-= Клуб начинающих писателей и художников =-

 Две телеги вывернули с неприметной лесной дороги на тракт. Дорога эта ничем не отличалась от множества других, отходящих от тракта каждые два-три перестрела. Не зная местности, невозможно было догадаться, что почти заросшие колеи выведут через день пути к селению у болота. Именно такое скрытое расположение позволило сельчанам выжить во время гражданской войны, закончившейся пятнадцать лет назад. Тогда казалось, что каждый, кто имел возможность пойти в разбойники, хватал любое оружие и начинал налёты на беззащитных селян. Но со временем лихие люди побили друг друга, и в Ойкумене сейчас царило относительное затишье.

 Освальд сидел рядом с дочкой на передней телеге, а Мартин управлял задней. Лошадь шла за ведущим возом сама, так что парень развалился на рогоже, подсунув под голову седло, и мурлыкал песенку о четырёх цветах девичьих глаз, соответствующих четырём временам года. А заодно и поддерживал поисковую сеть заклятий. Магу-воздушнику это делать гораздо легче, чем универсалу, которым был его отец. Пока вокруг не было никого крупнее крысы.

 В телегах лежал тот нехитрый товар, который селение могло выставить на продажу. Двое селян знатно выделывали кожу, так что и сама кожа, и изделия из неё занимали большую часть места на повозках. Ещё в селении добывали железо, болота не зря носили такое название. Железные крицы всегда пользовались спросом и неплохо ценились, к сожалению, их было меньше, чем хотелось. Часть добытого уходила на свои нужды.

 Сто лет назад вдоль дороги стояли селения, а двадцать лет назад – постоялые дворы. Сейчас на десятки перестрелов не было следов человеческого жилья. Только лес, подступающий всё ближе к дороге, нависающий зелёными лапами,  засыпающий осенью дорожный камень жёлтой листвой.

Час уходил за часом, и наконец, передняя телега свернула с тракта на такую же неприметную дорогу. В отличие от большинства, она не закончилась у родника или сенокосного луга, но вывела к замку, за которым теснилось селение в десятка три домов.

- У Тито заночуем, – обернулся Освальд к Мартину. Тот кивнул, это было очевидно. Можно проехать ещё немного, но тогда придётся ночевать в лесу.

 Старый замок, небольшой, но в хорошем состоянии, возвышался над селением как утёс. В окнах не было рам, ров почти сровнялся с окружающей местностью, но ворота были целыми, а над донжоном развевалось княжеское знамя.

 Тито, огромный, как медведь, с буйной рыжей бородой, происходил из князей, но от всего княжества осталось только это селение. Несмотря на происхождение, зазнаваться он не собирался и обрадовался гостям. Тут же послал слугу затопить баню, а две служанки взялись накрывать на стол.

 - Новых взял? – заметил Освальд, кивнув в  их сторону.

 - У прежних почему-то животы начали расти, – пожал плечами Тито. – Ветром надуло, должно быть. Я их замуж отдал, а новых взял, из тех, что подросли. Нравятся?

 - Хороши ягодки, – кивнул Освальд, разглядывая девушек.

 - Ночью пришлю постель согреть.

  После ужина и бани Иззи откровенно скучала, пока Тито не отправил её спать. А мужчины ещё долго сидели за бочонком пива, обмениваясь новостями.

 Добравшись до постели, Мартин откинулся на ложе и потянул на себя лёгкое лоскутное одеяло. Только расслабил мышцы, как дверь скрипнула, и кто-то проник в комнату. Тихий шорох сообщил о том, что этот кто-то снимал с себя одежду. Почти сразу рядом с Мартином опустилось дрожащее девичье тело, нежная горячая грудь коснулась его бока, тонкие руки скользнули по коже.

 Парень почувствовал, как волна желания накрывает его, он повернулся к девушке, обнял её, их губы встретились. Девушка ответила на поцелуй неумело, но страстно, её руки стиснули мужские плечи,  а нога накрыла бедро парня.

 И в этот момент Мартин понял, что здесь что-то не так. Служанки, как и все селяне здесь, носили клеймо хозяина. В темноте его не видно, но при касании рука Избранного чувствует магические потоки. А здесь, когда парень погладил «служанку» по щеке, клейма не было!

 - Ты кто? – Мартин замер, пытаясь сосредоточиться, чтобы зажечь свет. Получилось не сразу, и незнакомка успела испуганно вскрикнуть и спрятать лицо в подушку.

 Вспыхнувший «болотный огонёк» высветил волнистые рыжие волосы, прикрывшие плечи, тонкую талию, небольшие ягодицы и длинные стройные ноги. А вот лицо девушка прикрывала, намертво вцепившись в подушку.

 - Умоляю, – прошептала она, вся дрожа, – уберите свет! Пожалуйста, уберите, я всё скажу!

 Мартин погасил огонёк и подумал, что с женщинами ему определённо не везёт. Вот и сейчас придётся вместо ночи любви выслушивать откровения Избранной, которой срочно приспичило замуж. То, что Избранной – он не сомневался. Приглядевшись, он заметил в ауре чёткие линии магии. Пожалуй, стоило поглядеть на ауру раньше, чтобы не доводить до такого.

 - Ну? – наконец спросил он, когда молчание стало затягиваться.

 Девушка приникла к Мартину, уткнулась лицом ему в грудь. Он почувствовал, как слёзы начали капать на его кожу. Рука его сама собой погладила густые волосы.

 - Меня зовут Вероника. Я не хотела ничего плохого.

 - Странный для Избранной способ знакомиться. Больше подходит селянке.

 - Я некрасивая, – прошептала Вероника. – Люди отворачиваются от омерзения, увидев моё лицо. Но ведь я – тоже живой человек. Мне хочется семью, хочется рожать детей и просыпаться по ночам от детского крика. Я могу чувствовать, ненавидеть и любить. Вот я и полюбила тебя, Мартин, сын Освальда, когда ты заезжал с отцом два года назад. И каждый раз, когда вы останавливались здесь, я смотрела на тебя тайком и мечтала о том, как буду лежать в твоих объятиях. Но я знала, что стоит мне показаться, так ты шарахнешься от меня и не захочешь меня даже видеть.

 - Ты же понимаешь, что вряд ли я захочу жениться на девушке, лица которой я не видел.

 - Бери так, – Вероника прижалась плотнее, её ладошки начали гладить лицо парня, а губы коснулись плеча. – Я буду молчать.

 Нежные губы, касания ласковых рук, близость молодой, горячей девушки сводили Мартина с ума. Может быть, она действительно такая некрасивая, как говорит, но в темноте это не имеет значения. А то, что парень успел увидеть в неверном свете «болотного огонька» говорило как раз об обратном.

 - А, пропади всё пропадом! – Мартин почувствовал, что сдерживаться всё труднее, и если он хочет сохранить свободу, нужно немедленно выставить эту нахалку из постели. Но в момент, когда он хотел сказать об этом, губы Вероники закрыли его рот, а его руки вместо того, чтобы отстранить девушку, притянули её к себе…

  Мартин открыл глаза, когда рассвет проник в маленькое окошко.  В доме было тихо, только из открытого окна кухни доносились женские голоса. Кухарки начали готовить завтрак. Чуть позже со скрипом раскрылись двери хлева, и послышалось мычанье выгоняемых коров.

 Рядом с Мартином никого не было. Вероника, если это её настоящее имя, скрылась ещё до рассвета, ухитрившись его не разбудить. А это было нелегко, парень помнил, что заснули они, не размыкая объятий. Мартин почувствовал, как на лицо сама наползает довольная улыбка и провёл руками по лицу, чтобы придать ему пристойное выражение. Взгляд его задержался на пятнышке крови на простыне. Из коридора послышался рёв отца, призывающего детей проснуться, наконец, и идти завтракать.

 Прохладный утренний воздух прогнал сонливость. Солнце ещё не показалось из-за леса, на небе не было ни облачка, и, судя по всему, днём стоило ждать жары. А значит, до полудня нужно было проехать побольше, а потом переждать самое жаркое время в тени.

 Мартин никак не мог выбросить из головы ночную посетительницу. Мысли всё время возвращались то к подробностям минувшей ночи, от которых в крови пробуждалось волнение, то к словам Вероники. Руки помнили черты лица так хорошо, как будто Мартин их видел. Правильная овальная форма, небольшой ровный нос, чётко очерченная линия губ. Никаких крупных дефектов на нём не было. Шрамы? Да, вроде, на щеке кожа ощущалась как-то не так. Ожог?

 Тут Мартин подумал, что такой шрам может вполне появиться в результате неумелого удаления чужого клейма. И если это именно так…

  Мартин отвлёкся от размышлений на эту тему, потому что почувствовал, как незримые нити магии, охватывающие пространство вокруг него, изменились. Их пересекали какие-то теплокровные сущности. Приглядевшись, парень понял, что это не олени и не стая птиц. А через два мига крикнул отцу:

 - Стой, впереди опасность!

 Тот остановил телегу и глянул назад. Иззи тут же спросила:

 - Что там?

 - Крысолюды. Сотни три, не меньше. Переходят дорогу чуть ближе, чем в паре перестрелов.

 - У, твари… – Освальд заковыристо выругался, глянул на раскрывшую рот Иззи и оборвал фразу на полуслове. – Прости, дочка, я старый болотный пень, грубый и необразованный. Кому и ругаться, как не мне?

 К сильным магам Освальд не относился, скорее к средним. Мартин был сильнее, но сказывалось отсутствие серьёзного образования, не позволяющее полностью использовать свои способности. А у Иззи, как у большинства магов-водников, способности развились в направлении целительства, но никак не боевой магии. Так что столкновение с сотнями полуразумных людоедов стало бы для них смертельным. Освальд достал нож, готовый резать упряжь и улепётывать верхом, бросив телеги, но к счастью этого не понадобилось. Скоро Мартин сообщил, что крысолюды удаляются.  И через пару тысяч ударов сердца повозки тронулись вперёд.

 Последний десяток лет крысолюдов попадалось немного. Ходили слухи, что их проредила какая-то болезнь, неопасная для людей. Но численность они восстанавливают быстро, а значит нужно ждать новой волны. Или эта группа как раз начало нашествия?

 На ночь стали в развалинах. Раньше здесь был постоялый двор, позволявший переночевать с удобствами, а сейчас от него осталась только каменная стена. Все внутренние постройки сгорели, а судя по оплавленным кое-где камням, здесь применялась мощная магия. Но стены даже сами по себе могли послужить защитой. Отец с сыном закрыли вход ветками колючего барбариса, связав его магией в сеть, способную продержаться до утра, и начали устраиваться на ночлег. Распрягли лошадей, почистили их с помощью бытовой магии, насыпали корма.

 Иззи быстро приготовила ужин. Разогрела на костре лепёшки с вложенными внутрь ломтями мяса, поставила на костёр котелок для травяного чая, извлекла из коробочки кусок сот, с которых по ножу стекли капли золотистого мёда. Вообще-то она умела готовить не хуже любой селянки, но в походных условиях не стоило усложнять себе жизнь.

 Небо становилось всё темнее, на нём уже мелькнули первые звёзды. Мартин отхлебнул из кружки травяной отвар и попытался представить, что могло случиться с людьми, жившими здесь? Возможно, во время междоусобицы отряд Избранных атаковал такой же отряд, засевший в укреплении. А возможно, просто смёл строения вместе с людьми, чтобы ослабить конкурента или замести следы…

 За стеной кто-то рявкнул. Иззи вскрикнула от неожиданности. Мартин успокаивающе положил ладонь ей на плечо:

 - Это мохнач. Через стену ему не перебраться, не такой он ловкий. Так, пугает, напоминает, что мы ночуем в его владениях. У нас мохначи не водятся. Не любят они болот.

 - Не боится, – удивлённо шепнула сестрёнка. – У нас бы подошёл к домам – без шкуры бы остался.

 - Спать ложитесь! – проворчал Освальд из-под одеяла. – Ночи – с воробьиное пёрышко, скоро светать начнёт. А спасть после восхода я вам не дам, надо к вечеру до ярмарки добраться.

 Слово он сдержал, чуть свет поднял и погнал готовиться к дороге.

 …

 Огромная поляна, огороженная высоким частоколом, оказалась почти пустой. Конечно, пара десятков торговцев там присутствовала, как и несколько сотен покупателей, но большая часть территории пустовала.

 - Когда я был в вашем возрасте, – повернулся Освальд к детям, – торговцы не умещались здесь, торговали и у речки, и вдоль всех четырёх дорог.

 Мартин подумал, что шесть лет назад, когда он попал на ярмарку впервые, людей здесь тоже было гораздо больше. Выступал бродячий цирк, работали закусочные, не было такого чувства запустения.

 Телеги свернули к облюбованному Освальдом месту, Избранные распрягли коней и принялись устраиваться. Торговать решили с утра, а до заката пройтись по ярмарке и примериться к ценам.

 Мартин прошёлся по торговым рядам, поприветствовал пару знакомых, покопался в груде мечей и кинжалов, подмигнул симпатичной девушке за прилавком и остановился, услышав окрик:

 - Март! Какого рожна друзей не узнаёшь?

 Друзей? Таким словом Мартин называл шестерых человек, и тот, что сейчас подходил с открытой улыбкой на лице, к ним не относился. Так, знакомый, прошлой осенью хорошо посидели в забегаловке тут рядом.

 - Здравствуй, Эстебан, – Мартин не собирался отказываться от полезного разговора. – А у тебя, как я посмотрю, дела идут неплохо.

 - А то! – Эстебан поправил дорогую одежду, сидевшую на нём, впрочем, как на корове седло. – И монетки в карманах звенят. Пойдём, покажу…

 Мартин последовал за Избранным, отметив заодно дорогущий меч на поясе, свежий шрам на руке и чуть заметную хромоту. Тот продолжал рассказывать:

 - Весной, как снег сошёл, мы ватагой нагрянули в земли северян. Пощипали княжества Айдж, Блас, Келд, хорошо прошлись, в общем. Добра взяли – лодки чуть не утопили. Пленников – сотни три. Какие девушки… Кожа белая, волосы рыжие, глаза голубые…  Пришлось часть добычи в море выбросить. Кожи, бочки с мёдом, всё, что не ценное. Затем ватага разбежалась, а наша четвёрка со своей долей сюда.

 Два шёлковых шатра, видимо, тоже из захваченной добычи, стояли поодаль от остальных. Эстебан потащил Мартина в один из них. Сидевший у входа Избранный вопросительно поднял бровь, но Эстебан нахмурился, и тот сразу изменил выражение лица на приветливое.

 Внутри шатра царила тишина. Пространство разделяли перегородки из золотистой ткани, драгоценное оружие висело на стенах, на низком столике стояли хрустальная ваза с какими-то бело-коричневыми коржиками, кальян, отделанный золотом, несколько серебряных кувшинов.

 - Однако! – Мартин удивлённо хмыкнул. Такой роскоши он не видел в жизни.

 - Вот так надо жить, – Эстебан ударил серебряной палочкой в золотой диск, висящий в изысканной рамке.

 На звон из-за занавески показалась девушка, одетая в полупрозрачную ткань, ничего практически не скрывающую. В волосах её сияли драгоценные камни, на лице – заученная улыбка, а в глазах прятались боль и отчаяние. Клеймо на щеке было Мартину незнакомо.

 - Странный знак, – Мартин указал на него взглядом. Эстебан захохотал:

 - Мой знак! Теперь я достаточно богат, чтобы купить землю у какого-нибудь князя! И людей тоже! Эй, подстилка, вина налей!

 Девушка бросилась за занавеску и через три мига показалась с кувшином и двумя кубками тонкого хрусталя. Налила в них тёмно-красное вино и замерла в ожидании приказаний.

 - Местное, – попробовал вино Мартин. – В селении у Серых Камней делают, на землях Кайо.

 - Разумеется, местное. Северное мы давно выпили. Это сегодня утром купили. Качественное, думаю с князем договориться, пусть виноделов продаст.

 «Не продаст» - подумал Мартин. По мнению князя, в условиях, когда численность населения падает по всей Ойкумене, люди становятся главным богатством княжества. За всё время своего правления князь Рауль продал четверых, да и тех за какие-то проступки. Эстебан тем временем осушил кубок, подставил служанке, не переставая говорить:

 - Уводил десяток, вернулись вчетвером. Но я теперь богаче многих князей.

Он снова осушил кубок, не обращая внимания, что Мартин ограничился глотком.

 - И где собираешься поселиться?

 - На побережье, – мечтательно промолвил Эстебан. – Землю у князя Рамина куплю, в районе Белой бухты, корабль построю вместо этой лодки. Буду князем моря. Закуплю только кое-чего.  Самое главное – дружину надо набрать. И тебя хочу спросить, пойдёшь ли дружинником ко мне?

 - Не пойду, – равнодушно ответил Мартин.

 - А ты подумай. Здесь люди обречены. Через столетие, не больше, население сойдёт на нет. Если на твой век хватит, то твои дети и внуки погибнут или вынуждены будут бежать. Но к тому времени я и мои люди возвысятся настолько, что беженцы окажутся на положении рабов. 

 - Где-то население напротив, растёт, – не согласился Мартин. – В нашем княжестве, например.

 - Всё равно вас это не спасёт, – поморщился Эстебан. – Ты подумай, я тебя не тороплю. – Отхожу вниз по реке на третий рассвет, приходи, коли надумаешь.