-= Клуб начинающих писателей и художников =-

 Узкая полоса акведука как будто висела в воздухе между небом, с которого светили холодные равнодушные звёзды, и землёй, почти невидимой в темноте. Сначала Гай опасался, что беглецов заметят с земли, но потом понял, что обычный человек не способен это сделать. Он вёл Сан, она в свою очередь держала за руку Мелину, а та  – своего брата.  

 Там, где остался город, послышались крики и звон оружия. На стене кто-то вёл бой. То ли остаток гарнизона, в отчаянной попытке прорыва, то ли местное ополчение, спасающее себя и близких. Но в любом случае, без шума уйти им не удалось.

 А впереди, освещённая лишь звёздным светом, шла дорожка акведука. Сколько нужно идти по нему? Тридцать перестрелов до холмов, а там с него легко спуститься. До утра вполне можно дойти.

 Дети шли и не жаловались, но Гай услышал, как Элени начала спотыкаться. Сначала раз, потом другой. Он понял, что девочка скорее умрёт, чем признается, что она устала. Страх, что её бросят, не даст ей открыть рот.

 - Привал, – шепнул Гай, и тут же Элени упала, как подкошенная. Гай шагнул к ней и снял с детской спины узелок:

 - Оливер! – он говорил тихо, но  парня передёрнуло от тона. – Ты чего ей в мешок наложил? Ты думаешь, что она ещё двадцать перестрелов сможет это тащить?

 Он приподнял узелок Оливера и мрачно фыркнул. Груз подростка был раза в два поменьше, чем он весил сам. И мешок Роксаны был девочке явно не по силам. Пришлось перераспределять ношу. Самый тяжёлый груз теперь тащил Гай, мешки девочек взяли Оливер и Сан.

 И снова лента акведука под ногами, равномерный шаг, и разгорающаяся всё ярче заря на востоке. И нарастающая тревога, что сейчас, ещё немного – и их станет видно издалека.

Они успели. Сошли с акведука и спрятались в кустарнике за десяток ударов сердца до того, как к водопаду, льющемуся из проломленного русла, подъехала двадцатка конников. Но шум воды заглушил шорох, а ветер не дал собакам учуять запах. Напившись, патруль продолжил путь вдоль границы леса.

  …

 Восьмая луна года – время, когда все сельские жители уже убрали урожай, починили дома, и заканчивают подготовку к зиме. Пусть зима здесь гораздо теплее, чем у Безжалостных гор, относиться к ней надо всерьёз.

 А тут приходится отсиживаться посреди тростниковых зарослей в лодке. И считать ещё, что крупно повезло. Повезло найти лодку, пусть с прорубленным днищем. Повезло успеть привести её в порядок и замести следы. Повезло, что ни одна из поисковых групп, вылавливающих уцелевших по лесам, не заметила маленькой кучки детей.

 Невелика лодка, даже улечься всем не выходит. Спали по очереди, ели то, что можно есть сырым. Грелись, сбиваясь в кучку.  Даже ночью не осмеливались зажигать огонь, чтобы не выдать себя запахом дыма.

 Отступающая от Картиалы армия прошла по области частой сетью. Если при первом истреблении спаслись десятки, то сейчас выжили единицы. Гай, сделавший пару вылазок в поисках еды, оценил, насколько тщательно и грандиозно спланирована огромная облава. Область волей Императора была объявлена «мёртвой землёй».

 Но армия ушла. Истребив всё живое, до чего смогла дотянуться. И Гай, вылезший в очередной раз, увидел уходящий на юг легион. Двадцатки, одна за другой скрывающиеся за горизонтом, обоз, нагруженный награбленным добром, конницу, уныло трусящую следом.

 Следующим утром лодка причалила к берегу, и на твёрдую землю высадились семь человек. Грязные, голодные, замёрзшие, но живые. А начиналась уже девятая луна, первые снежинки уже порхали в воздухе, ледяной ветер с севера холодил кожу сквозь лёгкую одежду.

 В мешке Оливера оказались главным образом инструменты. Молотки, зубила, паяльники, инструменты для чеканки и прочее. Разве что, наковальни не было. Парень считал, что при бегстве это самое главное. В чём-то он был прав, но Гай предпочёл бы вместо этого инструмент другого рода. Лопату, пару топоров, пилу, кирку. Нужно немедленно заняться жильём, а тут даже землянку вырыть нечем. Пепелища деревень ничем не моли помочь, мародёры собрали всё металлическое, до чего добрались. Железо высоко ценилось в продаже.

 В мешках нашлись кроме инструментов, еда, котелок, несколько женских штучек, вроде швейных игл и полотенец. Но ни у кого не было зимней одежды, у девочек обувь разваливалась, а Гаю даже прирезать было некого, чтобы достать детям одежду поприличнее. За четыре дня, которые они потратили на обшаривание пепелищ, им не встретилось ни одного живого человека. Элени простудилась и мучительно кашляла, Оливер подвернул ногу, а у Сан почти не работал кишечник. Сырая рыба и болотные корешки – не лучшая еда, и для девушки она оказалась непригодна. Сейчас, как только появилась возможность варить мясо и рыбу, бульон понемногу оказывал благотворное действие, и Сан чувствовала себя лучше.

Мясо Гай добывал сравнительно легко. Охотником он был хорошим, и даже в местных, бедных дичью лесах умел подбить то зайца, то тетерева. И сейчас он шёл к лагерю, нёс поросёнка, сбежавшего из сельского дома или от неудачливого мародёра, и уже представлял себе, как при виде его на лице Сан расцветёт улыбка. Поймал себя на том, что начал мурлыкать древнюю любовную песню и смущённо фыркнул. Но металлический звон, донёсшийся из-за зарослей, заставил его замереть и схватиться за оружие. Такой звук так близко от лагеря не предвещал ничего хорошего. Осторожно Гай выглянул из-за кустов и замер.

 Там, в двух десятках шагов, рядом с телегой, наполненной какими-то сундуками и узлами, стояли и сидели четверо парней и девушек. Трое – полуголые, прикованные к общей цепи, дрожащие от холода и истощённые так, как будто их целую луну почти не кормили. Охранял их один подросток лет пятнадцати, северянин, судя по лицу и волосам, который сейчас был занят важным делом: тискал совсем молоденькую девчонку при полном бездействии остальных пленников. Гай тут же представил, как легко парню, прикованному рядом, накинуть цепь охраннику на шею. Но тот сидел, отвернувшись и сжавшись в комок.

 Первой мыслью Гая было подойти к охраннику сзади и приставить к его шее нож. Наверняка тот сразу расскажет, кто он и где его товарищи. В то, что подросток ведёт всех в одиночестве, Гай не верил. Но там, где располагался лагерь, вдруг послышался вскрик. Гай узнал голос Сан.

 До лагеря было не больше сотни шагов, и преодолел их парень примерно за полсотни ударов сердца. По пути пожалел, что меч остался в лагере. Вроде, в лесу не надобен, чего таскать? А вон как обернулось.

 - Если кто-то хотя бы прикоснулся к Сан, – прошептал Гай одними губами. – Прикончу мразь.

 Картина, открывшаяся перед ним, была проста и незатейлива. Все, кто постарше, лежали на земле, а девочки под остриями копий, плача, связывали парням руки. Сан лежала, не шевелясь, и ей руки скручивал один из четырёх мужчин. Остальные трое напавших стояли вокруг, подгоняли девочек и обсуждали, какая кому достанется. Тот, кто связывал Сан, закончил, перевернул её и с удивлением уставился на небольшие грудки, заметные сквозь рубашку:

 - Эгей, да это тоже девка. А мечом махнула не хуже парня.

 - Раз девка – будет весело, – хохотнул второй. – Пусть за рану платит, кровь за кровь.

 По рукаву вязавшего девушку действительно струилась красная струйка. Небольшая, впрочем, на неё не стоило обращать внимания.

 Пока они говорили, Гай занял подходящую позицию и выстрелил раненому в затылок.  С такого расстояния не защитит кольчужная сетка, свисающая с заднего края шлема. Тот, даже не крикнув, повалился ничком рядом с Сан. Пока он падал, Гай успел выпустить ещё две стрелы. Первая из них ударила в переносицу того, кто предлагал платить за ранение.

 Это были не легионеры, ни у кого не было знаков легиона. Либо наёмники, либо, скорее всего, та самая накипь, избегающая боёв, но всегда успевающая к грабежу. Задержались, чтобы без помех вывезти награбленное, а впридачу прихватить живой товар. Но вооружены они были вполне прилично, да и кольчуги имели все. Вот только оружие и кольчуга не станут воевать вместо человека. Опытные бойцы тут же прикрылись бы щитами и пошли бы на сближение. Сложно достать стрелой матёрого воина, когда он видит стрелка и всегда готов уклониться или поставить щит. А эти после гибели вожака запаниковали. Только один кинулся на Гая, а другой метнулся в противоположную сторону. Вторая стрела пробила ему шею.

 Тот, который оказался похрабрее, напал быстро, но неумело. Точно, не опытный наёмник, а так, сброд. Умелый копейщик играет копьём так, что не поймёшь, куда он бьёт. А этот атаковал прямым выпадом так, что Гаю не составило труда пропустить копьё мимо, шагнуть к нему и погрузить лезвие ножа туда, где на шее можно нащупать пульс.

 Как Гай оказался возле Сан – он не помнил. Помнил только то, что он держит девушку в объятиях и просит отозваться. На скуле девушки виднелся роскошный синяк, ударили её сильно. Но дышала она ровно, и пульс был.

 Только тут до Гая дошло, насколько на самом деле дорога ему Сан. До этого он воспринимал девушку, как само собой разумеющуюся часть своей жизни. Но осознание того, что сейчас она есть, и вдруг её не будет, наполнило его ужасом. Он не хотел больше жить без неё.

 Девочки тем временем сняли верёвки с парней, и наперебой, всхлипывая и вцепившись в его плечи со всех сторон, рассказывали ему о случившемся.

 По их словам, четвёрка воинов вышла из-за кустов и подошла так быстро и неожиданно, что в первый миг все растерялись. Увидев, что Сан схватилась за меч, вожак бросил ей: «Не дёргайся парень, нас-то четверо. А ну лечь на землю, руки за спину»!

 Сан, услышав такое, вскочила и попыталась достать его мечом, но она не отошла ещё после болезни, так что вожак первым же ударом выбил у неё оружие, а потом кольчужной перчаткой ударил её по лицу. А Зяблик бросился бежать, за что получил древком копья. После чего напавшие потребовали связать парней, угрожая иначе тут же их убить.

 Зяблик и Оливер молчали, сгорая со стыда. Им невыносимо было слышать от собственных сестёр, что единственную попытку сопротивления предприняла девушка. А Сан вдруг открыла глаза, посмотрела на Гая и прошептала с улыбкой:

 - Успел.

 Руки её потянулись к парню, и девушка счастливо выдохнула. На её глазах блеснули слезинки. Гай осторожно прикоснулся к девичьему лбу губами:

 - Отдыхай. Нужно дело доделать, – и повернулся к парням. – Чего стоите? Копья в руки и чтоб без меня даже крыса к лагерю не подобралась. А я отлучусь ненадолго.

 Кивнул Сан, пристегнул меч и тихим шагом направился туда, где стояла телега с прикованными рабами. Она за это время никуда не делась.

 Парнишка стоял рядом с пленниками и завязывал штаны. Девчонка, всхлипывая, поправляла одежду, вернее те лохмотья, что были вместо неё. Увидев подходившего Гая, парень схватился за копьё:

 - Кто такой? А ну стой!

 - Что, разбойник? – спросил негромко Гай. – Развлёкся напоследок?

 - Я не разбойник! – подросток оскорбился. – Я воин отряда «Северный Орёл»! А это моя законная добыча! А ты кто такой? Лучше отвечай, а то хуже будет!

 - Что же будет?

 - А вот сейчас проткну тебя насквозь! – и парнишка, нахмурившись, нацелил копьё.

 - Хочешь бою? – Гай медленно вытянул из ножен меч. – Так ведь и я могу тебя проткнуть.

 - Я четыре дома штурмом взял, – фыркнул юный воин. – И не один вооружённый боец пал от моей руки. А ещё, если меня хоть поцарапаешь, сейчас вернутся наши и с тебя за каждую каплю моей крови кружку нацедят.

 - Ого, – Гай наклонил голову набок. – Так у вас в отряде кровь за кровь?

 - Да! – Подросток выпятил грудь. – Кровь «Северных Орлов» свящённа, и тот, кто пролил её, должен быть отомщён!

 - Жаль, – Гай шагнул к парню. Ему действительно было жаль. Отрок слишком серьёзно воспринимал воинское братство, и если его отпустить – ещё чего доброго затеет месть по всем правилам. То есть, с учётом неравенства сил, начнутся ловушки, засады с арбалетами, отравления колодцев и прочая партизанщина, причём не обязательно в первый же год. У северян считалось нормальным отложить месть лет на пять, причём начать с детей виновного. – Ты умрёшь в бою, как настоящий воин.

 Парнишка что-то почувствовал в голосе Гая, потому что в его глазах мелькнула мольба. Но через миг он стиснул зубы и ринулся в атаку. Ещё миг – и безголовое тело рухнуло на опавшие листья.

  Рабы, парень и две девушки, не пошевелились и не проявили никаких чувств. С их точки зрения, они всего лишь сменили одного хозяина на другого. И не обязательно новый хозяин будет лучше. Прежние хотя бы хотели довести всех до невольничьего рынка, а что будет сейчас – неведомо. И когда Гай разомкнул замки на цепях, они продолжали сидеть неподвижно.

 - Кто, откуда? – спросил Гай, в колебаниях, что с ними делать дальше.

 - Донат из Картиалы. Седельник, – и торопливо добавил. – Всякую кожную работу знаю.

 Гай перевёл взгляд на девушек, те сжались, но отмалчиваться не осмелились:

  -Наркисса из Картиалы. Дочь Вира из рода Лебедя, – аристократка. Этот род – один  из сильнейших в городе. Был. На вид ей лет восемнадцать, и если бы не грязь и синяки, её можно было назвать красивой.

 - Дорсия из Картиалы, – девочка замолчала. Видно, род её был не из тех, каким можно хвастаться. Ей было не больше тринадцати, и что ей пришлось пережить – можно было представить.

 Я никого не держу, – Гай махнул рукой в направлении Картиалы. – Идите, куда хотите.

 Радости, как Гай и предполагал, это не вызвало. Поздней осенью без еды и жилья не выжить, тем более, скоро зима.

 - Нам некуда идти, – парень встал на колени. – Во имя богов, прими нас под свою руку.

 Девушки повторили его позу, глядя со смесью страха и надежды. Гай кивнул:

 - Оставайтесь. Но мы сами небогато живём, придётся вам работать от души.

…

Награбленного добра в телеге оказалось немало. Одеждой и обувью, по крайней мере, были теперь обеспечены все. И полезных предметов, вроде топоров или лопат тоже нашлось не одна и не две. Один из сундуков был заполнен ценностями, вроде серебряной посуды и золотых украшений, это сейчас лишнее, а в будущем пригодится.

 - Нахапали, – Сан, как и остальные, не могла остаться в стороне от такого интересного мероприятия, как разбор имущества. – Откуда столько взяли, хотела бы я знать?

 - Откуда? Просто. Легион прошёл, а эти шли следом и хватали всё, что плохо лежит. Вот, – Гай достал из сундука золотую изогнутую полосу. – Это «браслет легионера», так в легионах золото хранили, пока не удавалось продать. С трупа снято. Да и броня с оружием оттуда же.

 - А лошадь как? На мясо? – почесав в затылке, спросил Зяблик. – Сена-то нет.

 - На Гнилом Луге стожок стоит, – возразил Гай. – Привезти надо, вот и корм будет.

 Стожок, как помнил Гай, невелик, может на зиму не хватить. Лошадь – не корова, ест изрядно.

 Гай спешил, не давал толком отдыхать ни себе ни парням. Погода становилась всё более похожей на зиму.  И землянку пришлось копать одну, не очень большую, иначе просто не успеть. Яма в подходящем месте, крыша из жердей, покрытых слоем земли, очаг из камней, скреплённых глиной, дверь. Внутри две лежанки и стол. Тесно, сыро, неудобно, всё наполнено копотью, но это всё же укрытие от дождей и холода. Достраивали уже под дождём, который зарядил сразу после засыпки крыши и моросил, не останавливаясь. В этих местах такой дождик в конце осени – норма. А в начале десятой луны дождь перешёл в снег.

…

 Имперская дорога покрыта каменными плитами и легко держит тяжёлые фургоны. На низких местах плиты лежат на гравийной подушке, а на болотах сделаны свайные переходы. Здоровый, как буйвол, мужик, миновав одно из таких мест, указал возчикам на ровную площадку, где останавливался в прошлом и позапрошлом годах. Четыре фургона выкатились на место стоянки и замерли.

 - О! А где постоялый двор? – ошарашено выговорил мужик при виде обгорелых развалин.

  - Чего удивляешься, старшой? – пожал плечами второй возчик. – Забыл, как купец рассказывал? Война тут была, Император республиканцев громил.

 - Так-то оно так. Но постоялый двор-то зачем жечь? Республиканцы там жили, разве? Знал же я хозяина, нормальный он.

 Но ничего не поделаешь, пришлось становиться на ночлег без крыши над головой. Только возчики успели поставить на огонь котелок, как собака, взятая для охраны, повернулась к лесу и громко гавкнула. Мужики не спеша взяли в руки кто секиру, кто дубину. Судя по поведению собаки, серьёзной опасности не было, но боги охраняют того, кто сам охраняет себя.

 Из леса вышел молодой человек в кожаной куртке. На боку – меч, за голенищем – нож. Бесшумно подошёл и поздоровался.

 - Вечер добрый, – ответил старшина. – С чем пожаловал, гость незваный?

 Мог и разбойник оказаться, бывает такое на трактах, а после войны – тем более. Вот сейчас заявит что-то вроде: «Платите, а то места тут неспокойные, завтра из кустов может и стрела вылететь». И думай потом, то ли платить, то ли топором по дурной голове, да в болото.

 - Суровые времена настали, мало кто пережил их в этих местах. Всегда приятно поговорить с новыми людьми, узнать, что творится в мире.

 Вроде, пугать парень не собирался. А обменяться новостями велел сам бог торговли. Узнав о том опустошении, которое произвели войска, возчики приуныли:

 - А мы хотели на торг в Картиалу попасть. Если так, покупателей мало будет.

 - Не всё так печально, – возразил старшой. – Если сёла тоже пожгли, то в городе зерно в спросе.

 После короткого обсуждения, парень предложил купить зерно сам, и то, что боявшиеся продешевить возчики заломили двойную цену, его не смутило. А на следующее утро половина зерна сгрузилась с возов в обмен на несколько золотых монеток, а облегчённые фургоны продолжили путь. Тому, что рассказывал гость, они не поверили. Отродясь не бывало такого, чтобы большой город вымер полностью, но если здесь такие дурни, что больше платят – почему не продать.

…

 Гай подтесал брёвнышко и в очередной раз примерил. Так сойдёт, а если какая щель – мох и глина спасут плохого плотника. Тем более, если сравнивать с местными, получалось у Гая совсем неплохо. Ещё три венца – и можно делать крышу. Банька получится маленькая, но без неё что-то невесело.

 Позади Зяблик с Оливером пилили очередное бревно. Им тоже надоело ходить грязными и мыться в шалаше в долблёном корыте. Хотя поглядывали на колоду, где лежало, дожидаясь их, оружие.

 Парни при каждой свободной минуте выбирались на воздух и  махали деревянными мечами. Они очень рьяно взялись обучаться после позора луну назад, когда их связали без боя. С тех пор ребята упражнялись ежедневно, как с деревяшками, так и с боевым оружием, взятым с убитых.

 А Донат от оружия шарахался и сражаться за свою свободу не собирался. Казалось, после пребывания в плену, что-то сломалось в седельнике. Он равнодушно выполнял всё, что ему поручали и ни разу не высказывал собственного мнения. С другой стороны, и хлопот с ним не было. Вот и сейчас он показался из леса, волоча здоровенную охапку валежника.

 - Мужики! – Сан выглянула из землянки. – К столу!

 Гай ещё раз глянул на прилаженное бревно и махнул рукой ребятам, чтобы прятали инструмент. Раз зовут – надо идти, а то неуважение к хозяйке. Тем более, что солнце уже скрылось за деревьями.

 Горячую пшённую кашу с мясом уминали молча. С утра все успели как следует проголодаться. Наевшись, вылезли из-за стола, давая место девушкам. Те не заставили себя ждать.

 С едой на зиму, спасибо селянам, вёзшим на торг зерно, сложностей не предвиделось. Вода была рядом, дров запасли, да ещё и увеличивали запас. Вот только ютиться вдесятером в маленькой землянку не так и легко. Если сравнивать с зимовкой без жилья, такая землянка – просто дар богов, но Гай с весны собирался строить свой дом. И он уже знал, кто станет хозяйкой в этом доме. И Сан знала это тоже.

 А вот Наркисса имела на этот счёт своё мнение, хотя у неё хватало ума не высказывать его вслух. Сразу после своего появления, девушка дала всем понять, что она принадлежит именно Гаю, заставив Сан слегка ревновать. И искренне недоумевала, почему Гай при первой возможности не увёл её в лес, закрепить свои права. С её точки зрения, дочь аристократа гораздо лучше подходила вождю, чем одевающаяся по-мужски девушка неизвестного происхождения.

 По закону, женщина может наследовать, если в роду не осталось наследников мужского пола. А род Лебедя весь погиб в Картиале, кроме Наркиссы. И уже намекала она Гаю, что у богатой семьи есть собственность в других городах, и что её будущий муж может на это имущество рассчитывать. Тонкие намёки делались так, что упрекнуть девушку было не в чем, но смысл их был совершенно ясен.