Часть 1. Зачем человеку крылья?
«И послал Бог Ангела…»
Библия, «Ветхий Завет», 1-я книга Паралипоменон
Глава 1
01.
Подставив паруса попутному ветру, «Победоносец» стремился к горизонту, уверенно рассекая волны. Он торопился в родную гавань, словно горячая скаковая лошадь, которая, узнав дорогу, несётся во всю прыть, невзирая на ухабы, в свою конюшню.
Высокий молодой человек, одетый по последней французской моде, стоял на квартердеке, [1] вглядываясь в даль. Туда, где синева моря соединялась с голубизной неба. Его стройная фигура была облачена в расшитый золотом тёмно-синий камзол, такого же цвета панталоны и высокие испанские сапоги. Над его головой, покрытой чёрной широкополой шляпой, украшенной белым страусовым пером, развевалось синее полотнище с сияющим золотым солнцем, поднятое на кормовом флагштоке. Крепкий ветер усердно надувал голубые паруса, подгоняя корабль всё ближе к дому. А высоко в небе, под самым клотиком грот-мачты, гордо реял белый с красным бургундским крестом флаг Испании. [2]
Внезапно молодой человек вздрогнул. На долю секунды в голове вспыхнул свет, словно в мозг ударила молния. Он готов был поклясться, что секундой назад почувствовал прикосновение чужого сознания. Ему даже показалось, что в этой ослепительной вспышке увидел немолодое женское лицо. Но осознать произошедшее не успел.
- Адмирал! – хриплый мужской голос перекрыл скрип рангоута. [3] Молодой человек обернулся.
- С таким ветром мы будем в Белизе к закату! – продолжил стоящий возле нактоуза [4] мужчина. Ничего не ответив, «адмирал» снова обратил взор в море и погрузился в череду мыслей…
Белиз… Вот уже долгих восемь лет он, Анри Верн, торговец и владелец собственного флота, уважительно именуемый подчинёнными «адмирал», считал его своим домом, хотя на самом деле не было там у него жилья, только склады да лавка на Торговой площади. Настоящий дом – это восьмидесятипушечный английский линейный корабль, [5] несколько лет назад отбитый у пиратов возле Бермудских островов, а затем отремонтированный в Новом Амстердаме и получивший своё новое имя – «Победоносец». К настоящему времени Анри уже владел плантациями на Кубе и Ямайке, на нескольких Малых Антильских островах, но только сюда, в Белиз, он возвращался как домой. Может быть потому, что это было первое поселение в Новой Испании, до которого когда-то добрался молодой моряк, мечтая начать новую жизнь?
«Сколько мне тогда было? Восемнадцать?» - воспоминания вихрем закружились перед глазами памяти. Вспомнилась и усталая улыбка матери и то, как она постоянно заправляла непокорную прядь тёмно-русых волос под платок. И сухой голос парализованного отца: «Погоди, сынок, не уходи! Прочти мне ещё страницу!» … И озорные лица двух младших братьев и сестры, которые, однако, были размытыми, затуманенными. Память постепенно стирала их черты и голоса, но вот их обгорелые тела помнились по-прежнему чётко. Наверное потому, что именно ему, двенадцатилетнему мальчишке, в одночасье ставшему бездомным сиротой, пришлось хоронить всех - и братьев, и маленькую сестричку, и отца, и спустя несколько дней мать, чьё изуродованное тело море вынесло на берег недалеко от деревни…
Набеги пиратов на немногочисленные рыбацкие деревушки Испано-Французского средиземноморья не были редкостью. В детстве Анри не раз слышал рассказы об ужасах пиратских набегов, о разграбленных и уничтоженных прибрежных поселениях. Но, вместе со взрослыми произнося страшные проклятия в адрес подлых разбойников, Анри не испытывал ненависти. Она пришла потом. Она ворвалась в его душу адским пламенем, когда, вернувшись с ярмарки в Фигерасе, куда мать отправила его продать свою последнюю драгоценность – обручальное кольцо, уговорив соседа взять сына с собой, вместо родного дома он увидел пепелище. И уже потом, над могилами родных, стыдливо пряча слёзы, хоть их и некому было видеть, он поклялся стать капитаном, чтобы бороться с морским разбоем, пока будет жить.
Как же много всего ему пришлось пережить и испытать до того, как судьба вознесла его на шканцы мощного боевого судна! Забудется ли когда-нибудь сожжённая дотла деревня и обручальное кольцо матери, спасшее ему жизнь? Как долго он ещё будет помнить полное опасности и лишений путешествие по Каталонии, грязный и шумный порт Барселоны и шхуну, на которую его взяли юнгой и то потрясение, когда он понял, что попал к отпетым негодяям, не гнушающимся ни контрабандой, ни разбоем?..
Анри вздохнул, отгоняя воспоминания. Здесь, в Испанском Мэйне, [6] он уже успел стать легендой. Во всех тавернах побережья и островов встречаются «хорошо осведомлённые» пьяницы, готовые за кружку рома «раскрыть все тайны прошлого и настоящего» славного «Карибского Адмирала». Но, на самом деле, даже ставшие самыми близкими ему люди ничего не знают о своём «адмирале» кроме того, чему сами были свидетелями. Разве что запавшие в памяти друзей случайно обронённые Анри в разговоре крупицы воспоминаний. Тут у каждого есть своя история, приведшая представителей разных сословий из разных европейских держав в Новый Свет, но не каждый готов ею делиться. Здесь жизнь учит жить настоящим, не вороша прошлое и верить делам, а не словам.
Анри огляделся – со всех сторон «Победоносец» окружали пузатые белые паруса. Это его Победоносная армада послушно следовала за своим флагманом. Чувство гордости горячей волной накрыло молодого человека. Как же много он успел достичь в своих неполных двадцать шесть лет! Его слава успешного торговца открыла все порты Нового Света принадлежащим ему торговым караванам, его четырнадцать боевых кораблей, разделённых на две армады, бороздят воды Карибского моря и Мексиканского залива, а на гаванской верфи обрастает обшивкой новый шестидесятипушечный галеон - будущий флагман новой армады.
«Наверное, у Господа действительно есть какие-то планы на меня, раз он так ко мне благоволит!» - мелькнуло в голове. «Ведь ещё восемь лет назад всем моим имуществом был только кинжал!» - при этой мысли Анри невольно взглянул на свою правую руку. Средний палец украшал массивный золотой перстень с крупным тёмно-синим сапфиром, поверх которого красовался витиеватый вензель. Переплетающиеся буквы A и V, созданные шпагами и как бы вытекающие одна из другой, не только надёжно удерживали в ложе перстня драгоценный камень, но и оставляли на воске отпечаток того самого прошлого, которое Андрес Анри Рамос Верн не хотел забывать. В этих литерах было не просто его имя, но и память о его дедах – испанском мастеровом и французском рыбаке. Каждый раз, ставя на бумаге эту печать, Анри словно отправлял посыл всем своим предкам, что они могут гордиться им несмотря на то, что он не осуществил мечту матери - не пошёл по стопам отца, а посвятил свою жизнь морю, как и его дед Анри Верн.
Своего испанского деда Андреса Антонио Рамос Кирога Анри почти не помнил – слишком рано тот ушёл из жизни, зато его французский дед, пропахший рыбой, прокопчённый солнцем и просоленный морем – был Анри другом и учителем. Именно в память о нём, решив начать новую жизнь, юноша, ступивший в феврале 1652 года на доски мола в Белизе, стал Анри Верном, оставив Андреса Рамоса далеко в прошлом. Лишь спустя годы, заказывая себе дорогой печатный перстень, Анри велел мастеру вплести в вензель первую литеру оставленного в Старом Свете имени отца, данное ему по праву первородства согласно древней традиции – Андрес.
Из погружения в лабиринты памяти молодого торговца вывел звук корабельного колокола, отбивающего склянки. [7] После четвёртого сдвоенного удара [8] обладатель хриплого голоса подошёл к Анри:
- Ну что, Адмирал, пригласишь меня отобедать? – мужчина лукаво прищурился. Его коротко стриженую чёрную бороду с прожилками седины, сливающуюся с пышными усами, прорезала белозубая улыбка.
- Разве я могу нарушить традицию, Энрике? – Анри улыбнулся. - Передавай вахту и приходи в мою каюту, капитан.
Приблизившись к трапу Анри увидел внизу Густава. Жизнерадостный золотоволосый голландец, молодой, но уже опытный навигатор, задорно поприветствовал хозяина и резво взлетев на палубу, так же энергично сообщил бородачу о своей готовности заступить на вахту. Не дожидаясь конца протокола, Анри спустился и вошёл в проём полуюта [9] мимо слуги, услужливо придерживающего открытую дверь в адмиральскую каюту.
Капитан Энрике Хорхе Гонзалес – пятидесятилетний морской волк, креол [10] из Санто-Доминго, невысокий и коренастый, когда-то жгучий брюнет, теперь же седина посеребрила его виски и аккуратно подстриженную бороду. Он был первым человеком, нанятым Анри на первый корабль. Энрике, став капитаном «Чайки», постепенно привязался к упрямому юному владельцу судна, не чуравшемуся никакой работы, старательно учившему лоции, читающему умные книжки о тактике и стратегии и преодолевавшему все трудности молча, без жалоб, стиснув зубы. Капитан с удовольствием учил всем морским и житейским премудростям своего молодого сеньора Анри и восхищался многогранностью натуры этого юноши. Деловая хватка и расчётливость торговца в нём сочеталась с отвагой и мужеством бойца, а то, как быстро он схватывал разные науки, говорило о быстром уме и сообразительности. Со временем покровительственный тон, с которым Энрике делился с Анри знаниями и навыками нескольких поколений обветренных всеми ветрами морских волков, обретал заботливые отцовские нотки. У капитана не было семьи. Возможно, где-нибудь на просторах Испанского Мэйна и бегали похожие на него ребятишки, но он не знал о них. Зато знал, что у его сеньора где-то в Испании вся семья погибла во время набега пиратов и, не заметно для себя, Энрике заменил Анри отца. Они никогда не говорили об этом, но чувство глубокого уважения и симпатии друг к другу сроднило их.
Пояснения.
[1] Квартердек (от английского) или Шканцы (от нидерландского) — помост либо палуба в кормовой части парусного корабля, на один уровень выше шкафута [9] (середина корабля) Здесь обычно находился капитан, а в его отсутствие — вахтенные или караульные офицеры. Тут же устанавливались компасы. Шканцы считались на корабле почётным местом. Дерзость начальнику на шканцах усугубляла наказание, так как шканцы на военном корабле считаются как бы священным местом.
[2] Рангоут - общее название устройств для постановки парусов (все деревянные предметы над палубой, части корабельной оснастки: мачты, реи, стеньги и пр.).
[3] Нактоуз (от нидерл. «ночной домик») — ящик, в котором расположен судовой компас, а также некоторые другие навигационные инструменты. Обычно укрепляется на подставке или на тумбе, традиционно может содержать также масляный светильник или иной источник света, песочные часы. Нактоузом пользуется кормчий при навигации. Размещался на шканцах.
[4] В данном месте считаю своим долгом объяснить небольшой анахронизм в названии типов кораблей. Дело в том, что название «Линейный корабль» появилось несколько позже описываемых в романе событий. Первые письменные свидетельства классификации английского королевского флота относятся к 1604 году. Около 1610 г рангам вместо словесных названий стали присваивать номера. Тон задал HMS Sovereign of the Seas – Повелитель морей (1637). Начиная с него, типичный корабль 1 ранга был трёхдечным, 90-100 пушечным, имел водоизмещение 1900-2000 тонн и 500-550 человек команды. Название же «линейный» корабли получили после того, как в бою стала широко применяться тактика линейного боя – т.е. когда самые мощные боевые корабли занимали кильватерный строй (т.е. корабли строились в линию, где за кормой одного корабля был нос следующего) для полноценного бортового залпа. Таким образом название «линейный корабль» официально появилось для кораблей 1 – 4 рангов лишь в 1677, когда секретарь Адмиралтейства Самуэль Пепис предложил «единую, полнейшую и неизменную» классификацию по рангам, которая положила начало системе, продержавшейся до 1817 года. Тогда же корабли, относящиеся ранее к кораблям 5-6 рангов получили название «Фрегат», а в оставшиеся 7 и 8 ранги вошли все остальные типы кораблей: шлюп, бриг, шхуна и др.
Франция, введя у себя систему рангов вслед за англичанами, старалась придерживаться более строгих правил и ограничивать разнообразие типов кораблей. Этому способствовало полностью централизованное руководство флотом. В ходу было обозначение кораблей не столько по рангу, сколько по числу батарейных палуб или пушек:
Голландский флот, разделённый на пять адмиралтейств, страдал от недостатка единой организации, и как следствие, единой системы рангов не имел.
Испанский флот практически до нашего времени ранговой системы, как таковой, не имел. Все военные корабли, соответствующие своими характеристиками как линейным кораблям, так и фрегатам, назывались «Галеон». Испанский флот практически до нашего времени ранговой системы, как таковой, не имел. Все военные корабли, соответствующие своими характеристиками как линейным кораблям, так и фрегатам, назывались «Галеон». Следующее отличие испанского флота от остальных было в том, что группа кораблей под командованием одного человека называлась «Армада», а не «Эскадра».
Для упрощения повествования я решила несколько «ускорить время» и позволила себе использовать для указания типов кораблей названия из более позднего времени. Надеюсь искушённые читатели мне простят это небольшое отклонение от исторической правды. В конце концов действия романа происходят в параллельной исторической линии, где некоторые события могли бы произойти и немного раньше.
[4*] Испанский Мэйн – дословно переводится с испанского как «Испанское побережье». Этим термином называли принадлежащее Испании прибрежные территории обоих Америк.
[5] Склянки — название песочных часов с получасовым ходом во времена парусного флота. Каждые полчаса часы переворачивал вахтенный матрос и сопровождалось это сигналом корабельного колокола. Склянкой на флоте называли также получасовой промежуток времени. Количество склянок показывает время, счёт их начинается с полудня. Восемь склянок обозначают четыре часа. Через каждые четыре часа на судне сменяется вахта, и счёт склянок начинается снова. «Бить склянку» — значит отмечать ударами колокола каждые полчаса. Счёт времени начинали в 00 часов 30 минут — 1 удар (одна склянка), 2 удара (две склянки) — в 1 час 00 минут, 3 удара (три склянки) — в 1 час 30 минут и так до 8 склянок — в 4 часа. Затем начинали новый отсчёт от 1 до 8 склянок и т.д. Если моряк спрашивал: «Какая склянка?» — это означало, что его интересовало, какой получас пошёл с восьми склянок.
[6] Четыре сдвоенных удара отбивались в 4, 8, 16, 20 часов и в полночь. В данном случае склянки били 16 часов.
[7] Полуют (от нидерл.) — частично углублённая в корпус судна кормовая надстройка или кормовая часть верхней палубы. Служит для размещения кают капитана и его помощников.
Читать продолжение.
Предыдущая часть.
Melesta (24-го, 25 лет)
