-= Клуб начинающих писателей и художников =-

Вскоре после ухода Виталика, прихрамывая, вернулся Слава. Андрей Иванович в искреннем изумлении воззрился на вошедшего: в правой руке ведро огурцов, в левой – лукошко яиц, подмышкой – копна зеленого лука.

– Я вот… – изо всех сил стараясь не смотреть в глаза старшего товарища, промямлил Слава.

– Ты мне сейчас очень напомнил книгу «Зеленый фургон»[1]. Только связки сушеных грибов на шее не хватает!

– Вячеслав Ильич, вы забыли, – в дверь, вежливо покашливая, вошел Василий и протянул Славе снизку сушеных грибов.

Андрей Иванович захохотал, хлопая себя по коленям. Слава от стыда едва не провалился сквозь покрытый крашеным оргалитом дощатый пол общежития.

– Откуда грибы? – вдруг дошло до него.

– Пока вы с директоршей разговаривали, Красотьевич принес, сказал, что вы хотели купить. Я и взял…

– Вячеслав, вы полностью перешли на подножный корм, – утирая слезы, сказал Андрей Иванович. – В вас скрыт прирожденный снабженец. Теперь мы с голоду не пропадем.

– Ну, я пошел? – напомнил о себе Василий.

– Идите, конечно, идите, – махнул рукой Андрей Иванович. – Грибы положите… да вон хотя бы и на стол.

– Я извиняюсь, – положив грибы, откашлялся Василий, – Колька сказал, что с вас три рубля.

– Слава, рассчитайтесь за грибы, – посерьезнев, велел Андрей Иванович.

Слава, поставив ведро на пол, а лукошко на свою кровать, достал из тумбочки бумажник и протянул водителю трехрублевую зелено-розовую бумажку.

– Новенькая, – понюхав купюру, сказал тот, – говорят, что скоро другие деньги выпустят[2].

 – Выпустят, так выпустят, – индифферентно ответил Андрей Иванович.

– Нам и такие сгодятся, – довольный шофер удалился, Андрей Иванович пристально посмотрел на Славу.

– А теперь, коллега, рассказывайте, что это за маскарад?

– Это? – Слава указал на «дары». – Это…

– Вижу, что местные жители уже стали делать подношения?

– Я нет… – поник головой Слава.

– Ладно, на первый раз сделаю вид, что ничего не произошло, но впредь попрошу не забывать, что вы советский следователь, а не миссионер в джунглях Амазонки и не конкистадор Кортеса. Хорошо?

– Хорошо.

– Теперь рассказывайте.

Выслушав рассказ, Андрей Иванович изумленно поднял брови и вновь расхохотался:

– Еще и сторожевой петух на тебя напал? Слава, да ты за это временя уже столько нового пережил. Больше, чем за всю предыдущую жизнь!

– Вы не знаете, у петухов бешенство бывает? – робко поинтересовался Слава.

– Бешенство имеет вирусную природу, но очень сомневаюсь, что птицы им болеют. Слава, ты полчища змей не устрашился, а тут какого-то петуха боишься.

– Да я просто подумал… Андрей Иванович, а у вас как тут дела?

– Парень не прост. То демонов вызывает, то курей рубит, то в егерей стреляет – и говорит об этом, даже не поморщившись. Еще и про заповедник страшилку рассказал. А что у  тебя?

– Младший тоже тот еще фрукт. Действительно торчит под столом с синей книжечкой. За скатертью прячется. И вообще, как-то странно у них дома: мухоморы с хвощем выращивают, герань на каждом подоконнике, в притолоках ножи воткнуты. Екатерина Егоровна сказала, что это от сглаза.

– Сильно на этой почве того?

– Есть чуток… Под окнами бороны лежат, зубьями вверх. Три собаки, калитка на запоре – звонить надо, чтобы открыли. Два фонаря: на столбе и на березе, на крыше прожектор. Глухой забор метра в два высотой. Не дом, а крепость.

– Тоже вопрос, чего или кого они так боятся?

– Угостила меня чаем и котлетами. Перца черного литровая банка стоит прямо на столе.

– Не факт. Бабушка вполне могла бывать в гостях и все это видеть.

– Не спорю. Поговорили о том, о сем, вытащили Колю из-под стола. С виду заторможенный подросток, стоял и молчал, но мне кажется, что он прикидывался.

– Если кажется, значит, завтра берешь машину и едешь в школу – ищешь педагогов и директора.

– Завтра суббота.

– Ну, да… и еще завтра похороны. Хорошо, поедешь в понедельник. Кто-то же в школе будет? Мне нужны характеристики на всех учеников из Карловки.

– Будет сделано.

– Еще из райотдела завтра привезут материалы по отравлению Савкина.

– Думаете, есть связь?

– Если есть, то мы ее найдем. Что скажешь по Красотьевичу?

– Слегка напоминает безумного.

– Но не убийцу?

– На убийцу не тянет.

– Коллега, напрасно вы судите по внешности. Внешность обманчива и если бы все убийцы выглядели как убийцы, то следователей бы не существовало.

– Вы его подозреваете?

– Я подозреваю всех. В этой деревне все жители странные. Значит, вы ни на шаг не приблизились к разгадке?

– Нет, но Красотьевич упоминал смерть Фомячихи.

– Слава, встретьтесь завтра с уцелевшей внучкой и братом. Поговорите с ними о пожаре. А сейчас пошли, поужинаем, а после ужина помозгуем.

Вернувшись после ужина, следователи стали читать составленные друг другом протоколы.

– Так все-таки на таджиков думаете? – не выдержал Слава.

– Почему?

– Мотив на лицо.

– Не факт. Думай, Слава, думай, не спеши с выводами.

– Тогда что?

– По-хорошему, надо заново открывать дело о смерти Савкина – это убийство, а не несчастный случай.

– Но убийца мертв, зачем ворошить прошлое?

– Во-первых, хотя бы и для установления истины, а во-вторых, с чего ты взял, что убил его Андрей? Может быть и так, что Шнеппе сваливает вину на покойного.

– С мертвого какой спрос? Да?

– Да. А там еще был Виталик.

– Просто не подростки, а какие-то монстры!

– И заметь, все это началось после попытки вызвать демона.

– Андрей Иванович, вы верите в эту потустороннюю чушь? А как же материализм?

– Верю, не верю… Понять надо, что на самом деле произошло. Что-то мы с тобой все время упускаем. Опять же, сны бабушки и сова с опилками – как соотносятся с материализмом?

– Не знаю…

– То-то же.

– Что?

– Не знаю. Ладно, смотри, возникает четкая связь. В формалине была гадюка, так?

– Так.

– Колышки нарублены в Чайках, где полно гадюк. Так?

– Получается, месть за Юру?

– Все может быть, не спеши. Завтра участковый привезет материалы проверки по этому делу, и будем думать, есть связь или нет. А пока давай спать.

Следователи стали готовиться ко сну. Андрей Иванович переоделся в свою синюю пижаму.

– Андрей Иванович, а почему вы пистолет под матрац кладете, а не под подушку?

– Потому, что под подушкой любой догадается искать, а под матрацем не всякий.

– Все настолько серьезно?

– У нас куча трупов и потенциальный маньяк – куда уж серьезнее?

– Нас учили, что любая мания есть форма психического расстройства.

– Как бы то ни было, пока что эти психи нас обыгрывают.

– Все-таки психи? А если это одиночка, кто-то вроде Суклетина[3]?

– Он тоже не один был. Попробуй в одиночку приколотить руку не самого крепкого подростка к земле и поймешь.

– Андрей был довольно шустрым.

– Я про то же. Либо убийца был не один, либо Андрей был лишен возможности сопротивляться.

– Наркотики?

– Возможно.

****

Ночью следователи проснулись от громкого треска. В окнах плясал отсвет зарева.

– Пожар, – сбрасывая пижаму и стремительно одеваясь, сделал вывод Андрей Иванович, – горит что-то. Слава, оставайся здесь, а я схожу – посмотрю.

– Может я с вами?

– Нет, тут материалы лежат – нельзя оставлять. Вдруг, пожар это отвлекающий маневр? Жди тут и никому не открывай, я пошел.

Андрей Иванович вышел за дверь, покинул общежитие и пошел по ночной улице, скупо освещаемой подслеповатыми фонарями в сторону пожара. Минут за десять добрался до горящего дома на краю деревни. Вокруг стояла угрюмая толпа и заинтересованно смотрела на пламя. На зловещем огненном фоне суетилось несколько гортанно перекрикивающихся фигурок – это семейство Киабековых спасало немудреный скарб. Патриарх семьи стоял в сторонке, держа на веревке козу и горестно смотрел, как пламя пожирает дом.

Кто-то крепко ухватил следователя за рукав.

– Андрей Иванович, близко не подходите. Это опасно – может шифером поранить.

– Это шифер рвется? – понял, откуда исходит треск, следователь.

– Да, бывает, что далеко разлетается. Осколками заденет – мало не покажется.

С грохотом взорвался угол дома, разбрасывая во все стороны кирпичи.

– Бывает, что углы взрываются, – вновь пояснил собеседник и Андрей Иванович узнал директора.

– А пожарные?

– Я вызвал, но пока доедут… Дроновка на своем месте. Двадцать пять км это не одна верста.

– А самим тушить?

– Там баллон газовый, взорваться может… Я не могу людей заставлять рисковать, поймите.

Следователь стоял, вдыхая отравляющий ночной воздух запах гари, и смотрел на черный остов дома, выбрасывающий из себя пляшущий огонь. Раздался какой-то рев и, пробив остатки крыши, вверх стартовала стремительная ракета. Люди в страхе пригнулись. Раздался взрыв.

– Вот и баллон, – прокомментировал директор, – одной проблемой меньше.

Минут через двадцать приехали две пожарные машины. Съездили на озеро, заправились водой. Вернувшись, браво затушили озерной водой догорающие уголья.

– Они всегда к пепелищу приезжают, – сплюнул кто-то в толпе и выругался.

– Неудачный пожар, – не обращая внимания на недовольство местных жителей, беспечно судачили курящие пожарные.

– Да, я в прошлый раз будильник и пачку карандашей взял, а тут одни уголья.

– Стервятники! – громко сказали в толпе. – Навалять бы им.

Пожарные, переглянувшись, молча полезли в машины и уехали.

– Ким Абдуллаевич, – обратился к главе таджиков директор, – пока переночуйте в пятьдесят втором доме, он все равно пустой стоит, а завтра решим.

– Расходитесь, – обернулся он к жителям деревни. – Скоро уже на работу. И пусть только кто-нибудь опоздает! – погрозил толпе кулаком. – Живо отучу зеваками быть!

Толпа стала расходиться. Андрей Иванович посмотрел на часы. Была половина второго ночи.

– Доброй ночи, – пожал ему руку Виктор Владимирович и, развернувшись, пошел домой.

Следователь не спеша отправился в сторону общежития. В окне горел свет. На сером шершавом бетоне ступенек крыльца сидел большой еж и смотрел на следователя так презрительно, как будто тому надо было немедленно провалиться сквозь асфальт от стыда.

– Кыш, – негромко сказал Андрей Иванович.

Еж фыркнул и, ощетинившись колючками, с достоинством спустился с крыльца, перетек через бордюр из поставленных под углом на ребро силикатных кирпичей и не спеша посеменил в сторону леса. Следователь задумчиво посмотрел ему вслед. Зашел в здание, прошел по коридору, постучал в дверь.

– Кто там?

– Слава, это я.

Открылась дверь.

– Ну что там? – спросил Слава.

– Сгорел дом таджиков.

– Как же так?

– А вот так.

– А что с обыском?

– Не будет обыска. Нечего теперь искать. Завтра утром позвоню в Дроновку и все отменю.

– Думаете, кто-то предупредил их?

– Не знаю, не знаю. Слава, завтра, точнее уже сегодня, с утра до похорон обойди и опроси всех соседей Киабековых. Надо узнать, не видели ли чего-нибудь подозрительного. Опросите и самих таджиков, особенно хозяина – Кима Абдуллаевича и жену тоже. Асият, кажется. Отчество выучи — Идрисовна. Смотри, не ошибись.

– Все-таки поджог?

– Пока рано судить. Давай спать ложиться, утро вечера мудренее. У тебя тут все нормально?

– Нормально, только кто-то в коридоре сильно топотал, – признался Слава. – Прямо как лошадь. Я выглянул, а там нет никого.

– Это еж гулял.

– Еж? – удивился Слава. – Разве еж может столько шума производить?

– Может, тем более крупный. Я его на крыльце встретил, он выходил.

– Ничего себе, – присвистнул Слава. – Там чудеса, там леший бродит.

– Я уже и лешему не удивлюсь.

– Вы серьезно?

– Серьезнее некуда.

– Дела-а-а…