Пролог Семь. Столько мне было лет, когда моя мать убедила меня подписать тот злополучный договор. Ну, точнее, как подписать, просто поставить крестик на бумаге, но даже этого хватило. Хватило, чтобы продать мою душу...
11 лет назад - Милая, твоя мамочка скоро умрёт. Мама присела и, взяв меня за хрупкие плечи, несильно встряхнула. - Ты это понимаешь? Я, твоя любимая мама, скоро умру. Ты ведь этого не хочешь, да? - Нет, - пролепетала я, пытаясь сдержать слёзы. - Ну, малышка не плачь, - мама большими пальцами стёрла солёные капельки с моих щёк. - Не нужно плакать. Я не умру, если ты кое-что сделаешь, - она выразительно на меня посмотрела. - Что? Мама улыбнулась. Она была такой красивой, когда улыбалась. Она всегда была красивой. Прямой нос, тонкие губы, большие, невинные глаза и короткие кудрявые волосы, цвета молочного шоколада. Они всегда топорщились, и из-за этого она выглядела моложе своих лет. - Тебе всего лишь нужно поставить крестик вот здесь, - достав из-за спины какие-то бумаги, она ткнула в один из листов. Она всегда была очень мягка и ласкова со мной, несмотря на наше положение. Между нами существовала какая-то связь. Я всегда беспрекословно выполняла все её просьбы, а она пыталась выполнить все мои, даже абсурдные, такие как, желание получить целую плитку шоколада на Новый Год. Но в этот раз, что-то остановило меня, не дав, не раздумывая поставить простой крючок на невероятно белоснежных листах. - А что это? – спросила я, глядя на неё исподлобья. - Эти бумажки могут спасти твоей мамочке жизнь. Ну же, малышка, всего лишь крестик. Тебе нужно поставить всего лишь крестик. Всунув мне в одну руку ручку, а в другую листы бумаги, она выжидающе смотрела на меня. Я медлила. - Девочка моя, - мама снова взяла меня за плечи и заставила смотреть в её полные слёз глаза, - Я ещё слишком молода, чтобы умирать. Поджав губы, она отвела взгляд. Когда мама плакала, она всегда поджимала губы. Наверное, чтобы не разрыдаться в голос. Слёзы градинками катились по её щекам. Это разрывала мне сердце. Видеть, как твоя мать плачет, знать, что она скоро умрёт и иметь шанс всё исправить, но бояться, им воспользоваться, это ужасно. - Мамочка, не плачь. Я подпишу! Трясущимися ручками я нарисовала крестик и с гордостью посмотрела на мать. - Всё! Мама! Я поставила крестик! Теперь ты не умрёшь? - Нет, милая, - она улыбнулась, - Теперь я буду жить. Долго и счастливо. Далеко- далеко отсюда. Встав с колен и отряхнувшись, она забрала у меня бумаги и с лисьей улыбкой сказала: - Но, увы, я не могу взять с собой тебя. Я в шоке смотрела на мать. Не может?! - Не волнуйся, принцесса. Он тебя не бросит. Ты подписала договор, а Он обычно заботиться о тех, кто на него работает. Договор? Это был оговор?! Я в неверии посмотрела на мать. - Ты продала меня? - Не тебя. Твою душу, - с фанатичным благоговение прошептала она. Я смотрела на свою мать, которую беззаветно любила, как и все дети в 6 лет, и не понимала. За что она со мной так поступила? - Прощай, принцесса. И она ушла. Просто развернулась и ушла, ни разу не обернувшись. А я осталась одна. Одинокая шестилетняя девочка, без друзей и знакомых, без дома и гроша в кармане, проданная собственной матерью. В тот момент, когда я поняла, что она натворила, мой мир рухнул…
Я сидела на лавочке в парке и смотрела как голуби, покачиваясь, ходят по опавшим сентябрьским листьям. Я ждала того, на кого теперь работаю. Мама сказала, что Он позаботится обо мне. Вдалеке противно закричали вороны, и я невольно повернулась на шум. - Чего и следовало ожидать, - раздался низкий голос рядом со мной. Повернувшись, я, молча, стала рассматривать моего «работодателя». Это был мужчина лет 40. Худой. С тёмными волосами, в дорогом чёрном пальто и кожаных туфлях. - Это вы? – мой голос был полон враждебности. - Это я, - ответил мужчина с расцветающей улыбкой на лице. Я нахмурилась. - Вы не поняли. Это вы тот, кто теперь владеет моей душой? Или Вы всего лишь Его посыльный? - Это я. - Так значит Вы Дьявол? Я с любопытством уставилась на мужчину. И этот безобидный человек и есть повелитель Ада? - Предпочитаю Люцифер. Он всё ещё улыбался. Как же меня это раздражало! Моя собственная мать продала меня! Ему! А Он смеет улыбаться?! - Я могу, как-нибудь выкупить свою душу? Улыбка пропала. - Нет. Это было сказано так твёрдо и уверенно, что не составило труда понять, что у меня нет никаких шансов вернуть то, что заставила меня продать мама. - А что я должна буду делать? - Всё, что я захочу. «Всё, что я захочу». Это означает абсолютно любые вещи. Абсолютно любой гадкости и мерзости! И у меня нет права отказаться. Моя мать меня, его лишила. Я мало что знала о Люцифере и о продаже душ. Моя мать мало мне рассказывала. Но последнюю неделю она была одержима всем этим. Брала книги в библиотеке и подолгу засиживалась, листая пожелтевшие страницы. Она говорила, что это наш единственный шанс жить достойно. Как жаль, что она изменила «наш», на «мой». - Пойдём, - он протянул мне руку. Помедлив, я всё же взяла её. А что мне оставалась? Без Него я бы погибла в этих каменных джунглях. Он улыбнулся. И с Его улыбкой пришла тьма, окутавшая нас. Последнее, что я услышала, перед тем, как она полностью меня поглотила, были Его слова: - Девочка моя, ты будешь жить в Аду!
Я не знаю, почему тогда за мной пришёл именно Он, а никто ни будь из Его подданных. Так же как и не знаю, почему Он просто не пристроил меня на земле, а забрал с собой. Он никогда не говорил об этом. Но мне кажется, что я поразила Его своей стойкостью. Мы с мамой были из самого низкого класса, по финансовым возможностям. Нам еле хватало денег на обшарпанную комнату в дешёвом общежитии. Я не знаю, как мать зарабатывала те крохи, которые она приносила. Я часто ходила просить милостыню. Я была ребёнком улиц, с младенчества понявшая, что люди жадные, эгоистичные существа, ничуть не лучше тех же демонов. Понявшая, что можно рассчитывать только на себя. Хотя раньше я думала, что можно рассчитывать и на маму. Но я ошиблась. И когда Он пришёл, ожидая увидеть плачущего, просящего пощады ребёнка, а увидел меня, гордо сидевшую в парке, знавшую, кто перед ней и что её ожидает, и ни разу не попросившую отпустить, Он видно посчитал меня достойной. Возможно.
Глава 1 Наши дни - Плохо! Послышался удар и вот я лежу на полу с болью в области поясницы. - Я разочарован. Высокомерный гад! Привстав на локтях, я посмотрела на моего мучителя, мечтая его удавить всеми возможными способами. - Твоя физическая подготовка оставляет желать лучшего, - своим обычным высокомерным тоном заявил Дерек. - У меня прекрасная физическая подготовка, – я с яростью поднялась с пола и, сжав кулаки, с вызовом посмотрела на демона. - Ещё раз! Сощурив свои бездонно чёрные глаза, Дерек лишь с усмешкой посмотрел на меня. - Думаю, не стоит. У меня есть предчувствие, что ты не встанешь. Я лишь покрепче сжала челюсти, на его оскорбление. О, как же я ненавидела этого высокомерного демона. Всем своим естеством. Мало того, что он с шести лет физически надо мной измывается, так он ещё и морально меня унижает. - Не волнуйся за меня, - после этой фразы последовала слащавая улыбка. - И не подумаю. Чёртов кретин! - На следующей тренировке на этом полу будешь валяться ты. - Я слышу это вот уже одиннадцать лет, дорогая, - и снова эта улыбка. - До послезавтра, брюнетик, - и махнув рукой на прощание, я развернулась и, хромая, поплелась к выходу из спортзала. О, как же было приятно ощущать его ненавидящий взгляд, направленный мне в спину. Он терпеть не мог, когда я его так называла. Хоть что-то было приятным в этих почти каждодневных тренировках. Выйдя из спортзала, я побрела по тускло освещенным коридорам в свою комнату. Что было странно, весь Ад был выполнен в Викторианском стиле, по крайне мере те помещения, в которых мне было разрешено бывать. Дойдя, наконец, до своей комнаты я совсем неэлегантно открыла дверь и бухнулась на кровать. Все-таки стоит ещё раз поговорить с Люцифером на счёт отмены этих тренировок. А то ведь нервные клетки не восстанавливаются, а с Дереком они у меня сотнями мрут. Недовольно вздохнут, я все-таки встала и пошла в душ. Вымыв своё измученное тело я оделась в чёрные штаны и того же цвета майку и забрав волосы в небрежный хвост направилась на кухню, в поисках чего нибудь съедобного. Этой кухней пользовалась только я, ну и некоторые высшие. Низшие ели в другом месте. Мне туда был вход воспрещен, да я и не возражала. Ещё не открыв дверь в место приёма пищи, я уже чувствовала притягательный запах еды. Лина что-то готовила. Она была, можно сказать, моим личным поваром. Люцифер выделил её, чтобы она готовила специально для меня. И, кстати скажу, не дурно. Зайдя в уютную кухню, моему взору предстала Лина, которая пританцовывала на месте и увлеченно что-то мешала в кастрюле. - Пахнет вкусно. - Как всегда, - не оборачиваясь, ответила демонесса. Она была высокой блондинкой с длинными прямыми волосами до талии, пухлыми губами и невинно большими глазами. Навскидку ей давали лет двадцать, хотя ей было многим больше. И да, она была демоном. Двойкой. В сущности, существует двести тридцать два вида демонов. Все они отличаются друг от друга силой, внешностью, способностями, интеллектом и работой, которую выполняют. Так как все демоны различаются по своим силовым возможностям, то условно существует двадцать три уровня силы. Высшими называют демонов, принадлежащим к уровням силы от единицы и до десятки. Далее следуют низшие. Как правило, чем сильнее демон, тем он умнее. Демоны двадцать третьего уровня даже не умеют говорить. Не потому, что не научили, а просто это для них слишком сложно. Демоны с уровнем силы от единицы до семёрки имеют ещё и второй облик. Человеческий. Именно эти демоны выполняют всю работу на земле: убеждают людей продать душу, совращают их и так далее. Лина была двойкой. Практически сильнейшей из демонов. - Скоро будет готово? – спросила я, сев за стол. Кухня была очень уютной. Маленькой, но уютной. Желтые обои, белый кухонный стол и белый же гарнитур. Мне тут нравилось. Я часто допоздна засиживалась здесь с Линой, болтая обо всём на свете. - Ещё пару минут. Наконец, оторвавшись от готовки, Лина повернулась ко мне. И увидев моё измученное лицо, кстати, с синяком на скуле, с жалостью вздохнула. - Снова этот засранец Дерек? - Не нужно меня жалеть. Я почти положила его на лопатки, но он в последней момент сделал мне подсечку, – я в ярости стукнула ладонями по столу. - Ты очень импульсивна. И в этом твоя ошибка. Когда ты злишься, ты забываешь всё, чему тебя учили, и просто махаешь руками. Хоть Дерек и тот ещё гад, но он превосходный учитель. Если в бою враг тебя разозлит, ты можешь проиграть, не совладав со своими чувствами, - и снова отвернувшись к плите, Лина, как ни в чём небывало продолжила мешать что-то в кастрюле. Немая пауза. - Знаешь, я иногда забываю, что ты не двадцатилетняя девушка, любящая готовить, а тысячелетняя демонесса, совращающая людские души. - Да, кстати, совсем забыла. Бримстоун просил передать, чтобы ты немедленно, просто со скоростью света летела к нему. Кажется, какая-то девчонка собирается продать душу и она сомневается. - Чёрт. Ладно. Поем позже, - последние слова я кричала уже в дверях, так как бегом ринулась в «офис». Бримстоун был тринадцатым.
11 лет назад - Ты будешь сортировать бумаги, - проговорил Он. - Бумаги? - Да, бумаги, - с улыбкой повторил повелитель Ада и, отвернувшись от меня, подошёл к старинному столу, заваленному папками. Медленно подняв руку, мужчина нежно провёл ею по лакированному дереву. Я с любопытством смотрела за каждым движением Дьявола. - Сегодня к рассвету все эти документы должны быть рассортированы и доставлены к Бримстоуну. Поняла? Моё молчание заставило Люцифера обернуться. В его взгляде читались удивление и интерес, вызванные моим нежеланием отвечать. Присев передо мной на корточки, Он улыбнулся своей раздражающе-высокомерной улыбкой и произнёс: - Ты боишься? - Чего? Самое страшное, что могло произойти уже произошло. - Поверь мне, есть вещи на много хуже, чем быть проданной собственной матерью. Но мне было шесть. Я не имела представлений об этом хуже. Между нами повисла тишина, прерываемая лишь нашим тихим дыханием. Люцифер внимательно смотрел на меня, словно пытался что-то понять. Между его тёмных бровей появилась ели заметная морщинка. - Кто такой, этот Бримстоун? – спросила я, глядя на заваленный бумагами стол. - Он тебе понравиться, - после секундной паузы ответил повелитель Ада и, встав, решительно направился к выходу из этой маленькой тёмной комнаты, что теперь являлась моим рабочим кабинетом. - Разбирайся, - на последок кинул Люцифер перед тем, как захлопнуть за собой тяжёлую дверь. И я осталась одна. В Аду. С работой, которую я не знала, как выполнять, с каким-то Бримстоуном, являющимся ещё одним совладельцем моей души, и с болью от предательства, что разрывала мою грудь. Тот день был последний, когда я плакала, тот день был роковым, ведь именно начиная с него, меня стали считать дочерью Люцифера.
Наши дни Только я перелетела порог кабинета Бримстоуна, как на меня тут же наорали. - Где ты шляешься?! Я искал тебя пятнадцать минут назад! За это время эта глупая девчонка могла уже передумать! - Прости, прости, прости… - Ты сама просила у меня эту работу, буквально умоляла, говоря, что больше не можешь целыми днями работать с бумагами, а сама…. - Я всё выполню, не волнуйся, - пропела я и, выхватив папку из лап демона, ринулась к выходу. - Вернёшься – поговорим, - крикнули мне в след. Не обратив внимания на слова моего надзирателя, я с улыбкой неслась по коридорам Ада на своё четвёртое по счёту задание.
11 лет назад Я в растерянности смотрела на стол, всё ещё заваленный огромным количеством не рассортированных бумаг. Судя по времени, я находилась в Аду уже около тринадцати часов. Около семнадцати не ела. У меня болела шея и спина. Глаза ужасно устали, хотелось спать. Я не успевала. Маленькие чёрные изящные часы, столь нелепо смотрящиеся в таком беспорядке, показывали 6:32 утра. Рассвет. Он сказал, что документы должны к рассвету быть у Бримстоуна. Но проблема была в том, что, во-первых, я точно не знала, во сколько встаёт солнце, во-вторых, понятия не имела, где искать моего надзирателя, и, в-третьих, я не успевала. Слишком много времени было потрачено на то, чтобы понять, по какому принципу нужно сортировать бумаги. От обиды, усталости и страха наказания на моих глазах навернулись столь ненавистные слёзы. Мне было всего шесть. Это слишком для ребёнка. - Ты опоздала. Солнце встало ровно две минуты назад. Где бумаги? Подняв глаза на строгий голос, я оторопела. Он был грязно зелёным. Огромные серые витиеватые рога почти что упирались в потолок. Мощные крылья покоились за спиной. А хвост, покрытый серыми шипами, в нетерпении извивался у когтистых лап. Лицо его, выражающее недовольство, напоминало помесь медведя и пантеры. Сильные когтистые руки сжимали какую-то папку. И да, он был покрыт шерстью. Я резко вскочила с жёсткого стула. От страха и слишком быстрого движения в глазах потемнело. Я приготовилась умереть. - Так где бумаги? – уже более мягко спросил монстр. Видя моё ошарашенное состояние, он не решался подойти и переминался с ноги на ногу на входе. Я молча смотрела в стол и, не поднимая глаз, молила Бога, чтобы этот демон ушёл. - Я Бримстоун….Не бойся, я не наврежу тебе. Осознание того, что этот монстр может рассказать Люциферу о моей трусости, заставило меня медленно поднять глаза на демона. И собрав всю свою храбрость, что у меня осталась, я проговорила: - Бояться? Я разучилась бояться около семнадцати часов назад, когда моя собственная мать продала меня в Ад. - Это хорошо, что разучилась, потому что здесь эта твоя способность очень понадобиться. Повисло молчание. Все тяготы сегодняшнего дня со всей силой надавили на мои хрупкие детские плечи. Я очень, очень устала. Как эмоционально, так и физически. Опустив глаза в стол, я тихо спросила: - Скажи, Бримстоун, все люди такие? - Какие? - Жалкие, ничтожные эгоисты, способные ради денег на всё? Я подняла глаза и посмотрела прямо на демона, в его чёрные бездонные звериные очи. - Ты хочешь честный ответ? Я кивнула. - Да. Все люди такие. Более того, такие все живые существа. Они способны на всё, ради собственного благополучия. И, что самое печальное, мы такие же. И ты, и я. Мы как они. Я запомнила его слова навсегда. Эта истина на долгие годы запала в моё сердце. Возможно, Бримстоун не понимал, что такие вещи лучше не говорить семилетнему ребёнку, только что преданному матерью и попавшему в Ад. Но он был просто демоном, не способным меня понять. В те семнадцать часов, что прошли после продажи моей души, я выстраивала новый мир, взамен старому. И Бримстоун одной фразой внёс огромную лепту в его строительство. Этот демон убил во мне простую детскую веру в лучшее в людях. Убил, возможно, навсегда.
Глава 2 Наши дни - Спасибо, Митч, - поблагодарила я хранителя врат и на скорости влетела в открывшийся портал. На мгновение меня ослепила вспышка, тело сковало холодом и мимолётной острой болью, а после…После я упала в кусты. Чёрт. Нещадно проклиная многочисленные ветки, я выбралась из зарослей зелени и на мгновение замерла, с упоением вдыхая свежий, весенний воздух. Весна. На земле сейчас весна. Я так редко бывала наверху, что каждый раз, оказываясь вне Ада не могла надышаться, насмотреться, нажиться. Я любила бывать тут. Возможность покидать Ад была одной из важнейших причин, почему я несколько лет подряд выпрашивала у Бримстоуна возможность уговаривать людей продать душу. - Так, время. Время, время – бубнила я, направляясь к рыжей девчонке, что понуро сидела на скамейке в самом конце парка. Что странно, когда люди хотят подумать или решить какой-либо жизненно важный вопрос, их всех тянет на природу. Будто шелест зелёной листвы, или пение птиц, или стрекот кузнечиков поможет тебе с твоей проблемой. Ну не бред ли? Хотя природу я любила, а в силу обстоятельств проживания в Аду, ограничивающих время моего общения с ней, наслаждалась каждым мгновением. Но не сейчас. Сейчас у меня не было времени. Остановившись в ста метрах от глупой человечки, я внимательно вчиталась в предоставленные мне Бримстоуном бумаги. Так. «Имя: Яркая Екатерина Андреевна. Возраст: 16. Чистота души: 90%.» Я в удивлении взглянула на свою цель. 90% чистоты души это невероятная редкость в наше время, где возможность согрешить и запятнать свою бессмертную суть встречается чуть ли не на каждом углу. Что же её подтолкнуло обречь себя на вечное рабство? Я вновь опустила глаза в документ. «Требование: любовь Дёмченко Кирилла Александровича». Презрительно улыбнувшись, я вновь посмотрела на девчонку. Любовь. Ну конечно. Что же ещё может толкнуть столь воздушное, милое существо продать собственную душу Дьяволу. Люди глупы. Столько из них толкают себя в кабалу вечного рабства ради этого нелепого чувства, не счесть! Мы с Бримстоуном лишь смеёмся над такими дурочками. Быстро посмотрев остальные характеристики объекта, предпочтения, характер, суть столь затруднительной ситуации, я, захлопнув папку и засунув её подмышку, бодрым шагом направилась в сторону девушки. Она сидела на самом краешке скамейки, руки сцеплены в замок и зажаты посреди ног, плечи понуро опущены, губы с горечью искривлены, а глаза невидяще уставлены вперёд. Ах, какая картина, прям сердце разрывается! - Привет, - с улыбкой поздоровалась я и беззаботно плюхнулась рядом. Быстро заморгав, рыжая непонятливо уставилась на меня. - Меня зовут Вика, для друзей просто Рия. Это сокращение от Виктория. Но не суть. Я здесь, чтобы решить твою проблему. Влюбить в тебя Кирилла? Легко! На последней моей реплике недоумение во взгляде глупой человечки трансформировалось в удивление, неверие, а после в панику. Дьявол, почему это так весело? Улыбнувшись максимально широко и дружелюбно, я продолжила: - Я могу сделать так, чтобы он полюбил тебя, чтобы боготворил и ни на кого больше не смотрел. Но…просто так я тебе помочь не могу, как бы сильно этого не хотела. У всего в этом мире есть своя цена, ведь так? Я выжидающе посмотрела в невероятные зелёные глаза. - Так, - прохрипела девчонка. - Он будет твоим. Только твоим. А цена? Цена этому – твоя душа. Стоп, подожди, - я вскинула руку в попытке остановить девушку, что в шоке отшатнулась от меня, - Знаю, звучит это ужасно. Но, по сути, не совсем так. Люцифер, или Дьявол, называй, как хочешь, он…не такой, как вы, люди, его изображаете. Он не само зло, а Бог не само добро. Дьявол и Бог это два высших существа, что по природе своей нейтральны. И они издревле ведут свою азартную игру по завоеванию людских душ. Это что-то вроде извечной бесконечной игры. Бог переманивает людей, пополняя свой счёт, так сказать, засчёт обещания вечного блаженства после смерти, а Дьявол, мой бос и чумавой мужик, кстати, засчёт помощи людям при жизни. И после смерти ты не будешь ни в аду, ни в раю. После смерти люди перерождаются, и счёт играется заново. Так есть ли смысл подыгрывать Богу, его пустым обещаниям, если можно подыграть Люциферу и иметь здесь и сейчас то, что тебе так жизненно необходимо? Девчонка молчала. Не верила или была в шоке. Неважно. Люди всегда требовали подтверждения. Что ж, я это предусмотрела. Щёлкнув пальцами, я прямо на коленях молчащей девчонки материализовала договор. Ох, сколько же сил понадобилось Мирнину, пятёрке, нашему признанному демоническому гению, чтобы создать кристалл, способный перемещать эту бумажку в нужное мне место по воле мысли! Испуганно ойкнув, рыжая тупо уставилась на договор. Незаметно вынув ручку из папки (на ручку Мирнин, к моему огромному сожалению, отказался тратить силы), я сунула предмет письма девчонке под нос. - На, возьми. И прочти. Внимаааательно прочти, чтобы потом не было претензий. Даю тебе на это…-я сделала небольшую паузу, будто и вправду думаю, - 10 минут. Обычно всем хватает. А потом, либо подписываешь, либо прощай. И учти. Люцифер дважды одно и то же не предлагает. Если вновь захочешь продать душу за любовь, уже не получится. За что-то другое, деньги, к примеру, тут, пожалуйста, но не за любовь. Здесь предложение ограничено. В шоке смотря на меня, человечка молчала. Понимающе хмыкнув, я отвернулась от неё и, откинувшись на спинку скамейки, с наслаждением прикрыла глаза, чувствуя на лице тёплый весенний ветерок. Хорошо. С грустью подумала о том, что этой глупой девчонке невероятно повезло, что может наслаждаться этим каждый день своей жизни. А она не ценит. Никто ничего не ценит, пока это у них не отнимешь. Шелест зелёной листвы, приглушённые голоса гуляющих в парке людей, дыхание девушки подле меня, всё это усыпляло и расслабляло. - Время вышло, - открыв глаза, резко сказала я и, повернувшись к человечке, молча уставилась на неё. Красивая, подумалось мне. И чего только убивается? - Я…не знаю… - Ясно, - с раздражением выдохнула и поднялась, - Давай сюда договор, - я в ожидании вытянула руку. А она даже не подумала о том, что раз я так легко его материализовала, то также легко могу и забрать. - Нет, подожди. Если ты сейчас уйдёшь.. - То любви Кирилла тебе никогда не добиться. Ну же. Ты сделала свой выбор. - Но… - Ничего, - говорила я, настойчиво схватившись за договор, - Влюбишься ещё не раз. Другого найдёшь. И лучше и краше, - я всё ещё тянула эту бумажку на себя, но ражая не отдавала. Вцепилась как клещ. Не решительная. Не люблю таких. Зло выдохнув, я потребовала: - Бумажку отдай. - Нет. Стой. Я…Мне никто другой не нужен! Только он. Я согласна. Согласна! Где подписать? Дрожащими руками девчонка быстро щёлкнула ручкой и приготовилась писать. - Вот здесь подпись поставь. Или крестик. Или галочку. Сути не меняет, - ткнула я в нижний конец последнего листа. Резко кивнув, человечка быстро, будто боясь передумать, расписалась и в ожидании уставилась на меня. А я наконец расслабилась. Если бы она не согласилась, меня бы скорее всего опять отправили на бумажную работу. Жители Ада ошибок не прощают. - Умница! – я с улыбкой забрала договор из несопротивляющихся рук, потом, вспомнив про ручку, забрала и предмет письма и лишь после этого сказала: - В течение недели, максимум двух, твой Кирилл прибежит к тебе. Жди! И резко развернувшись, бодрой походкой направилась к злополучному кусту, в котором меня будет ждать портал домой. В Ад.
Maximus Blake (30-го, 30 лет)
