Следующий день прошел без каких-либо особых событий. Я попытался расспросить господина о даре разрушения, который он упомянул на суде, представляя меня Совету, но хозяин лишь отмахнулся: «Не торопись, Вадим. Будет время, все объясню»… Ну, что ж… Ждать, так ждать.
Наступил день второго заседания. Тимофей Петрович и чета Армали решили ехать с утра, чтобы подготовиться к суду на месте. Я оставался с Филиппом.
- Тим, не одолжишь мне Вадима на время твоего отсутствия? – спросил мальчик, облокотившись о бок машины.
- Без вопросов. Только уговор, не обижать.
- Разумеется.
- Вадим!
Я подошел к машине.
- На время моего отсутствия Филипп – твой хозяин. Считай, что его приказы – мои.
- Да, господин.
- Ну, все, едем. Еще увидимся!
- Удачи, господин, - я захлопнул дверцу, и машина, быстро набирая скорость, покатила в сторону Шато-де-ла-Фот.
- Идем, - коротко приказал мальчик.
Я молча проследовал за своим временным хозяином.
- Ты, ведь, компьютерами занимаешься? – спросил Филипп, когда мы поднимались на второй этаж.
- Да, господин.
- Для тебя есть работа. Похоже, операционная система слетела. Сможешь переустановить?
- Для начала нужно осмотреться, господин. В принципе, это не сложно.
- Ну, хорошо, сюда.
Мы зашли в комнату Филлипа. Здесь я еще не был. Что-то неуловимо странное было в этом помещении… Но что?
- Приступай.
Мальчишка устроился на кровати, взял журнал и углубился в чтение. Я начал разбираться с техникой.
- Вирус в загрузочной области, господин. Тут действительно требуется переустановка.
- Диск с программой перед тобой на столе. Установишь систему и еще кое-что.
- Да, господин.
Я запустил процесс установки и по старой, сохранившейся еще с прошлой жизни привычке, расслабленно откинулся на спинку кресла, заложив руки за голову.
- Ты произвел фурор на суде, Вадим. Поздравляю.
Я развернулся в сторону Филиппа и собирался, было, встать. Раб не должен сидеть во время разговора с господином, к этому меня когда-то приучил Тимофей Петрович. Правда, он уже давно не требует соблюдения этого правила, но кто знает, как будет реагировать на мое поведение мальчишка?
- Расслабься. Сиди, - Филипп откинул журнал и изучающе смотрел на меня.
- Спасибо за высокую оценку моих талантов, господин, - пробормотал я, чувствуя себя весьма неуютно под этим колючим, цепким взглядом.
- В твоем роду точно не было колдунов?
- На сколько мне известно, нет.
- Значит, самородок. Я не был на самом суде: статус начинающего ученика не позволяет. Но мысли отца и матери прочитал. Они в восхищении. За последние пятнадцать лет ты первый, кто смог их так заинтересовать.
- Простите? Вы сказали пятнадцать? – в недоумении спросил я.
- А что такое? Ты думаешь, я мальчишка? – рассмеялся Филипп. – Ну, смотри тогда.
Он спрятал лицо в руках, а когда снова взглянул на меня, все неуловимо и непостижимым образом изменилось. Передо мной сидел мужчина лет тридцати!
- Колдуны, как правило, медленно стареют, Вадим. Твой хозяин, скорее исключение. И то, потому что полукровка. Дома я ношу привычный образ, но на людях приходится накидывать пару десятков, чтобы соответствовать внутреннему развитию.
Теперь я понял, что смутило меня в комнате временного хозяина. Это не было обиталищем ребенка: ни плакатов с супергероями, ни игрушечных машинок или подобной дребедени на полках. Простое жилище молодого человека, очевидно занятого лишь работой или учебой. Холодный гостиничный порядок, ни одной детали, позволяющей установить какие-либо склонности обитателя.
- Я, пожалуй, вернусь к привычному виду. Терпеть не могу долгоиграющий морок! – он вновь превратился в мальчишку. – Ты, и правда, разрушитель, Вадим?
- Я даже не знаю, что это такое, господин.
- Тим не говорил с тобой об этом?
- Сказал, что мне еще не время знать.
- Интригует. Выдерживает паузу, значит. Ну, это его право. Знаешь, Вадим, хотелось бы дать тебе дружеский совет: поговори с Тимофеем Петровичем, пока все не зашло слишком далеко.
- Простите, я не понимаю…
- Тим просто одержим в своей мести Рошу. Нет, Арман Рош, конечно, тот еще подлец, но колдун сильный. Против него нельзя выступать открыто. А твой хозяин готов иди напролом, пока не разобьет себе голову. И вот когда это случиться, он втравит в неприятности всех, кто будет находиться рядом. Тебя, дружек.
- Допустим, я и сам прекрасно все это понимаю, но что тут поделаешь? Я всего лишь раб, с какой стати господину слушаться меня?
- Знаешь, Вадим, у Тима своеобразная репутация в Сообществе. Многие знают его как жесткого, неуступчивого субъекта, который редко хвалит кого-либо. Я могу назвать лишь несколько человек, которым он симпатизирует. Мой отец и еще человек пять колдунов, его ученица Вера Найденова и… - он сделал небольшую паузу. - Ты, Вадим.
- Я?
- Он считает, что ты мог бы стать лучшим его учеником, если бы не одно маленькое обстоятельство.
- Силой колдовства я стал его вещью, это обстоятельство?
- Именно. И все же, в тебе есть природный дар, но он может погибнуть ни за что из-за амбиций твоего господина. Жаль будет увидеть твою смерть. Поговори, поверь, он прислушается.
- Спасибо за совет, господин. Но даже если я поговорю, сути это не поменяет. К чему этот дар, если в любом случае я связан?
- Рош тоже мертвец, Вадим. Но только в отличие от тебя, свободный.
Сердце пойманной птицей судорожно затрепетало в темнице груди. Как же я не задумывался об этом раньше!
- Значит, - от волнения мой голос стал хриплым, - освобождение реально?
- Теоретически, Вадим. Ранее считалось, что никому это еще не удавалось. Но Рош-то живет!
- Он не отпустит меня. Это невозможно…
- В любом случае, подумай над моими словами…
Хозяин вернулся через два дня. Как он и предполагал, Высокий суд превратился в Высокий балаган. Решение, принятое в итоге оказалось настолько противоречивым и удивительным, что невозможно было понять, как на него реагировать: то ли поздравлять Тимофея Петровича с победой, то ли сочувствовать.
За мое убийство господина лишили звания Мастера Лиги. Но, учитывая высокие достижения в области колдовского искусства, предоставили неограниченный доступ к библиотеке Главного Смотрителя, по существу, признав его лучшим колдуном Сообщества.
Едва только прибыв в дом Армали, хозяин приказал мне собирать вещи, мы возвращались в Россию. Разозленный Рош мог причинить какую-нибудь пакость мне, чтобы досадить ускользнувшему от него сопернику, а этого Тимофей Петрович допускать не намеревался. На своей территории господин мог более эффективно парировать возможные атаки.
Итак, поздним весенним вечером мы возвращались домой. Тимофей Петрович дремал в кресле, я наблюдал за проплывающими внизу облаками, пылающими багровыми отсветами солнца, а в голове навязчиво крутилась одна и та же фраза: «Ранее считалось, что никому это еще не удавалось. Но Рош-то живет»!
***
Итак, мы наконец-то прибыли домой. Хозяин, утомленный прошедшими событиями и перелетом, сразу отправился спать. Я, передохнув немного, пошел мыть окна на крытой террасе.
- Инициативу проявляешь? Похвальное рвение, - послышалось за моей спиной.
Я обернулся. Тимофей Петрович стоял в дверях в мягком домашнем халате и с улыбкой наблюдал за моей работой. Я спрыгнул с подоконника.
- Вот решил привести тут все в порядок, пока есть время, господин. Я думал, Вы спите.
- Пытался, не получается, - он опустился в плетеное кресло, жестом предлагая присоединиться.
- Здесь прохладно, господин. Может, плед принести?
- Нормально. Садись.
Я опустился в соседнее кресло.
- Вы, кажется, хотите о чем-то поговорить, господин?
- Да, Вадим, ты все верно понял. Хочу спросить тебя кое о чем. Ты разговаривал обо мне с Филиппом?
От волнения кровь прилила к лицу. Черт возьми, к чему это он?
- Да, - нехотя ответил я. Было как-то неудобно говорить о нашей приватной беседе. Я словно выдавал чужие тайны.
- И что конкретно вы обсуждали?
- Господин, удобно ли…
- Удобно. Речь все-таки обо мне. Филипп станет хорошим колдуном, в этом я не сомневаюсь, но пока слишком горяч и невоздержан. Думает очень громко, можно читать не напрягаясь. Да и ты после отъезда слишком уж перевозбужден. Хотелось бы понять, что происходит.
- Филипп считает, что Вы затеяли слишком опасную игру.
- Ну, тут он прав. А что еще?
- Он опасается, что и я могу пострадать. Считает, что такому редкому экземпляру нельзя погибать ни за что.
- Ну, это уж мне решать, что с тобой делать… Хотя… Вадим, принеси сигареты из моего кабинета.
Я принес требуемое, колдун закурил и продолжил начатую мысль.
- Ты здорово помог мне, Вадим. Считай, из петли вынул. А я таких вещей не забываю. Филипп прав, я собираюсь не просто скинуть Роша с поста Смотрителя, я уничтожить его хочу. Но сделать это можно только с твоей помощью. Он мертвец, ты тоже. Изучив тебя, я пойму, как можно расправиться с этим мерзавцем.
- Вы хотите… опыты надо мной ставить?
- Подожди, не торопись. Я же сказал, что не забываю оказанной мне помощи. Я мог бы принудить тебя выполнять мою волю, но не хочу этого. Если ты откажешься, Вадим, я пойму и не стану наказывать. Просто начну работать без тебя. Результат все равно будет, просто времени уйдет гораздо больше. Это еще не все, - он сделал глубокую затяжку, стряхнул пепел и продолжил, - среди прочих исследований необходимо будет изучить феномен автономности. Другими словами, понять, почему Рош существует свободно, без аниматора. С тобой или без тебя, я разгадаю эту тайну, а потом проведу обряд отделения. Понимаешь?
- Вы… вы, - голос мой предательски задрожал, от волнения я не мог вымолвить ни слова больше.
- Да, Вадим. Я хочу отпустить тебя. Только так я на сто процентов могу защитить тебя от нападок Роша, - он помолчал и добавил тише. - И отблагодарить за помощь… Ты вновь обретешь свободу. Ну, и в нагрузку получишь назад свое имя и квартиру.
- Имя? Но, ведь, я же официально мертв... Никаких документов не осталось! – я потер виски. Господи, голова кругом! Неужели я вновь стану самим собой?
- Восстановить все будет несложно. Немного колдовства и плюс связи. Тебя же не удивляет, что ты стал непроницаемо неузнаваем для тех, с кем общался ранее, хоть я и не менял твою внешность? Поверь, незаметно вернуть тебя в общество – это простейшая задача. Отделение от меня – вот это вопрос посерьезней.
- Потому что теоретически никому это еще не удавалось?
- Ходят легенды, что подобные исследования вел перед смертью великий Сантаяна. Но он погиб при загадочных обстоятельствах, не оставив записей. Не удивлюсь, если окажется, что именно он превратил Роша в навь, а потом принял смерть от его руки.
- Значит, пользуясь предоставленной Судом возможностью, Вы изучите рукописи Сантаяны и попытаетесь найти ниточку?
- Браво, умный мальчик.
Я помолчал, пытаясь собраться с мыслями. Хозяин не торопил меня, его правая рука повисла над пепельницей, средний и указательный пальцы по-прежнему сжимали тлеющую сигарету. Маленький, серый охлопок пепла отделился от кончика и мягко спланировал в сверкающую фарфоровую чашу. Это вывело меня из оцепенения.
- Я согласен, господин.
Он внимательно, чуть прищурив глаза, взглянул на меня.
- Уверен? Я не могу гарантировать, что это будет просто.
- Возможный риск вполне адекватная цена за свободу, господин. Вы вольны делать все, что посчитаете нужным…
Firshteyn (20-го, 31 год)
