прервал уже другого собеседника герцог, зло ударяя кулаком по подлокотнику. – Держи волка на привязи – и он не посмеет откусить кормящую руку. Лишь благодаря ей вольготный зверь сможет выжить взаперти, и здесь инстинкт самосохранения вынужденно возобладает над спесью и жаждой возмездия. Но только дай ему почувствовать запах воли, дай выбор и какие-либо привилегии – перегрызет тебе шею при первой подвернувшейся возможности. Кто-то спрашивает ведомого на забивку барана, стремится ли он стать ужином? Нет, мы лишь делаем то, что угодно нам, не отвлекаясь на надуманные права. Свобода – самая глупая и бесполезная идея, лишь тормозящая рост цивилизации. Она разобщает умы. Только в кулаке сурового правителя народ можно держать совокупно, единым целым, способным противостоять любой напасти. А созданием прав мы чуть ли не подталкиваем людей к бунту, к свержению нас самих.

– Я не в силах вас переубеждать, милорд, – кивнул колдун. – Однако едва ли этот процесс обратим. Мы с каждым днем движемся к новому обществу, хочется нам того или нет. Так, видно, распорядилась Судьба. Вы весьма вольнодумны, герцог Дориан, и всегда таковым являлись. Но не думаю, что это позволит обратить поступь прогресса вспять. Над некоторыми вещами наш ум не властен.

Эти слова эль’Массарона заметно расхолодили владыку. Былую бунтарскую страсть в глазах сменило отрешенное равнодушие, заставившее герцога на некоторое время, сжав губы, замолчать.

– На сем окончим этот напрасный диспут. Иначе до полуночи здесь проторчим, выслушивая народные роптания. – Лас недовольно взмахнул головой, выдохнул, возводя повыше властный подбородок, и звучно приказал: – Пусти следующего!

Неподвижно стоявший у дверей, точно бронзовое изваяние, гвардеец дернулся, быстрым громыхающим шагом выступив за полуоткрытую створку. И спустя несколько секунд в тронной зале появился новый гость. Внешне он разительно отличался от предыдущего посетителя: высокий, около шести с половиной футов, широкоплечий, одетый в черный, точно сама ночь, плащ в пол, из-под которого выглядывали лишь неестественно мелкоразмерные для такого бизона сапоги, и с наглухо покрытой тесным капюшоном головой. Особенно выдавалась массивная спина – казалось, будто за ней, под тканью, прятался еще один человек.

Держа руки в замке на уровне пояса, пришелец широкой и томной, отдававшейся эхом по всем углам поступью, направился к герцогу. Тот, увидев необычного визитера, весь подобрался на троне.

– Что-то он не похож на обычного селянина, – перегнувшись через подлокотник поближе к герцогу, шепотом приметил Хардваль.

Дориан Лас промолчал, продолжая осматривать с каждым мигом все приближавшуюся к нему темную фигуру. Каких-либо великосветских встреч он на сегодня не назначал. Оттого рука сама собой, неспешно, потянулась к устроившемуся на подставке за троном взведенному арбалету.

– Вы как всегда правы, милорды, – вдруг забасил гость, остановившись у подножия лестницы. Видно, со слухом у него все было более чем прекрасно, раз он смог расслышать шушуканья казначея. – Я не с ваших весей. И это тоже ни к чему. – Человек указал одетой в антрацитового цвета перчатку рукой на мирно стоявший подле Ласа самострел. – Я прибыл не по вашу душу.

Северный владыка замер, еще более пристально, сощурившись, посмотрев на пришельца. Но, спустя пару мгновений, подчинился, возложив обе руки на трон.

– Тогда, кто же ты? Откуда явился и зачем пожаловал к моему двору? И почем стоишь перед правителем с укрытой головой и не преклонив колена?

– Правителем? – гость, как показалось, коротко усмехнулся. – Я пришел от тех, над кем не высятся правители[1].

Услышав эти слова, Лас недоуменно переглянулся с советниками. Отчего Гильдия решила нанести ему столь неожиданный визит? Она не подсылала переговорщиков уже несколько лет, а теперь, даже не уведомив самого герцога заранее, вдруг объявилась.

– Вот как. – Владыка Севера ничуть не смутился этому заявлению. – Чем ты можешь подкрепить свои слова?

– Верно, – подключился Хардваль. – Да и не богат ли туловищем для такой профессии?

Визитер, недовольно покачав головой, выдохнул и скинул капюшон. Однако наблюдать его лицо полностью по-прежнему не представлялось возможным – часть от носа и до самой шеи скрывала тканевая полумаска. Единственной примечательной чертой, которую можно было подчеркнуть, оказались узкие рубиновые глаза, что словно мерцали в пробивавшихся сквозь высокие окна тронной залы солнечных лучах. А также светлые, с соломенным отливом, ниспадавшие на плечи волосы.

Гость чуть приспустил воротник, жалуя на всеобщее обозрение выжженное над левой ключицей клеймо: спящая гиена, позвонки которой венчали недлинные шипы, и застывшие над каждым ее ухом изображения лучистой звезды и полумесяца. Отметина занимала, самое большее, две фаланги в диаметре, однако, если хорошенько приглядеться, на ней можно было заметить даже приоткрытый глаз дремлющего хищника. Поистине виртуозная работа.

– Извольте, письменной грамоты при себе не имею, – заговорил вор, накидывая обратно свой капюшон. – Слишком неотложным оказалось дело, так что на ее написание время решили не выделять.

– Пустое. Этого вполне достаточно, – кивнул Дориан Лас, мельком глянув на своих советников. – Говори.

– У Гильдии есть к Вашему Высочеству взаимовыгодное деловое предложение.

 Карта

Глава 1.1

Глава 1.2

Глава 2.1

Глава 2.2

Глава 2.3

Глава 2.4

Глава 2.5

Глава 3.1

Глава 3.2

Глава 3.3

Глава 3.4

Глава 4.1

Глава 4.2

Глава 4.3

Глава 4.4