Вспышка молнии прочертила среди туч яростный зигзаг, и гром покатился по округе. Луг, пересеченный дорогой, замер, а темнеющий на горизонте лес, наоборот - зашумел, качая на ветру верхушками деревьев.
Две путницы, не сговариваясь, запрокинули головы, с беспокойством разглядывая стремительно темнеющий небосвод. Порыв ветра разметал полы бордового плаща одной и сорвал шляпу с головы второй странницы. Подобно огромной птице, широкополая шляпа взмыла вверх, но тут же безвольно упала за спину, повиснув на шнурке.
- Проклятье, - негромко пробормотала дама в бордо, уклоняясь от взметнувшейся на ветру тёмной гривы волос компаньонки и плотнее запахивая плащ.
Обладательница теперь уже всклокоченной шевелюры, одернула трепетавшее на ветру черное пончо и, закинув руки за спину, водворила шляпу на место:
- Будь ми сомбреро(*моя шляпа) чуточек больший, - с акцентом произнесла она, - я бы уже лететь на нем, комо глобо *(как на шаре(воздушном))! Когда вернуть, обязательно сделать себе большой сомбреро!
Её тираду пресек новый раскат грома, бомбой разорвавшийся над головами присевших от неожиданности путниц.
- Мас рапидо (*Шевелись)! – выпалила девица в пончо и почти бегом устремилась по дороге вперед. Там, на соседнем холме маячила каменная стена, и торчали остроконечные крыши сторожевых башен.
- Пыль и пустышки, – вымолвила дама в бордо, ускоряя шаг. Её сапоги на высоких каблуках-шпильках отчаянно застревали в растрескавшемся от засухи дорожном грунте.
– Эль! - не выдержав заданного темпа, женщина в плаще остановилась.
- Ке паса(*Что происходит)? – девица притормозила и обернулась. Понаблюдав за ковыляющей журавлиным шагом компаньонкой, она звонко рассмеялась:
– Хай-я-яй! Тебя надо было называть не Морриган, а Караколь (*Улитка)!
Уязвленная женщина, плотно сомкнув губы, печатала подошвами дорожную пыль, и лишь в глубине её карих глаз разгоралось багровое пламя злобы.
- Никто не захотел ни подвезти, ни продать нам повозку!
Морриган метнула убийственный взгляд на замок. Черные стены вздрогнули, но устояли. Эль томилась в ожидании, вертясь на одном месте, изучая образчики луговой флоры.
– Грязные человечеш-ш-шки, - придерживая плащ, Морриган неумолимо сокращала расстояние, - трясутся за своё жалкое благополучие. Деревню необходимо сжечь!
- Муи биен (*очень хорошо), что твои планы грандиозо иметь ограничений в моем прекрасном лице, - Эль подняла голову, и её физиономия снова засияла широкой улыбкой.
Морриган презрительно скривилась:
- Что за манеры? – фыркнула она. – Ты в своих пещерах и кактусах совсем одичала и выглядишь…
- Комо Черный Фурий! – перебила Эль, просовывая в разрезы пончо руки, с зажатыми в кулаках револьверами: - Хеи-йя! Жизень или динэро(*деньги)?
- Глупое позерство, - заключила Морриган, - когда ты повзрослеешь?
Эль спрятала оружие и надулась, бросая обиженные взгляды на собеседницу:
- Ба говорит, это произойтить очень быстро.
На короткий миг все звуки стихли, чтобы уступить серебряному шороху первых дождевых капель. Морриган торопливо опустила на голову капюшон.
- Карамба! – весело выпалила бандитка, запрокидывая голову и высовывая язык в попытке поймать на него дождинку.
За спиной темнеющей фигуры Морриган с тихим шелестом расправилась пара темных кожаных крыльев.
- Оии-йя-яй-яй-яй-я-а-а-а! – восторженно завизжала Элька, когда Демонесса взмыла в высоту, подхватив её подмышки.
***
Замок, казавшийся издали неприступной черной скалой, внутри напоминал трухлявый пень. Запахи гнили и плесени почти осязаемой пеленой висели в залах и комнатах. Деревянные перекрытия местами обвалились, а из прохудившейся кровли водопадом на пол бежала дождевая вода.
Спланировав в одну из многочисленных брешей на крыше, Эль и Морриган, оказались в темной зале с почерневшим полом и толстым слоем мохнатой пыли на стенах.
- Это и есть Кастижо де ла Сабидуриа (*Замок Мудрости)? – Эль, вытянув лицо, разочарованно рассматривала истлевшие гобелены и осколки разноцветных витражей.
- Есть золото на рамах, - усмехнулась Морриган.
Она уже убрала крылья и, стащив насквозь промокший плащ, приводила в порядок темно-красное строгое платье.
- Оро(*золото)? – заинтересовалась Элька, выуживая из–за голенища сапога складную наваху. Подойдя к ближайшей пустой картине, косо висевшей на стене, она ковырнула раму.
- Но! – категорично замотала бандитка головой. – Это не есть оро!
- Не все то золото, что блестит, - неожиданно раздался голос с противоположной стороны залы.
В дверном проёме замелькал желтый огонек лампы.
- Ой-ла! – Эль, подпрыгнув от неожиданности, выставила вперед нож, целя в темный силуэт. – Кто ты есть такой?!
- Эль! – прикрикнула на неё Морриган, поспешно выступая вперед. – Прошу простить неучтивость моей… гм… сестры, - произнесла она, элегантно перекидывая через локоть плащ и приседая в реверансе. – Её возмутительная молодость не позволяет освоить манеры…
- Я освоить все манеры! – выпалила Элька. - Хола, незнакомец!
- … в полной мере, - кисло закончила Демонесса, делая еще шаг к темной фигуре в дверном проёме. – Приношу глубочайшие извинения.
На несколько секунд в зале воцарилась тишина, прерываемая лишь барабанной дробью дождя. Оглушительно грохнул гром. Эль чихнула.
- Молодо-зелено, - наконец, произнес незнакомец и вышел на середину залы. Он оказался низеньким старичком в синем камзоле и пыльных панталонах. Шагал он тяжело, громко шаркая стоптанными башмаками с тусклыми серебряными пряжками. В руке старичок держал масляную лампу.
- Вижу, вы попали в шторм, - заметил он, бросая короткий, но цепкий взгляд на мокрый плащ и грязные сапоги Морриган. – Угодно ли путницам отдохнуть с дороги и поесть?
- Си! – раздался радостный вопль из-за спины Демонессы, но та сохраняла учтивую невозмутимость:
- Благодарю, почтенный мастер, - ответила Морриган, дождавшись когда ликование Эльки поутихнет, - но мы спешим. Время, его не купить и не накопить. Не будем его тратить понапрасну..
- У-у-у-у…. мальдито сеа (*черт побери)! - разочаровано разнеслось по зале.
- Хорошо, - коротко согласился старичок. Он слегка выпрямился, расправляя плечи:
– я покажу вам книги.
- Либрос!? – возмущенно выпалила бандитка, выглядывая из-за Морриган. – И только-то?!
- Эль, уймис-с-сь, - зашипела Демонесса сквозь зубы, делая извиняющуюся мину Хранителю.
Старик улыбнулся:
- Юная сеньорита, - обратился он непосредственно к девушке, - возможно, вы утомлены дорогой и голодны? Прошу вас, не отказывайтесь от отдыха и ужина.
Хранитель повернулся к гостьям боком и повел лампой в сторону дверей, через которые только что вошел. Коридор озарился ярким светом, плесень и паутина исчезли, на стенах появились картины в сияющих золотых рамах, пол покрыл пушистый ковер с восточным узором, а у выросших вдоль стен начищенных канделябрах, весело горела сотня свечей.
- Ой-ла-а-а, - восторженно протянула Элька, созерцая возникшее великолепие, - Мо! Это и есть Кастижо де ла Сабидуриа! Старикашека нам открыл в него путь, идем!
- Иди, - пожала плечами Морриган, пренебрежительно скользнув взглядом по сияющему входу, – я подойду позже.
- Си? – бандитка нахмурилась, с сомнением глядя на лицо Демонессы.
- Си, - уверенно кивнула та.
- Вале (*Ладныть), - важно кивнула Эль и направилась мимо молчавшего Хранителя в сверкающий огнями и золотом коридор.
Едва она переступила порог, старик прикрыл за ней дверь, снова погружая залу в сумеречный свет масляной лампы.
- Юность, - вздохнул он – вино, которое со временем становится мудростью.
Демонесса покривила губы и нетерпеливо дернула плечами.
- Или уксусом, - добавил Хранитель, рассматривая её. Встретившись взглядом, он вздрогнул и, с легким поклоном отвел глаза:
- Итак, госпожа, - произнес старик, – вы хотели взглянуть на книги, идемте. Много знаний несет много грусти. А юности грусть не к лицу.
9518765188 (18-го, 32 года)
