- Я не хочу идти домой! – кричал майор.
Сослуживец смотрел на него несколько растерянно, потому как своего напарника он видел таким первый раз. Впрочем, как и последний…
- То есть… - попытался понять ситуацию Игорь. – Тебе пришло видение, что у тебя дома есть некая сущность, что тебя убьет?
- Да! – закричал Алексей Самарский. – Не просто убьет, а порвет и утащит мою душу в самое адово пекло! Игорян, все, это конец! Это за наши грехи все! Помнишь, сколько раз мы брали деньги за поблажки? И не только это…
- Угомонись! – вспылил Игорь Пунегов. – Тебя просто совесть начала мучить… Сейчас придешь домой, проспишься и завтра спокойно выйдешь на службу.
- Да не выйду я завтра на службу!!! Если я приду домой, то завтра увидемся в морге!
- Да с чего ты взял?!
- Говорю – же – видел!
- Как ты это мог видеть?
- Да как в фильме тупом, про видения катастроф! Только тут моя смерть! И придет она от руки некой сущности, что сейчас сидит у меня дома!
Игорь устало поднял глаза к небу. Люди в час пик спешили по работам, удивленно оглядывались на двоих мужчин в штатском, о чем то живо кричащих.
- Игорян. – сказал уже тише Алексей. – Оно пришло с самого ада… Если бы ты это увидел.
Пунегов устало смотрел в сторону, принимая решение. И оно было принято.
- Ладно. – сказал твердо Игорь. – Давай так. Мы сейчас пойдем к тебе домой и осмотрим квартиру. И ты убедишься, что там ничего нет.
На мгновенье, на лице Алексей отразился ужас человека, получившего смертный приговор.
- Будь мужиком, сопли распустил, блин! – крикнул Пунегов, пресекая протест.
- Игорь…
- Нет! – крикнул напарник. – Идем к тебе и ты увидишь, что ты немного спятил. Ляжешь спать, поспишь. И через два дня на службу. Я добрый! Вперед.
И он уверенно зашагал в сторону массивных девятиэтажек и Алексей вяло пошел за ним, сгорбив спину.
Перед глазами стоял только ужасный образ того, что ждет дома. Нечеткий, неясный… Зато хорошо запомнились глаза.
- И оскал… - прошептал Алексей.
Дверь лифта раскрылась и служивые подошли к крайней квартире. Алексей пугливо стоял в нескольких метрах от двери. Его видение, заставшее его во время службы, не выходило из головы.
Игорь приложил ухо к двери…
Тишина. Полная, будто сам край всего сущего именно там – в квартире.
Он выпрямился, поправил куртку и зевнул, как показалось Самарскому, немного фальшиво.
- Там нет ничего… - он глянул на Алексея со снисхождением, как на ребенка, которому приснился кошмар.
Имеющий опыт работы с людьми Самарский все – же уловил некую фальшь во всей этой позе. Что – то встревожило Пунегова.
Он протянул ключи Игорю.
- Входим.
Игорь усмехнулся, чересчур сильно, закатил глаза, чего никогда не делал и взял ключи.
Раздались два грубых щелчка. Звон ключей. Еще два щелчка более легких и дверь отворилась…
Оба с настороженностью смотрели в глубину коридора. Было достаточно темно, несмотря на разгар дня – свет с окон не доходил до коридора.
Они вошли.
- Эй! – крикнул Пунегов в глубину квартиры. – Эй, сущность! Надеюсь ты тут прибрался? Хозяин пришел!
- Тихо! – Самарский толкнул товарища.
- А что? Раз поселился здесь, то пусть и убирается!
Они снова прислушались. Ничего. Где – то далеко посигналила машина и тут же получила в ответ более длинный агрессивный гудок.
Игорь, не снимая ботинок, прошел к гостевой комнате, бегло осмотрел квартиру взглядом.
- Ну все. Ложись спать. В четверг я тебя жду. – сказал он и направился к выходу.
- Ты издеваешься? Ты толком не вошел. – Самарский засуетился.
- Да тут итак все видно! Единственная здесь сущность, - это ты. А мне надо на службу, планерка еще, мать ее.
Он вышел из квартиры, пожав руку.
Алексей немного уже успел успокоиться. Действительно, что – то его накрыло. Сорок лет уже – нервы сдают от службы. Он закрыл дверь и прислушался.
Тишина. Как в склепе…
«Надо бы бабой обзавестись» - мелькнуло у Самарского.
- Или хотя бы собакой… - сказал он вслух. – Толку побольше будет.
Алексей, стараясь выглядеть уверенно прошел на кухню и сделал то, чего не делал уже лет пять, после смерти дочери, - включил радио.
- Что тут повеселее у нас? – громко сказал он и словил самую популярную с попсовой зарубежной музыкой.
- Ну раз выпали два выходных, надо думать чем бы заняться. – сказал он сам себе.
Самарский прошел в гостевую комнату и там тоже включил радио.
Играла бодрая песня песня, израненная аранжировками и компьютерными эффектами.
- О – о – о! – закричал Алексей, громко хлопнув в ладони. – Сейчас потанцуем!
В спальне послышалась какая – то возня.
Самарский замер. Вроде ничего. Или что – то было все же?
Собрав волю в кулак, он твердо прошел в спальню…
Все, казалось, нормально. Но что – то не так… Это были мелочи…
Это было смятое одеяло в кровати таким образом, будто под ним кто – то лежал и просто исчез, не отбрасывая белья.
Это была все еще взбаламученная на солнце пыль, поднятая по тревоге непонятно чем. Это и упавшая с полки на компьютерный стол иконка.
Самарский вздохнул и подошел к столу, собираясь поставить икону на место, но тут песня замокла, уступив место отвратительному шипению, режущему слух и сознание. Майору казалось, что за помехами он улавливает отвратительные нечеловеческие голоса, смеющиеся, хохочущие, рычащие и ждущие выхода в этот мир.
- Ну что там! – пытаясь сохранить спокойствие, сказал Алексей и быстро подошел к радиоприемнику.
После неудачных попыток словить другую станцию он выключил приемник из розетки.
В квартире задул сквозняк. Одновременно в ванной что – то упало.
- Это всего лишь полочка для щетки и пасты – она на липучках и не первый раз падает. – вслух сказал Алексей, слушая шипение, доносившееся с кухни.
Медленно, как на свою казнь Самарский прошел на кухну и увидел, что на полу лежит еще одна икона. Он взял ее в руки и посмотрел на грустное, измученное, но блаженное лицо.
Тут шипение радио резко стало невыносимо громким и в ванной снова раздался грохот. Из маленького китайского приемника что – то рычало и шипело, стараясь перекричать помехи, смеясь над ужасом и слабостью человека.
Не выдержав, Самарский упал на колени, закрыв уши руками. Икону он положил на пол и начал причитать.
- Господи Боже прости меня, пожалуйста, за все что я натворил. Прости! Прости! Я такой урод! За взятки, за превышение! Я хотел других женщин и не брезговал шлюхами и из – за меня страдали невинные! Прости! Только спаси меня! Прошу! Спаси! Спаси!
Он зажал уши до боли в черепе. Капли слез падали на лик, а тело майора дрожало, исторгая всю грязь из себя.
- Я дочу потерял! Мою доченьку! Ты ее забрал, вот я так себя и вел! Прошу! Прошу! Спаси! Спаси!
Вспомнив все, он понял, что прав был Пунегов кое – в – чем. Сущность здесь – это он сам, собственной персоной. Как можно было так жить и как можно было это так поздно осознать… Плевать на все и всех, только из – за пережитого горя – это было грязно и дочь, наверняка не одобрила эти поступки. Нет ему, прощенья.
Покаяние закончилось и Самарский медленно убрал руки от ушей. Радио шипело, но снова так, как было вначале с обычной громкостью. Майор сел и потянулся в радио, как тут сзади него раздался долгий отвратительный звук, словно кто – то ногтями царапал деревянный косяк, на входе в кухню. Алексей закрыл глаза и застонал от страха, когда позади что – то тяжело шагнуло и по звуку это была не стопа человека…
Последнее, что всплыло в сознании Алексея Самарского – образ из видения… Точнее рыло той сущности. Большая голова, заостренные, неестественные черты, застывшая зловонная улыбка и большие, сильно выпученные желтые глаза.