Дождь сплошным потоком лил с небес. Всплески снопов молний разрывали ночную тень, а приглушенные раскаты грома гулким эхом отдавались в голове. Единственным запахом, что он ощущал, был запах крови смешенной с грязью и навозом. Толстая кроваво-коричневая корка покрывала часть его лица, другая часть была покрыта чем-то холодным, по-видимому, частью шлема, но он не мог точно определить. Собрав все силы, он, опершись на правую руку, попытался встать. Эта жалкая попытка нестерпимой болью отдалась во всем теле, заставив его издать слабый стон, ибо даже на крик сил ему не хватило. Простояв на четвереньках с минуту, он предпринял новую попытку встать, но и на этот раз встать у него не получилось. Он с громким всплескам уселся в грязь. Посидев немного, он попытался снять то что было у него на голове, для того что бы улучшить обзор. Но как только он поднес правую руку к голове, приступ оглушающей боли пронзил его череп, и он чуть не потерял сознание. Оставив попытки освободить голову, он снова попробовал встать. Но, как и все предыдущие, эта попытка не увенчалась успехом. И тогда он решил подыскать себе какую-нибудь опору. Гроза, тем временем, только усиливалась. Через несколько минут он наткнулся на какой-то прямой тяжёлый предмет. Он подтянул его к себе и, перенеся весь свой вес на него, он встал на ноги. Подняв голову, он обратил свой лик к небу. Дождь крупными каплями начал бить по его лицу, сбивая с части лица грязную корку. Постояв, он почувствовал, что теперь он может открыть глаз. Он он начал осматривать местность в попытках узнать куда ему идти, но в тьме безлунной ночи не было видно ни зги. Но тут сноп ярких голубовато-белых молний осветил небосвод, и он смог разглядеть тоненькую полоску чистой тропинки, ведущей в лес, среди расходящегося во всех направлениях полотна болот. Голова у него раскалывалась, и мысли постоянно путались и тянулись как смола, но одна тугая мысль выделилась среди этого потока сознания. Он усмехнулся: "Ха, ну и как мне дойти до той тропики по этой топи. Я же увязну и утону здесь... О Господи, что здесь произошло!.." Только тут он увидел, что все болото покрыто телами мертвых людей, у некоторых из них не было конечностей, у кого-то не было головы, а возле одиноко стоящего дерева лежал разрубленный пополам труп с размозженной головой. Психологически он был потрясен, но физически он не ощущал ничего, как будто это было такой же обыденностью, как например поедание куска хлеба. "Так! - мысленно вскрикнул он, и этот крик затмил всю боль - Я должен убраться отсюда как можно скорее!" И он пошел. Очень медленно, опираясь на длинный меч с огромным количеством зарубок, насколько он мог понять по тому короткому взгляду, который он бросил на тот спасительный предмет ставший ему чем-то наподобие клюки. И вот примерно через полчаса, он выбрался к тропинке и почувствовал, что теряет сознание. И только тут он обратил внимание на свою левую руку, что было не просто, ведь вся левая часть лица была закрыта смятым обломком какого-то подобия забрала шлема, он с ужасом обнаружил, что левая его рука не защищена ни чем, а из его плеча торчит острый кусок кости. Из раны, частично покрытой запекшейся кровью, все еще лилась, несколькими тоненькими ручейками, кровь. Красная, густая она представляла собой жизнь, и жизнь эта медленно уходила из его тела. И он понял, что либо он сможет дойти, хоть куда-нибудь либо потеряет сознание от потери крови и скорее всего здесь и умрет. И он пошел, отчаянно борясь за жизнь и пытаясь не свалиться от накатившейся на него усталости. А молнии все рвали ночную тьму. Он шел медленно, на каждом шагу оставляя по небольшой лужице крови. Темный свод леса скрывал от него вспышки молний, но гром он слышал отчетливо, этот грохот гулким эхом отдавался у него в голове. Каждый удар сердца теперь отдавался нестерпимой болью в руке и голове. Несмотря на это он продолжал идти, ведь теперь если он упадет, то не умрет мгновенно, а истечет кровью, либо же будет съеден заживо диким зверьем, которое уже шло по его кровавым следам, жадно лакая упавшие в грязь капли крови и ожидая великолепную трапезу. Если он остановится — умрет. И он шел, борясь с усталостью, болью и смертельным, сковывающим, леденящим душу страхом. Он смог пройти еще несколько сотен ярдов, перед тем как упал без чувств. И последней его мыслью было: "Хватит бегать, от смерти не уйдешь... Будь, что будет..."